–Дело в том, что умерла она в пять часов утра–это экспертиза доказала, а в пять часов Ленки уже не было, она к тому времени обратно вернулась. Следователь считает, что Лешка после ее ухода мог подняться наверх и убить жену.

–Не мог, – Юля с трудом шевелила губами.

–Ты это точно знаешь?

–Точно. Я же все в окно видела, и как они с Леной разговаривали, и как потом Лешка один в комнате остался. Сначала уйти хотела, потом, наоборот, войти. Так ни на что и не решилась. Простояла под окном, пока окончательно не рассвело,–с каждым новым словом уверенности в её голосе прибавлялась, в конце концов, она и сама поверила в то, что говорила.

Только это была неправда. Она не видела и не могла видеть ни того, как Лена ушла, ни того, что делал Лешка. Не видела, потому что в это самое время сидела на скамейке с другой стороны дома и, тупо уставившись перед собой ждала, когда можно будет убраться от этого места, как можно дальше.

–Нет, все–таки Ольга–умнейшая баба! Когда я ей сообщил, во сколько ты пришла, она сразу сообразила, что ты можешь подтвердить Лешкино алиби.

–Конечно. Ты мне напиши фамилию следователя, телефон…. и еще…… Можешь со мной туда сходить?

***

Юля очень боялась, что ей будут задавать вопросы и уточнять подробности. Алексей же наверняка рассказал, что делал после ухода Лены, но все оказалось совсем не так страшно.

Следователь молча выслушал ее монолог, потом положил на стол небольшой целлофановый пакетик,–Ваша?–в пакетике лежала порванная серебряная цепочка. Её цепочка.

–Моя. Я когда нервничаю, все время что–нибудь в руках тереблю. Вот и порвала. Мне тогда не до нее было.

–Понимаю,–следователь убрал пакетик в сейф,–Вы, ведь, не возражаете, если мы проверим ваша эта вещь или нет?

–Что вы, что вы,–Юля даже обрадовалась, но тут же сбавила обороты и для пущей убедительности спросила,–А мне можно будет получить цепочку обратно? Это подарок сестры.

–Разумеется, после окончания следствия. Вот прочитайте и подпишите,–следователь протянул ей бумагу.

Вчитываться Юля даже не пыталась. Буквы расплывались, прыгали, наезжали друг на друга, поэтому она наскоро пробежала текст и спросила,–Где?

Следователь внимательно посмотрел на нее, потом указал ручкой,–Вот здесь. «С моих слов записано верно» и подпись. Всё. Можете идти.

Матюхин ждал ее на улице,–Ну, как?

–Вроде нормально…. Цепочку мою нашли.

–Это плохо или хорошо?

–Думаю, хорошо. Доказательство, что я там действительно была, а значит, видела, что Лешка из комнаты не выходил.

–Точно твоя цепочка?

–Точно. Экспертиза подтвердит.

Борька облегченно вздохнул,–Уф!… Ты на работу? Отлично! Говори куда,– она назвала адрес конторы,–…. Цепочка, цепочка ….. Как же хорошо, что она нашлась.

«Хорошо–то, хорошо,–мысленно произнесла Юля,–Только потеряла я ее, когда первый раз на дачу приехала»…..

***

В отделе было тихо. Людмила, что–то писала. Наташка пристально смотрела в экран монитора, но судя по выражению лица, мысли ее были где–то далеко. Рядом с Галкой у компьютера сидел Бантик. Оба делали вид, что ищут причину сбоя, а на самом деле шушукались на посторонние темы.

–Привет, народ,–Юля положила сумку и подошла к Людмиле,–Срочное есть что–нибудь?

–Всё тихо, –отозвалась та,–а, если бы не отдельные гады, вообще бы лепота была,–и вновь углубилась в свою писанину.

–Что сочиняешь?

–Докладную на Базарычеву. Эта профурсетка совсем обнаглела, дала указание своим девкам не давать никаких данных, а у меня отчет! Как я его составлять буду?!!! Вот и пишу заяву на имя Поморцева.

–Давай я с Маргаритой поговорю.

–Не надо. Ты с ней поругаешься, и до вечера головной болью будешь мается. А этой козе драной опять всё с рук сойдет. И потом, ты сегодня на весь день отпрашивалась? Значит, считаем, что тебя нет, а я на хозяйстве. Вот я ей свинью и подложу.

