Глава 22.
Я одеваю фартук и придирчиво оглядываю себя в зеркало. Делаю пару шагов и понимаю, что в этой штуковине очень тяжело ходить – ткань плотная и закрывает почти все ноги. Ладно, пускай. Но вот верх вряд ли понравится Мальке.
На мне майка с какой-то дурацкой надписью на английском. Это даже переводу не особо поддается. Что-то там про поцелуи и сиськи.
– Ты долго тут копаться будешь? Скоро уже ужин! – орет на меня Мальвинка.
– Ты думаешь, эта майка подойдет? – с сомнением показываю я ей пальцем на надпись на моей груди.
Она отчаянно мотает головой.
– С ума сошла! Даже не смей выходить в своей похабной маечке к куче озабоченных подростков. Я сейчас дам тебе свою запасную блузку.
Она распахивает один из шкафчиков и, достав оттуда что-то белое, кидает в меня этим.
Я быстро скидываю майку и одеваю блузку. Вновь посмотрев на себя в зеркало, я чуть не задыхаюсь от возмущения.
– А в этом, значит, ты меня готова отпустить к куче озабоченных подростков?
Она хмурится, придирчиво осматривая меня.
– Черт, у тебя и правда сиськи большие.
Ну, я бы не сказала, что большие, но побольше Мальвинкиных. И из-за этой разницы блузка, которая должна была смотреться на мне просто миленько, смотрится как одежда стриптизёрши до того, как она начнет раздеваться. Блузка и без того подразумевает небольшое декольте, но к этому в придачу я не могу еще и пару верхних пуговиц застегнуть – они просто не сошлись.
– Делать нечего, пойдешь в этом, – Мальвинка, которая все это время не высовывала нос из телефона, вновь смотрит на меня. – Я спросила у всех своих – ни у кого нет больше подходящей одежды.
– Слушай, у меня в комнате, кажется, была какая-то блузка, – вру, но я жутко неуютно чувствую себя в этой развратной одежонке и поэтому надеюсь просто-напросто смотаться. – Давай я быстро сбегаю и переоденусь.
– Нет времени, – отрицательно качает головой девушка, засеменив к выходу. – Нужно уже идти в зал. Эти привередливые детишки будут беситься, если их не обслужить быстро. Давай, подруга, шевели булками.
И я зашевелила. А скорее, засеменила, потому что ходить нормально в этом плотном фартуке просто невозможно.
Зал кишит детьми. Я с опаской выглядываю из-за двери, что отделяет кухню и обеденный зал. Я не была в этой столовой с той самой первой недели учебы. Тогда я здесь никого не знала. Сегодня же большинство ребят либо знакомы мне, либо их лица за эти месяцы уже так примелькались, что кажутся знакомыми.
До меня только сейчас доходит, что мне придется обслуживать своих одноклассников и тех девчонок, что говорили о чистоте крови и прочей чепухе.
И даже Амину.
Я замечаю ее, когда она под ручку с Сухостоем и тем самым блондинистым парнем, что заходил в комнату к фон Дервизу, заплывает в столовую. За ними плетется понурый Алекс. Он что-то выглядывает в своей стекляшке и не обращает на происходящее вокруг внимание.
Они садятся за свой обычный столик. Девчонки о чем-то весело щебечут, Алекс все продолжает ковыряться в своей стекляшке, а блондин со скучающим видом осматривается вокруг. Нет, ни за что на свете я не пойду их обслуживать. Я уже хочу найди Мальвинку и сказать ей об этом, как она сама первая на меня набрасывается:
– Что встала, Марта, бери меню, и бегом. В первую очередь обслужи старшеклассников – мелкие еще не успели понять, насколько они круты, так что на взрослых теток орать не будут.
Я чувствую, как у меня скручивает живот, когда я думаю о том, что должна стоять с милой улыбочкой около Амины и рассказывать о блюде дня. Я нервно сжимаю в руках стекляшку с меню, что сунула мне Малька, и в панике смотрю на нее:
– Маль, я не могу, – скорее уж пищу я, чем говорю. – Только не тот столик.
Я киваю в сторону Амины и компании. Она хмурится, когда понимает, кого я имею в виду.
