От судьбы не убежишь

– Слабачка, – сделал вывод батя.

– Расслабилась. С кем тут тренироваться?

– А муж?

– Он обычный спортсмен. Когда-то в юности боксом занимался. Ну и боевыми немного. В фитнес ходил, чтобы просто тело в порядке содержать.

– А ты почему не ходила?

– Лень было, честно говоря.

– А я думал, что сейчас станешь мне втирать, мол, муж запретил.

– И это тоже было.

– И ты сдалась? На тебя это не похоже…

– Да нет. Говорю же, сама разленилась. Лентяйка я у тебя стала.

– Иришка, так нельзя. Растерять навыки легко. В норму потом войти будет невозможно.

– Знаю. Что, так плачевно все? Ну уж не настолько я себя запустила.

– Это как сказать.

– А если серьезно, то здесь не с кем тренироваться.

– Это ты зря. Я с одним местным здесь пересекся. Такой хороший экземпляр, скажу я тебе.

– Прям уж так хорош? Военный?

– Да нет. Просто боец по сути своей.

– Небось, просто пыжится. Здесь многие из себя Джеки Чанов корчат.

– Да нет. Не пыжится. У него хорошая подготовка. Сразу видно, что тренер у него хороший был.

– Тебе просто повезло. Мне не так повезло. Нет у меня напарника…

– Я со следующей недели в комплекс пойду. Ты как? Пойдешь?

Комплекс – это их база. Там тренируются все нынешние, бывшие, которые недавно в отставку вышли, и будущие военные. Не простые военные, а самая настоящая элита. Раньше их называли спецназ, теперь войска ССО, а по-простому люди таких называют просто и без затей – профи. То есть те, кто воевал, воюет и будет воевать. Те, кто своей профессией сделал защиту интересов нашего государства.

Это элита, бойцы высшего качества. Готовят их специалисты экстра-класса. С такими тренироваться – одно удовольствие. Столько можно узнать, такому научиться…

– Конечно, пойду. Когда?

– У меня первая тренировка через неделю, с понедельника.

– Значит, через неделю. Сам тренироваться будешь или тренировать?

– Второе.

– Группу готовить будешь?

– Отбирать.

– Если формируешь группу под себя, значит, опять в бой? А ты маме сказал?

– Нет пока. Не хочу ее раньше времени расстраивать.

– Меня для этого сюда вытягивал?

– Хотел как-то подготовить…

– И когда опять в командировку?

– Через полгода, как и говорил.

– Значит, опять волноваться и ждать. Ты о маме подумал?

– Она знала, за кого замуж выходила.

– Я думала, что ты решил в отставку выйти…

– Хотел. Но не могу я здесь, на гражданке. Задыхаюсь…

– Понятно…

– Не понятно тебе ничего. Я же сам хотел выйти на пенсию. И понял, что пока не могу. Не готов…

– Но полгода-то у нас есть?

– Даже чуть больше.

– Значит, будем жить тем, что имеем…

– Здравствуйте всем! – раздался знакомый голос.

Из-за деревьев нарисовался Александр. Бывший друг Никиты и мой бывший воздыхатель. Я даже подумать не могла, что напарник отца – бывший друг детства мужа. Александр не знает, кто его напарник. Но это пока. Сейчас тайна и раскроется. Как он себя поведет, если узнает, что это мой отец? И Никита не знает, что на горизонте нашей семьи опять нарисовался его бывший друг. Но скоро узнает. И тогда конец тихой и мирной жизни. Опять ревность начнется…

Обалдеть, как жизнь кружева плетет. Надо срочно линять. Долго скрывать от отца наши с Саней отношения не получится. Папа военный, а не слепой. Наверняка заметил, как тот на меня глазеет. Саня подобрался весь, как для прыжка. Глаза у него ярко заблестели. Включился охотничий инстинкт. Почуял добычу. Угораздило же меня так вляпаться…

А я стараюсь не подавать вида, что меня наша встреча взволновала. Или по мне все видно, как и по Сане? Обалдеть, какие взгляды он на меня бросает: лес поджечь можно. Неужели не остыл еще вулкан страстей? Судя по взглядам отца, он что-то начал понимать.

– Здравствуй, Ириша, – Саня поздоровался персонально и смотрит на меня в упор. В глаза смотрит, в душу заглянуть норовит. А там у меня смятение…

– Здравствуй, Саня, – ответила я из вежливости.