–Ну, нет, так нет,–Юлю это абсолютно устраивало,–Туся, составишь компанию?

Грачева подняла глаза, но ответила не сразу,–А?– Юля повторила вопрос,–Конечно, конечно!–радостно закивала Наташка.

Воспользовавшись тем, что в «палисаднике» никого из сотрудников, не было, подруги с комфортом расположились на ящиках друг против друга. Юле очень не хотелось, чтобы Наталья проявила интерес к ее делам, поэтому предпочла начать разговор первой,–Ну, как было?

Грачева вспыхнула, побледнела, покраснела, а потом захлопала ресницами, словно собралась улететь,–Все было!!!

–В смысле?..... Секс?

–Это был не секс…. Это… Я даже не знаю, как назвать…

–Неважно. Отношения выяснили?

–Нет, не было никаких выяснений. Все как–то так…. Постепенно, постепенно…. наладилось, что ли,…….. ну, и….

Видя, что подруга мнется, Юля решила прекратить пытку,–Как дальше жить будешь, думала?

–Думала. Сашка уснул, а я весь остаток ночи мозгами шевелила. Понимаешь, Юль, с одной стороны я знала, что Грачев бабник, а с другой нет. Сейчас попробую объяснить. Я, конечно, не самая умная на этом свете баба, но и не полная дура. Видела же, как Сашка ведет себя с девками, с самого первого дня видела, но принимать не хотела. А, может, специально старалась не замечать. Помнишь, как в советское время? Тогда о катастрофах не сообщали, и все, вроде как верили, что самолеты не падают, такой удобный взаимный обман. Так и у меня – точной информации нет, значит, не было. А тут на тебе–смотри!.... Знаешь, что самое тяжелое для меня было? Не то, что он мне изменяет, а то, что мне пришлось это признать. Я же сказку себе обустроила, а меня из нее под зад коленом! Б–о–о–льно.

–Не то слово,–согласилась Юля,– Не расстраивайся, пройдет.

–Конечно, пройдет. Когда–нибудь все пройдет и жизнь тоже. Только не хочется, чтобы мимо. А моя жизнь– семья, а семьей надо заниматься, да и собой тоже. Может быть, тогда меня не будут считать за придаток к кухне. Девочки взрослеют, им времени всё больше уделять надо, и Грачеву тоже. Совсем бегать он, конечно, не перестанет, но свести его левые повороты к минимуму задача реальная,–Наташкин голос звучал ровно без эмоций, было понятно, что слова, которые она произносила сто раз обдуманы и столько же раз оплаканы,–…..Я, наверное, уволюсь…

–Неожиданно…. Хотя, может быть, ты и права…,–Юля секунду помолчала,–Давай сделаем вот что: ты с понедельника пойдешь в отпуск,–и, видя, что Грачева собирается возражать, сделала запретительный жест рукой,–Знаю, что ты обычно берешь в сентябре, чтобы у матери на даче пахать. Возьмешь сейчас! Кстати, если уж решила начать новую жизнь, то про Перхушково забудь. Раз в месяц на день съездила и хватит. Девчонки когда приезжают?

–На следующей неделе, потом в Анапу.

–Отлично! И ты с ними поедешь. Отдыхаешь, купаешься, ходишь по ресторанам, все по полной программе. А после отпуска вернемся к разговору об увольнении.

–Юль, ну, как–то так вдруг…

–А чего тянуть–то? Давай в отдел и пиши заявление,–на ноги Наташка вскочила моментально, было видно, что идея с отпуском ей понравилась.

Оставшись одна, Юля с удовольствием водрузила ноги на ящик и подставила физиономию солнцу–«Хорошо–то как! Так бы и сидела здесь всю жизнь и, чтобы рядом никого и ничего».

– Кха…кха…. Ой мамочки!..... кха… кха…. да, когда же…..

За зеленой «перегородкой» кому–то явно было плохо.

Юля с сожалением окинула взглядом свое убежище и встала, за кустами жасмина, согнувшись в три погибели, корчилась Алина,–Господи! Может, скорую вызвать?

–Не надо,–еле прохрипела та,–Сейчас все пройдет….. кха…кха… Ну, вот, уже легче. Сейчас посижу, малость, и совсем хорошо будет.