– Марта, они все равно увидят тебя и попросят обслужить. Я ведь правильно понимаю, это не твои закадычные друзья?
Я отрицательно мотаю головой.
– Так что просто переживи это.
С этими словами она хлопает меня по плечу, натягивает на себя фальшивую приветливую улыбку и бежит в зал. Я позволяю себе еще пару минут посмотреть на то, как девушка носится между столиками, пытаясь всем угодить. Поймав на себе ее негодующий взгляд, я все-таки выскальзываю из-за двери.
Ладно, давай, Марта, сразу разберемся с самым сложным.
Я натягиваю на себя такую же фальшивую улыбка и иду прямым ходом в сторону столика, где сидят друзья Красавчика. Первой меня замечает Сухостой и ее брови удивленно взлетают вверх. Она что-то говорит, после чего все четыре пар глаз устремляются на меня.
Амина смотрит с презрением, Сухостой со злорадством, Алекс с любопытством, а вот блондин… блондин смотрит исключительно на мою грудь.
Подавив в себе бессознательное желание прикрыть грудь рукой, я подхожу к столику.
– Привет, – киваю я всем, как будто мое появление здесь в качестве официантки так же нормально, как дождь осенью. – Сегодня вас обслужу я.
Я подаю меню Алексу, потому что он находится ближе всех ко мне и кажется мне самым безвредным в этом окружении.
– Я не понял, – он первым выходит из ступора. – Ты что, Марта, бросила школу и теперь работаешь здесь? Не думаю, что Деру это понравится.
– А ему какое дело? – вопрос, который готов был сорваться у меня с языка, озвучивает Сухостой. – Если эта выскочка не может сложить два плюс два и одевается, как шлюха, ей самое место среди прислуги.
– Ну, предположим, я не прислуга, – цежу я сквозь зубы, пытаясь выровнять дыхание и повторяя про себя, что Мальвинке влетит, если я не справлюсь со своей работой. – И я не бросала школу. Я просто помогаю знакомой, – с этими словами я киваю в сторону, где она стоит у соседнего столика и терпеливо дожидается заказа у ребят классом помладше.
К сожалению, мое появление производит такой фурор, что практически все теперь на нас косятся и пытаются подслушать, о чем мы говорим.
– Так ты сдружилась с обслугой? – кривится Сухостой, даже не взглянув на официантку. – Так еще и с этой ненормальной, с вульгарными волосами. Кто вообще набирает такой сброд на работу в элитный пансион?
– Ты так говоришь, как будто обслуживающий персонал – это не люди, – я замечаю, как Мальвинка округляет глаза и пытается показать мне, чтобы я лучше заткнулась. Но я не могу. Эта тварь слишком задается.
– А кто же вы? – высокомерно заявляет она. – Ширпотреб, который мешается у нас под ногами.
Я вижу, что Алекс хочет что-то сказать, чтобы успокоить свою подругу, но я его опережаю:
– На твоем месте, я бы не стала злить меня. Ты ведь не забыла, что бывает с теми, кто злит меня?
Я замечаю, как от лица Сухостоя отливает вся краска, и удовлетворённо хмыкаю. И наплевать, что при этом все с еще большим интересом стали на нас поглядывать.
Она опускает глаза, выхватывает у все еще удивленного Алекса из рук меню и начинает резко его прокручивать. Интересно, зачем? Все равно ведь закажет салат и зеленый чай.
– Мне салат из рукколы и зеленый чай без сахара.
Ну, как я и говорила.
Она передает меню все это время молчавшей Амине. Та забирает его, но при этом неотрывно смотрит на меня. Думаю, Аннушка не говорила ей о том, что у меня есть на нее компромат, и сейчас девушка просто пытается раскусить кто же все-таки перед ней.
– Миленькая блузочка, наверное, всем поварам понравилось, – говорит она елейным голоском, опустив, наконец, взгляд на меню. – Я буду блюдо дня – Каннеллони со шпинатом и сыром.
– Хорошо, – киваю я, стараясь пропустить мимо ушей ее намек на поваров. – А вы ребята, что хотите?
Я перевожу специально взгляд на Алекса, потому что маслянистый взгляд блондина меня просто раздражает.