– Мы уже уходим. Мы с дочкой потренировались.

– Да. Нам пора. У меня еще дела, – говорю, а у самой голос фальшивый. Сразу понятно, что из-за появления Сани я уходить собралась.

– Так сегодня тренироваться не будем? – он спрашивает, а у самого голос вибрирует.

– Извини, некогда. Дела у нас с дочкой.

– В другой раз, стало быть…

– Да, в другой раз… – ответил на ходу отец.

Мы прошли мимо Саши. Отец впереди, я за ним. Саша попытался незаметно для отца коснуться моей руки. Мне стало стыдно и радостно одновременно. Такая палитра чувств всколыхнулась внутри. И счастье от того, что он меня не забыл, вроде как до сих пор любит. И стыдно от того же самого. Я ведь замужем и чувств таких к чужому парню испытывать не должна. Но это так приятно, черт возьми, когда тебя любят.

И он так сногсшибательно красив стал. Правда, немного похудел. Но все так же великолепен. Интересно, где он дом купил? Далеко отсюда? Один живет или сошелся с кем-то? А может, вообще уже женился и это он просто со мной флиртует. Может, дома жена на сносях его ждет. Как бы узнать…

– Ты давно с ним знакома? – спросил отец.

– Это бывший друг Никиты.

– Почему бывший?

– Они поссорились.

– Из-за тебя?

– Почему из-за меня?

– Он смотрел на тебя, как смотрят на любимую женщину. У тебя с ним что-то было?

– Мы с Никитой были в ссоре. До развода дошло. Саша предложил мне руку и сердце. Все честно.

– Если бы было честно, то они бы остались друзьями.

– Никита сам виноват.

– Один?

– Один. Он сам решил погулять на стороне. Я дала ему вольную. На развод подала. А он на друга обиделся. В общем, все так сложно.

– Как всегда в жизни. Жалеешь, что с мужем осталась?

– Честно? Не знаю. Я до сих пор не уверена в своем выборе.

– Да… Дела…

– А он женат? – спросила и затаила дыхание.

– Говорил, что холостяк. А что?

– Да так, просто интересно…

– Он покрепче твоего Никиты будет.

– В каком смысле?

– С ним тебе тяжелее будет жить. Никита в тебе души не чает и позволяет слишком много. Ищет компромиссы. Александр, наверное, любит тебя, но он жестче твоего мужа. Смотри, дочка, не ошибись…

– Ты о чем? Не понимаю. Я замужем… – прикинулась дурындой.

Мы дошли до дома, поэтому замолчали. Разговор был не для посторонних ушей. Зачем всем знать, что мы встретились с человеком из прошлого? Сегодня ночью я просто спала. Отсыпалась.

Утром я сказала Никите, что хватит меня опекать, и уехала на работу одна. Никита сидел растерянный. Ничего не понимал, только чувствовал, что неуловимо поменялось что-то. А может, просто показалось. Но впервые Иришка сказала, как отрезала. Поеду одна и точка….

На работе я не только работала. До десяти часов сделала все, что наметила. До обеда еще оставалось много времени. Я созвонилась с Айболитом и попросила, чтобы свел меня с хозяйкой Матрены. Он пообещал перезвонить. Через пять минут сказал адрес, куда мне подойти. И я пошла.

Хозяйка Матрены – простая пенсионерка. Целыми днями она сидит дома и ничего не делает. Внуками бабулька не занимается. Муж помер, а сын живет отдельно. Так что ни от каких дел я ее не оторву, и никто нам не помешает нормально пообщаться.

Позвонила в звонок. Дверь мне открыла симпатичная старушка, а за ней стояла та самая Матрена. Холеный доберман у бабульки. Странный выбор сделала пенсионерка. Обычно старушки выбирают шпицев или вообще мелких дворняг. Те избалованы своими хозяйками сверх меры. Лают почем зря. Этакие трусливые создания: брешут не переставая, а чуть что – за ноги хозяйки прячутся. А тут породистый доберман. Странный выбор…

– Здравствуйте. Я вам звонила. Я от Айболита…

– Здравствуй, дочка. Заходи.

Отошла от двери. Доберман тоже отошел и пропустил меня в квартиру. Но далеко от меня не отходит. Караулит. Вдруг я с плохими намерениями…

– Что ты хотела спросить?

– Я про то происшествие с головой. Вы же голову нашли?

