Глава одиннадцатая. Откровения
Стало легче. И ощутимо. Когда тем же вечером Регина вышла всё же из комнаты на ужин, от былой растерянности ничего не осталось. Вернулись колючие шипы и титановая броня пофигизма. Так что Клара Цепина и ещё парочка самых стойких репортеров, которым позволили остаться в школе до конца недели, напоролись на глухую стену безразличия.
Фокс даже вполне миролюбиво ответила на парочку вопросов, чем окончательно поставила точку в “сенсационном” репортаже. Однако зная этих изворотливых проныр – какой-нибудь выпуск, нашпигованный сплетнями точно будет. Но её это уже не волновало. Короткий разговор с Генри сделал больше, чем внутренние самоанализы и многолетние попытки справиться в одиночку. Всё же не зря говорят: порой выговориться просто необходимо.
Пережив выходные, после отъезда “посторонних, раздражающих и беспрерывно слепящих вспышкой” стало совсем просто. Первые дни однокашники всех возрастов, конечно, шушукались по углам, косо поглядывая на неё (за что всего какой-то год назад получили бы по самое не хочу), но по истечении недели и этот интерес сошёл на убыль. Тем более что вышел злосчастный эфир с трансляцией первого испытания и, признаться, Фокс осталась собой довольна.
Не считая, конечно, той жуткой четверти часа, когда она кричала с большого экрана, пытаясь перебороть давление Абаддона. Зато после, тут Генри, наверное, оказался прав, Регина с удовлетворением отметила, что её игры со стихией действительно выглядели весьма впечатляюще. Уж точно лучше глупой беготни по кругу Аканты Сальп, которой, какая насмешка судьбы, достался русский народный Лихо.
Это худощавое злобное славянское существо с единственным глазом, питающееся плотью людей, отличался завидной скоростью, способностью к гипнозу и повышенным обонянием, так что гречанке на закрытой территории арены пришлось изрядно помучиться, чтобы справиться с ним.
Только теперь, увидев противоборство каждого чемпиона, Регина поистине оценила размах и логику распорядителей. Нет, ну серьёзно. Всё было спланировано как нельзя отменно и выдано в тех необходимых пропорциях, чтобы зрелище вышло интересным и при этом не нарушало установленных правил.
Ведь не подсунешь же ту же Мантикору человеку с пелёнок знающему громоотвод от своей традиционной нечисти? Как и никто бы не позволил сразиться самой Фокс с Лихо – для неё он был чем-то вроде милого безвредного духа, разобраться с которым не составило бы хлопот. И не пришлось бы даже выкалывать ему его драгоценный глаз, что умудрилась сделать Аканта. Всё, что нужно – срезать амулет на шее, после чего Лихо автоматически становился неопасным. Почти. Не стоит, конечно, забывать об острых зубах, но это уже мелочи.
Так что то, что ей подсунули не абы кого, а высшего демона разрушений Фокс решила принять как комплимент. Без обидняков. И да, пускай с трудом, но она справилась. И сделала это… красиво. Ну а решения судей… на то они и судьи. Опять же, после разговора с Генри это отошло на второй план.
К тому же, на следующий день после эфира ей пришло письмо от родителей, в котором они трижды поздравляли дочурку и ещё столько же раз продублировали, насколько гордятся ей. Не забыли, конечно, и упомянуть, что жутко переживают, а Соня ещё и приписала ниже, видимо в тихую от остальных, что маму после эфира весь вечер отпаивали валерьянкой напополам с коньяком, пока она на чём свет стоял ругала судей.
Так что всё вроде как встало на круги своя. Осталась легкая расслабленность от осознания, что один из этапов позади, а до второго их отделяло больше месяца. Так что да здравствуют привычные будни, занятия, посиделки компанией и… спокойные сны. Ведь Фокс начала принимать настойку.
Что бесило Орлова – это было видно по беглым взглядам, которыми они обменивались с Региной в коридорах и в столовой. Осень вступала в права, так что на улицу ученики выбирались уже реже, отсиживаясь в непродуваемой ветрами гостиной перед уютно потрескивающим камином.
Фокс не предпринимала попыток поговорить. Влад делал тоже самое, хотя явно этого хотел. С другой стороны… а что, сложно спуститься на пару этажей и навестить её? Тот же Генри и Эллиот практически жили у них, давно сдружившись с десятым классом. Или что, таинственный некромант считает ниже своего достоинства бегать за девчонками, предпочитая влезать им в головы и караулить по ночам? Ну раз так, пускай ищет другую дурочку с переулочка, а она пас.