–Ты бледная, как простынь? Отравилась, что ли?

–Почти… Беременна я. Восемь недель. От кого сама догадаешься?

–Ромадин!

–Он самый.

–Знает?

–Угу. Обрадовался. Велел рожать. Пригрозил, что убьёт, если избавлюсь.

–Замечательно!

–Не уверена. Отец из него получится отличный, и в материальном плане и вообще, но ребенок ему нужен, а я нет.

–Он тебе об этом сказал?

–Зачем? И так знаю. В беде не оставит, поможет обязательно, но не более того.

–По–моему, ты сгущаешь краски…. Может, сейчас ты права, но со временем…

–Я права и сейчас и со временем, но все равно рада. Ребенка давно хотела.

Неожиданно зазвонил мобильник,–Да? Сейчас иду,–Юля с тревогой посмотрела на Алину.

–Со мной все в порядке,–отмахнулась та,–Беременность не болезнь, а токсикоз, говорят только первые три месяца… кха….кха….

***

Матюхин позвонил через два дня, и они встретились в маленьком кафе недалеко от конторы.

–С Лешки сняли обвинение!–Борька радовался, как ребенок,–Повторная экспертиза установила, что отпечатки Иркиных пальцев, расположены поверх Лешкиных. А медики в своем заключении написали, что шприц вошел в тело под углом, который чаще всего бывает, если человек колет себя сам. Ещё, конечно, твои показания и цепочка, по ней они тоже экспертизу провели. В общем, дело закрыто.

–Ты его видел? Как он?

–Не очень. Молчит или отшучивается, но, по–моему, считает себя виноватым,–Юля слушала и чертила пальцем на столе,–Завтра похороны.

–Думаешь, мне надо пойти?

–Думаю да,– Борис вздохнул,–Ситуация сложная, но ты для Лешки не просто так… и Шустрова знаешь, и всех «наших»…

«А еще я близко знакома с Лешкиным отцом»,–мысленно продолжила его фразу Юля,–Я буду. Где ее хоронят?

–На Хованском. В одиннадцать из морга забирают, значит, на кладбище будут около часа.

–Хорошо. Я приеду на кладбище к половине первого и позвоню.

На улице шел дождь, но если все его предшественники до сего дня отличались бурным характером, моментально налетали, выливали огромные потоки воды, и так же моментально заканчивались, оставляя после себя духоту и клубы пара от раскаленного асфальта. То этот был медленный, противный и холодный, обосновавшийся на улицах, похоже, ни на один день.

Зонт Юля не открыла. Какой смысл оберегать тело, если внутри все подчистую выскоблено? Шлепала по лужам без разбора и не обращала внимания, что в туфлях мерзостно чавкает вода.

После такой прогулки она, судя по всему, представляла собой странное зрелище, бедный Петрович даже испугался,–Ой, голубушка, Юлия Сергеевна! Так, ведь, и заболеть недолго!

Юля виновато улыбнулась и стала подниматься по лестнице. Добравшись до второго этажа, слегка притормозила, потом повернула в сторону директорского кабинета, крикнула опешившей Зое,–Вызывал!–и исчезла за дверью, оставив бедняжку созерцать мокрый ковер.

Ромадин разговаривал по телефону. Ни мало не смущаясь, Юля проследовала к дивану и разместилась в самой его середине и только тут заметила, что ее брюки и туфли представляют собой весьма жалкое зрелище.

Николай положил трубку и крикнул в селектор,–Зоя, кофе! Максимально горячий и максимально быстро,–потом Юле,–Вынь ноги из туфель, они уже наплавались!

Стараясь не обжечься, она маленькими глотками прихлебывала горячий напиток и украдкой поглядывала на Ромадина. Тот не обращал на нее никакого внимания,–Я тебя поздравляю, скоро отцом станешь.

Физиономия у Кольки радостно засветилась,–Спасибо! Детей я всегда хотел.

–Жениться думаешь? Ты вроде собирался?

–Не–е–е. Я еще от Кликуши не отдохнул. Теперь в загс только по большой любви.

–А, если ее не будет?

–Значит и загса не будет. Алинке мужик нужен не такой, как я.

–Она тебя любит.