– Голову Матрена нашла.

– И что дальше?

– Соседка полицию вызвала.

– А вы место происшествия осматривали?

– Нет, конечно. Мне сразу плохо стало.

– То есть вы ничего не видели?

– Соседка моя видела. Она голову в кустах нашла. Она показания давала и даже эту голову сфотографировала.

– Где ее найти можно?

– Третий этаж. Прямо надо мной она живет. Только она вредная очень. Может прямым текстом послать. Противная. У нас ее весь двор ненавидит.

– А я попробую все-таки ее разговорить. Авось получится…

– Бог в помощь. Василий сказал, что ты можешь маньяка найти.

– А что полиция говорит?

– От полиции с тех пор ни слуху, ни духу…

Я попрощалась с хозяйкой Матрены и пошла наверх. Позвонила. Раздался звонок – гимн России. Бабулька любит Родину. С такой мы быстро найдем общий язык. Она патриотка и не позволит какому-то маньяку запугивать свой двор. Здесь она командует и поддерживает порядок, а все остальные должны ее слушаться. И маньяки в том числе.

Дверь резко распахнулась. Напротив меня стояла бабка разбойного вида. Этакая атаманша с цигаркой в зубах. С самой настоящей самокруткой. На голове ее красовалась турецкая красная феска с кисточкой. Тощее тело прикрывала футболка с матерной надписью на английском языке. Поверх нее на плечах болтался яркий шелковый китайский халат. Лосины обтягивали худые ноги, а завершали живописную картину турецкие тапки с загнутыми носами. Стильно бабка приоделась – прям турецкая атаманша получилась. Эту старушку лучше злодеям не злить. Иначе маньяку несдобровать…

Лицо ее выглядело так, как будто его сжали в кулаке, а потом отпустили. Оно так смятым и осталось. Если у предыдущей пенсионерки лицо было доброе, то у этой оно давало понять, что встречный человек, если не уберется с пути или не выполнит приказ, будет уничтожен на месте без суда и следствия. Его просто казнят. Семь раз…

– А вдруг эта бабка и есть маньячка? – мелькнула у меня шальная мысль. Уж больно злобно она выглядела. Буравила меня глазками и перекатывала цигарку из одного угла рта в другой.

– Что надо?

– Поговорить.

– Зачем?

– Про труп.

– Я тебя не спрашиваю, про что? Я тебя спрашиваю, зачем? Мне зачем с тобой говорить.

– Найти и поймать маньяка хочешь? – стала я разговаривать с ней на ты. А чего с ней разводить политес? Она же со мной не церемонится…

– Проходи, – отошла она в сторону, пропуская меня.

– Куда идти?

– В залу проходи.

– Вы не москвичка?

– Лимита. И что?

– Откуда вы родом?

– Из СССР. Знаешь, что это?

– Союз Советских Социалистических Республик.

– А многие уже и не знают, что это такое.

Лимитой раньше называли тех иногородних, кто ехал за длинным рублем и за жилплощадью в Москву. Из разных республик и городов СССР ехали в столицу молодые специалисты. Да и простые чернорабочие. Рабочие руки Москве всегда были нужны. Во времена бабкиной молодости распределяли квартиры бесплатно, по очереди на жилье. Видимо, таким образом, будучи лимитой, она и получила свою квартиру в хорошем районе Москвы.

Я зашла в зал и осмотрелась. Бабка была одинока: ни детей, ни мужа, ни тем более внуков у нее не было. Может и был когда-то муж и дети, но теперь их рядом с ней нет. Живет она явно одна. Одинокая бабка – мечта мошенников и черных риэлторов. В квартире был идеальный порядок. Навела марафет сначала у себя, потом принялась строить всех. Бабка – немка в душе. Ей нужен порядок…

– Вы же вызвали полицию, когда голову обнаружили?

– Ну и?

– А вас ничего не смутило?

– Голова в кустах меня сильно смутила, – решила она поехидничать.

– Значит, зря я к вам зашла. Придется с ментами работать, – я встала и сделала вид, что ухожу.

