Глава 31. Солнце под землёй
Две полуптицы остались в разгромленной пещере. Хищные взгляды уставились на людей, прячущихся по ту сторону магической защиты. Та, что была помоложе приблизилась, двигаясь с неподражаемой грацией, и вскользь коснулась невидимого барьера сначала ладонью, затем крылом. Её оживление сменилось задумчивостью. Должно быть, мысленно взвешивала, как лучше поступить.
Вторая, оставаясь позади, вскинула руку в повелительном жесте.
– Ну? – голос её зазвучал резко и нетерпеливо.
– Защиты хватит на пару часов, – молодая горгулья прощупывала пространство впереди себя магией. – Пожалуй, я могла бы разбить его, но велик риск обвала…
– Сделай одолжение, Чила, постереги эти души. Ты ведь успеешь до закрытия смертных врат?
– Будь спокойна, сестра. До сошествия Венеры я верну блудное дитя в родное пепелище, – глаза Чилы сузились и цепко вперились в Шемс, на губах заиграла очень недобрая улыбка.
Дымная темнота пещеры хоть и не была кромешной, но обостряла напряжённость, обволакивала, душила тяжёлым саваном, заставляя сердце стучать набатом. Заклятия Сатис погасили почти все свечи и расшвыряли их по сторонам. Из-за этого теперь ещё резче выделялись во мраке красные зрачки горгулий, горящие, как раскалённые угли? Какие нервы это выдержат? Но Шемс чувствовала жар пальцев, сжимающих ладонь. Тиббот и остальные были рядом и это придавало сил.
– Зачем вы преследуете меня?! – закричала она в темноту, когда старшая горгулья шумно взмахнула крыльями и исчезла в провале разрушенного колодца. – Я родилась здесь, в этом мире. Если мне суждено отправиться в Ад, то лишь после того, как я завершу свой жизненный путь на Земле. И тогда воздастся мне по заслугам! Это будет правильно и справедливо. Но сейчас вы совершаете ошибку.
Оставшаяся с ними Чила ответила не сразу. Сперва долго и недоверчиво разглядывала девушку. Что её удивило? Что Шемс посмела возмущаться или что она вообще умеет разговаривать?
– Если б только ты могла осознавать, какое жалкое зрелище представляешь, выдумывая свои нескладные небылицы, – её глубокий вздох отзывался сожалением. – Пламя и сера бегут через твои вены. Моё врождённое чутьё всегда безошибочно позволяет узнать истинный дух Ада.
– А вот Сатис не узнала. Все могут ошибаться, даже могущественные создания, наделённые магическими знаниями. И ещё, могли бы добавить сюда хоть каплю благодарности, за то, что помогли вам сцапать демона.
– Ты и впрямь пытаешься торговаться? Со мной?!
– Она говорит правду, – голос Дарреля был слабым и прерывистым, однако чувствовалось, что он настроен решительно. – Да, безусловно, конечно, ваши суперспособности впечатляют: помогают отыскать следы демонов через миры и тому подобные вещи… но всё-таки, как выясняется, в отдельных случаях не могут отличить человеческую природу от демонической. Давайте генетический анализ сделаем что ли. Только, по-моему, и без него всем тут очевидно, что я – родной отец Шемс.
– Зачем я вас слушаю? – Чила отвернулась и в раздражении зашагала по пещере: к озеру, потом обратно…
– Потому что у тебя тоже есть душа, и восставшее чувство неправоты её неприятно тревожит, – Лльюэллин ступил вперёд, к самому краю, почти на линию обозначенного круга. Легко, даже небрежно ткнул арбалетом в пол, будто просто опирался на него. Горгулья замерла и алчно прожгла его взглядом, но граница не была нарушена, и защита всё ещё оставалась активной. А тот, по привычке, позволяя себе держаться отстранённо и надменно, продолжал: – Ты отказываешься слушать тихий голос внутри себя, ведь иначе откроется истина, которой ты боишься больше всего на свете. Для чего ты рождена? Ты когда-нибудь думала об этом? Неужели просто ищейка? Без мнения, без позиции, без выбора… В этом твоё предназначение или тебе так сказали?
