Юля вспомнила, какие были у вахтера глаза, когда она сегодня без пяти семь заявилась на работу. Бедный старик, решил, что проспал и перепугался насмерть.

Вот фургончик развернулся и покинул территорию, но не прошло и минуты, как к зданию подкатил «Land Rover», из которого вылез Поморцев. Он огляделся, потом поправил галстук и барственно махнул водителю: «мол, свободен»….

«Любит Жутьбарс дешевые эффекты,–Юля зевнула и налила себе чаю,–Это уже четвертая чашка, а толку никакого, спать все равно хочется. Не слабые выходные».

Вчера Ромадин ушел практически сразу после ее обещания подумать, но уснуть она так и не смогла…..

А дворик медленно начинал свое ежедневное существование: подъехала машина с логотипом «Почта России» – корреспонденцию привезли, промчался молодой парень в фирменной бейсболке с тяжелой сумкой на правом плече – явно курьер. Стайкой пробежали девчонки из бухгалтерии, волоча за собой чем–то основательно набитую сумку, прошла Людмила, из–за кустов, держась за руки, вынырнули Бантик и Галка, а, в след за ними, гордо потрясая бюстом, прошествовала Базарычева….

–Привет, Юль! А ты, похоже, давно здесь,–Наташка кивнула в сторону чайного столика,–Случилось что–то?

–Ну–у–у–у… нет. А я тебя не заметила. Как дела–то?

–Привет, девоньки, еле доперла,–Людмила гордо поставила на стол сумку, доверху заполненную огурцами,– Свои, ранние и заметьте–никаких нитратов!

Наташка в ужасе всплеснула руками,–Господи! У тебя же опять поясницу прихватит!!

–Ну, положим, я ее только от метро сама тащила, а остальной путь у меня помощник был.

–Всем здрасте!!!! Ой, огурчики!–Галка была в великолепном настроении,– Люда–Ванна, я немного…..,–сграбастала с десяток штук и вылетела из комнаты,–Сейчас буду, я ненадолго…..

Стрелки настенных часов показывали без трех минут девять, и тут зазвонил телефон – рабочий день начался. Минут через десять потянулись посетители, потом было совещание у Поморцева, где целый час обсуждали план противопожарных мероприятий, а когда Юля вернулась в отдел, обнаружилось, что из электронного архива исчезли договоры за два года. Пришлось Наташке срочно поднимать из подвала оригиналы документов и восстанавливать базу, причем делать это ей пришлось в одиночку. Людмила разбиралась с посетителями и отвечала на звонки, потому как Галка больше двадцати минут на месте не сидела. Если бы Юля не знала, где она пропадает, то обязательно бы устроила выволочку, но, принимая во внимание недавние события Галкиной биографии, терпеливо молчала, да и Бантика ей было жалко.

Во второй половине дня количество посетителей значительно уменьшилось. Юля достала из кармана мобильник: с десяток рекламных смс–ок, и несколько звонков по работе. В памяти всплыл сначала водопад, шумно низвергающийся с крыши особняка, потом Матюхинская спина, то и дело теряющая вертикальное положение, и голос Ромадина….

–«Господи, что теперь со всем этим делать?». Она нашла в мобильнике Лешкин номер, помешкала и нажала «вызов». Сначала было четыре длинных гудка, а потом резко, как удар, короткие.

Юля сунула телефон в карман, и повернулась в сторону загадочно улыбающейся Галки – Красавица, кончай мечтать, смени Наталью. И смотри, если после тебя ошибки будут, премию не получишь. Тусь, прервись, а то у тебя глаза красные, ну чисто кролик.

Они спустились во двор и устроились на ящиках, прикрытых от посторонних глаз кустами жасмина и акации. Никто не знал, когда и кем они были сюда принесены, но у сотрудников это место пользовалось большой популярностью и называлось «палисадником».

Начальство относилось к этому по–разному. Ромадину было наплевать, он справедливо считал что дурака и бездельника видно сразу, независимо от того посещает он это место или нет. Мурин, заместитель директора по стратегии и маркетингу, сам иногда сюда захаживал, чаще всего с очередной пассией. Бобров, кажется, даже не знал о существовании этого места, а вот Поморцев…… От одного упоминания о «палисаднике» Вадим Павлович приходил в ярость. Он постоянно устраивал рейды, каждый месяц давал указания орлам из отдела снабжения искоренить источник разгильдяйства и расхлябанности, чтобы и воспоминаний о нём не осталось. Те подчинялись, но через день, максимум два, все возвращалась на круги своя. Не судьба была Вадиму Павловичу искоренить любовь народную.

