Ольга свое слово сдержала. Звонила часто, несколько раз они встречались в кафе, несколько раз вместе посещали театрально–концертные премьеры и по–настоящему подружились. Теперь Юля её иначе, как «княгиня», не называла, а та в ответ именовала приятельницу Жюли, и в обязательном порядке приглашала на различные мероприятия.
Как–то на одном благотворительном вечере Юля встретила Галку под руку с Шустровым и сразу все поняла. Она подошла к ним первой, поздоровалась, спросила о делах, похвалила выставку, Галке вопросов не задавала. Ни тогда, ни потом.
Через три с небольшим недели вернулась Наталья. Загорелая, подтянутая, довольная. Она взахлеб рассказывала про отпуск, отель, море, катание на каком–то там «банане». Позже по секрету она поведала подруге, что к ним в Анапу приезжал Грачев и, что жили они с ним в отдельном от дочерей номере. Юля искренне порадовалась за Наташку и предложила ей не увольняться, а перейти на полставки. Два присутственных дня в неделю, с возможностью работать дома. Грачева с радостью согласилась и пообещала, что, если будет запарка, плюнет на все и обязательно поможет.
С Матюхиным она тоже виделась довольно часто. Как–то Борис в шутку пригласил её посмотреть бокс, а она согласилось. Самое забавное, что зрелище ей действительно понравилось. Борька одновременно был искренне удивлен и обрадован. Оказывается, на его памяти, она первая представительница слабого пола, которая после увиденного не устроила ему скандал. В следующий раз он пригласил Юлю на турнир, в котором участвовал сам. Правда, турнир был молодежный, а Борис и еще несколько «взрослых» спортсменов участвовали только в показательных боях, но накал страстей был настоящим.
В конце августа у Ростовцева и Дины состоялась свадьба. Сергей лично позвонил ей, и пригласил посетить торжество. Юля соврала, что срочно отбывает в командировку и прислала на адрес клуба огромную корзину цветов.
Потом от Ольги она узнала, что практически сразу после свадьбы Лена вернулась обратно в Бостон. Алексей, конечно, на свадьбе был, но недолго. Ещё Ольга рассказала, что Толик Резчиков отправился в командировку на Кавказ, Феликс Бранщиц открыл то ли звезду, то ли комету и получил грант на свои исследования, а Катенька родила симпатичную девочку.
Справедливо рассудив, что чем больше занятость, тем меньше остается времени на самоедство, Юля решила сделать ремонт, но во избежание скандала, необходимо было заручиться бабкиным согласием. Пришлось ехать в деревню и почти двое суток героически торчать на грядках. Под конец бабка не выдержала и поинтересовалась, откуда у нее такое рвение? Юля вкратце обрисовала ситуацию, и, получив на свои действия карт–бланш с единственным условием: ни в коем случае не трогать видавший виды диван и старый комод, отбыла восвояси.
Сначала хотела всё делать сама, подумаешь, премудрость–обои поклеить. Но потом, придя к выводу, что этим должен заниматься тот, кто силен в практике, а не в теории, решила поговорить с Валеркой Смирновым. Мужик он был оборотистый, в «Скифе» в его ведении был всякого рода ремонт, транспорт и еще много чего. Валерка сразу понял проблему, дал несколько ценных советов и пригнал на квартиру бригаду рабочих, которым строго–настрого наказал сделать все быстро и качественно, а то….. Что означало последнее, Юля не поняла, а вот мужики, похоже, поняли. За полторы недели они отремонтировали не только большую комнату, как она первоначально планировала, но и маленькую, а также кухню и коридор.
А потом наступил сентябрь.
***
Первый же день осени резко повысил градус событийности. Сначала по конторе пополз слух, что их вроде как куда–то присоединяют, потом, что увольняется Поморцев. Юля слухи принципиально игнорировала, а если сотрудницы начинали задавать наводящие вопросы, попросту отмахивалась.
И вот в пятницу, за десять минут до конца рабочего дня, раздался звонок.
–Юлька,–Ромадин был явно чем–то доволен,–Давай, ко мне,–и, чтобы пресечь всяческое непослушание, добавил,–Даже и не пытайся возражать!
