Глава 19. День рождения и снежные чудеса
Окно показывало, что свинцовые тучи над островом густо сыпят снег. За его седой пеленой маячила вдали, будто облачённая в снежно-ледовые одеяния, гряда холмов, и тропинка уже исчезла под пушистым голубым покрывалом, чистым, нетронутым, ничем неосквернённым. И сонными громадами высились, щедро припорошённые снежной крупой, сказочной красоты деревья.
Зима, разумеется, пришла не только на волшебный остров, но и в реальный мир, вернее в мир, который Шемс привыкла считать своей реальностью. Сама она бы давно запуталась в днях и числах, но дом милостиво добавил на стену её комнаты перекидной календарь с премилым шаловливым чёртиком, на каждой странице переживающим какую-нибудь забавную историю, этакий герой яркого комикса. И вот Шемс проснулась, взглянула на дату… и пригорюнилась.
Вспомнилось, как ровно год назад они втроём: Шемс, мама и Татьяна отправились за город кататься на лыжах. Небольшой дачный домик принадлежал Татьяниным знакомым и находился в шаговой доступности к неплохой горнолыжной трассе, пологой и широченной. Летом, место это, как правило тихое и спокойное, а вот зимой, в хорошую погоду, кишит «понаехавшими» городскими обывателями.
Шемс поразительно чётко помнила раскрасневшиеся на морозе мамины щёки и выбившиеся из-под светлой шапки непослушные чёрные кудри, её ликующий вопль и звонкий смех, когда они неслись с горы вниз, ловко петляя, догоняя и обгоняя друг друга… Звук скользящих по снегу лыж, а на виражах мелькают в глазах, небо, солнце, облака и сверкающий на солнце снег. Это было одно из тех воспоминаний от которых становится тепло на душе, и ощущается лёгкая грусть под влиянием обаяния безвозвратно прошедших мгновений.
Дачный домик в тот день был в их полном распоряжении. Они хорошо протопили печь и в уже прогретом помещении раскладывали настольные игры и уплетали горячий ужин, обсуждая события минувшего дня. А ещё у них был торт со свечками и сердечные поздравления, и счастье в глазах.
Татьяна, помнится, утверждала, что самое важное в приготовлении глинтвейна – это подобрать правильное вино. Мрак за окном быстро погружал заснеженный посёлок в тишину, но так и не посмел проникнуть в домики с сияющими окнами, и те потому казались маленькими сказочными островками, выступающими из огромного и темного океана ночи. Мама тихо слушала Татьянины истории, с удовольствием потягивала из трубочки терпкий, горячий напиток с ароматом корицы и апельсина, смотрела отстранённым взглядом и немного рассеянно улыбалась. За печной дверцей уютно потрескивали поленья, светились раскалённые угли. Шемс, заворожённая огнём, расслабленно развалилась в кресле, согревая руки чашкой горячего какао, и наблюдала, как рождаются из пламени искры, выстреливают и рассыпаются миллионами крохотных звёзд. Только вот не выскочить им наружу, жаропрочное стекло не пускает, надёжно преграждая путь к расстеленным на полу лоскутным половикам…
Мысли вернулись из прошлого в настоящее. С пепельно-платинового неба на остров по-прежнему падали невесомые снежинки. И долго-долго Шемс не могла оторвать от них глаз. Казалось бы, ерунда, банальность, однако поди ж ты, как цепляет! Такое великолепие, аж дух захватывает. А как манит лес, застывший в великом безмолвии! Блуждающим взором не улавливается ни малейшего шевеления среди побелевших деревьев, пространство выглядит абсолютно безветренно и как-то умиротворённо, будто великий чародей в красной шубе и с седой бородой, по взмаху волшебной палочки, погрузил заоконный мир в сонное царство.
Отчего-то именно теперь Шемс почувствовала себя той самой искрой, запертой внутри финской печи. Магия тонкими струйками прокатилась по её телу и высвободилась преобразовавшись в мерцающую пыльцу. Шемс поймала её ладошками и, вложив в неё всю ясность своих намерений, всю волю и неослабевающий порыв, направила пыльцу в окно и дальше сквозь него, в области неведомого. И всё равно потом не сразу поверила своим глазам, хотя пальцы уже ухватили появившуюся ниоткуда оконную ручку, потянули створку на себя, и окно легко распахнулось.