–Как съездила?

–Ничего. В полном смысле НИЧЕГО! Ничего не произошло, ничего не прояснилось, ничего не было…. Ничего, ничего, ничего…

–Так! Тормози, давай по порядку.

–Ну, приехала я туда, Грачева еще не было. Представляешь, меня охранник пускать не хотел, пришлось паспорт показывать. Извинялся потом: «Ах, простите, ах, меня не предупреждали…».

–А чего ты хотела? Еще немного и дочери узнавать перестанут.

–Тьфу, на тебя…. Потом Грачев приехал, я как раз на кухне ужин готовила. Довольный такой вошел–«Привет, Ташуль! Вкусно пахнет, давно я домашнего не ел».

–Я, надеюсь, у тебя ума хватило пыль не поднимать, или ты орать начала, мол, сам виноват.

–Ничего я не начала. Ответила что–то нейтральное…. не помню что…Пока я с ужином канителилась Сашка где–то на участке был, потом есть сели. Разговор был как на первом свидании: как дела, где была…. Потом про девчонок заговорили. Знаешь, как только про дочерей вспомнили, сразу обстановка поменялась. Была стена, вот только что стояла, – и нет ее. Долго мы про них говорили: какие они маленькие были, какие сейчас, в какой институт им поступать – это вообще больная тема. У Ленки этот год в школе последний, а в голове полный ветер.

–Можно подумать, что у тебя в шестнадцать лет все мысли были только о профессии.

–Нет, конечно, но надо же ей как–то определяться.

–Ладно. Дальше что?

–Дальше?.. Поужинали, Грачев меня по участку повел с экскурсией. Ой, он там столько всего понастроил, а теперь перестраивает: то другое видение у него, то новая идея пришла…. А потом я чувствую, что разговор–то угасает, и говорю: устала, мол, день тяжелый и – в дом, сразу на второй этаж и спать. Утром встала, а Сашка мне: вечером гости будут, человек восемь–десять, так дружеский пикник. Сейчас позвоню в ресторан, сделаю заказ, они все оформят в лучшем виде: приготовят, привезут, накроют. Ну, тут я возмутилась. Какой еще ресторан?!! Люди загород едут в надежде воздухом подышать вкусненького поесть, а им стандартный общепит подсовывают! Чтобы я такой позор у себя в доме терпела?!!

–В этом я не сомневаюсь. Небось, тут же ринулась затариваться по магазинам да по рынкам и еще, наверное, того самого охранника с собой прихватила, а может парочку.

–Нет, Грачев сам повез, и от прилавка к прилавку без звука за мной ходил.

–Что было дальше я догадываюсь: сначала ты готовила стол, потом принимала гостей, размещала на ночлег, на следующий день все по–новой. Гости в воскресенье вечером разъехались? Я права?

–Некоторые только сегодня утром.

–А ты? Тебя Грачев сам привез или как?

–Сам.

–А матушка как? Неужели не доставала?

–Не поверишь, нет. Я когда сообщала ей, что поеду к Сашке загород, так рявкнула, что она, по–моему, дар речи потеряла. Даже не представляю, как мне теперь быть?

–А никак. Почему ты все время себя виноватой считаешь? Ты, что кого–нибудь предала? Без куска хлеба оставила? Больному в лекарстве отказала? Твоя мамаша абсолютно здоровая для своего возраста женщина, у нее отдельная квартира, дача, а про средства к существованию я вообще не говорю. Я же знаю, что ты ей каждый месяц деньги даешь, уверена, что из своей пенсии она ни копейки не тратит. И потом ты же сама говорила, что у нее постоянно кто–то гостит. Судя по твоим рассказам, у нее на даче просто проходной двор: племянники, подруги, дети племянников, внуки подруг и т.д. и т.п.