В приемной было пусто, в кабинете тоже. Вернее не совсем. К дивану был придвинут объемистый низкий столик, заполненный бутылками и разной вкуснятиной. Хозяин появился минут через пять с кофейником в руке.
–Чего застыла? Чай не на паперти, садись!
–Я правильно понимаю: отмечаем твой развод и единоличное владение «ЛиРоНом»?
–В целом правильно, но не точно. У Димкиных балбесов акции я выкупил, а у Цуквасова даже и не собирался,–Колька поставил на стол две большие чашки и налил в них кофе,–Давай–ка сначала вот это, для ясности ума, а потом можно и горячительное принять.
–Правда, что Жутьбарс увольняется?
–Правда!
–Чего это вдруг?
–Совсем не вдруг. Была проведена соответствующая работа.
–И куда он?
–В партию.
–Чего?!–от удивления Юля чуть не поперхнулась.
–Спокойно,–Ромадин подал ей салфетку,–Цуквасов на покой собрался, депутатом больше быть не хочет. Вот Палыч на его место и пойдет. Не сразу, конечно, для начала в партию вступит…
–Какую?
–Странный вопрос, в партию власти. Он уже в сторонниках побыл, пора в полноправные члены. Сначала из «Скифа» уволится и пока Цуквасов депутат поработает у него помощником. Георгий Ильич его со всеми познакомит, рекомендует, правда, наш Палыч и сам не промах. Это он в бизнесе ни фига не смыслит, а в вопросах партийного строительства еще при советской власти собаку съел. А там и выборы! Ох, влетит мне его кандидатура в копеечку. Что делать? Свой человек в Думе обязательно нужен.
–А почему Цуквасов уйти решил? Болеет что ли?
–Здоров, как бык. Не знаю в курсе ты или нет, он же сейчас третьим браком женат. Свою первую жену он бросил, как только КГБ разогнали, а в новой службе тестю места не нашлось. Правда, развестись то он развелся, но материально всегда поддерживал, не только бывшую жену, но и тестя. Это правильно. У политика должна быть хорошая анкета. Потом женился второй раз. Баба–дура оказалась, ушла к какому–то бандиту, вместе с ним её и пристрелили. Сейчас у него третья, причем, на полтора года моложе его же дочери. Обе избалованные поганки, сели на шею и ножки свесили. В России жить не хотят, капают Жорке на мозги, что, дескать, они «гражданки мира». А по мне это означает только одно: «по фигу нам на всё, кроме себя любимых». Одних отпускать Жорка боится, вот и решил перебраться в Испанию. У него там особняк, еще какая–то недвижимость, хотя, наверное, он и сам не прочь пожить в тишине.
–А кто вместо Поморцева?
–Не все так просто. Во–первых «Скиф» теперь официально войдет в состав холдинга. И не будет никакого «ЛиРоНа», будет «Вектор Плюс».
–А почему «Вектор Плюс», – поинтересовалась Юля.
–Так моя первая программа называлась, когда я еще молодым специалистом был,– улыбнулся Колька,–Во вторых, совместно с «Нижнеюганскнефть» и «Инсеттелеком» учредим банк с таким же названием.
«С Моториным и Шустровым»,– мысленно констатировала Юля.
–А в третьих, генеральным в «Скифе» будет Генка Колесников, хватит ему на вторых ролях быть, а тебя сделаю замом по экономике и финансам.
–Коля, нет! Я не справлюсь!!
–Если ты в начале девяностых справлялась, когда мы в матушкиной фатере неизвестно как существовали, то теперь и подавно. Или ты задумала в вахтерши податься? Не мечтай, не позволю.
Юля тяжело вздохнула, если Ромадин принял решение, то спорить бесполезно,–Ой!… Во, дела…, – и, понимая, что деваться некуда, обреченно покачала головой, – Ладно, давай, выпьем….
***
Поморцев уволился через неделю. Его место занял Колесников. Геннадий Васильевич хоть и ходил в первых замах не один год, но по сути он–то и был генеральным директором.