Лишний раз желание Влада командовать и держать ситуацию в ежовых рукавицах, подтвердилось, когда вечером после нескольких часов зубрежки параграфов по Демонологии и непомерно огромного домашнего задания по математике, Регина попрощалась с ребятами и пошла к себе в комнату, мечтая поскорее нырнуть под одеяло и уснуть беспробудным сном.
В комнате её ждало послание – в воздухе, посреди помещения, застыли дымчатые буквы, сложившиеся при её появлении в короткие предложения: “Сегодня. Полночь. Западное крыло. Третий этаж”. Едва послание увидело, что получатель его прочёл, дымка рассеялась и выскользнула в приоткрытое окно, оставляя после себя легкий запах винограда.
И хоть послание не было подписано, да и никак не указывало на адресата, Фокс не сомневалась, кто звал её на ночное свидание. И не нужно отрубленных голов и скелетов… по приказному тону очевидно. Что только сильнее выводило из себя.
Она ему кто? Девочка по вызову? Вот всё бросила и побежала. Ага, щаз-з. Что непонятного было в её словах? Хочет встретиться – пусть делает это по-человечески. Вон, записки писать умеет, как оказалось, так что же – нельзя сделать это как-то… более вежливо? Мол, так и так: буду весьма признателен встретиться с тобой сегодня, в полночь. Форма одежды – будничная, в платье можешь не наряжаться.
Но нет, куда же без командорских замашек! А вот шиш тебе с маслом без хлеба, родной. Регина, словно её кто-то видел, демонстративно отвесила в пустоту средний палец и, переодевшись, легла спать. Никуда она не пойдет. Завтра тест по Артефакторике и две контрольные: по классической литературе, будь она неладна, и английскому, провались он ещё дальше.
Только вот поспать ей так и не дали. Блуждающая по владениям Морфея Регина почувствовала, как с неё самым бесцеремонным образом сдёргивают одеяло. Окно так и осталось на ночь открытым, так что в комнате было прохладно. Полудрёмные попытки нащупать его не принесли результата. С неохотой пришлось открывать глаза… И вот тут Фокс от испуга икнула.
Правда потом она быстро сообразила включить ночной светильник и с удивлением воззрилась на замершую у постели собаку, подобравшую под себя всё одеяло и уставившуюся на неё ярко-зелёными глазами-прожекторами. От того, собственно, Регина и икнула.
Псина только с первого взгляда казалась живой. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что это не что иное, как оставленный с вечера на кресле халат, заколдованный и приобретший вид животного со свалявшейся светло-серой шерстью.
Пёсик, заметив, что Фокс проснулась, нетерпеливо подскочил и игриво завилял хвостиком, бывшим когда-то поясом. Толкнул пушистым носиком по свесившему с постели женскому колену и подскочил к двери, требуя, чтобы она отправилась за ним.
Регина устало упала на подушки, потирая глаза. Да уж, такого приглашения она ещё не получала. И что делать? Стешка дрыхла наверху, повернувшись к стенке лицом. Даже вон от света не проснулась, а вот самой Фокс уже было не до сна. Тем более заметив, что хозяйка не торопится, песик запрыгнул на кровать и требовательно принялся тыкать в неё мордой, как бы подгоняя. Ещё, кажется, и залаять собрался, надумав разбудить весь этаж…
– Да иду я, иду, – вздохнула Регина.
Правда почти сразу обнаружилась новая проблема – что накинуть поверх пижамы, ведь её халат сейчас носился у её ног, от возбуждения свесив тканевый язык. Пришлось лезть в шкаф и выуживать вязаный кардиган.
Едва дверь приоткрылась, пёс проскочил в щель и бросился к лестнице, ступая по паркету мягкими лапками. Регина и так догадывалась, куда ей идти, так что уже без умчавшегося вперед сопровождающего поднялась этажом выше и повернула в противоположную жилым комнатам сторону.
Там, если пройти по коридору, располагалась открытая терраса, на которой летом было круто посидеть, наблюдая за закатом, уходящим за горы и окрашивающим озеро в тёплые оранжевые тона. Сейчас же было слишком холодно для вечерних посиделок, но именно там Фокс заметила силуэт за окном. Возле стеклянной двери верноподданнически замер пёсик.