– Я… – но не успевает Алекс открыть рта, как его перебивает блондин:
– Я хочу твои сиськи, – говорит он так громко, что даже мелочь за дальними столами обращают на нас внимание.
Я стараюсь сохранить нейтральное выражение лица, когда отвечаю, глядя на этого озабоченного:
– Этого, к сожалению, нет в меню. Есть куриная грудка. Будешь?
Алекс фыркает, а остальные продолжают с любопытством следить за нами.
– Не, – качает он головой, продолжая пялиться на мою грудь. – Я даже не знал, что у нас такие официанточки здесь работают.
Он что ничего не слышал? Как он так пропустил, что я здесь не работаю? Да и в комнате фон Дервиза мы встречались.
Ах, да, там я была с лохматой головой, в бесформенной одежде и, конечно же, моя грудь так не выпирала.
– Ничего не получится, – говорю я строго, и скрещиваю руки на груди.
И это моя ошибка. Потому что грудь теперь поднимается еще выше и бедная третья пуговица сверху просто не выдерживает и отрывается.
Просто блеск, Марта!
– Мне везет, – ржет этот придурок, пока я пытаюсь прикрыть себя руками.
Краем глаза я замечаю, как Мальвинка что-то говорит стоящему рядом с ней еще одному официанту и направляется в мою сторону.
Слава Богу, мое спасение. Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, как чьи-то руки хватают меня и тянут назад.
В следующее мгновение я оказываюсь у блондина на коленях, а его лицо опускается прямо в вырез блузки.
– Посиди со мной, крошка, – бормочет он, шаря руками по моим ногам и пытаясь найти край фартука. – Черт, я таких горячих штучек уже давно не видел. Наверное, с самого приезда из Франции, – я слышу, как Аннушка с Аминой презрительно фыркают, после его слов. – Детка, я тебе заплачу. Ты столько в этой забегаловке за месяц не получишь.
– Иди к черту,– шиплю я и пытаюсь встать. Но не тут то было. Гад так крепко держит меня, что я не могу даже пошевелиться. – Отпусти меня, урод!
– Эй, друг, на самом деле, ты чего? – Алекс встает, нервно посматривая на нас. – Отпусти ее.
– Отвали, – огрызается блондин. – Я первым заприметил эту девку, так что она моя.
– Я тебе не девка? – моя ярость дает мне сил, и я, наконец, отпихиваю от себя руки этого ублюдка и вскакиваю на ноги. – Еще раз тронешь меня, перегрызу тебе глотку!
– Ты кому посмела угрожать, сучка? – он встает на ноги и хватает меня за руку, больно дернув на себя. Блин, и куда только Мальвинка делась! Она же шла в мою сторону. Так еще как назло дежурный воспитатель опаздывает. – Если я захочу, ты вылетишь отсюда как пробка. Так что лучше не возмущайся, а пойдем, раздвинешь ноги и разойдемся по-хорошему. Так еще и денег получишь. Поверь, тебе понравится.
– У тебя совсем крыша поехала после своей Франции?
Холодный голос фон Дервиза заставляет блондина на секунду оторваться от меня.
– Дер, не лезь, – лениво растягивая слова, отвечает парень.
Фон Дервиз стоит за спиной урода, который все это время держит меня мертвой хваткой за предплечья возле себя, и сверлит нас взглядом. Не знаю почему, но именно с его появлением на меня внезапно накатывает волна огромного облегчения.
Я замечаю Мальвинку, мнущуюся позади фон Дервиза. Так вот куда она пропала – пошла за подмогой.
– Мало того, что ты устроил это представление прямо в столовой, – цедит сквозь сжатые зубы Красавчик. – Так еще и пристаешь к девчонкам?
– Тебе какое дело? – придурок наконец отпускает одну мою руку, вполоборота поворачиваясь к фон Дервизу. – Это же просто развратная официанточка, которая не прочь поразвлечься.
Что-то меняется в позе фон Дервиза. Мне кажется, как будто он находится на грани и еле себя сдерживает. Весь его вид говорит о том, что он готов сорваться.
– Это ты сделал? – он не смотрит на меня, но я уже понимаю, что он имеет в виду.
Мою распахнутую блузку.
