Глава 21. Пещера души
Торопливый топот слышится за непрозрачной стеклянной дверью, после чего заплаканная и растрёпанная Шемс вихрем врывается в склеп Евгении.
– О, господи! Что случилось? – воскликнуло приведение при виде девушки.
А у Шемс голос дрожал и речь без конца сбивалась, когда она путано говорила о случившемся несчастье.
– Главное, что ты уцелела, – озабоченно заключила Евгения. – Милая, прошу будь осторожнее. Магия – это прекрасно, но бездумное её использование однажды может привести к настоящей трагедии.
– Я же не знала, я не видела раньше этих существ! Остров всегда казался таким безмятежным… будто… будто это самое уютное и безопасное место во вселенной. Понимаешь? Я и подумать не могла…
– Ну ничего, ничего, успокойся, отдышись, надо собраться с мыслями. Это ещё не конец света. Для начала нам придётся состряпать тебе подходящее алиби, ведь рано или поздно исчезновение Тиббота заметят.
– Я думала, ты поможешь мне найти способ вернуть его, – Шемс вытерла слёзы. Во взгляде, устремлённом на призрака, читалось недоумение.
– Милая, я понимаю твой самоотверженный порыв, но, – Евгения печально повела головой, – давай мыслить здраво. Вспомни, за пределами дома магическая регенерация не работает. Даже если его не растерзали до смерти те хищные твари, он всё равно очень скоро погибнет от холода, ибо теперь он обычный смертный. Мне тоже жаль Тиббота, пусть тебе и сложно в это поверить. Я вижу осуждение в твоих глазах и страдание, которые ты испытываешь исключительно в интересах Сатис. Пойми, в сложившихся обстоятельствах мы не можем его спасти.
Шемс отвернулась, поправила на себе одежду, собрала в хвост растрёпанные волосы, скрепив их на затылке. Все движения неестественные, какие-то механические, словно у заводной куклы.
– Это полностью моя вина, значит и моя ответственность, – сказала она мрачно, направляясь к выходу. – Ты как хочешь, а я буду искать способ вернуться за Тибботом, искать до тех пор, пока не умрёт последняя надежда. И я знаю, кто точно не откажет мне в помощи.
– Остановись, Шемс. Сообщать Лльюэллину о вероятной гибели его брата ещё бо́льшая ошибка. Он же убьёт тебя прежде чем до конца дослушает!
– И я на него даже не обижусь, – отозвалась девушка, а затем скрылась за дверью.
Ну почему, когда кто-то срочно нужен, его днём с огнём не сыщешь? Шемс заглянула на кухню, на практике осваивая навыки самоконтроля.
– Не знаете где Лльюэллин? – максимально беззаботным тоном поинтересовалась она у Дарреля и Ионы, застав обоих за привычными им занятиями.
– Прислуживает Властвующей, – ответил Даррель, с любопытством посматривая на девушку, но задавать лишних вопросов не стал, просто залпом осушил свой бокал.
А вот Иона притворятся вежливой не умела, поэтому завидев Шемс, тут же злорадно оскалилась:
– Коль настолько освоилась, то и хватит слоняться без дела. На-ка вот отнеси отвар на второй этаж.
Шемс оторопело хлопнула ресницами, машинально принимая всученный ей закрытый глиняный горшок.
– Да не слушай ты её, – Даррель махнул рукой. – Тебе наверх вообще запрещено подниматься.
– Ага, понятно, – Шемс аккуратно отставила Ионино варево в сторону и поспешила покинуть кухню.
Теперь её план заключался в том, чтобы подловить Лльюэллина, карауля его под лестницей.
Фантастические картины, выполненный Тибботом, глядели со стен немым укором, заставляя сердце изнывать от боли, и время изводило своей бесконечно тянущейся унылой размеренностью. Когда каждая минута на счету – невыносимо ожидание.
Шемс закрыла лицо ладоням и тихонько бормотала самой себе ободряющие слова о том, что всё наладится и будет хорошо. А когда жизнь пойдёт на лад, может быть она даже признается Тибботу, что кажется немножко в него влюблена. Если духу хватит.
Холодный металл коснулся горла, заставляя замереть испуганной мышкой, задержать дыхание и ни единого лишнего движения, чтобы ненароком не лишиться головы. Медленно, стараясь не провоцировать нападавшего, Шемс опустила руки и открыла глаза.