– Я и не знала, что ты романтик в душе, – вздохнула она, оказавшись на террасе и ёжась от ночного ветра. – Собака. Весьма оригинально.
– Я надеялся, что ты оценишь, – отвлекшись от разглядывания в этот час беспросветной воды внизу, кивнул Орлов. – Подумал, что подослать к тебе слеплённого из земли гомункула было бы не лучшей затеей.
– Разумное решение, – почёсывая счастливого пса за ушком, отозвалась та. – Почему у него зелёные глаза?
– Потому что заселенная в него душа прямиком из Стикса.
– Заселенная душа? В смысле… – Регина, в ужасе округлив глаза, отпрянула. Класс. В её любимый халатик засунули переселенца из мертвых вод. Никому не кажется, что это не гигиенично? – Да уж, и чего я ожидала от некроманта.
– А что такого? Пускай малыш хоть немного порадуется. Насколько понял, это ещё щенок. Попал под колеса… пару месяцев назад, – Влад равнодушно щёлкнул пальцами, и халат упал на холодную плитку бездушной грудой. Душа покинула временное пристанище. Орлов любезно поднял одежду и протянул Фокс.
– О, нет, – передернуло её. – Оставь себе.
Влад, пожав плечами, набросил халат на перила, и как ни в чём не бывало вернулся к разглядыванию озёрных вод. Словно больше никого тут не стояло. Словно не он подорвал сонную гостью с постели и притащил сюда.
– Кхм… – привлекая к себе внимание кашлянула Регина, разглядывая его профиль. При слабом лунном свете облик Влада выглядел… чарующе. Только вот не холодно ли ему в одной футболке? – Можно поинтересоваться, и нафига я тут?
– Я много размышлял. Благо времени было достаточно… – задумчиво отозвался он и замолчал, так и не договорив.
– И-и-и-и…
– Ты тогда спросила: зачем мне эти встречи. На днях я понял, чего хочу, – Орлов обернулся к Регине. – Тебя.
Фокс озадаченно моргнула.
– Чё?
Влад в ответ нахмурился.
– Я не ясно выразился?
– Хм, – Регина… растерялась. – Я бы сказала: весьма лаконично. И зачем тебе… я?
– Не знаю. Просто нужна. Ты же спишь, ешь и дышишь. Разве ты задумываешься, зачем и для чего это делаешь?
– Ну… Допустим, сплю и ем я для того, чтобы не двинуть кони от истощения… А так будем считать, я тебя поняла. Только вот ты утрируешь, не кажется? Нельзя сравнивать настолько разные вещи.
– Почему?
– Потому что… – Фокс с трудом могла подобрать слова. Вопрос завёл её в тупик. – Потому что… Да потому что это просто нельзя сравнивать и точка.
– Ладно, – согласно кивнул Орлов, сцепляя руки за спиной и снова отворачиваясь. – Как скажешь.
Только и оставалось, что стоять с распахнутым ртом и глотать холодный воздух.
– И что… – недоумённо тряхнула головой Регина. – Это всё? Беседа окончена?
– А у тебя есть какие-то вопросы?
– Воп… – против воли вырвался смешок. – Слушай, всё это какой-то дибилизм, правда. Нельзя вот так бросить слово, а потом делать вид, что ничего не было. Если это шутка, не смешно. Честно.
Орлов резко обернулся на пятках и в один шаг оказался перед Фокс.
– Похоже, что я шучу? – вопросительно вскинул бровь он.
– Если честно, не особо.
И правда. Уж чего невозможно ждать от такого человека, так это шуток. Это как… попросить Фреди Крюгера нарядиться феечкой, обсыпать его блёстками, вручить игрушечную волшебную палочку и попросить провести день рождения у восьмилеток.
– Это хорошо, – кивнул Орлов. – Потому что я не умею шутить.
– Да я заметила… – Регине пришлось тщательно продумывать следующий вопрос. А она нечасто это делала. – Так зачем тебе я? Для чего?
– А для чего обычно люди заводят отношения?
– О, так мы уже и до отношений доросли… А процесс пошёл, – присвистнула Фокс. – Зайдем с другого бока. Тебе не кажется, что для того, чтобы начать эти самые отношения… нужно что-то сделать?
– Например?
– Ну… чтобы хотя бы были какие-то чувства. Желательно, взаимные… А для этого люди знакомятся. Общаются. Сближаются. Находят общие интересы. Делятся… ну, личным.
Лицо Орлова скривилось.