Вслед за Поморцевым ушла Базарычева. Маргарита была баба скандальная, ленивая и как главбух полный ноль, все дела сваливала на своего зама Танечку Денисову. А вот Денисова была специалист отменный, по натуре прирожденная отличница. Но слишком добрая и, если бы не её подруга Нинка Тимошкина, то всю работу бухгалтерии Татьяна тащила бы единолично. Пока Поморцев был генеральным, Базарычеву терпели, но после его ухода, когда «королева Марго» по привычке устроила скандал на тему «за такую зарплату не обязана….», Колесников указал ей на дверь.
Колька сдержал обещание и назначил Юлю замом по экономике и финансам, а Славку Боброва замом по информационным технологиям. Если Юля свою участь приняла безропотно, то Славка отказывался наотрез и согласился только, после того, как ему клятвенно пообещали, что ни при каких обстоятельствах посторонних вопросов его решать не заставят. А еще он категорически не хотел переезжать на директорский этаж. Тогда Ромадин приказал максимально расширить его комнатушку и сделать предбанник, куда потом, невзирая на Славкины протесты, вселили одну из Ромадинских «стютюэток». Оксана секретарша была опытная, и теперь за порядок в Бобровском хозяйстве можно было не волноваться.
Юля заняла кабинет Поморцева, а придачу, получила его секретаря–референта. Иветта Андреевна не захотела покидать насиженное место, здраво рассудив, что в современную политику лучше не лесть.
Первое, что сделала Юля в новом качестве–это объединила бухгалтерию и свой бывший отдел. Начальником назначила Денисову, а в замы ей дала Тимошкину и Людмилу. Она прекрасно понимала, что сочетание: уравновешенная начальница и «замши» мурены–трудоголики, будет очень эффективным.
А дальше началась такая круговерть, что и вздохнуть было некогда. Совещания, обсуждения и документы, документы, документы…. Сколько раз Юля с благодарностью вспоминала Кольку, который когда–то заставил ее получить экономическое образование.
Это было еще в начале девяностых. Советская система обучения еще не развалилась, но уже трещала по всем швам. В то время казалось, что образование ни к чему, главное смекалка и оборотистость. Вся страна превратилась в одну большую барахолку: купи–продай, воруй–надувай, тогда это назвалась бизнесом. Однажды, когда Юля засиделась допоздна, в квартирке–офисе появился Колька и сообщил, что ее приняли в заочный финансово–экономический институт, а поскольку высшее образование у нее уже есть, то зачислили сразу на третий курс. Юля никак не могла понять, на кой черт ей эта заочная лавочка, но Ромадин отрезал–будешь учиться. При той загрузке, которую она на себя взвалила, выбрать время для учебы было просто нереально, но Юля понимала, что приняли её не просто так. Наверняка Ромадин заплатил деньги, а денег тогда в их хозяйстве было не густо. Пришлось как–то выкручиваться и каждую неделю мотаться аж к Филевскому парку. Можно, конечно, было решить проблему по–другому. Преподаватели в то время сидели практически без зарплаты, как впрочем, и все население, можно было просто заплатить и ей проставили бы и зачеты, и экзамены, а заодно, и дипломную работу зачли. Но денег у Юли не было, а лишний раз обращаться к Кольке она не хотела. Три года вертелась, как белка в колесе, но диплом получила.
В середине октября «Скиф» официально вошел в состав «Вектора», и с этого момента Юле частенько приходилось бывать на Варшавке в главном здании холдинга. Как–то раз она стояла на первом этаже и ждала лифт. Неожиданно потянуло сквозняком, а потом ее ухо уловило звук знакомого баритона.
У Юли нестерпимо засосало под ложечкой, она сделала шаг в сторону и обернулась.
Моторин заметил её не сразу,–Юлия Сергеевна, голубушка, как же я рад вас видеть, – он аккуратно взял Юлину руку, потом неожиданно перевернул ее ладонью вверх и поцеловал в самую середину. Все произошло так быстро, что вряд ли, окружающие могли разглядеть что–нибудь не обычное,–Слышал, слышал о вашем повышении. Не знаю поздравлять или сочувствовать. Думаю, что работы у вас теперь стало в два раза больше.
–Если бы,–покачала головой Юля,–в четыре. Вот и сегодня очередное совещание. А вы, какими судьбами?