–Любят хромых, косых, богатых, бедных, только не с каждым жить можно. Любовь–это одно, а семейная жизнь–другое. Бывают случаи, когда эти понятия совпадают, но далеко не всегда. Алинке нужен спокойный уравновешенный мужик, чтобы с работы домой, в выходные дача или культурная программа,–Колька сложил руки за головой и мечтательно зажмурился, –Хорошо… Но это не про меня, если найдет себе достойного, буду только рад. А вот ребенок– другое дело. Сейчас главное, чтобы малыш здоровым родился.

–Тогда, какого лешего, ты ее на работе держишь? Она же блюет каждый час в «палисаднике»!

–Правда?!

–Сама видела. Токсикоз сильнейший.

После этих слов Колька сорвался с места и вылетел в приемную. Вернулся минут через пять,– Отправил домой, велел, пока не разрешу, в конторе не показываться.

–Коля, мне назавтра отгул нужен,–Юля зарылась в чашку по самый нос,–Похороны,–произнесла она еле слышно.

–Где хоронят?

–На Хованском,–в горле, словно кол, еще немного и слезы потекут.

–Машина нужна?

–Нет. Я на автобусе доеду. Спасибо,–она поставила пустую чашку на стол и поднялась.

–Сядь,–приказал Ромадин. Юля повиновалась,–Вот, что, милая, еще немного и бардак в твоей жизни перейдет в невозвратную фазу. Это как неуправляемый занос. Сначала водитель его сам организовывает, а потом справится не может, – Юля попыталась открыть рот, но Колька отмахнулся, – Молчи и слушай. Я не собираюсь тебя учить, просто провожу разъяснительную работу. Всех по жизни периодически штормит. Но только одни пускают это на самотек и тогда их накрывает по полной, а другие барахтаются и шторм с девяти балов спускается до двух. В первом случае катастрофа и человеческие жертвы, а во втором максимум пара переломов. Я понятия не имею, что у тебя там происходит, но вижу, что и ты понятия не имеешь, а вот это уже реальная угроза. Да! Не делай большие глаза. Угроза моему бизнесу. Мы с тобой работаем много лет. Более того, мы партнеры, ты, ведь, акционер «Скифа».

–Не я одна. Бобров со своими «кнехтами», Бантик….

–Я не хуже тебя знаю состав акционеров,–перебил ее Колька,–А еще я знаю, что на всех вас можно положиться, это в теперешнем–то людоедском мире. Поэтому я никого терять и не хочу. А тебя в первую очередь. Подумай над моими словами.

***

Дождь с небольшими перерывами шел уже почти сутки. Юля стояла у ворот крематория и ждала Бориса.

Он появился откуда–то сбоку,–Рост звонил, они подъезжают.

–Народу много будет?

–Не очень. В основном, ты всех видела, ну еще матушка Ирины и Андрюхи, Лешкин дед, и несколько родственников.

–Знают, что я должна быть?

–Думаю, да, хотя напрямую я ни с кем, кроме Ольги об этом не говорил.

–А почему с ней?

–Ну, во–первых, потому что Ольга занималась похоронами, а во–вторых она у нас вроде всеобщего ангела.

–Я только здесь, на поминки не пойду.

–А их и не будет. Мать Андрюхина сегодня в шесть вечера в Лондон улетает, она живет там последние несколько лет, а Шустрый в ночь на какой–то бизнес–форум. Это и хорошо. Андрюха с матушкой не очень. Да и в этой ситуации …., – Борис запнулся, не зная, как продолжить,–Человек пять, в основном из старшего поколения, поедут к Лешкиному деду.

В ворота крематория въехал автобус» с черной полосой по периметру и надписью «Ритуал», а следом за ним несколько легковых машин. Из автобуса вылез Алексей за ним высокий седой старик и еще несколько человек преклонного возраста. Потом Юля увидела даму, одетую во все черное, ее вел под руку мужчина. Видимо это была та сама «Лоретта». За ней шел Шустров, с одной стороны у него была Ольга, а с другой Рост. Потом появились Орлов, Резчиков, братья Браншиц и девушки. Голова Лены была полностью закутана в черный шелковый шарф, рядом Дина, она крепко держала подругу за руку.

Юля со страхом ждала появление Моторина, но его не было.

Двери зала прощания открылись и публика направились внутрь. Юля и Борис вошли последними.