Запах морозной свежести сквозняком ворвался в спальню вместе с роем мелких снежинок. Шемс подставила им руку, правда те не оценили гостеприимства и, едва коснувшись тёплой кожи, тотчас растаяли, но Шемс нисколько не расстроилась. «Настоящее. Всё это настоящее!», – восторженно вздыхала девушка, стараясь, как можно глубже втянуть в себя чистейший воздух, со вкусом зимнего леса.
– Такс-с-с, – она перегнулась через подоконник, свесив голову вниз, и на глаз прикинула расстояние до земли. – «Высоковато, пожалуй, но не так уж чтобы прям наверняка свернуть себе шею. Не больше двух метров, но не помешает подстраховаться и позаботиться о последующем возвращении».
Найденные простыни без всякого колдовства быстро превратились в прочный канат с узлами, один край которого был привязан к ножке кровати, а другой свободно болтался за окном. В гардеробной нашлись тёплые штаны и спортивная куртка с высоким воротником.
Шемс застегнула молнию до самого горла, и не чувствуя ни страха, ни тени сомнения, ловко выбралась наружу.
– Ничего себе! – очутившись на земле, она осмотрелась вокруг. – Извини, что называла тебя воображаемым… А они там боятся поверить в чудеса! Но это ненадолго.
Под ногами звонко хрустнул снежок. От дыхания в воздух поднимались белёсые облачка пара.
«Интересно, я сама это сделала или всё-таки дом помог?» – промелькнула мысль, но тотчас бала вытиснута настойчивым желанием прокатиться вон с того пологого холма, будто бы размещённого тут с единственной целью – устроить лыжные покатушки. Но в таком случае, где взять лыжи?
Еле сдерживая нетерпение, девушка вскарабкалась по простыням обратно в дом, и немедленно ринулась на поиски.
Так, надо ещё сообразить, где искать. Но как Шемс не металась по комнатам, многократно громко и чётко формулируя свою цель, на сей раз исполнять её требования дом отчего-то не спешил. Она обшарила все уголки в спальне, заглянула под диван в гостиной, проверила каждый сантиметр ванной, всё безрезультатно.
«Дом, ну ты издеваешься что ли?» – злилась Шемс. – «Куда упрятал? Ну хоть подсказку дай какую-нибудь, намекни, что я на верном пути».
Вопреки желанию пришлось скинуть куртку и покинуть своё излюбленное убежище, чтобы продолжить поиски в других частях дома.
Выскочив в коридор, впопыхах она чуть было не налетела на Лльюэллина. После того случая, когда Шемс так искусно засадила ему под ребро нож, в ней поселилось отчаянное стремление свести к минимуму их случайные встречи, что, по понятным причинам, сделать было весьма непросто. И вот именно сейчас, когда поторопилась, не проверила нет ли кого на пути, будто назло, ей, конечно же, опять не повезло с ним столкнуться. Оба поспешно отвели глаза, демонстративно игнорируя друг друга, и соблюдая солидную дистанцию, разошлись в разные стороны.
– Тиббот, так просто навскидку, где в этом доме можно достать лыжи? – сходу выпалила Шемс, влетев на кухню и встретив там парня.
– Они тебе зачем? – искренне удивился тот.
Шемс с раздражением закатила глаза.
– Так есть версии, где они могут храниться? Ну? Попробуй соображать быстрее.
– В кладовке смотрела?
– Точно! – Шемс хлопнула себя по лбу и устремилась прочь.
Тиббот задумчиво покачал головой и пошёл за ней.
Шемс была недовольна. Вот чего он привязался? Объяснений ждёт? Так не дождётся. Или по её виду недостаточно ясно, что к откровениям сегодня она не расположена. Теперь придётся искать повод, чтоб избавиться от этого приставалы.