–Тоже на совещание, банкиром пытаюсь стать.
– Юрий Антонович! – раздалось со стороны зала заседаний. Молодой человек в темном костюме, показывал рукой, что пора.
–Вам надо идти,–как не пыталась она скрыть свое сожаление, ничего у нее не вышло,–Очень рада была вас видеть.
–Обидно, что поговорить некогда,–улыбается, а глаза невеселые.
–Ничего, я думаю, случай еще представится,– шаг назад, второй, третий,–Мне тоже пора бежать…..
А потом она ехала в лифте и машинально терла свою ладонь.
***
К концу осени преобразования в «Скифе» завершились и рабочий процесс наладился. Колесников выстроил новую схему управления, все замы четко знали свои полномочия и сферу деятельности. Неразбериха отошла в прошлое, и все потекло своим чередом.
Ромадин в конторе теперь практически не появлялся. У него в приемной в одиночестве сидела Зоя, Оксану перевели к Боброву, а Алину Колька так на работу и не выпустил. Поначалу бедная «девушка с прошлым» откровенно маялась, но потом стала извлекать из своего положения приличные дивиденды. На работу она теперь приходила не раньше одиннадцати, а уходила не позже пяти, еще она научилась вязать и довела свое мастерство до совершенства, кроме того, к ней на чай частенько заходили сотрудники, а иногда собирались настоящие посиделки. Никто из руководства, включая генерального, не возражал против такого стиля ее работы, потому что Зоя всегда знала меру и не создавала лишнего шума. А еще она имела поразительное чутье, какое бывает только у прирожденных секретарей, ее невозможно было застать врасплох, она всегда знала, когда и во сколько понадобится начальству.
Со временем и Юля навела порядок в своем хозяйстве. Ставка на объединенный отдел оправдалась. Сотрудницы работали четко и авралы почти исчезли. Сложнее было со снабженцами и хозяйственниками, но она и тут нашла выход. Передала их под начало Смирнова, при этом намекнула ему, что, если все будет тихо–спокойно и не отразится на работе конторы, она не потребует отчета чем, а главное где, заняты его сотрудники. После этого проблемы исчезли.
Теперь у нее появились свободные вечера, и даже свободные выходные. Особенно этому обрадовалась Ольга и тут же прислала план мероприятий, на которых она хотела бы ее видеть.
А еще Юля решила загладить вину перед Светкой. С их последней встречи прошло уже почти три месяца, а она так и не удосужилась к ней заехать или хотя бы обстоятельно поговорить по телефону. И вот, в ближайшую субботу Юля покаянно напросилась к подруге в гости. Редина обругала ее эгоистичной скотиной и велела приезжать немедленно.
Юля купила колбасу, банку кофе, тортик и направилась по знакомому с детства адресу. Перед Светкиной квартирой она по привычке потопала и изо всех сил надавила на звонок. Дзи–дзи–дзи….
Дверь открылась моментально. Перед ней в фартуке и домашних тапочках стоял Караганов.
***
–Привет, Юль! Чем это ты нагрузилась?–Петр деловито забрал у нее сумки,–А,… сухой паек. Напрасно, в доме все есть. Обед тоже готов,–и он без дальнейших церемоний за руку втянул её в квартиру.
–А хозяйка где?
–Хозяйка правую голень сломала. Заметь, в трех местах. Теперь лежит и периодически поедает домашних. Проходи, она у себя.
Юля благодарственно кивнула и поскреблась в дверь,–Свет, это я.
–А…. Возвращение блудливой подруги,–Светка полулежала на кровати, а ее правая нога возвышалась на пирамиде из подушек,–Не стой за спиной!
Юля послушно взяла стул и села напротив подруги,–Ты ногу–то, где подковала? В гололед на каблуках бегала?
–Гололед здесь не причем, и я не двадцатилетняя мартышка, чтобы на шпильках по льду скакать…. В больнице на мокром кафеле поскользнулась, летела, как торпеда, – Светка поморщилась,–Болит, зараза, особенно по ночам. Перелом тройной, не меньше двух месяцев мучиться придется…
–А… как ты с домашними делами?….. Ну, еще там…. помыться… в магазин?