–Ну, их же надо принять…

–Принять, развлечь, кормить… Почему ты обязана это делать? И матушка твоя не обязана. Они все взрослые люди и должны понимать, что приезжают в гости к пожилой женщине, вот пусть и кормятся сами или голодают, смотря, что им больше нравится.

–Хорошо, хорошо… убедила.

–Это была твоя инициатива в переулке машину остановить или Сашкина? Я догадалась, что ты с «чернухи» в здание попала.

–Моя. Не хотелось глаза мозолить. Неизвестно же, что дальше будет. Мы ведь за выходные с Сашкой почти не разговаривали, ну, только в пятницу, а потом гости, суматоха…, но мне почему–то кажется, что он был доволен.

–Что делать думаешь?

–Не знаю, ничего я не знаю… пока не понятно.

Они вернулись в отдел. Галки, конечно же, не было, а Людмила стояла у окна с задумчивым видом, в руке у нее была чашка с чаем.

Такое они видели первый раз, Юля даже вздрогнула,–Люд, ты себя хорошо чувствуешь?–та молча кивнула,–А Галка где?

–Пару минут назад Бантик заходил.

Юля понимающе вздохнула, потом достала мобильник и набрала Лешкин номер: опять несколько длинных гудков, а затем короткие.

***

Прошло три дня. Ромадина Юля не видела, он в конторе за это время ни разу не появился, Лешке не дозвонилась, в понедельник он на ее звонки так и не ответил, а потом…… «аппарат либо выключен, либо находиться вне зоны действия сети»…… Состояние безысходности и неизвестности. Если бы не бешеная круговерть на работе, то вполне можно было бы спятить.

На фирме творилось что–то невообразимое, Колька и раньше не каждый день в «Скифе» появлялся, а тут исчез, не поставив никого в известность, и к тому же все телефоны отключил. Не то что бы рабочий процесс был нарушен, каждый, конечно, знал свое дело. Просто ни Поморцев–генеральный директор, ни замы, не хотели брать на себя ответственность. Указаний–то они от Кольки не получили, а потому необходимость подписать какой–нибудь документ превращалась в неразрешимую проблему.

Поморцев сразу объявил своему секретарю–референту, что пишет доклад и велел никого не пускать. Иветта Андреевна, разумеется, подчинилась, хотя ей хорошо было известно еще со времени их совместной работы в райкоме партии, что это стопроцентный блеф, потому как все доклады, отчеты, обзоры и даже заявления на отпуск всегда писала за шефа она.

А Мурин, Бобров и даже Колесников, грамотный и обычно самостоятельный в своих решениях управленец, заставляли любую бумажку согласовывать, чуть ли не со всеми начальниками отделов.

Именно поэтому в комнату каждые пять минут заглядывал кто–нибудь из сотрудников и с виноватым видом просил что–то завизировать. Юля молча просматривала документ, ставила свою подпись, и сотрудник, облегченно вздохнув, удалялся. Но ровно через три минуты, а именно столько требовалось, чтобы дойти до конца коридора, где располагался кабинет главбуха, раздавался истошный крик Базарычевой. Маргарита своим знаменитым зычным голосом возвещала всему зданию, что: «ее допекли олухи и недоумки, суются тут всякие и отвлекают, она не обязана за такую паршивую зарплату за всех все делать….». И так целый день. Кроме того каждый час с каким–нибудь дурацким вопросом звонил кто–то из замов, а то и сам Жутьбарс.

Юля хорошо понимала, почему они доставали ее звонками. Видимо надеялись, что устав от неразберихи, она разыщет Ромадина. В прежнее время Юля так бы и сделала, ей были известны, как минимум, два телефонных номера, на которые Колька обязательно ответит. Но не в этот раз.

Доставалось не только Юле. Людмила постоянно готовила справки то для Поморцева, то для бухгалтерии, а то и вовсе снабженцам чего–нибудь срочно надо было. Бедную Наташку не было видно из–за горы документов. Даже Галка, хоть и исчезала из комнаты минут на пять–десять каждый час, остальное время не отрывалась от компьютера.

–Алло? Что надо?–голос у Людмилы даже задрожал от возмущения,–Поняла,– телефонная трубка с треском приземлилась на аппарат,–Завтра к девяти Мурину нужен план финансовых поступлений на третий квартал. Я задерживаться не могу. Меня ждут!