Все молчали, только Лешкин дед вздохнул и тихо произнес: «Упокоилась бедная девочка», потом подошел к гробу и поцеловал покойницу в лоб. За ним потянулись остальные. Сначала к гробу, с трудом опираясь на палку, подошла пожилая женщина, за ней импозантный старик преклонного возраста, потом дама средних лет….

Юля поняла, что ей лучше всего попрощаться сейчас, пока это не начали делать близкие родственники, Она аккуратно переместилась из заднего ряда и пристроилась вслед высоким незнакомым мужчиной.

Заставить себя посмотреть на покойницу она не смогла, пару секунд подержалась за край гроба, потом положила шесть красных роз к ее портрету и вышла на улицу.

Дождь прекратился, она стояла у автобуса с надписью «Ритуал» и судорожно курила. Уйти было нельзя, надо еще что–то сказать Лешке и Шустрову, но возвращаться в помещение сил не было, да и лишняя она там. Сейчас дождется, выразит соболезнование и уедет.

–Юля! Наконец, я тебя нашла!–перед ней, с портфелем в обнимку, стояла Галка.

–Ты, как здесь оказалась?

–Ой! Целая история! Ты же знаешь, что у нас проверка. Инспектор потребовал все договоры за последние полгода, а Наташка обнаружила, что пяти не хватает. Вернее, электронные версии есть, а оригиналы куда–то делись. Пошла по следу, обнаружила их в бухгалтерии, да не просто в бухгалтерии, а в кабинете Базарычевой за диваном. Ей как документы на согласование принесли, так она их и замотала. Более того, документы со стороны «Скифа» даже не подписаны. Люда Ванна жутко разозлилась, сначала нам досталась, а потом она к Поморцеву побежала, а там уже Базарычева. Как же они орали! Вся контора слышала.

–Ну, чем дело–то закончилась?

–Как всегда, толпой к Ромадину пошли. Он им, понятное дело, вставил. Потом велел все бумаги подписать и меня вызвал.

–А ты–то тут причем?

–Так подпись твоя нужна! Ник Саныч и транспорт дал. Все бы хорошо да ночью на трассе машина со стеклом перевернулась, осколки убрать не успели, вот мы их и схватили в два передних колеса. Бедный Пашка, чуть не плакал. Хорошо еще, что это рядом с остановкой было, я в автобус и сюда,– она вытащила из портфеля бумаги.

– В конторе подпишу,–Юля посмотрела на закрытую дверь ритуального зала,–Хотя, давай. Все равно ждать,–пока возилась с документами, церемония завершилась, и народ медленно потек к автобусу. Она сунула бумаги Галке и стала искать глазами Алексея. Тот стоял в окружении пожилых людей и ждал, когда дед закончит прощаться с «Лореттой».

–Леша,–чуть слышно произнесла Юля, а когда он обернулся, вздрогнула. Глубокая, словно противотанковый ров, борозда пересекала лоб от уха до уха, а там где когда–то были озорные, вечно сияющие глаза, теперь располагались два безжизненных пятна,–Я…

–Спасибо, что пришла. И вообще спасибо за все…. Ну, ты понимаешь…

–Конечно, конечно,–пробормотала Юля и, воспользовавшись тем, что к Алексею подошла пожилая дама, быстро ретировалась.

Галку она нашла за автобусом, та о чем–то оживленно беседовала с Ольгой, а рядом стоял Шустров.

–Здравствуй, Андрей. Мои соболезнования,–Юля помедлила и добавила,–Я не хотела, чтобы так вышло.

–Спасибо. Ты здесь вообще ни при чем. Первоисточник вот он,–Шустров показал в сторону матери,–…. Не важно… Много кто виноват….

Всё миссия закончена, можно уезжать,–Галя, нам пора.

–Ничего подобного,–решительно вмешалась Ольга,–Галочка мне все рассказала, бумаги ты только, что подписала, а в офисе тебя не ждут.

Юля бросила на Галку уничтожающий взгляд, та виновата потупилась.

–Поэтому мы сейчас махнем ко мне. Общего сбора не будет. У Рея командировка. Лена с Диной уже уехали, Алексей сопровождает старшее поколение, а мужчины–в клуб к Ростовцеву, там и помянут. Насчет Галочки я договорюсь, ее кто–нибудь захватит.

–Я довезу,–подал голос Шустров,–мне все равно перед отъездом на фирму надо.