–Ты же видела, у меня теперь нянька. Пришел и живет!!!!
–Когда ты ногу сломала?
–Если бы! Гораздо раньше!
–Это как?
–Да, вот так….,–вздохнула подруга,–После нашего с тобой разговора, я все думала, думала и решила с Геркой поговорить. Лучше уж скандал, чем так …. Да, не успела. Как–то сижу на кухне, жду сыночку. Слышу, входная дверь открывается, я в коридор, а там Герка и Караганов собственной персоной. Сыночка чмок меня в щеку: «Привет, маманя! Я тут отцу кое–какие наработки хочу показать,–и ему,–Пап, ты проходи, проходи, не стесняйся». Они в Геркину комнату ушли, а я застыла, как изваяние и с места сдвинуться не могу. Постояла, постояла, потом в кухню пошла. Сижу, курю, в голове ни одной мысли, как будто по ней мешком шарахнули. Часа через три слышу, Герка Петра провожает. Я замерла, что делать не знаю, то ли выйти, то ли нет. Потом сын в кухню пришел, я смотрю на него собачьими глазами, а он ровно не замечает ничего и начинает мне рассказывать, что еще на первом курсе решил в хирургию двинуть, потом о Карагановском методе, о своих наработках. Я молчу, руки холодные, сердце в пятках. Вдруг Герка обнимает меня и, как маленького ребенка и в макушку целует: «Мам, успокойся. Я давно все знаю и отец тоже. Нас бабуля перед смертью познакомила. Посадила рядышком на дедовом диване и все рассказала». Ты представляешь, когда это было? Герка тогда еще в школе учился.
–Представляю. А потом, что?
–Караганов часто заходить стал, даже когда Герки не было. Сначала просто разговаривали. Про сына, конечно. Петя говорит, что он очень способный, на то, что у других год уходит, ему нужно месяца три–четыре. Потом в доме стал что–то делать, то кран поменяет, то вешалку прибьет. А, когда я ногу сломала, вообще к нам переселился.
–Прямо сюда?–Юля ткнула пальцем в Светкину кровать.
–В кабинет. Устроился на диване и, вроде, прекрасно себя чувствует. Теперь они с Геркой меня пасут, то нельзя, это нельзя, обед по расписанию….
–Тебе, похоже, это нравится.
–То, что врать больше не надо–нравится, что общаются, тоже нравится, а насчет всего остального пока не знаю.
–Эй, красавицы, к вам можно?–в дверном проеме появился Караганов с подносом в руках.
Он аккуратно поставил поднос на тумбочку, потом достал специальный столик и водрузил его на кровать прямо перед Светкиным носом,–У меня срочный вызов, из клиники звонили, – тарелка с бульоном переместилась на столик, Юле, при этом, досталась чашка свежезаваренного чая,–Оставляю болящую на тебя, ей пора таблетки принимать. Проследи, чтобы, эта бузотерка прежде бульон употребила, а то все норовит на голодный желудок. Герман будет часа через два, где, что лежит, ты знаешь, обед на плите. И не позволяй ей много курить,–все, дверь закрылась.
–А, Герка, что опять в морге дежурит?
–У него в отделении. Все остальные работы бросил. В клинике днюет и ночует. Слушай, у тебя сигареты есть? Эти аспиды сократили мой рацион до пяти в день, не дом, а вражеские застенки.
–Посмотрим на твое поведение. Лопай бульон и принимай лекарство, дальше видно будет.
Светка с недовольным видом расправилась с бульоном, выпила лекарство и только после этого получила желанную сигарету, – Ну, теперь твоя очередь.
Юля вздохнула и стала рассказывать все, что случилось с последней их встречи. Светка, слушала, не перебивая, только изредка морщилась от боли.
Через пару часов появился крестник и развел бурную деятельность: разогрел обед, накрыл на стол и, буквально на руках, передислоцировал мать на кухню.
Они уютно расположились за большим круглым столом. Герка, как всегда балаганил и травил анекдоты, но как только разговор переходил на хирургию, становился серьезным и сосредоточенным. Обед был необычайно вкусным, особенно гуляш. Светка гордо похвасталась: «Фирменный рецепт Караганова». Потом пили чай с тортом, вспоминали, каким забавным малышом был Герка и еще много чего.