Щукарь Елена Никодимовна была бабкой тертой. Она уже примерила на себя одежку избавителя от маньяка. Это же бешеный авторитет у нее тогда будет. Не то, что сейчас. Ее во дворе и так все боятся. Но это не то. Нет ни почета, ни уважения, ни искренней любви. Просто люди ее терпят, скрепя зубами с ее вечными придирками и тихо ненавидят. Открыто выступать против нее боятся. И все. Никакой любви и уважения…

А после того, как она найдет и поймает маньяка, ее станут уважать в округе. Уважение и признание ее заслуг… Это совсем другой коленкор. И чем черт не шутит, может, даже любить станут. Молодуху эту никак упускать нельзя. Видимо, девица в сыскном деле дюже разбирается. Не то, что менты…

– Как это с ментами? А я?

– Что вы?

– Ты же говорила про поймать маньяка.

– Как? Вы же ничего не знаете. Ничего не видели и не помните.

– Я этого не говорила. Просто с какой стати я должна тебе все рассказывать и показывать? Ты вообще кто? Какое отношение к этому делу имеешь?

– Частный детектив, – продемонстрировала я корочки.

Есть у меня такие. Как-то я сотрудничала с одним детективным агентством. Вот с тех пор они у меня и остались. Случись что, если кто проверять надумает, то в детективном агентстве мой статус подтвердят.

– А вот это ты видела? Я много чего знаю, – сказала бабка и протянула мне свой телефон. А там не только фотки отрезанной головы, но и целое видео заснято. М-да, бабка прирожденный шпион. Ценный кадр…

– Так будем сотрудничать? Или я дальше пойду. Не до церемоний мне. Маньяка ловить надо.

– Будем. Что нужно? Спрашивай, – бабулька села на диван и вперила в меня свои глазки.

– Для начала на телефон мне отправьте фото и видео, – назвала бабке свой номер мобильника.

– Ага. Сейчас отправляю. Получила?

– Получила. Теперь смотреть буду.

– Может, чайку? Обсудим за чаем, – изображает она гостеприимство.

– Не откажусь.

А сама думаю, что если чай будет отвратительный, то просто за кружкой посижу. Надо же бабку разговорить. Тем более, что она сама зажглась идеей поймать убийцу. А разговор всегда легче идет за чашкой чая.

Прошли с ней вместе в кухню. В гостиной я одна не стала оставаться. А то мало ли, потом скажут, что я украла что-нибудь. Соседка же говорила, что эта бабка вредная особа. Я села на стул, а старушка стала хозяйничать на кухне. Пока я рассматривала видео, она поставила чай, заварила. Выставила печенье и конфеты. Накрыла стол. Чай оказался вкусным. Пока пили чай, она рассказывала сначала про происшествие. Потом про свою жизнь. В общем, час у нас ушел на общение.

Потом она вызвалась показать мне, где голова была обнаружена. Прошли во двор. Бабулька указала рукой на куст. Под кустом я ничего не нашла. Земля была притоптана, как будто стадо коров пробежало. Любопытные граждане вытоптали все вокруг. Стали с бабулькой обходить куст по кругу, расширяя радиус действия. Я нашла какую-то брошь. Модную, но дешевую. Засняла брошь на земле. Замерила, на каком расстоянии она лежала относительно куста. Фотка получилась приличная.

– Вы раньше эту брошь не видели?

– Впервые вижу. Наверное, кто-то из собачников недавно потерял.

– Она здесь раньше не валялась?

– Вроде нет.

– Может, кто-то из местных потерю искал?

– Да нет. А что?

– Не знаю пока. Надо думать. Брошка модная.

– И что?

– Старушка такую не нацепит.

– Почему? Может, модная пенсионерка?

– Может и так. Скорее уж кто-то из внуков подарил. Стилистика молодежная.

– А вдруг маньяк потерял?

– Тогда маньяк – женщина. Брошка-то женская.

– Или стилист какой… – бабулька креативит.

– Может быть и так. Тоже вариант. Или она здесь уже давно валяется, – я аккуратно взяла брошь и положила в чистый пакетик.

Больше ничего не обнаружили. Да и люди тоже молодцы. Из любопытства все затоптали.

– Елена Никодимовна, вы не могли бы опросить всех собачников? Может, кто брошку свою опознает. Потерял вещь или видел на ком-то.

– Попробую, – бабуля сняла на телефон брошку в нескольких ракурсах.

Толковая старушка, понятливая. С первого слова смекнула…

– Потом мне позвоните и передадите, что вам собачники рассказали.

– Хорошо, – кивнула бабулька головой.

– Вы телефон следователя знаете?

– Он мне визитку дал на всякий случай. Звонила чтобы, если что еще вспомню.

– Не дадите мне?