Блондин озадаченно вздергивает брови, переводит взгляд на меня, а поняв, о чем речь, не отрицает:
– Правда, зачетные сис…
Он не успевает договорить, как его лицо встречается с кулаком Красавчика. От неожиданности я ахаю и делаю шаг назад.
– Ты совсем охренел, бро? – изумленно таращится на него блондин, потирая скулу. – За что?
– Еще раз притронешься к моей девушке, я тебя по стенке размажу.
Думаю, мое удивление было точно таким же, как и у всех остальных присутствующих.
Девушке?
Девушке??
О чем он вообще???
– Так эта официантка твоя девушка? – с явным сомнением в голосе спрашивает блондин.
– Она учится здесь, придурок. И вы встречались вчера у меня в комнате, – рявкает на него фон Дервиз, подходя ко мне. Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе. – Она просто помогала подруге, – он переводит взгляд на своих друзей и бывшую девушку, которые до сих пор не могут поверить своим глазам. – Почему никто не мог ему это объяснить?
– Я пыталась, – шепчу я куда-то в район его шеи.
– Он бы тебе не поверил, – тихо шепчет фон Дервиз, чтобы его могла слышать только я. – Он из тех, кто считает, что мир вращается вокруг него и только для него.
– Я пытался его остановить, – начинает оправдываться Алекс, но его перебивает Амина:
– Так вы теперь вместе?
– Так ты теперь за домогательства в школе? – холодно осекает все ее вопросы фон Дервиз. – Ты могла бы одним словом, Амина, прекратить весь этот фарс. Я разочарован.
Ух, ты. Он так говорит, как моя учительница в пятом классе.
Когда в столовой вбегает запыхавшаяся дежурная воспитательница, Фон Дервиз уже выводит меня из зала, и ведет к раздевалке. Он ждет меня за дверью, пока я лихорадочно переодеваюсь в свою одежду. Я замечаю, как мои руки начинает трясти. До моего сознания доходит, что если бы не фон Дервиз, за меня вряд ли кто-то еще вступился. Нет, воспитательница все же пришла бы когда-нибудь, но к тому моменту этот урод мог бы затащить меня в свою комнату или зажать еще где-нибудь.
Я уже хочу выходить, как в раздевалку влетает Мальвинка.
– Прости меня, Марта, – начинает она причитать, заламывая руки. – Я и забыла, что этот парень просто самая большая скотина. Он после весенних каникул вернулся в страну, чтобы закончить здесь двенадцатый класс. От него все девчонки шарахались в прошлом году. Парочке даже пришлось уволиться из-за его домогательств.
– Ничего, – выдавливаю я из себя, борясь с истерикой, которая, кажется, уже на подходе.
– Блин, ведь я же его видела. Надо было отправить туда парней, ты же меня просила не обслуживать их столик, – продолжает чуть ли не плакать девушка, пока я бесполезно пытаюсь протиснуться мимо нее к двери. –
Но я побежала за твоим другом, как только поняла, что этот псих встал в стойку. Поверь, он бы никого другого не послушал. А этот фон Дервиз крутой, он классно придумал на счет парня. Считай спас тебя от главного урода пансиона. Этот хлыщ ведь нас совсем в счет не ставит.
Я с трудом перевариваю все, что говорит девушка. Мне просто хочется быстрее оказаться в своей комнате и скрыться от всего мира.
Наконец девушка замечает мое состояние и отпускает меня, уверив, что дальше справится со всем одна.
Всю дорогу до комнаты Красавчик держит меня за руку. Он пытается заглянуть мне в лицо, но я наклоняю голову так, чтобы мои распущенные волосы закрывали его. Когда он проходит за мной в комнату, я не оборачиваясь, довольно резко прошу:
– Я, конечно, очень тебе признательна за помощь, но сейчас оставь меня одну, пожалуйста.
– Нет, – спокойно отвечает мне парень и прикрывает за собой дверь.
И вот это становится последней каплей.
– Нет? – истерически взвизгиваю я, разворачиваясь к парню. – Ах, да, простите, мой господин, я и забыла, что такие, как вы не слышите от черни слова НЕТ! Для вас его просто не существует! Мы так, бесправная и бессовестная тварь, что путаются у вас под ногами, – я ору на него, выплёскивая весь страх и отчаяние, что я испытала, пока находилась в столовой в руках урода, которого никто не пытался остановить. – Вы можете позволить себе делать с нами все, что вам захочется. Как я вас ненавижу! Я ненавижу тебя, фон Дервиз! Ненавижу!!!