– Согласись, с самого начала у нас сложились натянутые отношения, – злобно прошипела Иона ей в ухо. – Проще говоря, я на дух тебя не переношу. А ты меня. Так ведь? Хотела забрать себе душу Тиббота? Я всё твоё дерьмо насквозь вижу. Ох аукнется это тебе.
Нож продолжал вдавливаться в шею и сохранять выдержку становилось всё труднее. Неужели жизнь может быть такой бессмысленной, а финал бесславным, хоть и вполне закономерным? Поклоняющаяся действительно решилась её убить? Или всего лишь немного покалечить, чтобы ублажить Сатис чужой болью? Уровень напряжённости возрос до такой степени, что казалось вот-вот между ними послышится треск электрических разрядов.
– Зачем запугивать того, кто и так до смерти боится? – Лльюэллин, беззвучно ступая по чёрному лестничному ковролину, в тусклом освещении пролётов, не торопясь спускался вниз. – Аккуратнее, Иона, пока статус девушки не подтверждён не нужно играть с ней, доказывая своё мастерство. К тому же, у Шемс своеобразная логика, так что имей в виду, её непредсказуемость поступков может даже тебя поставить в незавидное положение.
Иона спрятала нож и отступила, позволяя Шемс вздохнуть свободнее, но прежде чем скрыться в своих покоях коварно ухмыльнулась:
– Так вы уверены, что это моя личная инициатива… Ну-ну, ладно, спешить нам некуда. Потешиться при случае успеется.
Шемс, унимая сердце, вглядывалась в черты лица приближающегося мужчины, невозмутимые, без эмоций, будто бы тот давно разучился видеть отличия между добром и злом, радостью и горем, ненавистью и любовью. Только, ну не верилось Шемс, что каждым его действием движет не более чем холоднокровный расчёт.
– Что Иона имела в виду? – спросила у него девушка. – Властвующая приказала вам меня убить?
– Если бы это было так, ты была бы уже мертва, – заверил Лльюэллин, и поскольку Шемс продолжала неосмотрительно стоять прямо у него на пути, позволил своему лицу принять предупреждающее выражение и вспыхнуть опасным огонькам в холодных и прозрачных, как лёд, бирюзовых глазах. – Тебе что-то нужно?
– Н-да… Это насчёт Тиббота, – девушка посмотрела на него с опаской.
«Что сказать?.. Как сказать?». Замявшись, она лихорадочно искала слова. «Как объяснить случившееся, чтоб не выглядеть слишком во всём виноватой?». Лльюэллин вопросительно склонил голову набок, ожидая продолжения, при этом ничуть не помогая в борьбе с охватившем её замешательством.
Игра светотени, будто намёк на легкий, скользящий по воздуху силуэт, мелькнувший за его спиной, отвлёк внимание Шемс. Девушка украдкой взглянула на полукруглую нишу в стене, во мраке которой пару секунд назад укрылась Евгения и оттуда энергично посылала недвусмысленные знаки для Шемс.
– Так что там у вас с Тибботом? – Лльюэллин прервал затянувшуюся паузу.
– Э-э-э… Тиббот просил передать, что ненадолго покинет дом. У него какие-то дела… там в городе. Но он очень скоро вернётся, – промямлила Шемс чуть дыша.
Густые тёмные брови Лльюэллина сдвинулись к переносице, а в широких зрачках заметалось отражение пламени от свечей в канделябрах, придавая ему дьявольский вид.
– Ты врёшь. Тиббот никогда не покинет дом, не предупредив остальных. Спрошу ещё раз, что тебе нужно на самом деле?
– Так вот он и предупредил… через меня. В конце концов моё дело сторона, сами разбирайтесь между собой, кто перед кем отчитываться должен, – Шемс попыталась притвориться оскорблённой.
– Это сработало в прошлый раз… Надо же было так дёшево купиться… Только вот я не повторяю прежних ошибок. Если надеешься выкинуть ещё какую-нибудь пакость, то просто пока предупрежу, моё терпение не безгранично, не советую его испытывать очередной глупой выходкой, иначе, даю слово, даже Тиббот не сумеет тебя защитить.
– Я поняла, – Шемс смиренно опустила глаза. – Прости меня.