Юля с сожалением посмотрела вслед Галке, радостно удаляющейся в компании Шустрова, и поплелась за Ольгой.

***

Ярко красный «Chevrolet Cruze», мчался по трассе, виртуозно лавируя. Стрелка спидометра нервно дрожала на отметке сто двадцать.

–Не мешает?–Ольга кивнула на открытое окно,–Люблю чувствовать скорость! Ты не водишь?

–Права есть. В советское время отцовский «Москвич» водила, довольно активно, а сейчас нет ни машины, ни необходимости.

– У меня тоже нет особой необходимости. Я скорость использую, как лекарство. Усталость и раздражение снимает лучше, чем валерианка. Это Ваняткина машина, он любит, чтобы все ярко было, а у меня «Kia», серенькая скромненькая,–видимо заметив ее сумеречное настроение, больше вопросов Ольга не задавала. Диалог возобновился у подъезда двенадцатиэтажки, где–то в Чертаново,–Приехали.

Лифт, седьмой этаж и вот они уже на кухне типовой квартирки, эпохи развитого социализма, где Ольга с увлечением колдует у плиты, – Голодная, небось? Сейчас будет готово.

Не желая выглядеть тунеядкой, Юля сделала робкую попытку накрыть на стол и заглянула внутрь ближайшего к ней шкафчика. Ольга даже не обернулась, а на вопрос, где вилки, озадаченно вздохнула,–Черт его знает. То ли в верхнем ящике, то ли в нижнем. Я этой кухней редко пользуюсь, так, что ты давай и дальше сама.

Путем интуиции и логических умозаключений на столе появились вилки, тарелки и даже салфетница. В завершении Ольга достала откуда–то небольшой хрустальный графинчик с водкой, а в середину стола водрузила огромное дымящееся блюдо, – Лобио. У меня кроме четырех мужей были еще и близкие друзья, один из них служил шеф–поваром ресторана. Высокий, статный грузин, он–то меня готовить и научил, – она разложила еду по тарелкам, потом налила водку в маленькие хрустальные стопочки,–Давай договоримся: поминать никого не будем, просто выпиваем, закусываем и разговариваем.

Юлю такой расклад вполне устраивал. Они молча выпили и принялись есть.

–Вкусно,–похвалила блюдо Юля,–А чья это квартира?

–Моя,–Ольга налила по второй,–Единственная недвижимость.

–А на даче у Шустрова?

–Там, бонус от работодателя.

–Не поняла?

–Видишь ли, Рей не только вице–президент холдинга. Он еще благотворительностью занимается. Но не банально деньги отстегивает, а организовывает разного рода мероприятия. Мероприятия, как правило, связаны с искусством: выставки, концерты и так далее. Даже специальный фонд учредил. Вот фондом–то я и руковожу. А еще совместно с «Нижнеюганскнефть» создал компанию, которая будет заниматься реставрацией, как понимаешь, это тоже мне.

«Так вот откуда она знает Моторина,–сообразила Юля,–он же глава этой нефтяной лавочки»,–Экий, однако, бессребреник.

–Ну, не совсем, какая–то прибыль там есть, но я в этом ничего не понимаю. Дел много, приходится выкручиваться, поэтому и живу я то тут, то там. Кроме студии, у меня еще «лежбища» имеются. На Арбате, на Пресне, они тоже, кстати, Шустрову принадлежат, Ванькина мастерская в «Хамовниках», так, что здесь я почти не бываю.

–Жаль, тут уютно.

–Сейчас да. Эта квартира моего покойного мужа. Я ведь когда в Мишку влюбилась от «князя» с одним чемоданом ушла. Репнин перед тем, как во Францию уехать, хотел мне квартиру оставить, но я отказалась. Совесть не позволила. Он и так мне много помогал, особенно в период Мишкиных запоев. А потом Мишка умер. Ты даже не представляешь, что здесь творилось, бомжатник на Казанском вокзале и то приличнее. Я после похорон три года сюда носа не казала, а потом постепенно–постепенно в порядок привела, где–то же надо старость коротать,–она взяла стола миниатюрную хрустальную стопку, задумчиво повертела в руке, потом залпом выпила.

Юля последовала ее примеру,–Мне Борис рассказывал, что ты у них ангелом работаешь.

Ольга рассмеялась,–Это потому, что жизненного опыта у меня в три раза больше, чем у всей их компании.