– В Аду разберутся, чьей она породы. Тебе-то, что за дело, не пойму? Просто швырните её сюда, и я оставлю вас в покое.
– Не выйдет одной ношей отделаться. Нас тут по меньшей мере двое ещё, стоящих буквально на пороге. Донесёшь всех или нам с Даррелем подождать Харона? – Лльюэллин отступил, и волна белых волос, качнувшись, скользнула по его лицу, затем отвернулся, но Чила готова была поклясться, что на губах его застыла холодная улыбка.
Она нахмурилась. Он смеет смеяться над ней? Нарочно подначивает? Что ж, пусть она молода и впервые покинула родное гнедо, но вот возьмёт и покажет этому самовлюблённому негодяю, кто тут обладает настоящей силой…
Шемс вздрогнула, когда своды пещеры затряслись, а по невидимой стене побежали изумрудные молнии, и будто по стеклу, в пространстве по контуру поползла паутина трещин. Неожиданно возникло какое-то внутреннее сопротивление и Шемс инстинктивно сосредоточилась на нём, восстав против нарастающего давления. Но пальцы Тиббота крепче сжали ладонь, а его дыхание щекотнуло ухо:
– Используй ловец солнца.
Шемс медленно выдохнула, отпуская напряжение. И это показалось настолько противоестественном, когда внутри всё вопило, не желая противиться инстинктам, затмевающим голос разума. Её с горгульей взгляды скрестились, осветившись возбуждённостью, соперничеством и неприязнью.
Бреши в защите росли, добавляя напряженности. Томительность ожидания, медленный бег времени и всеобщее молчание становились всё невыносимей. Хотелось сказать или сделать хоть что-то, пусть совсем безрассудное, лишь бы скорей наступила развязка.
В итоге почему-то всё равно все они пропустили момент, когда барьер окончательно рухнул. Даже Чила пару секунд оставалась недвижна, недоумённо взирая на образовавшуюся пустоту в месте, где только что находилась преграда, отделяющая её от желанной добычи. Но вот она очнулась, губы расплылись в торжествующей улыбке и, прошипев что-то многообещающее, горгулья стремительно прыгнула вперёд. В это же самое время Шемс активировала артефакт. Уставшие от потёмок глаза зажмурились, ослеплённые ярчайшим режущим светом, внезапно озарившем пещеру.
Тишина взорвалась протестующим криком Чилы. В нем сквозило недоумение, потрясение и… обида? Горгулья метнулась в сторону, ища спасения в неверных тенях. Но слишком поздно. Крылья с шумом взметнулись вверх, серебром переливаясь под солнечным сиянием и застыли в обречённой неподвижности. Мраморным холодом сковало тело, остановило сердце, в мгновение ока превратив живое существо в каменное изваяние.
– Давайте скорее расколотим эту Чилу, пока она представляет собой уязвимую мишень, – Евгения выбежала из круга, озираясь в поисках какого-нибудь орудия поувесистее.
– Не трать силы напрасно. Горгульи не отличаются хрупкостью, – Лльюэллин решительно отобрал из её рук крупный булыжник.
– Вот заодно и проверим, – Евгения не захотела униматься и попробовала булыжник вернуть, но сдержанность Лльюэллина всегда органично сочеталась с его бескомпромиссностью.
– Её сёстры вернутся. Имея заложника, есть смысл подумать над деталями возможной сделкой. В любом случае, скоро рассвет. Вынесем её на улицу, и у нас будет день на поиск подходящего оружия или заклинания…
Шемс и Тиббот тоже подошли поближе. Шемс всё ещё поглядывала с опаской, но не сдержала любопытства и потрогала выточенные из гранита складки плаща. Тиббот постучал костяшками кулака по каменному плечу, а убедившись, что угроза действительно миновала, предложил:
– Запрём её в железной клетке, которую для надёжности защитим символами, заклинаниями и магическими ингредиентами.
– Хорошо, принеси клетку, – Лльюэллин согласно кивнул и перевёл взгляд на Шемс. – Ты сумеешь закрыть портал?