Ещё несколько секунд она стояла потупившись, чувствуя себя неуютно в этой давящей обстановке, под его пронизывающим взглядом, сочащимся столь неприкрытой неприязнью, к какой Шемс оказалось совершенно не готова. «Они же все здесь привычные к боли», – думала она. – «Долгие годы живут среди непрерывных пыток и скорби. Так, что же это тогда, неужто уязвлённое самолюбие? Отчего же именно её удар ножом так задел?».
Она не отважилась поднять глаза даже когда Лльюэллин повернулся спиной и пошёл прочь.
– Ну что, убедилась? – Евгения подлетела к Шемс, когда мужчина скрылся за дверью одной из комнат. – А представь, если бы ты рассказала ему правду!
– Он всё ещё ненавидит меня за тот случай.
– Ну… ты всего лишь позволила ему почувствовать то, что чувствуют его так называемые гости. Какая-то девчонка, почти ребёнок, а сумела развести его, взрослого мужчину, словно сопливого мальчишку. Думаю, это скорее досада на себя… или обида, которую он пытается выдать за ненависть.
– Это всё неважно, – Шемс обречённо махнула рукой. – Неважно, что думает обо мне Лльюэллин, неважно, что Иона жаждет моей смерти…
– Да подожди ты, – Евгения облетела её по кругу, с опаской осмотрелась по сторонам, затем приблизила своё лицо к Шемс и торопливо зашептала: – Быть может мы и сумеем снова открыть портал на остров. У меня на этот счёт появились кое-какие мысли.
– Правда? – Шемс взглянула на привидение со вспыхнувшей вновь надеждой. – Что я должна сделать?
– Я не уверена наверняка, что это сработает, – вздохнуло приведение. – К тому же, это может быть смертельно опасно. Но ты бы всё равно ведь не отступила от своего решения?..
– Рассказывай.
На всякий случай они отошли подальше от лестницы, будто окутанной зловещими тенями.
– Внизу есть подвал, а из него выход в небольшую тупиковую пещеру, – начала Евгения. – Не знаю насколько моя информация правдива, но будто бы там внизу обитает душа этого дома. Точнее там находится храм – главный источник его силы.
– Душа этого дома? – эхом повторила Шемс. – Что это значит?.. А я ведь знала, чувствовала, что Дом – это живое, мыслящее существо, а не какой-то там электронный мозг.
– Это значит, что если ты желаешь наладить более тесный контакт с нашим Домом, который вроде бы и без того уже не раз демонстрировал в отношении тебя повышенную лояльность, тогда придётся спуститься вниз.
– С чего ты взяла, что Дом поможет, только если я спущусь в пещеру, почему он не может помочь, когда я прошу его отсюда?
– Я же сказала, что не уверена, что это вообще сработает. Но Дом любит принимать дары. Возможно, если ты положишь на его алтарь нечто ценное, самое дорогое, что у тебя есть, он окажет тебе эту услугу. Во-всяком случае иногда они так поступают…
Шемс скорчила кислую мину.
– Напоминает пиар компанию – базовый пакет в подарок, а за дополнительные услуги берётся абонентская плата… Но у меня ничего нет. Может быть мамин дневник подошёл бы, но он остался в покоях Тиббота, а без помощи Лльюэллина мне теперь туда не попасть.
– Пожалуй, также в качестве дара подошла бы смерть очередного гостя. Ну а почему нет? Здесь регулярно приносятся подобные жертвы. Момент смерти, особенно насильственной, всегда усиливает действие колдовства. Как назло, последнего гостя неделю назад задушила Иона. Придётся подождать некоторое время.
– Мы не будем ждать никаких гостей, – Шемс сердито топнула ногой и пообещала: – Я достану мамин дневник.
Не прошло и двух минут, как девушка вновь с покаянным видом переминалась с ноги на ногу под испепеляющим взором Лльюэллина. Он открыл дверь на её настойчивый стук и, как ей показалось, даже слегка опешил.
– Ты меня преследуешь?
Да, это прозвучало грубо, но Шемс приказала себе не поддаваться на провокацию. Она извиняюще приподняла уголки губ и заискивающе заглянула ему в глаза.
– Мне нужна помощь, – откровенно призналась девушка. – Знаю, у тебя есть веские причины не доверять мне и, вероятно, ненавидеть меня, только, прошу давай отложим наши разногласия на потом. Если желаешь отомстить соответствующим образом, я готова добровольно искупить вину.