Фр–р–р.. фр–р–р.. фр–р–р– Наташке никак не удавалось разыскать телефон в своей крупногабаритной торбе,–Да? Минуту…–и, буркнув,–Извините,– стремительно выбежала из комнаты, но через минуту вернулась и опять зарылась в бумаги.

Вслед за ней в дверь просунулся Бантик и стал подавать Галке какие–то знаки. Та в ответ испуганно замахала руками. После чего Бантик сначала исчез, а потом появился вновь,–Юль Сергевна, можно Вас на минуточку?–Юля вышла в коридор,–Юль Сергеевна, можно сегодня Гале минут на пятнадцать раньше уйти, очень надо….,–больше слов у парня не было. Для него и эти–то были равносильны подвигу. Вот любовь–то!

–Можно,–судя по всему, сидеть после работы придется самой.

***

Юля еще раз сверила цифры и по привычке пересчитала итоговую графу. Все верно. План для Мурина готов. Вдруг за батареей что–то зашуршало. «Крыса»,–промелькнуло у нее в голове,–«Вот наглая! Ещё даже не стемнело. Надо включить свет, а то эта тварь, не дай бог, по столам скакать начнет».

Но свет вспыхнул сам собой.

–Вот так гораздо веселее,–Моторин был доволен произведенным впечатлением,–Не ждали? Удивлены?

–Не ждала, но не удивлена. Сегодня же Петрович дежурит, насколько я помню, вы с ним большие приятели.

–Все верно. А я пришел напомнить, что завтра у нас вечеринка по случаю юбилея фирмы. Вы обещали составить мне компанию.

–А вы обещали позвонить, а не…..

–Каюсь, грешен…. Очень хотелось увидеть.

–Ну, то, что я сижу на работе, вы могли узнать только когда прибыли на место, но ведь меня могло и не быть. Тогда как?

–Я малый сообразительный, придумал бы что–нибудь.

– И не пожалели бы, что зря проездили?

–Для бешеной собаки сорок верст не крюк, а если серьезно… Я считаю, что никогда и ни о чем не надо жалеть,–Моторин наклонился и внимательно посмотрел на Юлю,–А вы голодная, даже цвет глаз изменился.

–Это освещение плохое.

–Возможно, но, тем не менее, едем обедать,–и, заметив отрицательный жест, решительно взял ее за руку,–Едем, едим. Возражения не принимаются.

Пустые, по московским меркам, летние улицы, вытекали из–под колес, словно сливочное масло. Прямо, левый поворот, правый поворот, опять прямо…….

–Приехали,–это было первое слово, произнесенное Моториным за все время пути,–Спите?

–Нет, что вы,– возразила Юля и кивнула в сторону ресторана,–Знакомое место.

На входе, как и в прошлый раз, их встретил метрдотель,–Здравствуйте, господа. Столик в «зеленом» зале вас ждет. А мы вчера «каминный» после ремонта открыли, если хотите, могу вас там разместить?

Моторин вопросительно посмотрел на Юлю.

–Нет, нет,–замотала она головой,–Мне в прошлый раз «зеленый» очень понравился,–господи, ну, зачем вспомнила «про прошлый раз»… и, чтобы избавиться от неловкости повернулась к метрдотелю,–У вас замечательный ресторан, Глеб Иванович.

Они расположились за тем же самым столиком, что был недалеко от фонтана. Внушительного вида араукарии, драцены и еще какие–то кусты, напоминающее папоротник, надежно скрывали посетителей друг от друга. Официант, словно ангел, незаметно появился и также незаметно исчез.

–У меня тост,–Маторин поднял бокал,–За дружбу.

–Что уже наступил третий этап?

–Простите, не понял?

–Помните, когда вы приглашали меня на юбилей, то сказали, что первый этап–знакомство, второй–общение, третий–дружба.

–Вот вы о чем. Да, я считаю, что наступил третий этап и предлагаю за это выпить.

Юля чуть помешкала, но потом решительно подняла бокал и–дзинь–зинь!–За третий этап.

Неожиданно откуда–то издалека послышалась тихая мелодия, в прошлый раз никакой музыки не было.