Когда за окном стемнело, Юля собралась уходить, но едва она надела пальто, появился Петр и заявил, что погода дрянь, и он довезет её на машине.
Настроение было замечательное, поэтому лифт вызывать не стала. Медленно, четко фиксируя каждый шаг, она поднялась на свой этаж, достала ключи и увидела приколотую к двери записку: «В кои–то веки решил повидать боевого товарища, а если повезет, то и пивка попить с ним на пару. Не судьба. Мне жаль!».
Юля без труда узнала почерк Ромадина.
***
Зима наступила точно по графику. Мокрый густой снег повалил в первый же день. Он налипал на провода, осаждал карнизы, превращал в снежные избушки обездвиженные машины и дорожные указатели. Бедные дворники чистили, гребли, сметали, но природа без труда сводила их усилия к нулю. За несколько часов повсюду выросли метровые сугробы, а у входов в метро царствовало грязное месиво. Но население искренне радовалось, пришел конец холодным дождям, противной мороси и унылой, невзирая на фонари, темноте.
В декабре работы снова прибавилось, как–никак конец года. Но теперь это была не нервозная суета, а хорошо отлаженный конвейер. Юля каждую неделю ездила на Варшавку и Ромадина видела часто, но беседовали они исключительно по делу. Только один раз после сильно затянувшегося совещания, она, заметив у Кольки под глазами огромные синяки, не выдержала: «Выглядишь отвратительно. Сбавь обороты. Мужик ты, конечно, сильный, но не вечный». Ромадин усмехнулся: «Беспокоишься? Это хорошо….. Так и быть учту».
Новый год Юля встречала в Союзе художников, а потом до конца праздников Ольга утащила ее в дом отдыха под Калугу. Вернулась она оттуда посвежевшая и отдохнувшая.
Жизнь потекла своим чередом и лето теперь представлялось далеким туманным фантомом. Было… было…, а теперь ничего нет….
Как–то в середине февраля к ней зашла Людмила, подала на подпись документы, а потом, немного помялась и сказала,–Юль, событие у меня,……. замуж я вышла.
–Вот это да! Поздравляю! И где ты его нашла?
–Сватья познакомила, брат её, Игорь Иванович. Моряк в отставке. Всю жизнь на северах прослужил. Вдовец, два сына взрослые, тоже моряки. Старший в Мурманске служит, а младший во Владивостоке.
–Как же ты решилась–то?
–Да, так… Я его уже два года знаю. Он, как службу закончил поближе к сестре перебрался. Сыновья–то люди военные, сегодня они здесь, а завтра в другом месте. Мужик самостоятельный, рукастый. Пенсия у него хорошая, но все равно работает, лекции в академии читает. Игорь Иванович за мной долго ухаживал и, не как другие нахрапом, а с уважением, и сватья очень советовала. Потом, чего я у дочери под ногами путаюсь, внуки подросли, сами они еще люди молодые, а тут бабка место занимает. Ну, вот я и решилась, уже месяц, как расписались.
–Ну, как? Довольна?
–Довольна, честное слово довольна,–Людмила смущенно заулыбалась,–Юль я хочу отметить. В пятницу после работы в нашей комнате. Как раньше, только свои. Придешь?
–Обязательно! А «Наполеон» собственного изготовления будет?
–И «Наполеон» и салат твой любимый, и огурчики маринованные,–пообещала Людмила.
Юля никак не могла придумать, что ей подарить и поделилась проблемой с Иветтой Сергеевной. Оказывается, вся женская часть конторы уже знала о событии и успела преподнести Людмиле в подарок шикарную кашемировую шаль. После этого известия Юля совсем загрустила, но Иветта Сергеевна успокоила: к пятнице все будет готово и подарком новобрачная останется довольна.
И действительно в пятницу, к концу рабочего дня в кабинете у Юли появился шикарный букет хризантем и объемистая коробка. В коробке лежала большая палехская шкатулка, все пространство которой было занято шоколадными конфетами. Людмила была ужасной сладкоежкой, хотя отчаянно это скрывала.