– Мой нож, в отличие от твоего, не столь безобиден, голубая сталь и эбеновое дерево с лёгкостью разрушат магию этого дома, хранящую тебя.
– О чём ты? Знаешь ведь, я не пыталась тебя убить!
Ему всё-таки удалось вывести Шемс из равновесия своим ровным тоном и стеной отчуждённости.
– Что тебе нужно?
– Только ты можешь войти в покои Тиббота в его отсутствие… Там остался дневник моей мамы… Тиббот собирался вернуть его, только не успел… Ну так вот, не мог бы ты…
– Что значит не успел? Только не начинай снова нести тот нелепый бред, про якобы его спонтанную отлучку. Где Тиббот? Что ты с ним сделала?
Шемс закусила губу, лихорадочно стараясь сочинить более-менее правдоподобную легенду. Не то чтобы Шемс не умела врать, но когда ледяной взгляд, пронизывающий насквозь до последней клеточки, приковывает, обездвиживает, сулит страшную расправу, вдохновение, будто назло, иссякает, покидает на середине пути и упорно не желает возвращаться.
– Мамин дневник – это всё, что у меня от неё осталось. Это единственная память. Я собиралась принести его в дар душе дома, – её тихий голос наполнила искренняя боль и горечь. – Я не знаю, как это вышло, но, каким-то образом у меня получилось открыть портал из своей комнаты на остров. И сначала всё было хорошо… мы играли в снежки, катались на лыжах… а потом появились эти существа… Я успела выбраться, а он… остался там.
Шемс умолкла и подняла глаза полные слёз. Ну вот она и рассказала правду. Дальше, всё зависит от того, как это воспримет Лльюэллин. А он продолжал неподвижно стоять на пороге и в ошеломлённом молчании смотреть на девушку. Его совершенно окаменевшее лицо побелело, будто мрамор, а в чуть прищуренных светлых глазах плескалась растерянность.
– Новые лыжи, лыжные ботинки, костюмы… Так это был не глупый розыгрыш, – он сказал это глухо, в пространство, отпечатывая каждое слово внутри себя.
Девушка невольно задалась вопросом, что он почувствовал теперь, когда понял, что это была их последняя встреча с братом. Ведь не может же и он принять эту новость, подобно Евгении, с поражающей чёрствостью?
– Пожалуйста, давай поскорее вернём его, – жалобно предложила Шемс, и Лльюэллин вздрогнул.
Будто очнувшись от ступора, молодой мужчина схватил девушку за шиворот и отволок в её собственные покои, пару раз встряхнул хорошенько и потребовал воскресить в памяти мельчайшие подробности их с Тибботом роковой прогулки.
Шемс очень старалась, веря, что любой факт, любая, на первый взгляд, незначительная деталь может оказаться важной.
Потом Лльюэллин долго молча смотрел в окно на погружённый в водоворот ночного веселья, пульсирующий блеском электрических гирлянд, предрождественский Париж. А глаза пусты и безжизненны, будто он смотрит и не видит, пребывая в вязком плену тяжелых мыслей. Лльюэллин даже не поинтересовался откуда Шемс стало известно про храм в пещере.
– Дневника не достаточно для обмена на человеческую жизнь, – заключил он наконец прежним ровным тоном, – а душу свою я уже заложил.
Испуганная Шемс забилась в уголок дивана, и вся сжалась в комочек.
– Наверняка есть другой способ, – сдавленным полушёпотом произнесла она.
– Возможно. Где-то среди колдовских книг, древних артефактов или рунических знаков кроется ответ, но на поиски нужно время, а его у нас нет, – Лльюэллин медленно обернулся к Шемс, и она отшатнулась, заметив в его руке заколдованный нож. Он сделал шаг вперёд и решительным жестом протянул оружие ей. – Возьми. Когда спустимся вниз…
Девушка в ужасе замотала головой.
– Нет, я не смогу. Я не убийца! Что скажет Тиббот, узнав, что ценой его жизни стала твоя смерть? Он же меня никогда не простит!
– Ты буквально недавно сама утверждала, что готова понести ответственность – вот тебе и возможность, и урок. Шемс, Властвующая меня чувствует, и она не позволит мне по собственной воле пролить свою кровь на алтарь. Тебе придётся сделать это и в другой раз сначала думай, прежде чем снова наломать дров. Так что если у тебя нет плана получше, то нам пора идти.