Меня всю трясет, и я не замечаю, как по моим щекам уже текут слезы. Я ожидаю, что вот сейчас Красавчик, который все это время, пока я на него орала, спокойно стоял и смотрел на меня, наконец, взорвется и наорет на меня в ответ. И поэтому его реакция на мою истерику становится тем более удивительной.
Он просто подходит ко мне и пытается обнять.
Но я не хочу. Я хочу злиться. Хочу кричать, хочу сделать кому-то также больно.
– Не смей прикасаться ко мне! – ору я на него.
И я начинаю бить его кулаками по груди. Пытаюсь драться, поцарапать, оттолкнуть. Но и в этой битве я оказываюсь слабее. Он сжимает челюсти, выдерживая все мои удары. Наконец, я сдаюсь, и все же оказываюсь в крепком кольце его рук.
Но сейчас я рада тому, что проиграла.
Он просто держит меня в своих объятиях, тихонько покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону. Когда я успокаиваюсь, я выдавливаю из себя:
– Мне было страшно, – это признание слетает с моих губ раньше, чем я осмысливаю его сама.
Я чувствую, как объятия фон Дервиза становятся крепче, после моих слов.
– Я знаю, – шепчет он в ответ. – К сожалению, такие парни встречаются. После того, что он творил здесь в прошлом году, его отправили учиться во Францию. Но, по-видимому, и там он продолжал считать себя королем всего мира. Его родители уговорили директора вновь взять всего на одну четверть их сыночка. Но, кажется, его уже ничто не исправит, – немного помолчав, он добавляет: – Прости, что заявил всем, что ты моя девушка. Если бы я этого не сделал, он продолжал бы приставать к тебе, пока не получил свое. Причем способы твоего завоевания вряд ли тебе понравились.
– Не сомневаюсь, – хмыкаю я. Страх, отчаяние и унижение практически ушли. На место них сейчас пришло спокойствие и какое-то непривычное для меня чувство защищенности. – Только что мы теперь будем делать с этим твоим заявлением?
– Извини, но до конца года нам придется немного попритворяться. Иначе все поймут, что я наврал, и этот придурок вновь начнет охоту.
– Не думаю, что у нас получится, – вздыхаю я.
Я понимаю, что мне хочется услышать его возражения, уверения, что это будет сделать совсем не сложно, но он молчит.
Отстранившись от него, я направляюсь в ванную.
– Мне нужно умыться, – говорю я на ходу.
– Хорошо, – отвечает он.
Когда я почти закрываю за собой дверь, до меня долетают его слова:
– А я думаю, что это будет легко.
Глава 23.
Итак, мой первый официальный день в качестве подружки фон Дервиза. Как вам описать мое состояние? Хм… странное.
Я просыпаюсь утром с таким необычным чувством предвкушения и какого-то волнения. Наверное, именно так чувствуют себя невесты в день своей свадьбы.
Я придирчиво осматриваю свою стандартную школьную форму на предмет дырок или грязи. В первый раз мне хочется, чтобы в пансионе не было этой дурацкой формы – тогда я могла бы одеть свое лучшее платье, которого у меня нет, и выглядеть рядом с фон Дервизом достойно. Ведь он такой красавчик, а я…
Черт, да что со мной такое?
Я встряхиваю волосами, прохожу в ванную и рассматриваю себя в зеркале. Я ведь тоже красотка, и всегда это знала. Откуда взялась сегодня эта неуверенность в себе? Возьми себя в руки, Марта! Надо просто подчеркнуть свои достоинства и скрыть недостатки.
Пока наношу макияж, вспоминаю, как вчера после ухода Красавчика ко мне ворвалась Алиска. Она очень долго обзывала блондина разными неприятными формулировками, а когда ее фантазия иссякла, призналась, что ее самой в тот момент в столовой не было, но почти все кто-то снял на видео и теперь эта запись ходит по просторам инета.