–Это из «каминного»,–Моторин словно подслушал ее мысли,–Там иногда бывает шумновато, но зато можно потанцевать, а здесь хорошо разговаривать или молчать. О чем задумались, Юля?

–Так…. Ни о чем. А почему вы считаете, что никогда ни о чем не надо жалеть?

–Почему?.... Да все просто… Основной инстинкт любого живого существа – это инстинкт самосохранения. Человек, конечно, высшее творение природы, но, согласно научным теориям он принадлежит к классу млекопитающих, отряду приматов, а далее там много чего… подотряд…, семейство…., вид…. отсюда вывод – человек в своей первозданной основе – животное. А раз так, то инстинкт самосохранения никогда не позволит человеку совершить что–либо себе во вред.

–Да, ладно. Люди сплошь и рядом совершают поступки, которые оборачиваются для них, если уж не большой бедой, то неприятностями.

–Спорное утверждение. Человек ведь оценивает последствия своего поступка не сразу, а по–прошествии времени. А к тому моменту он уже изменился, и не только он. Изменилось время, обстоятельства, условия……. и люди. Даже если они те же самые, что были тогда в его жизни. Вот и получается, что он «сегодняшний» оценивает себя «вчерашнего». И этому «сегодняшнему», захоти он сделать то, что сделал когда–то, инстинкт самосохранения скажет: «ни в коем случае, сделаешь – будет плохо», а того «вчерашнего», тот же инстинкт предостерегал: «не сделаешь – пожалеешь».

Юля недоверчиво усмехнулась,–Вас послушать, так человек всегда поступает правильно.

–А я не говорил, что правильно. Может и неправильно, но по–другому никак. В моей жизни было достаточно моментов, когда я понимал, что если я сейчас сделаю или наоборот не сделаю ту или иную вещь, мне, да и не только мне, будет тяжело. Я этим не горжусь, просто в той ситуации это казалось единственно правильным решением. Жалость–чувство не конструктивное. Если сделал, когда–то «хорошо»–радуйся. А, если «плохо»–постарайся исправить, помочь или, по крайней мере, не допускать в дальнейшем ничего подобного.

–Получается?

–Что?

–Исправить, помочь…..

–Иногда получается, иногда нет.

Музыка пропала, в тишине было слышно, как в фонтане медленно журчит вода. Взгляд Юлиного собеседника был направлен куда–то в сторону, словно он вспоминал что–то важное, а может быть наоборот, пытался забыть. Вдруг на его правой щеке начала пульсировать жилка. Юля вздрогнула, вроде бы она уже это видела, и тут ей ужасно захотелось сказать что–нибудь хорошее этому большому сильному человеку.

Снова заиграла музыка, только теперь нечто бравурное.

–Вы что–то неприятное вспомнили?

–Да, так. Жизнь вспомнил. Извините, я не имел право отягощать вас своими мыслями.

–Ай–я–я–й. Сами предложили тост за дружбу. А сами….. Кто же перед друзьями за такое извиняется?

Моторин расплылся в улыбке,– Тогда предлагаю перейти «на ты», – и, видя, что Юля приготовилась возражать, быстро продолжил,–Но, учитывая, что знакомство наше не такое длительное, как хотелось бы, вариант предлагаю конспиративный. На людях «на вы» и по имени–отчеству, а когда нас двое – по именам и «на ты». Идет?

В голове она лихорадочно искала слова, чтобы отказаться, но вместо этого произнесла,–Идет!

……..Несмотря на поздний час, город не спал, то тут, то там возникали радостно гомонящие компании. Юля уютно расположилась на сидении автомобиля, и, если бы не ремень безопасности, то вообще свернулась бы калачиком.

–Ты напоминаешь кошку на батарее, даже от света щуришься так же.

Что?!…Ах, да….когда вдвоем «на ты»,–Ну, вот еще…

–Извини, я не хотел тебя обидеть.

–Я не обиделась. Просто недолюбливаю кошек. Животное себе на уме.

–А женщина разве не себе на уме?

–По ваше…. по–твоему,–исправилась Юля,–Мы все лживые и с двойным дном?