Глава 22. Путь к храму
Лльюэллин ушёл готовить дьявольское зелье в состав которого входили редкие ингредиенты и заодно запастись прочими магическими атрибутами, необходимыми для предстоящего действа. А Шемс всё сидела, прижавшись лицом к плюшевой подушке, побелевшими пальцами сжимая чёрную рукоять оружия, несущего им всем неотвратимую смерть, и у неё совсем не осталось сил, будто ни жива ни мертва. Их план слишком радикальный и ненадёжный, да и где гарантии, что всё пойдёт не так как должно, а непоправимые вещи уже не случились. Так шаг за шагом паутина сомнений и тревог оплетает всё крепче, сосёт под ложечкой и бросает в пот, царапает совесть, запоздалым сожалением выгрызает душу.
– Неужели этому проклятому Дому вовсе немыслима жизнь без жертв? Никакой ты не мистический особняк, подчинённый злым чарам, а просто Склеп, – в хриплом, заплаканном голосе прозвучало презрение. Захотелось высказать всё что действительно накипело, может быть станет хоть немного легче. И интонации сменились на новые, более холодные, злые, по-змеиному шипящие, но под конец, и они угасли: – На грани распада плетущий свои паучьи сети, насквозь пропитанный душком тления. Такой ты и есть!
От неудобного сидения ноги затекли и Шемс завозилась, меняя положение. Какой-то твёрдый предмет притулился радом и больно впился острым углом в ягодицу.
– Ай-й, – болезненно поморщилась девушка, доставая из-под попы знакомую табакерку. – Чего?! Да ты издеваться вздумал что ли? – крикнула она, вскочив с дивана.
Правда, немного поразмыслив, Шемс всё же убрала назойливую вещицу в магический карман, туда же следом отправился и нож Лльюэллина.
Так, ладно. Чем предаваться горестным стенаниям, не лучше ли побыстрее покончить со всем этим. Она нервно одёрнула задравшийся край кофты и с тяжким сердцем покинула свои покои.
– Ну наконец-то! – Евгения метнулась к ней по воздуху. – Я уж опасалась, что утрата брата окончательно лишила Лльюэллина рассудка, и он тебя того…
– Из-за моего упрямства и глупости Лльюэллин теперь готовится пожертвовать собой, – мрачно сообщила Шемс. – Не представляю, как я сделаю это… Как вообще мне после такого жить?..
– Я знаю, что тебе сейчас нужно, – Евгения окинула девушку обеспокоенным взглядом. – Пойдём.
Шемс безропотно подчинилась и на ватных ногах поплелась за призраком. Они подошли к опознавательному кругу и девушке на миг показалось, будто объёмную пурпурную спираль на стене медленно обволакивает инеем. Проступая заиндевелой кисеёй, мороз поднимается кверху, дробясь искрами ледяных кристаллов, разрастается, сползая на стену, растягиваясь, рвётся выше и выше под потолок… Но нет, невозможно. В воздухе определённо чувствуется комфортное тепло. А иней? Это должно быль лишь обман зрения, вызванный приглушённым освещением и неровным блеском свечей.
– Давай же, магия придаст тебе сил.
– Слишком высокая плата за возможность ощутить воздействие непонятного энергетического источника.
Тем не менее Шемс вступила в круг. Длинные нуаровые ресницы дрогнули, изумрудные глаза засветились завораживающим звёздным светом, глубокий вдох-выдох и вот уже колдовская мощь пьянит, создаёт иллюзию неуязвимости, избранности…
– Шемс! Шемс! Хватит! – Евгения вдруг не на шутку занервничала. – Сюда идут. Надо убираться, иначе спалимся раньше времени.
Девушка резко обернулась, откликаясь на зов призрака и поняла, что поздно – на сей раз улизнуть не выйдет.
Шокированное лицо появившаяся в коридоре Ионы красноречиво говорило о грядущих больших проблемах. При виде активированного опознавательного круга, поклоняющаяся сперва застыла, точно громом поражённая, а потом взорвалась яростью:
– Ах, вот оно что! Оказывается, здесь вовсю плетётся заговор. Чтоб ты знала, милочка, всего отвратительней и ненавистнее для Властвующей – ложь подлых изменников. Но мы таких давнёхонько наловчились отделывать под орех. На что ты рассчитывала? Хотела забрать себе душу Тиббота? Метишь на чужое место? На моё место?! Только единственное, чего ты добьёшься – сгинешь навсегда, как до тебя сотни других. И твой вонючий труп в могильном колодце с аппетитом сожрут черви. А мне будет любопытно на это поглядеть…
Покончив со словесными угрозами, Иона ринулась вперёд взбесившейся фурией, от которой невозможно ожидать пощады. Реагируя скорее инстинктивно, Шемс дёрнулась в сторону, одновременно выставив в защитном жесте скрещённые руки с ножами, чтобы отразить удар и нанести свой.