– Дам, почему бы нет. Ты только ко мне зайди потом. Расскажи мне, что раскопала.

– Зайду завтра или послезавтра. Как получится…

– Хорошо. А я сегодня вечером всех опрошу и завтра утром буду ждать тебя.

– Тогда до завтра.

– Только ты приходи. Не обмани.

– Приду обязательно. У нас с вами дело общее.

Попрощалась с ней и пошла на работу. Сегодня хоть что-то сделала. А на работе меня поджидал Никита. Не вытерпел дома сидеть и приехал в офис.

– Где была? – спросил, а сам внимательно на меня смотрит. Любую мелочь подмечает. Была не была. Врать и изворачиваться я не буду. Скажу правду.

– Ходила смотреть, где труп нашли.

– Я так и знал.

– Раз знал, зачем спрашиваешь?

– Иришка, мы же договаривались, что ты не будешь лезть в это дело.

– Договаривались… Это трудно назвать договором. Ты наезжал на меня, я вынужденно согласилась под давлением. Ты мне руки выкручиваешь…

– Неужели так трудно не лезть не в свое дело?

– Почему не в свое? Если маньяк бродит и убивает людей, это мое дело.

– Ты в полиции работаешь? Нет, ты простая хозяйка кафе. Вот корми людей, а это дело доверь профессионалам. Не мешайся у них под ногами.

– Я частный сыщик, если ты не забыл.

– Опять своими корочками козыряла? Ты же в агентстве не работаешь. Что на это твой друг Леша скажет?

– Ничего. Подключится к моим поискам.

– Или отберет корочки.

– А вот сейчас и узнаем, – я позвонила хозяину детективного агентства на свой страх и риск. Да и мужа уесть хотелось. Если он считает, что я ничего не могу, то, может, Леша его убедит, что я сыщик дельный…

Леша сразу понял, о чем речь. Сказал, что скоро прибежит. Сижу и жду у моря погоды. Я так и не поняла, зачем он ко мне в офис примчится. Вдруг Никита прав и Леха у меня корочки отнимет. Скажет, что, мол, я не состою в штате и не имею права удостоверением детектива пользоваться. И формально он будет прав.

Если он корочки отберет, то мне каюк. Никто сам, по доброй воле мне ничего не станет рассказывать. Корочки сыщика хоть как-то людей на разговор подталкивали. И я сама, без помощи полиции, могла бы людей раскрутить на откровенность. А простой девушке с улицы кто станет правду рассказывать? Если к этому добавить, что я выгляжу как подросток, то вообще добыть информацию без корочек станет нереально.

Корочки – это легитимность и какая-никакая солидность. Многие люди не видели ни одного детектива в своей жизни. И я могла бы, используя обывательский интерес к профессии сыщика, раскрутить свидетеля на откровенность. Всем же хочется помочь доморощенному Шерлоку Холмсу. И помочь в поимке маньяка многие согласятся. Кто не мечтает стать героем?

Без удостоверения придется объединяться с полицией. А они хитрые. От меня информацию возьмут, своей не поделятся. Ведут игру в одни ворота…

Пока я сидела и рассуждала о том, что, поддавшись на подначивание Никиты, сама себя загнала в такое положение, прибежал Леша. Запыхался. Но начал говорить прямо с порога.

– Ты… это… что… знаешь по этому делу? – говорит, а сам задыхается.

– С какой целью интересуешься?

– Ты реально не понимаешь?

– Не-а. Не понимаю. А что случилось?

– Нормально. У нас в округе действует маньяк. Она имеет информацию и нагло утаивает ее от меня, своего непосредственного работодателя. И спрашивает еще, что случилось. Рассказывай, что нарыла…

Значит, не собирается у меня отбирать корочки. Я победно посмотрела на Никиту. Тот горестно вздохнул. Понял, что теперь от этого дела меня за уши не оттащишь.

– Так тебе интересна моя информация?

– Спрашиваешь. Всем хочется маньяка поймать.

– В общем, это не маньяк.

– Как так? – они теперь вдвоем с Никитой на меня глаза выпучивают.

– Вернее, первая голова и вторая отрезаны разными людьми. А значит, нет серии. Получается, что действуют два разных человека.

– С чего такие выводы?

– Пока просто интуиция. Мне еще многое проверить надо. Хотя не могу точно утверждать, что один из этих двоих не маньяк. Вполне может быть, что он только начал серию или полиция пока другие трупы не нашла. Вариантов много… Но эти два убийства совершили два разных человека.