– По… постараюсь… То есть, закрою конечно, – спохватилась девушка и поспешила через завалы к колодцу.
– Лльюэллин, – Евгения тронула плечо мужчины, привлекая внимание. – Даррелю нужна помощь.
Боковым зрением Шемс видела, как бесчувственное тело её отца подняли с пола и унесли прочь. С ним всё будет в порядке, говорила она себе. В библиотеке полно книг с целительными заклинаниями. Что-нибудь подходящее непременно отыщется. А пока важно не допустить появления новых незваных гостей… Она склонилась над чёрным провалом и прислушалась. Тихая бездна пугала и манила одновременно. Непостижимая страшная тайна притягивала, искушала поддаться, заглянуть за тонкую грань реальности. И Шемс уступила соблазну, позволив потоку сознания двигаться самостоятельно свозь тьму.
Сперва всё шло довольно гладко. Она долго беспрепятственно скользила вниз, улавливая лишь тусклые отблески протянутых сквозь пространство нитей, похожих на тонкие-тонкие струны, в местах пересечения скреплённых более яркими руническими символами, сотканными из энергий. Появилось ощущение, будто она провалилась в зачарованный сон и неодолимая сила затягивает её всё глубже и глубже. Но вот шахта колодца становится шире, темнота понемногу отступает, рассеивается, и похожие на предутреннюю серость её окружают вязкие облака ядовитого тумана. Вдали проступают очертания огненных врат, будто распахнутая пасть чудовища, ждущего глупцов вроде Шемс…
Открытие разом отрезвило. Мысленно вопя от ужаса, она ринулась обратно, по пути срывая сияющие руны, что удерживали портал открытым.
Очнулась Шемс вновь в пещере, всё в той же позе – склонившись над колодцем. Фух, чудом пронесло.
Тишина какая-то зловещая повисла в спёртом воздухе пещеры, навалилась, как будто хотела раздавить. И хоть свет от ловца солнца по-прежнему исправно разгонял мрак, безжизненная пустота этого места заставляла почувствовать себя весьма некомфортно.
Куда все подевались? Почему Тиббот не остался с ней? Ах да, вспомнила Шемс, он ведь отправился за магической клеткой…
Взгляд сам собой постоянно возвращался к горгулье. Даже теперь за сковавшей плоть неподвижностью, за красивыми чертами, острыми скулами, тонким хищно изогнутым носом… чудилась угроза.
– Вот же жуткое создание, – нежелание и дальше оставаться со статуей наедине заполнило её сознание.
Шемс прошла мимо и задумчиво подняла оставленный на полу арбалет. Тяжёлый. В душе одновременно сплелось столько эмоций, что она и не в состоянии разобрать. И уж совсем непривычно, что можно чувствовать свободно, без оглядки на Сатис. Она прислушалась к ощущениям и вдруг не почувствовала ничего, только какая-то ужасающая тишина, тишина сердца, словно она, как и Чила вмиг превратилась в камень, только не снаружи, а где-то там внутри.
– Ты умеешь с ним обращаться?
Негромкий голос Лльюэллина показался Шемс раскатом грома и заставил испуганно вздрогнуть.
– Она же упорная, как терминатор – не угомонится пока своего не добьётся… или не будет уничтожена.
– Мы же договорились, что не станем её убивать. Но последнее слово разумеется за тобой, потому как теперь ты Властвующая в этом доме.
– Это тут ни при чём, – Шемс непонимающе распахнула глаза, уставившись на него. – Не сравнивай меня с Сатис!
– Я не сравнивал.
Шемс продолжала возмущённо сопеть и сердито моргать, но чем больше думала надо всем этим, тем нерешительнее себя чувствовала.
Лльюэллин, незаметно выдохнув, подошёл, чтобы забрать оружие, впрочем, девушка не особо и возражала. Она стояла, замкнувшись в своих эмоциях, вновь чувствуя себя взбалмошной девчонкой с верой в людей, верой в лучшее. Суеверный трепет, нарастающая тревога и надежда на поддержку, и ярость, и страх одновременно с облегчением оттого, что не совершила непоправимого, всё смешалось в сердце. Мурашки бежали по коже и пульсацией крови по телу разрасталось жжение. Это эмоции и чувства возвращались к ней.