– Я, конечно, понимаю, что эти слова про его девушку – фигня, но мой брат выглядит здесь таким… – задумчиво протянула она, когда мы в очередной раз просматривали отрезок видео, где фон Дервиз убьет урода.
– Каким? – с любопытством поинтересовалась я, потому что лично мне казалось, что выглядел он очень горячо. Но что-то сомнительно, что его сестра думала также.
– Не знаю. Бешенным. Выведенным из себя. Злым. Поверь мне, таким устрашающим я его вижу первый раз в жизни.
И я поверила. Точнее, мне хотелось верить, что он так разозлился именно из-за того, что кто-то меня обидел.
– Марта, ты где? – голос фон Дервиза вырывает меня из воспоминаний, и я торопливо докрашиваю второй глаз.
– В ванной! – кричу я, пока пытаюсь воткнуть плойку в розетку. – Дай мне пять минут!
Сегодня утром он прислал мне смс, где сообщал, что зайдет за мной, и мы вместе пойдем на уроки. Как пара.
Прошло десять минут и вот я готова. Макияж нанесен, волосы распущены и уложены мягкими волнами, одежда… ну, школьная форма, как школьная форма.
Я выхожу из ванной и сразу замечаю Красавчика, который непринужденно развалился на моей кровати, ковыряясь в своем планшете. Он быстро переводит свой взгляд на меня и удивленно поднимает брови.
– Не знаю, что в тебе изменилось, но выглядишь ты очаровательно.
– О, спасибо, – стараюсь, чтобы мой голос звучал с сарказмом, но из-за предательского румянца, это скорее выглядит как заигрывание.
Мы выходим из комнаты и направляемся в учебную часть пансиона. Фон Дервиз берет меня за руку, чтобы показать всем, что мы вместе. Весь путь до класса нас провожают перешептывания и косые взгляды. Кто-то смотрит на нас брезгливо, мол, вроде должны глотки друг другу грызть из-за наследства, а не миловаться. Кому-то кажется, что все это ужасно романтично, и они протяжно вздыхают, пока мы проходим мимо.
Около самого класса фон Дервиз обнимает меня за плечи и шепчет:
– Мы явно произвели фурор. Думаю, что мы даже переплюнули историю с Третьяковым.
Я хихикаю в ответ. Реально, блин, хихикаю.
И очень надеюсь, что он считает, что я это сделала специально на публику.
– Молодые люди, проходим в класс, – строгий голос заставляет нас отпрянуть друг от друга и обернуться.
Позади нас стоит нахмурившаяся Анфиса Павловна и смотрит своим строгим взглядом из-под очков. Если она что-то и подумала о нас с фон Дервизом, то ничего не сказала, лишь еще раз указав, чтобы мы проходили в кабинет.
– О, а вот и сладкая парочка, – начинает источать яд какая-то девчонка из банды Александровой, которой как кость поперек горла стоит фон Дервиз со своей плебейской кровью. Поймав на себе строгий взгляд от учительницы, она замолкает.
Думаю, что ненадолго.
Когда мы проходим мимо парт бывшей девушки Красавчика и его друзей, они ничего не говорят. Только Алекс кивает нам в знак приветствия.
Все остальное время до конца занятий мы усиленно делаем вид, что безумно влюблены друг в друга. Красавчик постоянно шепчет мне на ухо какую-то чушь во время уроков, от чего все мое тело плавиться, а мозг не может ничего выдать большего, чем обычное «ага», «точно», «нет, не думаю».
Господи, Марта, и когда ты успела превратиться в настоящую размазню?!
Уроки закончились, наступило время обеда. Я хочу улизнуть в комнату, потому что не намерена в ближайшее время появляться в столовой. Пускай этот случай забудется, да и шеф меня уже не пустит на кухню помогать, пока я не сделаю медкнижку.
– Куда это ты собралась? – Красавчик притягивает меня к себе, когда мы выходим из класса, и я пытаюсь уйти в свою комнату.
– В комнату, – я награждаю его строгим взглядом, который предупреждает, что только попробуй возразить мне – пожалеешь.
Он тяжело вздыхает, но не отпускает. Я оказываюсь прижатой к его груди, и мне ничего не остается, как обнять его в ответ.
Так бы и стояла всю жизнь. И пофиг, что все на нас таращатся.