– Ты мне факты давай, а не догадки свои. Хотя твоя интуиция для меня уже аргумент. Но для полиции она не имеет значения. Им факты важны.

– Леша, ты знаешь, кто дело ведет?

– Сначала по первому происшествию назначили молодого следователя. При обнаружении второй головы дела объединили и отдали более опытному…

Смотрю, а Леша стал глаза отводить. Значит, меня ждет неприятность.

– Кому?

– Кузьменко. Помнишь такого?

– Сергей Иванович?

– Ага.

– Помню. Дело Андропова вел. Значит, с ним придется искать общий язык.

– Он тебя и на пушечный выстрел не подпустит к этому делу, –высказался детектив.

– Почему такая неприязнь?

– Считает неумехой. Хвастливой малолеткой, которой надо борщи варить. Это не мое мнение. Это я его слова о тебе передаю.

– Нормально. С чего такое мнение обо мне?

– Ты тогда все разрулила по-тихому. Он пролетел со своим расследованием. Того, кто убил грабителя, он так и не поймал.

– Понятно. И в этом, по его мнению, виновата я. Сам бы и ловил. Я ему не обязана. Я не мент. Я всего лишь частный детектив…

– Вот именно. Он считает, что ты его обманула. Наобещала с три короба, нахвасталась и смылась. Решил, что ты его использовала втемную, чтобы свою соседку, Петькину мать, открутить от уголовки. Он сглупил и остался в дураках. Дело-то до сих пор не закрыто.

– Приостановлено в связи с розыском подозреваемых?

– Вот именно. И что ему с этим геморроем делать прикажешь?

– А у тебя с ним какие отношения?

– Да почти такие же. Он же не дурак, понял, что мы в паре работали.

– Значит, тебе он тоже ничего не расскажет.

– Не расскажет…

– Придется самой идти на абордаж…

– Приступом его не возьмешь. Он упертый.

– А если со сведеньями припрусь?

– Попробовать можно. Ты мне-то скажи, что нарыла…

– Потом. Пока еще мало инфы. Вот накоплю фактов, потом к Кузьменко пойдем.

– Он тебя пошлет, этот твой Кузьменко.

– С фактами не попрет. Ему они нужнее, чем мне.

– Ладно. Чего из пустого в порожнее переливать. Чем я могу помочь?

– Пока ничем. Поищи выход на следака по своим связям. А то вдруг ты прав. И он так сильно на меня в обиде, что даже слушать не станет. Просто пошлет и все. Я пока корочками детективными попользуюсь?

– Ох, Иришка, вьешь ты из меня веревки.

– Вью, а что делать.

– Хорошо. Если что, на меня можешь рассчитывать. Я в деле…

– Леша, предупредить хочу. Здесь мы навряд ли деньги заработать сможем.

– Да понял уже. Без денег согласен работать. Надо маньяка поймать. Хорошо, если это не маньяк…

– Этого я не говорила. Может и маньяком оказаться.

– Да понял я. Если это маньяк, то времени у нас в обрез. До следующего трупа поймать его надо…

– Тогда за работу.

– Звони, если понадоблюсь.

– Угу.

Леша ушел к себе в офис. Я уставилась на Никиту. Нагло так воззрилась.

– Что скажешь?

– Что здесь сказать. Сдаюсь. Тебя уже не переделать. Чем черт не шутит. Может, ты действительно убийц вычислишь. По крайней мере, Леша в тебя верит. А он профессионал в своем деле.

– Значит, я могу вести свое расследование?

– Веди. Ты же все равно поступишь по-своему, своенравная жена. Только я буду рядом. На всякий случай.

– Ага… Тогда у меня к тебе задание.

– Я так и знал. Тебе не разрешение мое нужно было. Ты меня использовать хотела.

– Вообще-то ты сам настаивал быть рядом.

– Ладно. Что надо делать?

– Сейчас со мной к Кире пойти.

– Зачем?

– Мне надо, чтоб она представила меня соседке, у которой голову нашли.

– А она ее знает?

– Кира знает всех. Она в этом доме живет с того момента, как его сдали госкомиссии.

– Первый поселенец?

– Угу. Мне надо с этой бабулькой поговорить.

– Б–р–р. Ужас. Я мужик, но даже мне не по себе. Интересно, как она свою квартиру теперь сдает?