– Личным? – некроманта только что не передернуло. – И что потом? Будем держаться за ручки и дарить друг другу на праздники открытки?
– Не ёрничай.
– Никогда не понимал этих канонов. Кто решил, что именно это определяет уровень близости? Как по мне, розовые сопли лишены смысла. Так же как и выпячивание напоказ того, что должно быть только между двоими.
– Так ты поэтому избегаешь меня днём? – саркастично заметила Фокс. – Чтобы не выпячивать личное?
Влад раздражено дёрнул плечом.
– Возможно, где-то и я не прав. Но таскаться по пятам, как некоторые, придерживать двери, носить задрипанные книжонки и заниматься прочей бессмыслицей точно не собираюсь.
Регина усмехнулась. Она без проблем узнала человека из описания.
– А вот разговор уже плавно перешёл на Генри. Задрипанные книжонки или нет, но именно эти мелочи и позволяют людям сблизиться. Никто не спорит, твоя мрачная загадочность привлекает, да только далеко на… – Фокс не договорила, озаренная догадкой.
Господи, да всё же очевидно! И почему она раньше это не поняла? И вовсе это не попытки выглядеть таким вот отстранённым эгоистом. Человек столько лет прожил взаперти под землёй, не видя ничего и практически ни с кем не общаясь. Как можно научиться коммуникабельности, если ты лишен социальной среды? Кто бы его научил? Его непонятные полумертвые дружки, которым, как и ему, несколько лет промывали мозги?
Орлов, похоже, прочитал её мысли, потому что скула на его лице раздосадовано дрогнула. Кажется, кто-то тоже терпеть не мог, когда его жалеют.
– Мы с тобой похожи больше, чем может казаться, – сказал он. – Оба своего рода изгои в магическом мире. Оба слишком поздно получили свой дар. У обоих в роду были тёмные колдуны.
– Нет. У меня никого не… – Регина в который за сегодня раз осеклась, вспоминая почившую бабку.
– Вот и я об этом, – усмехнулся Влад. – Знаешь, что с тобой было бы, не попади ты сюда? Ты бы стала одной из нас, – некромант повторно усмехнулся, заметив её исказившееся лицо. – В твоей крови течёт то, что в моей академии очень ценят – зачатки тёмной материи. Именно поэтому я и обратил на тебя внимание. Я её чувствую… Никогда не интересовалась своей родословной?
– На что ты намекаешь? – у Фокс мороз по коже пробежал, и дело было вовсе не в холодной осенней ночи. Далеко не в ней.
– Не намекаю. Поинтересуйся у родных, как часто в вашей семье происходили генетические сбои и где сейчас те, о ком принято не распространяться. Ведь твоя бабка была не единственной.
– Так, – в защищающемся жесте вскинула руки Регина. – Хватит на сегодня сбивающих с ног откровений, ладно? Давай закроем эту тему. Прошу.
– Как скажешь, – любезно согласился Влад. – Если хочешь, можешь уйти. Я не буду тебя останавливать. Но от своих слов я не отрекаюсь. У меня на тебя большие планы.
Отвечать что-либо на эту… то ли угрозу, то ли предупреждение Фокс не стала. Не могла. На ватных ногах, уже не чувствуя холода, она молча выскочила с террасы обратно в коридор, а оттуда к лестнице. Чертоги разума, напоминающие заваленный барахлом чулан, пока не справлялись с полученной информацией и не желали утрамбовывать её хоть на какую-то полку. Вместо этого в голове что-то звенело, падало и разбивалось… видимо, какая-то другая, не столь важная информация.
Самое смешное и грустное, Регина практически не сомневалась в словах Влада. Потому что она и так знала… в её родословной всё не так чисто. Конечно, она сильно не вникала в семейное древо, но в разговорах не раз проскальзывали брошенные невзначай фразы, разочарованные вздохи, мутные обрывки историй. И дело касалось не только почившей старухи, это она помнила со сто процентной уверенностью.
На часах четыре утра, но спать… сейчас… сейчас Фокс ни за что бы в жизни не смогла уснуть. Сердце стучало так словно под завязку накачалось энергетиками. То и гляди – не справится с нагрузкой. Нет, спать отменялось. Хотелось говорить. Очень хотелось с кем-то говорить. На середине пролета Регина резко развернулась и кинулась обратно наверх.