–А как мой телефон разыскала? Лешку ты, разумеется, не спрашивала.

–Естественно. Галка твоя дала.

Юля удивленно заморгала глазами.

–Все просто. Ты же Ростовцеву с работы звонила, вот у него в памяти телефона номер и остался. Трубку взяла Галка, а дальше дело техники, через двадцать минут я знала номер твоего мобильника.

–Действительно все просто.

–Ты, ведь соврала?

–Что?–Юля подняла на нее испуганные глаза.

–Успокойся, я не следователь. Можешь не подтверждать, и так знаю, что права. Не могла ты видеть, что делал Лешка, когда один остался. Я думаю, что ты еще до ухода Ленки, как ошпаренная от дома отскочила. Редкая женщина способна пять часов торчать под окнами и рвать себе душу. Бывают, конечно, мазохистки, но, как подсказывает мне тот самый жизненный опыт, ты к ним не относишься.

–Еще кто–нибудь об этом догадывается?

–Нет, конечно. Молодые еще, не все про жизнь знают.

–А, если…..

–Никаких «если», отрезала Ольга,–ты все правильно сделала. Не мог Лешка никого убить! Он просто не способен на это. Да и незачем. …. Эх!.... Все к тому шло….. Это же не первая ее попытка....

И тут Юлю прорвало. Она закрыла лицо руками и зарыдала. Громко, по бабьи, навзрыд. Слезы текли из глаз прямо в тарелку, а она даже не пыталась это пресечь, только качала головой и повторяла: «Ой! Мамочки……»

Ольга молча поднялась со стула и также молча исчезла в недрах квартиры.

А Юля ревела и вспоминала, то первую встречу с Лешкой, то испуганные Борькины глаза, то шепот: «……какая вы красивая……», а потом в голове всплыла Колькина фраза: «……. бардак в твоей жизни перейдет в невозвратную фазу….» и слезы высохли сами собой. Она еще немного пошмыгала носом, потом достала платок, вытерла лицо и именно в эту минуту в кухне появилась Ольга с бутылкой в руках, – Настоящий Ямайский ром. Помнишь? «……Ямайским ромом пахнут сумерки….»

С этикетки на Юлю смотрел человечек в красном камзоле и треуголке, а над головой у него красовалась надпись «Captain Morgan».

Потом они пили кофе с ромом. Юля пыталась уговорить приятельницу не открывать бутылку, но та настояла. Болтали о всякой всячине, но тема похорон и Ирининой смерти больше не поднималась.

Несмотря на дождь, Ольга пошла ее провожать, до метро шли пешком, целых три автобусные остановки.

–Имей в виду, буду позванивать. У нас скоро выставка интересная открывается и вообще….,–Ольга грустно улыбнулась,–Я стольких уже в жизни потеряла, что теперь ценю каждое знакомство. Люди, конечно, разные попадаются, но каждый мне что–то дает.

–«Закон кустарника»,–согласилась Юля.

–Какой закон?–переспросила Ольга

–Как–нибудь расскажу,–крикнула она в ответ.

Домой добралась довольно быстро, но, едва успела снять туфли, в дверь позвонили. Юля наклонилась к глазку и отпрянула.

На лестничной площадке стоял Моторин.

***

Странно устроена душа человеческая. Бывает, что чего–то очень боишься, и одновременно ждешь, чтобы это случилось. А, когда, наконец, все происходит, ничего не чувствуешь. Как будто лампочка перегорела….. И всё….. Ни света, ни боли….

Юля стояла у балконной двери, а за её плечами буйствовала природа. Дождевые капли со звериной жестокостью долбили балконные перила, казалось, еще чуть–чуть и брызги, как паутина окутают сначала её платье, а потом и всю комнату.

Напротив, в кресле сидел Юрий.

Свет в комнате не включали.

Юля нарушила молчание первой,–А почему ты не был на кладбище?

–Я в морге попрощался. Так лучше для всех. Понимаешь?…

–Понимаю,–она действительно понимала. Понимала, что смерть Ирины, чем–то похожа на смерть его жены.

–Забавно, раньше я только догадывался, а теперь уверен–судьба человека заложена в его генах. Он её наследует, как внешнюю похожесть или способности.…. Помнишь, в советское время нас мучили научным коммунизмом? Сопромат или теорию музыки можно было знать так себе, диплом все равно дадут, а попробуй плохо знать научный коммунизм–без корочки останешься.