Глава 32. Самая большая ценность
Шемс шла по коридору, превратившемуся в сплошные руины, переступая через осколки прежде прекрасных колонн и барельефов, раскуроченные полы и куски отвалившейся штукатурки. Стены с вырванными дверями зияли безобразными дырами. Опалённые листы книг, куски картин, сломанные канделябры стали теперь просто мусором. Да уж, работы тут непочатый край. Справится ли она? Тихик верил, что справится, однако, у самой Шемс возникали на этот счёт большие сомнения.
Одна из немногих уцелевших дверей открылась, и навстречу девушке вышла Евгения. Несколько мгновений они оценивающе смотрели друг на друга.
– Ты в порядке? Выглядишь не очень.
– Да, нормально. Портал закрыт. Лльюэллин сейчас в подвале запаковывает в клетку горгулью, – отчиталась Шемс.
– Хорошо. Зайдёшь? Даррель сейчас у меня.
– А ты куда?
– На поиски книг с рецептами исцеляющих заклинаний. Библиотека, как видишь, тоже изрядно пострадала, но, к счастью, не уничтожена полностью. Жаль конечно, что часть магических опций пропала и дом больше не предоставляет нам доступ к запасам всех мировых хранилищ… И ладно, обойдёмся имеющимися. Уверена, надо лишь запастись терпением, в итоге что-нибудь да отыщется…
Внутри бывших покоев Ионы сохранился порядок, если не считать окровавленных полотенец и простыней, разбросанных по комнатам. Понятно, что здесь Шемс оказалась впервые, и ожидая увидеть обстановку, кричащую какой-нибудь цыганской вычурностью, была очень удивлена уютному и обворожительно простому интерьеру. Но сейчас, когда проблема Сатис и горгульий более-менее разрешилась, её мысли целиком и полностью переключились на Дарреля. Возможность самоисцеления утрачена, но всегда ведь есть другой выход, осталось его найти. Только бы успеть…
Даррель неподвижно лежал в постели: бледный, перебинтованный, укрытый одеялом с ярким рисунком мандалы. Тиббот сидел неподалёку в кресле, обитом принтованным индийским хлопком. При появлении Шемс он поднял голову от страниц одной из многочисленных книг, которыми был завален не только круглый деревянный столик, но и винтажный коврик под ним.
– А вот наконец-то, и ты! – Тиббот старался придать голосу шутливый тон. – Я уже почти начал тревожиться, собирался отправляться на поиски.
– Он по-прежнему без сознания? – Шемс, исправляя охватившее её малодушие, подошла к Даррелю.
– Ну ещё бы! Потерять столько крови – это не шутки.
Шемс думала о том же. Такой бледный, бледнее мела, будто мертвец. Но грудь его вздымалась снова и снова, порывисто, с хрипом, в такт неровному дыханию, доказывающему, что он всё ещё жив.
– Неужели тебе его ни капельки не жаль? – в голосе Шемс слышалась бесконечная усталость.
– Бог с тобой? Тогда чем я сейчас по-твоему занимаюсь? Штудирую, между прочим, труды шаманов, магов, жрецов, владевших знаниями великих целителей.
Да, штудирует. Вот только не ради Дарреля, а ради неё. Шемс поняла это и мгновенно прониклась благодарностью.
– А может ему просто нужно в обычную человеческую больницу? Образ Сатис больше не таится за нашими спинами незримой тенью, так почему же мы все до сих пор тут и надеемся на какое-то неведомое чудо?!
– Во-первых, потому что тебе всё ещё нужна защита от горгулий, а наложенные на дом чары пока с этой задачей справляются…
– Речь сейчас не обо мне. Даррелю… моему отцу, немедленно нужна квалифицированная медицинская помощь.