– Шемс, а ты сейчас очень занята? – «приставала» умело продемонстрировал заискивающие интонации. – Мне, видишь ли, помощь твоя нужна в одном деле…
– Это в каком же? – в голову, уже по привычке, закрались нехорошие подозрения.
– Эй, зачем же сразу нервничать? Я всего-навсего хотел попросить тебя открыть дверь в склеп Евгении.
– Зачем? Вы разве помирились? Почему я не в курсе?
– Да не то что бы… Просто наткнулся на днях на неё, блуждающую в коридоре… В общем, у нас дело одно общее, не решённое… Надо бы обговорить, а без тебя мне туда ну никак не попасть, знаешь ведь.
Общее дело у них. Шемс всё больше хмурилась. Что ещё за дела такие они решают в обход неё? Секретиками обзавелись, тоже мне друзья называются.
– А почему мне ничего об этом не известно?
– Ну так пошли и тебя посвятим.
Продолжая мысленное ворчание, Шемс устремилась к запечатанной комнате.
Тут, к счастью, проблем не возникло. Как и прежде стоило лишь приложить ладонь к двери и пожелать, как полотно мягко откатилось в сторону. Шемс не раздумывая скользнула внутрь, и замерла разинув рот от изумления.
Склеп было не узнать. Все стены сплошь увешаны пушистой мишурой и разноцветными шарами, поблёскивающими от падающего на них света мигающих лампочек. Бросались в глаза, оформленные красивым каллиграфическим почерком, поздравительные надписи, среди золочёных звёзд, и повсюду на полу, на избавленных от пыли стеллажах, букеты, букеты, букеты с живыми цветами. Невысокий стеклянный столик, предусмотрительно отодвинутый подальше от гроба с иссушенной мумией, ломится от праздничного угощения.
– По-здра-вля-ем! – хором завопили Тиббот и Евгения. – С Днём рождения, Шемс!
А она продолжала стоять, как вкопанная, силясь подобрать слова, но подкативший к горлу ком мешал говорить и оставалось только ждать, когда он растворится.
– А я и не подозревала, что ты помнишь, – шепнула она, подняв на Тиббота глаза, и сморгнула навернувшиеся слёзы.
– Так, – он строго не неё посмотрел. – Именинникам у нас плакать запрещается! – И обнял за худенькие, чуть дрожащие плечи, привлекая к себе, осторожно, бережно.
– Вот именно, – поддакнул призрак Евгении из-под потолка. – Мы тут неделю к дикому веселью готовились, так что отставить слёзы.
– Но как же Властвующая?..
– Сатис не чувствует эту комнату, – пояснил Тиббот, отпуская девушку. – Не переживай, Шемс, здесь мы скрыты от её внимания.
На столе среди прочих лакомств стояли несколько бутылок шампанского, на одном из которых Шемс разглядела этикетку с надписью «Детское».
– А это для кого? – в её усмешке явно сквозила лукавая ирония.
– Эм-м, видать я малость сглупил, – Тиббот расплылся в улыбке. – Да, вот это подойдёт больше, – раскупорив одну из бутылок, он наполнил два бокала.
– За тебя, Шемс.
– За твои прошлые и будущие достижения! – вторила ему Евгения, весело порхая в своём окровавленном призрачном одеянии.
Приятный звон хрусталя и прохладная свежесть искристого алкоголя исправно излечивали от тревог, укрепляя нервы.
То ли в результате случайного стечения обстоятельств, или же в том кроется предопределённость всех творений вселенной, её непостижимый промысел, только в зловещем доме, до сей поры считавшимся исключительной обителью тёмных сил, отыскалось внезапно небольшое пятнышко света, куда зло оказалось неспособно дотянутся своими ядовитыми зубами. И сегодня там был самый чудесный праздник, вероятно имеющий для участников какое-то символическое значение. Возможно, он открывал им очередные тайные двери во что-то новое – неизведанное. Но в тот час они, конечно, ни о чём подобном не размышляли, а просто пили, танцевали, смеялись и мечтали.