–Да, ничего подобного. Просто вас природа создала с особой миссией– материнство. Ей–матушке наплевать будет женщина рожать или нет. У нее свои задачи, в каждую она закладывает сил, что называется, на себя и на того парня. Вот, поэтому–то, все ваши мысли и действия идут не по–прямой, а зигзагами. Так сказать, с учетом своих интересов и интересов потомства, даже, если этого потомства нет.

Юля хмыкнула,–Интересная мысль,–спорить не хотелось.

Было уже довольно поздно, когда они подъехали к ее дому,–Ну, все. Спасибо. Я пошла.

–Даже и не мечтай,–отрезал Моторин,–Провожу до квартиры,–ее рука мгновенно оказалась в Маторинской пятерне,–вдруг тебя в подъезде Бармалеи ждут.

В лифте поднимались молча, у двери Юрий поцеловал Юлину руку и только после этого отпустил,– Завтра я заеду за тобой в семь вечера. Вопрос–куда?

–Сюда. Может, предварительно созвонимся?

–Нет,–отрезал он,–свой номер телефона не дам и твой не возьму–это, чтобы соблазна не было отмазку искать. А в этой ситуации, ты, как человек обязательный, к семи будешь готова в любом случае.

–Ишь, ты! Психолог! А откуда тебе известно про мою обязательность?

–Слухом земля полнится.

***

На следующий день в конторе появился Ромадин. Причем, ровно в девять минута в минуту, трезвый как младенец и сияющий как начищенный медный таз. Едва только пронесся слух, что «сам» на месте, в приемную ломанулись сотрудники, бедные «стютюэтки» с трудом успевали разруливать толпу страждущих.

Юля в приемную не пошла, справедливо полагая, что Колька, когда сочтет нужным, сам ее вызовет. В том, что сочтет, она не сомневалась.

Еще одна неожиданность: на часах девять пятнадцать, Наташка и даже Галка на месте, а Людмилы нет. Это было настолько непривычно, что все забеспокоились и стали строить различные предположения. После пятиминутного совещания было решено, что если к десяти Людмила не появится, начнут «бить тревогу».

Она появилась без пяти десять,–Юль, прости. Врать не буду, банально проспала.

–У тебя же бессонница,–Наташка даже заикаться стала.

–Была, да вся вышла,–загадочно улыбнулась та.

–Ну, и замечательно,–Юля не горела желанием прояснять ситуацию,–План для Мурина я вчера составила. Ты его проверь и отнеси, только вряд ли он ему понадобится. Шеф прибыл.

–Ясный перец,–хохотнула Галка,–теперь всем начальничкам по барабану, раз сам Ник Саныч на месте.

–Ну, это ты зря,–буркнула Юля, копаясь в мобильнике,–Мурин мужик нормальный,–….. «абонент либо выключен, либо…..»–за сегодняшнее утро–это четвертая попытка дозвониться Алексею.

Юля понятия не имела, что делать. С одной стороны– это она сбежала, не попрощавшись, он же не знает, про ее конспиративную слежку. А с другой–кто ее поставил в идиотское положение? Даже не предупредил, что к чему. На душе погано, а в голове ни одной стоящей мысли. Росту Юля звонить не решалась. Во–первых, потому что знала только городской телефон (с работы разговор отпадает, а вечером…). А во–вторых, она ему в прошлый раз уже звонила с расспросами. Неудобно.

–Юль Сергевна,–голос Зои вернул её к реальности,–Николай Александрович, просил передать, чтобы вы, как освободитесь, зашли к нему. Он просил, по возможности, до двух.

«Фу ты – ну ты! Какие нежности при нашей грешности»,–а вслух,–Хорошо через пару минут буду.

К шефу стояла длинная очередь, почти как мавзолей в советские времена. Не обращая внимание на скопившийся народ, она быстрым шагом пересекла приемную и толкнула дверь.

Кроме Ромадина в кабинете Юля обнаружила еще и Поморцева. Выражение лица у Жутьбарса было довольно неожиданное, ошалело–довольное, но вместе с тем и недоверчивое.

–Ладно, Палыч,–Колька встал, показывая, что беседа закончена,–Это пока в общих чертах. Как любят выражаться дипломаты, протокол о намерениях, но ты информацию перевари и, милости прошу, с предложениями.

Жутьбарс закивал, словно китайский болванчик, и нехотя выполз за дверь.