– Марта, вчера мы с тобой устроили шоу в столовой и всем объявили, что мы вместе. А теперь ты хочешь, чтобы я шел туда один?
– Но мы сегодня весь день играли на публику, – возражаю я. – Зачем еще и в столовой?
– Мы почти весь день провели исключительно в своем классе. А там будет вся школа. И сама знаешь кто. Его первого бы стоило убедить, что ты моя, чтобы он перестал иметь виды на тебя.
– Ты так говоришь о нем, как будто он маньяк какой-то.
– Он игрок, азартный игрок. Если он решил, что ты его добыча, он просто так не отступится. Поверь мне, если этот парень на кого-то положил глаз, так этот кто-то еще сразу и не бросился к нему в объятия, этот кто-то становится самой желанной добычей.
– Мне кажется, или все это психушкой попахивает? – я говорю с сарказмом в голосе, в то время как саму меня пробивает нервная дрожь.
Я верю в то, о чем говорит фон Дервиз.
Пока мы идем в столовую, я интересуюсь:
– Но ты вроде как с ним дружишь. Почему?
– Не то чтобы мы с ним друзья, просто Амина его дальняя родственница. Поэтому мы и общаемся по-приятельски.
– Понятно, – киваю я.
В столовой царит оживление. Голодные ребята гремят ложками и тарелками, между столиками проносятся официанты. Я замечаю Мальвинку, которая подмигивает мне и выразительно дергает бровями, заметив наши с Красавчиком сцепленные руки.
Я закатываю глаза, а сама при этом размышляю о суперклее и возможности всю жизнь провести, держась с моим Прекрасным Принцем за руку.
Я думала, что мы сядем отдельно, но Красавчик притягивает еще два стула к столику, где уже сидят его друзья, и по-джентельменски предлагает присесть.
Ладно, посмотрим, что из этого получится. Я устраиваюсь за столом, пока на меня не очень-то дружелюбно смотрят ребята.
Слава Богу, блондинистый урод сидит не рядом со мной. Правда, напротив. Поэтому, когда я присаживаюсь, то тут же натыкаюсь на его пристальный взгляд. Я никогда не отличалась трусостью или робостью, но сейчас, когда он так оценивающе проходит своим взглядом вдоль всего моего тела, мне просто хочется спрятаться за фон Дервиза и не вылезать оттуда до конца обеда.
Видимо, не одна я замечаю интерес урода к себе.
– Кажется, я тебя предупреждал, – рычит где-то сбоку от меня фон Дервиз.
Я даже не заметила, как он пододвинулся ближе ко мне и теперь, закинув руку на спинку моего стула, свирепо смотрит в упор на блондина.
– Эй, Дер, успокойся! – смеется блондин, поднимая руки верх. – Я ведь даже ничего не сделал. Ты чего такой раздраженный? Подружка отказалась сегодня ночью удовлетворить тебя?
– Просто заткнись, – я чувствую, как парень, сидящий возле меня, напрягается всем телом, услышав эти слова.
Мне кажется, что урод пытается специально его вывести из себя.
Поэтому я лишь улыбаюсь, кладу свою руку на бедро фон Дервиза и, повернувшись к нему, говорю елейным голоском, как у влюбленной дурочки:
– Милый, не обращай внимания, он просто завидует. Девушка предпочла ему тебя, вот он и злится.
– Было бы чему завидовать,– огрызается блондин, но по зло прищуренным глазам я понимаю, что попала в яблочко.
– А вы ребята, хорошо устроились, – через какое-то время подает голос Сухостой. – Общая дверь между спальнями, которая не запирается. Интересно, что по этому поводу думает воспитательница.
Я понимаю, на что она намекает, поэтому вмиг вспыхиваю:
– Алина Анатольевна знает.
– О, вот это да! – начинает ржать придурок. – Значит, Дер, ты имеешь доступ к этому телу двадцать четыре часа в сутки и ни с кем больше не хочешь делиться?
– Эта шлю… – в очередной раз пытается оскорбить меня Сухостой, но ее неожиданно перебивает Амина:
– Хватит! Прекратите. Это не наше с вами дело, – и она мило так улыбается нам с Красавчиком.
Представляете? Улыбается!