Глава 20. Тени над островом
Среди книг с заклинаниями, мёртвых пауков и пары склянок с человеческим прахом, на нижней полке шкафа хранилось зеркало на подставке, не вызывающее подозрений и не привлекающее особого внимания. Неожиданно на его поверхности проявились круглые глазки с чёрными щёлочками вертикальных зрачков в светящейся ярким янтарём радужке, внимательно оценили обстановку, медленно моргнули и, никем не замеченные, вновь исчезли.
– Получается, это моя заслуга в том, что вы помирились, – сказала Шемс захмелевшим голосом.
– Назовём это перемирием, – прошелестел в ответ фантомный голос призрака. – Стратегическое сотрудничество всяко ведь лучше разобщённости. Мы с Тибботом об этом поговорили и, вроде бы, сумели достичь приемлемого компромисса.
Тиббот сидел на полу, опираясь локтями о бортик гроба, держал в одной руке полупустую бутылку, а в другой порцию куриного шашлыка на шпажке.
– Слишком туманное определение, – сомнительно покачал он головой. – Ну да ладно, на крепкую дружбу я и не претендовал, да и присваивать себе чужие лавры не намеревался. Кстати, Шемс, ты так и не объяснила на кой чёрт сдались тебе тут лыжи.
– Вообще-то, я и не обязана тебе что-то объяснять, – напыщенным тоном заявила девушка. – Да уж ладно! Поклянитесь хранить тайну и… ну… В общем, идёмте ко мне – это нужно видеть.
– Погоди, Шемс, ты вероятно как-то упустила из виду, что я не могу посещать чужие покои, – слегка укоризненно напомнило привидение.
– Это проблема наверно должна как-то решаться, – Шемс одновременно ощутила растерянность и раздражение. В этот раз желание похвастаться большим успехом оказалось сильнее сочувствия. – Есть идеи?
– Жизнь призрака имеет множество недостатков. К моему разочарованию, одного желания мало, чтобы вновь обрести тело. Я не могу уйти в вечность и не могу жить полноценной человеческой жизнью, вот что особенно удручает. Впрочем, ничто не бывает вечным, перемены рано или поздно всегда случаются, они уже начались. Ни от кого из обитателей дома не ускользнуло ощущение невероятных метаморфоз… Это вдохновляет…
– Мы потом тебе доложим обстановку во всех подробностях, – перебил Тиббот и поспешно поднялся. Видно всякая неизвестность его тяготила и не давала покоя внутренняя потребность, как можно быстрее прояснить ситуацию.
Нужные лыжи в кладовке нашлись не с первой попытки, и такая накладка привела Шемс к выводу, что Дом совершенно не разбирался в видах лыж и прочих связанных с ними деталях. Оттого и ботинки пришлось подбирать долго, проверяя, чтобы тёплые, комфортные и под бэккантрийное крепление подходили.
Ещё одна небольшая задержка произошла практически на пороге покоев. К ним навстречу двигался Лльюэллин, и застигнутые врасплох оба сообщника, при виде него явно растерялись. Соблюдая приличную дистанцию, Лльюэллин остановился. Под его вопрошающим взором Шемс почувствовала себя неуютно. Безусловно их амуниция вызывала недоумение.
– Э-э-э… забавляемся, – не слишком уверенно попытался оправдаться Тиббот.
– Вы здесь не для этого, – холодно отрезал его брат, но всё же прошёл мимо, не требуя более внятных разъяснений.
Сконфуженный Тиббот лишь посмотрел ему вслед, а потом весь в сомнениях и противоречиях последовал за Шемс.
– Та-да-да-дам! – широко улыбаясь, та картинно застыла возле распахнутого настежь окна, ожидая пока парень придёт в себя. – Такого ты точно не предполагал, ну признайся.
– Мать честная, ты активировала портал! – он смотрел слишком серьёзно, даже со страхом.
– Неплохо, правда же? Прямо магический ништяк.
– И похоже уже спускалась туда? На секунду тебя нельзя без присмотра оставить, – Тиббот чуть опомнился, сразу подхватил скрученные простыни. – Нужно закрыть его, Шемс.