Где спальня Генри и Эллиота она знала хорошо – уже не раз была у них в гостях. Только вот простояв с полминуты с занесённым для удара кулаком, постучать Фокс так и не решилась. Глупость это. Что за бред? И вот что, она сейчас пойдет их будить только потому что ей надо? Нельзя так. Нет.
– И чего бродим по ночам? – от раздавшегося в ночном мраке голоса Регина едва не грохнулась в обморок. Включился настольный светильник, выхватывая из темноты Генри, лежащего на одном из диванов. На груди раскрытая книга обложкой вверх. Видимо, читал, да так и уснул.
– Ну нельзя так пугать! – практически скатываясь по стенке, пролепетала Фокс.
– А нечего топать, как слон. Ты чего тут делаешь так поздно? – Генри с сомнением покосился на настенные часы. – Или рано. Это смотря как посмотреть.
Еле уняв своё сердце, рвущееся в свободные просторы на поиски прекрасного, Регина, наконец, взяла себя в руки и смогла успокоиться. Даже уже на более твердых ногах подошла к нему.
– Хотела задать вопрос, – ответила она, бесцеремонно сдвинув парня и заваливаясь рядом. Теперь её голова помещалась где-то у него подмышкой.
– И это не может ждать? – Генри заинтересованно отложил книгу. – Задавай.
– За что ты ненавидишь некромантов?
– Ну вот, опять, – разочарованно вздохнул он. – Я же уже говорил, я их не ненави…
– Неважно. Ты понял вопрос. Ответь. Мне это важно.
Регине, правда, нужно было это знать. Особенно сейчас, после разговора с Владом. И дело не только в её какой-то там мутной родословной, что, несомненно, пугало, но и в самой сущности этих людей. Открытие, что они, по сути, загнанные звери, вырванные из нормальной жизни вопреки желанию, что-то поменяло внутри неё.
Фокс словно начала смотреть на Орлова иначе. Не с состраданием, нет. Скорее, с желанием понять. Выяснить, насколько сильно отложило отпечаток то, что впихивали в него там, в закрытой академии, и можно ли среди этого въевшегося под кожу слоя поверхностного пренебрежения, эгоизма и отчужденности найти настоящего Влада Орлова. Беспомощного мальчика, что когда-то оторвали от семьи и превратили в… того, кто он есть.
Генри было не по себе. Фокс чувствовала это по его напряжённому телу, будто окаменевшему. И он долго молчал, не решаясь. Наверное, взвешивал все “за” и “против”, но всё же…
– Мои родители познакомились во время работы в Магическом Департаменте. Отец работал в правоохранительной сфере, мама в международной торговле. Она сама была родом из России, а тут очередная командировка…
– Так вот откуда ты так хорошо знаешь русский! – не удержалась Регина. – Ой, прости.
– В общем… они познакомились, закрутилось. Она осталась в Англии и всё было хорошо, но потом… Потом она понравилась одному из некромантов. Они тогда уже перестали прятаться по подземельям. Вышли из тени, официально узаконив свой… назовём это – статус.
Продолжать Генри не торопился, так что Фокс осторожно продолжила за него.
– Понравилась, то есть…
– Просто понравилась. Настолько, что спустя несколько месяцев мама исчезла.
– Сбежала с ним?
– Да. А через пару лет объявилась. Словно восставшая из могилы. Бледная, истощенная, замученная… – ладонь Генри непроизвольно сжималась в кулак всё сильнее при каждом новом слове. – Плакала у отца на руках и не могла ничего толком объяснить. Говорила, что не понимала, где находилась всё это время. Знала только, что почти всегда было темно. А между воспоминаниями белые пятна. Отголоски и никаких вразумительных картинок.
– Он её чем-то накачивал? – передернуло Регину.
– Неизвестно. Да и вряд ли. Это было непохоже на любовный приворот, да некроманты никогда и не пользовались такой, с их точки зрения, пошлостью. В их стиле порабощать: разум, чувства, мысли, тело… Но сильно с этим нельзя переусердствовать, иначе будут последствия. Несложно и сломать личность, а кому нужна поломанная игрушка? И в тот раз, видимо, этот… ослабил хватку больше обычного. Потому ей и удалось сбежать. Потом полгода реабилитации, попытки отца призвать местные власти начать расследование, но… Она снова исчезла. Уже из больницы. Нашли спустя неделю. Мёртвую.
– Думаешь, это его рук дело?