Сотрудницы встретили Юлю радостными криками. Наташка с удовольствием чмокнула в щеку, а Галка от избытка чувств даже повисла у неё на шее. В комнате практически ничего не изменилось. Ее бывший стол пребывал в том же состоянии, каким она его оставила полгода назад: компьютер, старый ежедневник, телефон, фигурка пушистого котика.
Юля, будто вернулась домой после долгой отлучки и с удовольствием рассматривала девчонок.
Людмила помолодела лет на десять. Вместо вязаных кофт черного или коричневого цвета, в которые она запаковывалась, как в броню, на ней была голубая блузка, а непомерно широкие брюки заменила серая юбка, строго подогнанная по фигуре.
Похудевшая и постройневшая Наталья коротко постриглась и ей это очень шло. На носу у нее сидели великолепные роговые очки, придававшие особый шарм. А, ведь, раньше она отказывалась их носить, несмотря на плохое зрение.
Галка была одета в шикарный брючный костюм вишневого цвета, элегантности максимум, косметики минимум.
Посиделки получились замечательные. Фирменный салат, домашние соленья, запеченная буженина, грузинское вино и разговоры, разговоры, разговоры….
Потом настала очередь сладкого, фирменный Людмилин «Наполеон» давно дожидался своего часа. Перед чаем Юля решила, что неплохо бы сделать перерыв.
Курила она теперь мало, в кабинете неудобно, да и не любила она дымить в рабочем помещении, а выходить лишний раз несподручно, самое время воспользоваться ситуацией,–Наташ, составишь компанию?
Грачева виновато захлопала ресницами,–А я бросила.
–Я составлю,–отозвалась Галка.
Юля удивилась,–Раньше я за тобой такого не замечала.
До «чернухи» дошли молча.
–Не помню, чтобы Андрей курил,–это был первый случай, когда Юля наедине с Галкой упоминала Шустрова.
–А он и не курит. И я при нем не курю.
–Боишься, бросит?
–Не боюсь. Знаю, что бросит.
–Тогда зачем тебе это?
–Я люблю его. Раньше никого не любила. Влюблялась–да, но всегда знала, что потом будет еще кто–то, потом еще… А сейчас знаю, что потом уже ничего не будет. Нет, жизнь, конечно, не закончится, а любви не будет.
–Может, ты преувеличиваешь? Шустров мужик своеобразный, но, по–моему, порядочный.
–У нас все хорошо. Только я ведь про Лену все знаю.
–Ну, тогда ты знаешь, что он ее никогда не получит.
–И это знаю. Не получит, но и не забудет, а поэтому ни с одной женщиной и не уживется,–Галка на секунду задумалась,– По–своему он меня, наверное, тоже любит. Даже как–то сказал, что в моем обществе его душа отдыхает, не то, что с некоторыми.
–Он, что тебе про своих бывших рассказывал?
–Не напрямую. Упоминал. Не смотри на меня такими глазами! Мне все равно. Я согласна слушать про бывших, про будущих, лишь бы рядом быть….. Ты правильно сказала, что он порядочный человек, ведет себя корректно, заботиться обо мне. Сколько раз предлагал к нему в фирму перейти, должность хорошая, зарплата большая.
–Так чего же ты?
–Там все на виду, а я не хочу, чтобы меня жалели, когда все закончится.
–А как же Бантик?
–Я Витьке во всем честно призналась, что я Андрея люблю, а он меня нет и, что все когда–нибудь закончится. Так и сказала: хочешь–жди, хочешь–нет.
–А он?
–А что тут скажешь?
Юля затушила сигарету и погладила Галку по плечу,–Тяжело тебе?
–Господь с тобой! Я счастлива!–она вздохнула и добавила,–Ты не волнуйся, у меня все отлично.
***
Через неделю неожиданно позвонил Матюхин. Не виделись они давно, в сентябре несколько раз созванивались, а потом он укатил на сборы. Юля обрадовалась и предложила ему приехать в гости, но тот отказался– времени мало, но они могли бы встретиться в том самом кафе, что недалеко от конторы.
Она пришла первой, выбрала столик у окна, заказала кофе и стала ждать. Не прошло и пяти минут, как в дверях, в распахнутой настежь дубленке, появился Матюхин.