– Я понимаю сколько он для тебя значит, – Тиббот вздохнул с сочувствием. – Я на твоей стороне. Всегда. Только ведь, Шемс, не лечат в современных больницах ни отравляющих проклятий, ни ран, оставленных стрелами, пропитанными ведьмовским ядом, смешанным с кровью демона.
– Я только-только его нашла, – всхлипнула Шемс, чувствуя, как глаза заволакивает слезами.
Тиббот отложил книгу, подошёл, осторожно обнял за плечи и привлёк к себе.
– Ну, что ты, маленькая моя. Пока ведь не случилось ничего совсем уж непоправимого. Вспомни, мы ведь справились с Сатис, тем более справимся и с этой бедой.
– Я не понимала, что это так серьёзно… думала, ему, как обычно нужно отлежаться и всё…
– Так и есть. И тебе не помешает отдохнуть. Представляешь, этот мохнатый зверь позаботился о сохранности твоих комнат, а мои – лихо так расколошматили.
– Ох… твои работы…
– Да, погибли. Но это ерунда… Ну так что? Проводить тебя в кроватку?
– Я хочу помочь с поиском лекарства.
– Ну, Шемс, смотри-ка, ведь еле на ногах стоишь. Слушай, а давай будем отдыхать по очереди. Кто больше устал – тот и первый. Я вот ни колдовал, ни в сражении ни участвовал, разреши хоть тут оказаться полезным.
– Тиббот, – Шемс задрала подбородок, заглядывая ему в глаза. – Не оставляй меня никогда, а то я точно пропаду.
– Никогда. Даже если прогонять будешь.
Его немного легкомысленное обещание, будто волшебный бальзам, помогло почувствовать себя спокойнее. И нехотя высвободившись из утешительных объятий, девушка послушно отправилась к себе.
Но, перешагнув порог собственной комнаты, Шемс на минуту остолбенела от увиденного. Нет, покои, как и предполагал Тиббот были в абсолютном порядке. Только вот одна деталь…
В приятном полумраке гостиной, в углу, рядом с большим зеркалом, вместо привычного кресла теперь красовалась трёхметровая пушистая ель, украшенная золотыми стеклянными шарами, и серебряными бантами, а на концах зелёных лапок, сверкали рыжими огоньками свечи.
Что это, думала Шемс, последний привет от Тихика? Его загадочное послание? От посетившей её соблазнительной мысли немедленно вернуться за Тибботом пришлось отмахнуться, закрыть входную дверь и самостоятельно изучить явленную ей новую загадку. Вот бы и впрямь найти под ёлочкой чудодейственное средство, исцеляющее самые ужасные недуги. Но ничего похожего на бутылёк с колдовским снадобьем или на свиток древнего пергамента, сообщающего необходимое заклинание, там, увы, не обнаружилось. Зато обнаружилась та самая изумрудная табакерка.
– Что!? Опять? – воззвала Шемс в никуда.
Но когда забавный чёртик выскочил из-под крышки, сердце сжалось от какого-то глубокого чувства, немного неясного, сочетающего щемящую печаль, нежность и прилив слезливой сентиментальности.
– Что я должна теперь сделать? Ты столько твердил, что веришь в меня… Спасибо конечно за это, но вот скажи честно, всё произошло, как ты и планировал? Неужели все наши мысли и поступки настолько предсказуемы? Неужели эти адские авантюры стоят глупых игр с человеческими судьбами?.. Ну чего ты добился? Чего тебе не жилось нормальной спокойной жизнью, без жертвоприношений, без козней и интриг?.. Понимаешь? Я успела привязаться к тебе, Тихик… Мне и раньше доводилось терять близких – это больно… Мамы не стало, тебя не стало, теперь вот может не стать Дарреля. А я ведь только его нашла… Исключительно поганое чувство, как будто заблудилась в глухом лесу и выбраться из него невозможно. Знаю, я маг, наверное, даже сильный, но я не нахожу в себе этих сил. Я злюсь… И меня в дрожь бросает от мыслей, что моя демоническая сущность – это и есть моё истинное Я…
Шемс повздыхала сокрушённо, понимая, что все жалобы на вселенскую несправедливость не играют в её жизни никакой роли. Два ёлочных шара, неловко задетые плечом, столкнулись, звякнув мелодичное «дзынь». Раскрытая табакерка отправилась на консоль, а уставшие глаза коснулись собственного зеркального отражения.