А дальше она смотрела на всё будто со стороны, словно через толстое стекло. Мир стал нечётким, неузнаваемым и без звука. Лишь лицо Ионы. Глаза, смотрящие с недоверчивым удивлением, приоткрытые пухлые губы, запятнанные в уголке поблёскивающей кровью. Ладонь поклоняющейся разжалась, нож выпал, звонко бряцнув по каменному полу, ещё несколько секунд Иона с трудом хранила равновесие, а потом рухнула сама, как подкошенная.
– Она мертва? – призрак Евгении, до этого прятавшийся за полукруглым выступом в стене, изображающим колонну, выплыл в желтоватое пятно света и с опаской приблизился.
– Да нет же! – Шемс опустила взгляд на окровавленный нож в своей руке.
– Фух, отлично! – Евгения мгновенно сориентировалась в изменившейся обстановке. – Тело чур моё! Давай же, бери её скорее и тащи в подвал, пока она не очухалась. Принесём её душу в дар Дому.
Наверно положение дел требовало сосредоточиться и хорошенько всё обдумать, только вот время на раздумья не было у них совсем.
– Чего же ты ждёшь? – видя, что девушка сомневается, Евгения сердито нахмурилась. – Тебя вроде расстроила намечающаяся смерть Лльюэллина. Ну так вот, чем не подходящая ему замена? Пользуйся счастливым случаем.
– Да я никому смерти не желаю…
– Ну в конкретных обстоятельствах выбор у нас невелик. Тут уж либо ты, либо тебя. Как, думаешь, поступит Иона, когда очнётся? Кому она первым делом помчится сообщать о твоих магических способностях? Впрочем, я считаю, вероятнее всего, эта дама захочет сначала повторить попытку проткнуть твоё бренное тело своим ритуальным ножичком. Надо ли напоминать, что её оружие совсем не такое безобидное? Поэтому хватит пререкаться, лучше поспеши. Хотя, постой! Захвати-ка из моего склепа нож и руны.
Резкие слова вроде бы убедили девушку, или это пережитое потрясение заставило её неожиданно стать покорной…
– Я не верю, что делаю это… Просто дикий сюр какой-то, – бормоча и сокрушённо мотая головой, Шемс всё же подхватила подмышки безвольное тело поклоняющейся и поволокла его за угол, сначала в большой коридор, и дальше за летевшей впереди Евгенией, туда где под зловещей чёрной лестницей скрывался спуск в не менее зловещий подвал.
Они были почти у цели, когда одна из дверей коридора внезапно открылась и из неё вышел Даррель, будто специально для того, чтобы наткнуться на шумно пыхтящую там Шемс.
– Что тут творится? – мужчина явно опешил, замер в трёх шагах, удивлённо разглядывая Иону, валявшуюся с раскинутыми руками и ногами и в пропитанной кровью одежде. Потом в недоумении перевёл взгляд на Шемс. – Ты в своём уме?
Застигнутая с поличным девушка резко выпрямилась, при этом неаккуратно ударившись о выступающее из стены изваяние горгульи, со злобным выражением на каменном лице держащее когтистой лапой бронзовый подсвечник старинной работы. Шемс чувствовала румянец, жгущий её щёки, как в лихорадке и слышала, как бешенный пульс эхом отдаётся в ушах, и ещё противно ныла быстро наливающаяся на затылке шишка.
– Мы… я… это недоразумение просто, – язык заплетался от страха, мозг безуспешно искал выход.
Тем временем воздушный силуэт призрака вырос за спиной мужчины, взметнулся туманным облаком подол сорочки, и незаметно подкравшись практически вплотную, Евгения грозно гаркнула прямо ему в ухо:
– Слушай меня молча! Если не горишь желанием оказаться рядышком со своей подругой по секте, помоги оттащить вниз моё будущее тело, и неплохо было бы убрать следы, – она выставила вперёд прозрачную руку, указывая на алую дорожку, протянувшуюся за ними.
