Когда лето стало клониться к закату, уставшие от природы дачники стали собираться по домам, в привычные для себя такие удобные и комфортные для жизни города. Складывали в машины банки с вареньем, торбы с сушеными грибами и яблоками, закрывали до следующий зимы окна ставнями и отъезжали. Ехали они сначала по ухабистой проселочной дороге, потом по ровной асфальтированной. И для взрослых, умных, образованных взрослых это была просто удобная дорога. А вот сидящие на заднем сиденье ребятишки видели перед своим воображением совсем другую дорогую – муравьиную и та им нравилась гораздо больше.
Снежинка.
Она не знала, откуда она появилась и когда. Просто в какой-то миг она почувствовала, что она есть. Она даже не знала – где она есть, во времени или в пространстве, а может быть только в собственном сознании? Вокруг была пустота, невесомость, бесконечность и все это заливал свет. Он был единственно родной и понятный.
Для начала, она постаралась почувствовать себя чем-то, …. ну хоть чем-нибудь. И почувствовав, решила, что она абсолютна, невесома, и возможно красива. Появившись только что, она почему-то уже знала, что тонкие иголочки, величественный холод, идеальная гармония линий ее существа это чье-то волшебное творение. Лучшее творение, из того, что может возникнуть. Восторг охватил ее вдруг, и она закружилась, закружилась ….. и почувствовала, что она не одна. Рядом были существа, которые тоже кружились или легко парили то вверх, то вниз и она узнала в их движении тот же восторг, который пережила только что. «Это тоже я?» – подумала она. Но тут же решила, что «нет». Ведь я не могу быть и тут и там. Значит, это другие. Другие? Такие же прекрасные и совершенные? И она воскликнула: «Послушайте! Вы кто?» Но никто не откликнулся на ее робкий голос. Тогда она стала просто наблюдать. И увидела, что все они подчиняются какой-то силе, которая позволяла им то самим выбирать путь незаметного движения, похожего на дыхание, то быстро подхватывала, собирала в причудливые узоры, а потом уносила куда-то в сторону. Постепенно эта игра увлекла ее, очередной поток подхватил, и она понеслась вместе с другими куда-то в бездну. Вместе с другими, но пока совершенно одна.
На какое то время это быстрое движение стало ее жизнью, и она подумала, что, наверное, для этого она и появилась, чтобы лететь вот так, без конца и края, с другими красавицами, так похожими на нее. Но только она об этом подумала, как поняла, что что-то изменилось. Она больше не парила, не летела, она вообще не двигалась. И те, что неслись рядом с ней, тоже остановились. Прижавшись тесно, друг к другу, в ужасе от незнакомого состояния и неизвестности эти хрупкие создания приготовились умирать. Но, остановившись, они не погибли, а образовали большую белую массу, которая сверкала и переливалась в лучах такого родного привычного с рождения света.
Не сразу успокоившись, белые странницы сплотились еще больше, но все равно первое время каждая еще продолжала думать о себе как об особенном неповторимом создании. Постепенно со временем, которое текло и текло, они привыкли быть вместе и даже начали ощущать себя единым целым. Они даже начали думать: «Мы. Мы – белые красавицы, мы – недотроги, мы – абсолютны». И только они стали привыкать к своему новому состоянию, как однажды, в их общем сознании родилось совсем удивительная мысль: «Мы не одни. Рядом есть еще Кто-то». Произошло это тогда, когда напомнила о себе та сила, что кружила и носила их по белому свету долгое время. Она появилась внезапно. Она шумела и выла и пыталась сдвинуть с места большую белую мягкую массу, в которую превратились волшебные маленькие существа. Но они только плотнее прижимались друг к другу и к чему-то шершавому, твердому, но Живому, которое почувствовали рядом и называли его просто – Другой. Этот Другой с трудом дышал, вздыхал, иногда стонал под натиском силы, но не двигался с места. Несколько раз белым красавицам даже послышался треск, который издавал этот шершавый Другой. Они догадывались, что их соседу нужна помощь. Но что они могли дать ему, кроме сочувствия и ласки, и плотнее укутывали его той белой пеленой, которую образовали собой. Они не могли знать, что согревают его и этим спасают, не давая замерзнуть. Наконец сила постепенно стала слабеть, отступать, а потом исчезла совсем. Белые красавицы еще некоторое время волновались за своего шершавого соседа, но по его ровному дыханию поняли, что с ним все в порядке и успокоились. Правда, еще долгое время они все-таки прислушивались, сами не понимая, почему их это волнует,…но им было приятно от этого волнения.
Время продолжало свою необъяснимую, непонятную жизнь и опять все стало меняться вокруг белых красавиц. Правда, они уже давно престали себя так называть, они уже не были теми глупыми неопытными созданиями, занесенными сюда силой. Они были сплоченной, дружной семьей, познавшей радость безмолвного общения с другим существом. Каждая из них думала, что, наконец, познала истину своего рождения. Каждая была горда этим и уже почти забыла о своей уникальности, как однажды одна из них вдруг неожиданно отделилась от всех, превратившись в большую сверкающую голубую звезду. Поворачиваясь, то одной стороной, то другой стороной к свету она вдруг опять подумала: «Я абсолютна, я невесома, возможно, красива! Посмотрев вокруг, она увидела, что все пространство наполнилось такими сверкающими звездами, похожими на нее. Все рождающиеся звезды купались в мягких объятиях родного света, и большой сверкающей голубой массой отправлялись в неизвестность дальше. Лишь в последний миг, успевали послать прощальный взгляд Живому соседу, который теперь дышал глубоко и свободно, отвечая тихой радостью и благодарностью уплывающим голубым звездам. В последний миг, перед тем как влиться в этот нескончаемый поток голубая Красавица успела понять следующую истину своей жизни, что когда ты приходишь в мир – ты прекрасна и неповторима и говоришь «Я». Но проходит время, что-то в тебе меняется, и тебе хочется радости от новой «роли», которая называется «мы»…