Несколько секунд я размышляю о том, возможно ли было попасть в альтернативную реальность и не заметить этого. Но все мои предположения о такой возможности исчезают, когда я вижу, как фон Дервиз благодарно улыбается ей одним уголком губ, а она в ответ лишь слегка наклоняет голову. У меня возникает четкое ощущение, что они сейчас пообщались между собой, не произнеся ни слова.
Прелестница была права – они созданы друг для друга. Наверняка, она не ведет себя как ревнивая стерва, потому что фон Дервиз предупредил ее, что это всего лишь фарс.
Внезапно я чувствую себя не в своей тарелке. Разыгрывать из себя влюбленную дурочку, когда о твоем вранье никто не знает, и делать это, когда бывшая твоего ненастоящего парня в курсе – это две разные вещи.
Усилием воли я заставляю себя просидеть еще ровно пятнадцать минут за столом, лениво ковыряясь в тарелке. Свои самые долгие в жизни пятнадцать минут. Все это время ребята живо общаются, обсуждая каких-то общих знакомых и вспоминая случаи из их школьной жизни. Даже если я бы захотела поучаствовать в их разговоре, мне нечего было бы рассказать.
Глянув на позолоченные часы, что висят на стене скорее для декора, я с облегчением отмечаю, что выделенные самой себе пятнадцать минут прошли. Когда я уже встаю, чтобы уйти, пробормотав что-то про дела и срочность их выполнения, Амина останавливает меня вопросом:
– Спешишь на работу?
Я замираю, не веря своим ушам. Амина смотрит на меня, и я вижу в ее глазах торжество.
Она готовилась к этому. Ждала, выжидала момент, чтобы нанести по мне удар тогда, когда я меньше всего этого ожидаю.
Но не это самое страшное.
Страшно то, что она могла узнать о моей подработке только от одного человека.
Я перевожу взгляд на фон Дервиза, но он не смотрит на меня. Он смотрит на любовь всей своей жизни и хмурится.
– Это не твое дело, – огрызаюсь я, не зная, что еще могу сказать.
– Как грубо, – досадливо морщится Амина, пока я лихорадочно ищу в кармане жилетки деньги за обед, чтобы заплатить и убежать отсюда. – Я же просто спросила.
– Я не поняла, – Сухостой трясет головой так, как будто ее кто-то по ней неожиданно ударил. – Марта, ты работаешь? Но где?
– Послушайте, оставьте мою девушку в покое, – пытается унять своих друзей фон Дервиз, но это бесполезно – гончие учуяли кровь.
– Дер, на самом деле, где тут можно работать? – тоже не может сдержать своего любопытства Алекс. – В столовой?
Прежде чем я успеваю достать несколько сотен из кармана, Амина вываливает информацию на ошарашенную публику:
– Марта у нас моет полы по вечерам.
Чертовы сотни летят на стол между тарелками, пока остальные таращатся на меня, как будто только что из моего лба вырос серебряный рог.
Мне хочется просто убежать, закрыться в своей комнате и вдоволь наораться в пустоту.
Но мне еще учиться здесь. А значит нужно правильно вести себя в таких ситуациях. Ведь теперь вся школа точно будет знать о том, чем я занимаюсь по вечерам перед отбоем.
Я стараюсь отогнать от себя мысли о предательстве Красавчика, чтобы непрошенные слезы не помешали мне смотреть прямо в глаза Амине.
– Да, директор дал мне эту работу. И что?
Первым приходит в себя Алекс:
– Марта, но это же ненормально. Кто в наши дни работает, пока учится в школе? Да тем более уборщицей.
– Ты так говоришь, как будто я делаю что-то неправильное, – накидываюсь я на Алекса. – Мне нужны деньги, и я работаю. Вам, деткам из богатых семей, этого не понять.
– Но ты одна из нас, Марта, – на удивление, Сухостой выглядит скорее расстроенной, чем злорадствующей. – Ты не должна мыть полы, если тебе нужны деньги. Дер, как ты такое допустил?
– Я пытался отговорить ее, – я вижу боковым зрением, что теперь парень смотрит на меня, но я не хочу смотреть на него. Боюсь не сдержаться. – Но моя Марта слишком гордая.
Моя Марта. Боженьки, какой же он все-таки лицемер!