Шемс поразило удивительное самообладание молодого мужчины. У неё самой уже начал нервно дёргаться глаз, а Даррель даже не вздрогнул. То ли десятилетия жизни под жестокой тиранией Властвующей так его закалили, то ли действие алкоголя притупляло даже обычные инстинктивные реакции. Он лишь сделал шаг в сторону и встал вполоборота, меняя угол обзора на более удобный.
Призрачная дева демонстративно выплыла вперёд, устрашающе сверкая немигающим фосфоресцирующим взглядом. И вот теперь-то уж лицо Дарреля вытянулось и побледнело. Узнал.
– Евгения? – он смотрел на неё и явно не мог поверить своим глазам. – Ты всё ещё здесь…
А она, наконец удовлетворившись произведённым эффектом, постаралась напустить на себя ещё больше суровости:
– Не будем ворошить прошлое. Сейчас, хочется тебе того или нет, придётся выбрать чью-то сторону. Кстати, думаю надо уточнить маленький нюанс на случай неверного решения: в нашем распоряжении теперь нож не только Ионы, но ещё и Лльюэллина.
Даррель вновь опустил взгляд на лежащее на полу тело.
– Значит Иона убита? А Лльюэллин?.. Тиббот?
– Да нет же! – воскликнула Шемс. – Она первая напала. Я не собиралась… И это был мой нож… не Лльюэллина… не заколдованный.
– Я хочу знать, что произошло на самом деле.
– На объяснения нет времени. Прости, – Шемс разрывалась на части. – Не выдавай нас, пожалуйста! Найди Лльюэллина, он должен быть в лаборатории… Пусть поспешит. И ещё, пусть заберёт мамин дневник. Скажи, что я просила передать его тебе…
Девушка на несколько секунд замерла, борясь с болью, сжимающей сердце, и пытаясь поймать недоверчивый взгляд Дарреля. Поймала на мгновение. После чего отвернулась и, вновь подхватив Иону, толкнула ногой неприметную дверь под лестницей.
– Думаешь, не выдаст? Что-то я сомневаюсь в его порядочности, – тревожилась Евгения, пока Шемс с трудом стаскивала свою ношу по крутым каменным ступеням.
– А что я должна была сделать?
– Успокойся. Никто не говорит про убийство. Но можно же было просто оглушить его на время каким-нибудь заклинаем.
– А потом? К тому же Даррель ведь тоже маг. Да и я не одного подобного заклинания не знаю. Ну и… не могу я даже думать об этом…
В подвале был относительно низкий сводчатый потолок, ещё меньше света, а по углам и между деревянными балками висели клочья серой паутины, вероятно оставленной тут для придания соответствующей атмосферы. Три дубовых двери овальной формы, украшенные ажурными завитушками кованого железа, сперва смутили Шемс, но призрачная дева безошибочно указала ей верное направление.
– Вероятно тут требуется особый ключ, – предположило привидение, глядя как Шемс изо всех сил налегает на ручку, дёргает её и толкает.
– А раньше ты не могла сказать? Где я его сейчас возьму?
Евгения театрально закатила глаза.
– Глупышка, тебя даже магический барьер в мой склеп не остановил. Уверена, что и эта преграда тебе по плечу. Попробуй поговорить с Домом.
Шемс поглубже вздохнула, в первую очередь уговаривая себя запастись терпением. Потом протянула руку, прижала ладонь к теплому дереву, и закрыла глаза.
«Ты знаешь, что мне нужно», – мысленно обращалась она к неведомому существу, зовущемуся душой дома. – «Конечно же, ведь от тебя не скрыть ни одной из самых сокровенных тайн любого из нас, а значит ты должен догадываться наперёд какими окажутся наши пути. И если мне суждено поплатиться жизнью за свою глупую самоуверенность, то я всё равно не отступлю. И видя меня насквозь, ты не можешь усомниться в этом. С твоей помощью или без, но я не прекращу искать способ вернуться за Тибботом».
Лёгкая вибрация, идущая от двери к телу, подсказала, что воззвания Шемс услышаны.
– Что ты ему сказала? – полюбопытствовала Евгения.
– То, что ему и так было известно.
Мрачное спокойствие серых подвальных стен нарушил негромкий скрип петель. Массивная дверь отворилась сама собой с приветливым шелестом и так же плавно закрылась за ними.