– Эй, хватит тут хозяйничать! – свои простыни девушка решительно у него отобрала и, взобравшись на подоконник, демонстративно перекинула ноги через раму, готовясь в любой момент сползти вниз.
– Это не наш мир, Шемс. Никто не знает, какая угроза может там таиться.
– Это мой остров, – его реакция вызывала у Шемс искреннее возмущение. – Я его придумала! По идеи, вся его хитроумная система не должна видеть во мне врага.
– Неужели ты та, кто создаёт и разрушает миры? Нет, Шемс, ты – человек. Конечно, не совсем обычный, у тебя есть магия, но нет власти ни над островом, ни над его обитателями. В своих фантазиях ты связываешь явления из разных областей, однако вспомни, что за пределами этих стен мы теряем свою неуязвимость.
– И зачем только я тебе рассказала? Успокойся, Тиббот, нет там монстров. Я уже три месяца из этого окна любуюсь исключительно природой, да безобидными мелкими зверушками… Уже три месяца, – тихим эхом повторила она свои же слова. – Вот и побила мамин рекорд…
– Монстры не всегда имеют уродливую внешность, – голос Тиббота тоже стал тише.
– Как твой брат, например? – девушка искоса заглянула ему в лицо.
– Нет, Шемс, Лльюэлин не превратился в монстра, даже несмотря на подстёгивающие к тому обстоятельства. Да любой бы на его месте сломался! И ты тоже, не сомневайся. Ты сопереживаешь гостям, терзаешься ощущением какой-то чудовищной несправедливости, только все испытываемые тобой страдания – это лишь вершина айсберга. Шемс, ты даже не представляешь настолько далека в понимании того, что происходит тут на самом деле.
Она с каменным лицом выслушала его речь, устремив на Тиббота немигающий взгляд, в котором теперь плескались горечь и гнев. Как же оказывается легко человек может обесценить чужую боль. Все её прежние усилия, ночные кошмары, явь, что ранит до глубины души, кажутся ему незначительным пустяком? Даже то, что недавно она пережила потерю матери, для неё – страшное потрясение, для него – полузабытый эпизод!
– Я тебя не принуждаю, можешь оставаться тут со своими жалкими убеждениями, – зло отчеканив слова, она покрепче обхватила лыжи и нырнула через окно наружу.
Зачем оборачиваться? Вперёд и только вперёд! Обида жжёт горло, но скоро это пройдёт. Нужно только подняться на вершину вон того холма, возвышающегося над могучими древесными кронами, укрытыми белоснежным серебром, а затем ринуться вниз по пологому склону, вмиг позабыв обо всём, кроме неба и сказочного зимнего леса под ним, разгоняясь всё быстрее и быстрее, безрассудно нарушая покой и безмятежность неизведанного края.
За спиной послышался звук поскрипывающего снега и недовольное ворчание Тиббота. Ага, не усидел всё же, смело бросился вдогонку. Значит, ее судьба ему важнее барской воли, как бы остальные не старались убедить Шемс в обратном. Обида быстро уползла прочь, а её место немедленно заняла озорная радость.
Он догнал её и, продолжая путь рядышком, вдоль замёрзшего озера, примирительно подтолкнул локтем.
– Только чур вести себя прилично, руки не распускать. Беззащитных маглов обижать нехорошо.
– А ты не нарывайся, мне и не придётся, – краем глаза она заметила, как в уголках губ Тиббота прячется обаятельная мальчишеская улыбка.
Подъём вышел утомительным и долгим. Но вот они на самой вершине с замирающими сердцами взирают на безмолвный лес, в глубине которого виден холм с примыкающим к нему заколдованным домом. Видны отсюда и другие холмы с беломраморными вершинами, возвышающиеся вдалеке. Снегопад будто бы поредел и окрестности просматривались яснее, но небо оставалось хмурым, к тому же, потихоньку на остров спускались сумерки.
– Что мы творим? – произнёс Тиббот задумчиво. – Запредельную дерзость и своеволие. Я чувствую обречённость идущего на голгофу человека, но вместе с тем, непостижимым уму образом переживаю какой-то невероятный душевный подъём.