– Пока не сдает. Полиция запретила.

– Откуда сведенья?

– Да так, пообщалась с людьми.

– Почему полиция запретила сдавать квартиру?

– Не знаю. Наверное, так положено. Опечатывают. Вдруг второй раз придется обыскивать. Вдруг что-то упустили или недосмотрели. Мало ли.

– И сколько нельзя сдавать?

– Обычно месяц. Как следствие пойдет. А вообще, на усмотрение следака, ведущего дело.

– Так тебе хозяйка нужна или ты осмотреть квартиру хочешь?

– И то, и другое…

– И если можно, без хлеба…

– Поможешь или нет?

– Куда я денусь. Поехали.

– Может, пешком пройдемся? Прогуляемся…

– Пошли.

Мы с Никитой пошли к Кириному дому. Тихо разговаривали. Никита все хотел понять, почему я думаю, что два убийцы у этих жертв. А я и сама толком объяснить не могу. Просто есть какое-то ощущение, что не стройная схема. Напрягает меня что-то. Не совпадает слишком много. Мало фактов объединяет эти убийства. Обычно маньяки не отходят от одной схемы преступления. А тут так все не похоже.

– Сам подумай. Давай перечислим, что у нас общее.

– Обезглавили трупы, – стал перечислять Никита.

– Раз.

– Оба тела не нашли.

– Два.

– Способ обезглавливания похож?

– Пока не ясно. Голову в обоих случаях отделили от тела острым предметом. Предположительно топором. И то это предположительно. То есть не факт. Значит, общее только то, что трупы обезглавили и тела пропали.

– А дальше пошли отличия. Разное место хранения.

– Ну да. Одна в морозилке, а вторая вообще на улице под кустом.

– Одну спрятали на время. А вторую сразу вынесли. Хотя кровь стекла на месте убийства.

– Иришка, как думаешь, где первую убили?

– Не знаю пока, но предполагаю, что где-то в помещении. Голова лежала долго, кровь стекала. На месте, где ее обнаружили, крови почти не было. А значит, была обескровлена башка. А вторая голова, что в морозилке, вообще с кровью была. Как отрезали ее от тела, так сразу же в пакет засунули и в морозилку положили.

– И это играет роль?

– Для нас не играет, а вот для маньяка очень даже важны такие мелочи.

– Что еще отличает?

– Разный возраст. Хотя там не очень большая разница. Но все-таки. Разная степень ухоженности. И самое интересное, что квартирантка не имела никаких документов. Вот представь, что ты снимаешь квартиру. Ты же какие-нибудь документы станешь хранить в съемной квартире?

– Ну да. Чтобы под рукой были. По крайней мере, паспорт.

– Тут в квартире никаких документов. Ни паспорта, ни медицинского полиса, ни договора на аренду.

– М-да. Странно как-то.

– И одежды нет никакой. Не голышом же она везде ходила…

– Откуда у тебя столько сведений?

– Просто я слушать умею. Бабуля, у которой я была в гостях, очень деятельна и любопытна. Она не поленилась пробежаться по всем своим знакомым и сведенья насчет второй головы собрать.

– А, так это сплетни? Тогда раздели все на два. Наверняка половина – вранье.

– Никита, ты недооцениваешь наше старшее поколение. Они из любого свидетеля информацию лучше самого опытного следака вытащат. Клещами вытянут. Так что тут ты не прав.

– Так у тебя уже есть добровольные помощники? Быстро же ты сколотила следовательскую группу.

– Издеваешься? Зря. Поверь, они тебя еще удивят…

– Ха–ха–ха! – захохотал Никита. Настолько ему стало смешно от перспектив расследования. В роли следователей бабульки. Смешно…

Дошли до Кириного дома. Я позвонила по домофону. Мне никто не ответил. Ладно, я код знаю. Зашли в подъезд. Поднялись на нужный этаж. Нажала на звонок. Слышно, как он в квартире надрывается. Однако в самой квартире не слышно никакого движения. Я стала громко стучать в дверь. Ни ответа, ни привета.

Тогда я перешла в атаку на соседнюю дверь. Она распахнулась сразу. Соседка Киры – сплетница: ей хлеба не надо, дай только кому-нибудь что-нибудь рассказать. Я приготовилась слушать повествование о жизни самой соседки, а также подробности Кириной жизни.

– Вы не подскажете, где Кира?