– Я знаю это. За пару дней до исчезновения мама говорила, что он нашёл её. Говорил с ней во снах, являлся словно призрак в реальности… – Генри резко присел, не в силах больше говорить лежа. – Знаешь, что противней всего? Никто ей не верил. Говорили, что она сама всё придумывала, а сны так это вообще чушь – вроде как игра воспалённого подсознания. Доказательств у нас, конечно, не было. Да и где их взять? Некромантия – одна из самых опасных отраслей магии, под которой ни у кого нет контроля. А все эти принятые между сторонами законы и ограничения… Они ничего не значат. Никогда не значили. Так что прошло вот уже шесть лет, а у нас в городе среди местных она до сих пор осталась под клеймом сумасшедшей, сбежавшей от семьи.
Регина тоже не могла дальше лежать. Она неуверенно присела, придерживаясь трясущимися руками. Её колотило. Вся эта история казалась каким-то невероятным сюжетом для хоррор фильма. Жутким и неподдающимся попыткам поверить, что такое реально могло произойти с кем-то.
Чего уж, можно понять тех неверующих. Это ведь и в самом деле кажется бредом психически нездорового человека. И это здесь, в магическом мире! А уж не зная лично, что из себя представляли эти типы. Ведь немногим приходилось сталкиваться с ними воочию. Только вот Фокс уже знала, что такое некромант и на что он способен. Живые сны, контроль над разумом, мыслями. Да, где-то они это уже проходили…
– И как вы справились? – слегка охрипши спросила она.
– С трудом, – Генри устало потёр переносицу. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я презираю этих людей.
– Но не все же они такие… Как и везде, как и среди нас, есть хорошие и плохие, правильные и… нет…
– Да нет. Они все такие. Просто мы об этом либо не знаем, либо им ещё не довелось переступить черту.
– Почему ты так уверен?
– А ты сама ещё не поняла, какими методами они пользуются, чтобы добиться желаемого? Для них не существует слова “нет”. И они никогда не согласятся принять поражение. Да они добровольно умирают ради инициации, о чём ещё говорить? Ну сама подумай: как можно умереть и вернуться обратно таким же? Поговаривают, когда некроманта забирают на обучение – его личность заменяется другой. Они ведь какое-то время находятся в параллельном измерении, в обители неупокоенных. Вполне может быть, что слабую личность подавляет сильный дух и назад уже возвращаются не один, а двое… И со временем сильный порабощает слабого, но уже тут, в этом мире…
Генри всё это говорил, а в голове Регины непроизвольно всплыл один из разговоров с Владом. “Помню, нам давали какой-то отвар, после чего мы погружались в кому. А дальше мало понятного. Было темно. И холодно. И время тянулось бесконечно долго. Там и здесь оно течёт по-разному. Вернее, там нет времени в принципе. Так и бродишь в потёмках, а вокруг тебя сгущаются души мертвых. Они хотят увлечь тебя за собой, но нужно сопротивляться. Вернуться можно, только если получится подчинить их”…
– Для того чтобы некромант родился – он должен умереть. Смерть и есть их рождение, – процитировала по памяти она. И почему почти всё сказанное Орловым так отчётливо врезалось ей под корку?
Генри не сдержал усмешки.
– Смотрю, кому-то уже успели промыть мозги.
– Глупости, – сердито тряхнула головой Фокс. – Просто мы… разговаривали.
– О, да… Разговаривать они умеют. Это их особый талант, – грустно кивнул он, накрывая её ладонь своей. – Регина, держись от него подальше. Не позволяй себя впутать. Назад пути не будет. Это билет в один конец.
– Да ладно, – скрывая дрожь, покачала головой Фокс. – Это же просто Влад. Не делай из него злодея мирового уровня. Он ещё, как минимум, до этого не дорос. Он скорее капризный ребёнок, который пока не может понять чего хочет.
– Неважно сколько ему лет. У некромантов нет временных ограничений. Он уже ступил на эту шаткую дорожку и принял правила. Дальше будет только хуже.
Регина, полная какой-то своей убежденности, вскинула на Генри решительный взгляд.
– А если ты ошибаешься? Может, он и сам не хочет быть частью этого? У всех должен быть шанс. Разве нет?
– Понятно. Ты уже на крючке. И пока ты на его стороне, все мои доводы очевидно бессмысленны. Ладно, – он поднялся с дивана, подавая ей руку, чтобы помочь встать, всем видом завершая разговор. – Нам давно пора спать. Но если будет нужна помощь, зови. Я серьёзно. В любое время.