– Это прорывается на свободу твой мятежный дух, – Шемс усмехнулась. – Давай наперегонки вон до той большой коряги.
– И что я получу, когда выиграю? – Тиббот хитро поднял бровь. – Достойные призы предусмотрены? А можно я выберу сам?
– Ха-ха. Ты бы лучше беспокоился, как совсем не отстать.
– Посмотрим, что останется от твоей заносчивости через пять минут. Хотя наверно я мог бы поддаться твоему обаянию и уступить, – он продолжал беззлобно подсмеиваться над Шемс. – Тебе даже мышцы напрягать не обязательно, достаточно просто потребовать на правах именинницы.
Шемс возвела глаза к небу, уверенная, что парень просто рисуется перед ней. Красивые редкие снежинки медленно ложились на лицо, волосы, плечи. Рваные клочья низких туч давили сверху мрачной тяжестью, и наползающая ночь грозилась вскоре погрузить землю в непроглядную мглу.
– Это что там, птицы? – щурясь показала девушка рукой в сторону горного хребта.
Тиббот посмотрел в указанном направлении. И действительно, на темнеющем горизонте появилось несколько чёрных точек, быстрорастущих по мере приближения. Издали движущееся нечто напоминало стройный птичий клин, только вот сезон как будто неподходящий.
– Слушай, Шемс, давай свалим отсюда, пока чего плохого не вышло. Не нравятся мне эти ночные птахи.
Вот теперь она была целиком с ним согласна. Перелётный ли инстинкт движет теми птицами, или обитающие в этом неизведанном мире крылатые хищники отправились на коллективную охоту, выяснять особого желания не возникало. Энергично кивнув, Шемс двинула лыжи по снегу, аккуратно устремившись вниз.
Бок о бок плавно скользили они по склону, проворно петляя между встречавшихся на пути деревьев, а позади разрастаясь и наступая на пятки, догоняла надвигающаяся ночь.
Условный ориентир в виде бесформенной чёрной коряги они преодолении одновременно, но никто не стал заострять внимание на подобной детали, потому что насторожённый слух уже улавливал, ещё отдалённое, но уже вполне отчётливое хлопанье крыльев. Шемс бросила испуганный взгляд на Тиббота. Он мчался рядом, не обгоняя и не отставая ни на шаг, а его предельно сосредоточенный взгляд был устремлён вперёд. «Не солгал», – подумала Шемс. «Техникой езды на лыжах Тиббот владеет безупречно». Она обязательно расспросит, где это он так напрактиковался. Потом. Вот доберутся до дома…
Шемс оглянулась через плечо на своих преследователей, но ничего толком не разглядела, кроме плотных теней, неумолимо приближающихся.
Но вот и дом.
– Скорее снимай их! – крикнул Тиббот, сам поспешно расстёгивая лыжные крепления. – Давай помогу.
Шемс, поддавшись панике, лихорадочно вцепилась в свисающий конец простыни и полезла наверх. А за спиной уже совсем-совсем близко неизвестные существа протягивали из воздуха свои жуткие когти.
Тиббот подхватил девушку и приподнял так чтобы та смогла ухватиться за подоконник, затем без промедления начать взбираться следом сам. Шемс быстро перекатилась внутрь, упала на пол своей комнаты, и в следующую секунду окно захлопнулось.
Шемс вскочила, держась за ушибленный бок.
– Нет! Стой! Подожди! Тиббот ведь снаружи!
Она пробовала колдовать, но в таком смятённом состоянии магия оказалась совершенно непродуктивной. А Дом похоже решил не дожидаться, когда сознание девушки настроится на нужный лад, и будто назло, остров за стеклом быстренько сменила панорама, сверкающей яркими огнями, ночной площади Трокадеро.
– Что ты натворил?! Верни всё обратно! – она тщетно взывала к Дому. – Это ведь наш Тиббот… Твой поклоняющийся… Ты не можешь так с ним поступить. Пожалуйста… умоляю… не бросай его на растерзание тем тварям…
К несчастью, сегодня, как, впрочем, и всегда, Дом в ответ безмолвствовал.