– А нет ее.

– Как нет.

– Вот так.

– Скажите яснее. Где Кира?

– Сначала с подружкой ругалась, а потом вещи собрала и уехала.

– С чемоданом?

– С двумя.

– Куда? Не сказала?

– Нет.

– Спасибо, – поблагодарила соседку, а потом решила спросить про происшествие.

– А вы не в курсе, у кого-то в вашем доме голову нашли?

– Нашли. И что?

– Не знаете у кого?

– У Нателлы. Только она даже разговаривать с вами не станет.

– Почему?

– Так ее достали всякие темные личности. Журналисты прохода не дают.

– Мы не журналисты.

– Да? А откуда мне знать?

– Я сыщик.

– Тогда другое дело. Полиции мы завсегда рады помочь.

– Так где она живет?

– Квартира 160. Соседний подъезд.

– Как ее зовут? Нателла? А дальше?

– Нателла Юрьевна Виноградова. Квартира 160. Есть ее сотовый телефон. Дать?

– Давайте.

Соседка дала мне телефон хозяйки квартиры, и мы пошли в соседний подъезд.

– Иришка, почему ты ее не поправила?

– Когда?

– Когда она тебя за мента приняла? Почему не объяснила, что ты частный сыщик?

– Зачем? Полиции она все как на духу выложила. Частному сыщику она не обязана докладывать. Послала бы меня с тобой вместе далеко и надолго. А так мы нужную информацию получили.

Зашли в нужный подъезд. Позвонили. Никого. Тогда стала набирать ее по мобильному.

– Алло. Слушаю вас.

– Нателла Юрьевна?

– Да.

– Вы нам нужны.

– А это кто?

– Поговорить про голову надо.

– Кому надо?

– Прежде всего вам.

– А мне-то зачем с вами разговаривать? Вы кто? Полиция? Так вы ко мне приезжайте. Я себя плохо чувствую. Сама приехать не смогу.

– Куда ехать?

Она назвала мне адрес. Мы и поехали быстрее, пока бабулька не передумала с нами разговаривать. Хотя вполне может получиться, что когда мы к ней приедем, она передумает с нами общаться. А если узнает, что я всего лишь частный сыщик, то пошлет меня матом.

Я рассчитывала, что дверь мне откроет бабулька, типа божий одуванчик в халате. А перед нами предстала статная дама, холеная женщина. И выглядит молодо для своих лет. Баловала ее жизнь. Да и нервы ей никто не трепал. Нет у нее детей и мужа нет. Одинокая и счастливая. Была довольна жизнью до недавних пор. До этого жуткого происшествия…

– Чем обязана?

– Мы вам звонили по поводу трупа.

– Ах да. Совсем забыла. Проходите.

Мы прошли в квартиру. Я разделась и начала снимать обувь. Но Нателла Юрьевна меня остановила.

– Не надо этого плебейства.

– Почему плебейства? Это дань уважения к хозяйке. Чтобы не натоптать. Все-таки мы с улицы пришли, а там грязь.

– Делайте, как хотите. Только учтите, что тапочек у меня нет.

– Ничего страшного.

Разулась. За мной стал снимать обувь Никита.

– Куда идти?

– В кухню проходите.

Мы прошли в кухню. Я села на стул с резной спинкой, куда указала хозяйка. Добротная и красивая мебель в кухне. Судя по дорогой мебели, старушка не бедствует. Никита присел на стул рядом со мной. Хозяйка уселась в кресло.

Вальяжно так развалилась и смотрит на меня, как сытая кошка на дохлую мышь. Впрочем, на меня она смотрела без интереса. А вот Никита вызвал ее живой, я бы сказала, что особый интерес. Я-то по глупости подумала, что бабку интересуют слушатели. Попросту говоря, свободные уши. Те, кому она могла бы пожаловаться на жизнь. Но мой муж понравился ей совсем в другом плане.

Бабулька себя любит сверх меры. Наверное, красавицей была когда-то в молодости. Вот и избаловали ее мужчины. Но мы не как потенциальные любовники к ней пришли. Никита в ней видит не женщину и уж тем более не объект для вожделения. Для него она просто посторонняя бабулька. А она то ли не понимает этого, то ли никак не привыкнет, что уже давно вышла в тираж и перестала нравиться мужикам. Ее стрельба глазами в сторону моего мужа у меня не вызвала никакой ревности. Скорее брезгливость.