–Привет,–Юля с удовольствием пожала огромную Борькину лапищу–Ты прямо по–летнему. На машине, что ли?
–Привет! Какая машина в центре города? Метро и только метро. Держи,–рядом с чашкой приземлилась белая роза,–Я, что называется, проездом. Ты извини, что я тебя так внезапно выдернул, просто следующий раз неизвестно когда будет.
–Что случилось?
–Мне позвонили из Берлина и предложили контракт. Менеджер в нашем деле личность известная и я согласился. Понимаешь, бокс– моя работа, я ее люблю, значит, пока в форме надо выступать, а там видно будет.
–Значит, ты в Германию отбываешь?
–Да, но приезжать буду обязательно, не могу же я мать бросить. Хотел с собой забрать, куда там! Какая другая страна?! Коммуналку покидать отказывается. Вот характер!
–Помню! Ты на «молодежке» нас знакомил. Я тогда очень удивилась: женщина в возрасте и бокс, а когда бой начался, не знала на ринг мне смотреть или на твою маму. Темперамент–молодая позавидует.
–Кстати, ты первая моя знакомая, к которой она отнеслась благосклонно, можно даже сказать, что ты ей понравилась.
–Она мне тоже.
–Юль, у меня к тебе просьба: не могла бы ты ей иногда позванивать. Соседи в коммуналке новые, тетку свою Рост давно переселил. Само собой, мама и тетя Валя общаются, но та болеет часто, а Серега все время занят.
–Конечно. А, ты меня тоже не забывай, звони иногда.
–Обязательно,–листок с номером телефона лег рядом с розой,–Спасибо большое,–потом Матюхин немного помолчал и, стараясь не смотреть ей в глаза, тихо произнес,–Лешка хочет тебе позвонить. Можно?
***
«Осторожнее, … не толкайтесь»….стук–стук, стук–стук,…. «…а, где справочная?»… вжи–вжи–вжи….блямс! «Отправление скорого поезда Москва……»… «Ой! Это наш?!! А–а–а–а… Минск….»….. шур–шур, шур– шур….
Они сидели в одной из стекляшек на Белорусском вокзале.
–А почему Калининград?
–Компания там филиал открывает.
–Надолго едешь?
–Минимум года на два, а дальше не знаю…
–Когда самолет?
–В четырнадцать ноль–ноль. Сейчас десять, до Шереметьево сорок минут, если электричкой.
–Где жить будешь?
–Съемная квартира за счет работодателя.
–Много вас из Москвы?
–Трое……
«Граждане пассажиры, поезд «Смоленск–Москва» прибывает на третий путь. Повторяю…..»….. « Девушка, я просил кофе, а вы мне чай подали»…..
–Я ее не убивал!
–Я знаю.
–Не убивал…. Но хотел…. Сил не было смотреть, как она мучается. Еще пара приступов и снова психушка…. В прошлый раз ее там полгода держали, сейчас это было бы уже навсегда…… Если бы не сама…., я бы ей тот укол сделал….
–Но, ведь, не сделал же.
–Но хотел!!!
–Если бы за желания наказывали……. ни в чем ты не виноват. Все случается, когда случается,….. не раньше и не позже,...... и никто не имеет право вмешиваться. Дело не в уголовном кодексе…
–А в чем?
–Не знаю….. Кто–то называет это судьбой, кто–то промыслом божьим….
–Значит надо смотреть и ничего не делать?
–Почему? Ты же пытался ей помочь, и не только ты…. Понимаешь,…. наступает момент, когда нет ни сил, ни возможностей,….. и причин тоже нет, чтобы жить дальше, и момент этот у каждого свой…… у тебя, у меня…. у Ирины.
–А как же убийства, войны?
–Вот это и есть непозволительное вмешательство. Нельзя решать за человека умереть ему или нет. И как жить, тоже за человека решать нельзя.
–Думаешь?
–Да. Это опасно. Власть развращает, причем и тех, кто властвует и тех, кто подчиняется. Одни привыкают, что все позволено, а другие, к тому, что не надо ни за что отвечать. Вот, только расплачиваться придется и тем и другим,…. если не самим, то потомкам.