Сердце глухо ёкнуло и провалилось в пропасть, повстречавшись с нечто новым из разряда колдовства и наваждений. Ни песнопение Сатис, ни встреча с горгульями, ничто, как оказалось, до этого момента не приводило Шемс в такой ужас. Она смотрела на точную копию себя и не узнавала. И дело тут вовсе не в испачканных щеках и спутанных волосах, напоминающих воронье гнездо. Лицо отражения выражало такую жестокость, что девушка невольно отшатнулась. Немигающий взгляд, свойственный холоднокровным убийцам, замер прямо на Шемс, в лице, лишённом мимики, лишь самые уголки губ кривились довольной ухмылкой.
Чьё это колдовство?! Шемс поддалась порыву и запустила в зеркало первое, что попалось под руку.
Удара металлическим подсвечником стекло не выдержало, мгновенно покрывшись неровными трещинами, отчего вид у зазеркального двойника стал только более зловещим.
На миг Шемс зажмурилась, в попытке упорядочить мысли, а когда распахнула глаза, отражение вновь изменилось. Вернее, черты остались прежними, но на красивом лице появилась страшная гримаса безумия. Белые зубы скалились, горящий сумасшествием взгляд пугал до смерти.
– Что тебе нужно?! – Шемс и сама уже теряла связь с реальностью, загипнотизированная странным и необъяснимым явлением.
Но вот двойник тихо вздохнул, как-то осунулся, маниакальная исступлённость исчезла из глаз, сменившись такой безмерной печалью, что пальцы Шемс невольно сжались в кулаки, а сердце вдруг заныло от тоски и боли, будто его пронзила невидимая игла. По щекам полились слёзы. Горячие, солёные, они капали на пол, на снежную вату под ёлкой и по эту, и по ту сторону зеркального полотна. Там также, как и здесь плавали блики, чарующе мерцали огоньки праздничных свечей, паутинки серебряных дождинок, опоясывающие зелёное дерево, блестели и переливались в их неверном свете.
Шемс коснулась ладошкой трещин на зеркале, и отражение сделало то же самое.
– Кто ты?
Губы отражения вопрошали о том же. Зато позади него, в глубине комнаты, краем глаза выхватился ещё чей-то тёмный силуэт. Это заставило Шемс резко обернуться назад – никого. Но когда растерянный взгляд снова обратился к зеркалу, за спиной странного двойника уже стоял чёрт-Тихик.
– Ты задаёшь совершенно нелепые вопросы, дитя, – он укоризненно качнул головой. – Конечно же, это ты. Кто ж ещё?
– Неправда! Я не такая! – Шемс взбудоражило его появление, а сердце, и без того тревожно стучащее, кажется забилось ещё сильнее, если это было возможно.
– У каждой души столько граней, что эти лишь песчинка среди огромного космоса существующего внутри тебя. Дитя, ты можешь быть любой, можешь меняться, обновляться, тебе подвластно всё и в полной мере, просто не бойся обращаться к нему.
– Ты не настоящий, да? Тебя здесь нет?
Тихик обиженно поджал тонкие губы, вздохнул как-то неоднозначно и исчез. В зеркале осталось только собственное отражение Шемс, которое теперь вело себя вполне обычным образом.
Вероятно, она начинала понимать, хотя вера в безграничность собственных возможностей пока находилась в шатком положении. Да и как не переступить ту тонкую грань, чтобы не потерять себя, не превратиться однажды в одно из недавних отражений?.. И тут же в голове нарисовался Тиббот, почему-то в совершенно неподходящем ему образе ангела-хранителя. Шемс даже смутилась, но улыбнулась таким странным мыслям.
Но вот наконец-то удалось добраться до мягкой чистой постели, укрыться воздушным одеялом, закрыть глаза, расслабиться и заснуть.