–Ну, привет, привет,–Ромадин был в великолепном настроении. Он словно полководец расхаживал по кабинету и улыбался во все тридцать два зуба,–Докладываю: вес взят!! Получил от Кликуши акции, она– развод. Осталось только с Натаповскими родственниками развязаться и я полноправный хозяин «ЛиРоНа». Название сменю, чтобы ничего о прошлом не напоминало. У меня на тебя виды. Не дергайся, в профессиональном смысле. Раз ты, красавица, ячейку общества строить не хочешь, будешь строить карьеру.

–Я не говорила, что не хочу.

–Это и так понятно. Если до сих пор не собралась, то в будущем тем более. Заберу, тебя в «ЛиРоН». Или нет. Здесь генеральным сделаю,–Юля отрицательно замотала головой,–Это ты про что? Про «ЛиРоН» или про генерального?,–Юля опять замотала головой, но теперь уже утвердительно,–Ладно, потом обсудим. Я пока сам не очень ясно представляю. Ну, что, может, отметим?

Юлька облегченно вздохнула,–Я тебя поздравляю. Отметим, только не сейчас.

–А я и не сказал, что сейчас. У меня в ближайшие дни дел вагон. Но ты готовься, и к выпивке и карьерному росту.

–Хорошо. Буду готовиться,–покорно согласилась она,–Отпусти меня сегодня с работы.

–Когда?

–Прямо сейчас.

Николай внимательно посмотрел Юле в глаза,–Иди,–и, видя, что она радостно вскочила со стула, добавил,–Если, что….. В понедельник можешь не приходить. Отзвонись только.

У себя на этаже Юля огляделась и нажала кнопку мобильника – «абонет либо…..». Понятно.

–Люда, принимай командование. У меня дело срочное. Ромадин в курсе. Начнут доставать с чем–нибудь серьезным–гони. Пусть до понедельника ждут, а если нет, то только с указания шефа. Галка, не вздумай свинтить. Я тебя вчера отпустила на полтора часа раньше. Сегодня до упора.

Путь до охранника Юля проделала легкой рысцой, так же быстро пересекла двор и остановилась только, когда выскочила на «Петровку»,–«Стоп, мне же туфли к платью нужны»,–энергично покрутила головой и направилась в сторону ЦУМа.

В половине седьмого она стояла у шкафа и рассматривала себя в зеркало. Довольно простое, но великолепно скроенное «сиреневое нечто» сидело на ней прекрасно, на ногах были только что купленные шоколадные лодочки, а в руках такого же цвета клатч.

Юля вздохнула. Идти никуда не хотелось, в который раз набрала номер Алексея: «абонент…». «Черт возьми, что я ему, девчонка? Да наплевать! Пусть делает, что хочет!–трынь, трынь, трынь…., мобильник погас,–Теперь я–«абонент недоступен»…

***

Юля наслаждалась свежестью и покоем в глубине полутемной аллеи, там, за ее спиной в огромном зале шумела радостная публика. Белые с алой окантовкой шторы на огромных настежь распахнутых окнах пузырились от сквозняка, словно паруса. То и дело слышались, то взрывы смеха, то звяканье бокалов. А здесь в этом зеленом оазисе тишина и умиротворение. Она медленно провела по стволу небольшого деревца и на запястье слегка звякнула уютно устроившаяся белая змейка, сверху донизу усыпанная маленькими сиреневыми аметистами.

Моторин появился ровно в семь, минута в минуту,–Великолепно! Но кое–чего не хватает,–невесть откуда достал футляр и–перед Юлиными глазами, радостно переливаясь то сиреневыми, то фиолетовыми лучами, заиграли озорные змейки,–Прошу примерить,–она испуганно замахала руками,–Стоп, стоп…. Это не подарок. Это для приема. Драгоценности принадлежат фирме, но не могут же они все время взаперти скучать,–Юля снова замахала руками,–Успокойся. Голливудские звезды, чтобы по красной дорожке пройтись, берут напрокат не только драгоценности, но и платья. А наши женщины, чем хуже? Вот серьги одевай.

И только тут она обнаружила, что браслет уже перекочевал ей руку, а Моторин колдует над брошкой у левого плеча.