–Помню. Только причем тут это?

–Научный коммунизм ни при чем, но там составная часть была, философия, а именно развитие общества. А любое общество развивается «по спирали», то есть всё повторяется. Всё, что когда–то случилось «на нижнем витке» обязательно повторится на «верхнем». Не буквально, конечно. Обстоятельства меняются, технологии улучшаются, рождаются новые люди, а события в мире одни и те же происходят. Вроде, как наследуются.

– А у меня в голове ничего про научный коммунизм не осталось.

–Я этот предмет столько раз сдавал, что со счета сбился. Меня один профессор с профильной кафедры просто ненавидел. Мы с ним еще на приемных экзаменах схлестнулись, вот он потом и отыгрывался. Я на всю жизнь запомнил, как этот «спиральный» закон называется: «отрицания отрицания».

–Так ты считаешь, что Алексей «унаследовал» твою судьбу?

–А разве не так?

– Там был один случай, здесь другой…

–Детали да, но результат–то один и тот же.

Юля понимала его логику, а еще она понимала, что даже если найдет весомые аргументы, переубедить его сейчас не сможет. И никто не сможет. Только он сам. И время.

–Мы вчера с ним всю ночь проговорили. Представляешь?! Первый раз за столько лет!

Она не стала спрашивать, о чем они разговаривали. Это не важно. Главное, что разговаривали и, о том знает сын, об их отношениях или нет, тоже не стала спрашивать. Уверена была–не знает.

Да и отношений, как таковых не было, ни с Лешкой, ни с Моториным. Случайно увидели друг друга, задержались на минуту, и дальше…..

Это было не так! Но, если думать по–другому, равновесие, которое едва наметилось в этой истории, тут же рухнет.

–А ты, знаешь, я рад,–Маторин поднялся, секунду постоял, запрокинув голову вверх, потом подошел к Юле,–Я рад тому, что случилось. Не смерти, конечно, а нашей встрече в метро, своей хулиганской выходке, пикнику на ковре и всему остальному,–он бережно взял ее ладонь и уткнулся в нее губами.

Они стояли, прижавшись к балконной двери, и молчали, словно прокручивали в голове воспоминания. А еще оба понимали, что больше не встретятся. Нет, Юрий Антонович Моторин и Юлия Сергеевна Комарова вполне могут пересечься, возможно, даже ни один раз. А вот Юрий и Юлия – никогда.

Проводив гостя, она еще долго держалась за ручку входной двери. Потом пошла в комнату и, едва протянув руку к выключателю, заметила странный блеск. Медленно ступая, словно боясь спугнуть, она приблизилась к балконному проему.

Рядом с открытой дверью на верхнем ярусе старой, покосившейся от времени, этажерке искрился аметистовой браслет, а чуть поодаль змеилась сиреневыми нитями серьги.

***

Остаток лета прошел тихо и неспешно. В конторе дел было мало, проверка закончилась, основные заказчики ушли в отпуска, да и большая часть сотрудников тоже. Занимались, в основном, текучкой, но случались и авралы. Обычно это происходило в конце недели незадолго до окончания рабочего дня. Больше всего в подобных ситуациях нервничала Людмила. Она решительно отказывалась сидеть после работы, а еще она стала часто отпрашиваться, поэтому взгляд у нее был почти всегда виноватый.

Галка напротив, сидела до упора, а иногда даже «пересиживала» Юлю. Она сильно изменилась, перестала трещать по телефону и выскакивать из комнаты каждые пятнадцать минут. На работу приходила минута в минуту, а обедала почти всегда на рабочем месте. Ее внешний облик тоже претерпел изменения, если раньше это были короткие юбки «ниже минимума», майки со стразами и принтами, то теперь все наряды были выдержаны в спокойной классической гамме, а юбка не поднималась выше колена больше чем на два сантиметра. Яркая попугайская бижутерия исчезла, а её место заняли небольшие золотые сережки и тонкое колечко на левой руке. Юля не знала радоваться или волноваться, а вот то, что к ним в комнату перестал заглядывать Бантик, ей не нравилась. Она хорошо относилась к Витьке и втайне надеялась, что Галка когда–нибудь, оценит его по достоинству.