Сережки Юля надела, но чувство неловкости у нее прошло только, когда на приеме она заметила, что на многих женщинах надеты драгоценности, с ювелирной выставки,–Это, тоже напрокат?

Моторин ответил уклончиво,–Ну, в основном да,–после чего, не желая продолжать дискуссию, повел ее знакомиться с сослуживцами и так естественно это проделал, назвав только её имя и отчество без дополнительных комментариев, что она, наконец, облегченно выдохнула и расслабилась.

А дальше все было весело и празднично….

Юля прикрыла глаза и развела руки в стороны. Легкий бриз приятно шевелил волосы.

–Медитируешь?

–Ой, господи, напугал,–Юрий слегка обнял ее за плечо и протянул бокал с шампанским,–Нет, мне хватит и так голова шумит.

–Ну, тогда давай пройдемся,–он поставил бокал на скамейку,–А я тебя потерял.

–Хорошо здесь. Парк был, или это творение ландшафтных дизайнеров?

–И то и другое. Парк–то был, только очень запушенный. Пришлось подновить.

–Конечно под твоим чутким руководством,–не удержалась Юля.

–Ты зря думаешь, что я во все вмешиваюсь. Это невозможно, да и не нужно ни мне, ни людям. Я занимаюсь только тем, что мне интересно, и,–он внимательно посмотрел Юле в глаза,– сближаюсь только с теми людьми, которые мне по–настоящему нравятся.

Ей стало стыдно за свой сарказм, в этом человеке было что–то очень притягательное, а еще в его обществе Юля чувствовала себя абсолютно защищенной. Так с ней бывало только в компании с Ромадиным. «Стоп, причем здесь Колька?»–Юр, давай присядем. Туфли первый раз одела, ноги болят смертельно.

–Сейчас, сейчас…,–они прошли еще пару минут и оказались перед входом в беседку,–Вот, присаживайся. Туфли снимай, а ноги вот так,–он разместил ее ступни на своих коленях и стал энергично разминать.

Юля не ощутила никакого дискомфорта, было удивительно хорошо и уютно.

–Как, лучше?–в ответ она промурчала что–то нечленораздельное,–Ну, и замечательно. А теперь вот так, – он развернул ее на девяносто градусов, – Мышцы расслабь и позвоночник держи прямо,–теплые Моторинские руки разминали ей шею и плечи,–Старый старательский способ. Мы в экспедициях его практиковали. За день так намотаешься, что еле ноги волочешь, а после этого опять человек. Валерка Прохоров большой мастер был,–он помолчал и грустно добавил,–Друг мой, мы с ним пол–Сибири исходили…. Умер несколько лет назад.

–А я его видела. Давно. Вместе с Ромадиным.

–Так он же его троюродный брат, они практически выросли вместе.

«Надо же! А я думала, что все про Кольку знаю»,–Юля даже слегка обиделась,–Достаточно. Спасибо большое,–она резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Моториным,– «Надо встать, сейчас он меня поцелует… или нет?… или….»,–мысли проносились со скоростью курьерского поезда, –Я думаю…..,–а в голове: «Не успела….».

Секунда, две, десять……

–Извиняться не буду. Очень хотелось тебя поцеловать. Если сочтешь нужным дать мне по физиономии или уйти, пойму.

Она колебалась минуту не больше,–Неожиданно. Нет, неправда. Не совсем неожиданно. Ни драться, ни убегать не собираюсь. Мы оба взрослые люди. Честно признаюсь: на такое развитие событий не рассчитывала, но то, что ты мне нравишься, возможно, даже слишком, отрицать не буду.

–Для людей взрослых, вроде нас с тобой, этого вполне достаточно,–было в этих словах что–то обреченное, обусловленное горьким жизненным опытом, –Приглашаю в гости. Дом у меня небольшой, но достаточно уютный, а главное участок: много деревьев, цветов и точно такая же беседка,–Юрий постучал ладонью по решетчатой стенке,–А относительно всего остального….–это не мне решать… Воздух там замечательный, а ты, небось, и из города за лето ни разу не вылезала. Ну, поехали?

–Поехали,–Юля, и понятия не имела, почему она так быстро согласилась. Согласилась и все, но мысль все–таки промелькнула: «А из города я вылезала, только результат не самый лучший…»