У него очень красивые руки. Сильные. Он сжимает ручку, пишет широко, размашисто. Я могу видеть, как работают мышцы предплечья, перекатываясь под слегка золотистой от загара кожей. В течение семестра я наблюдала, что кожа его постепенно становилась светлее, загар после каникул постепенно сходил на нет. Но после длинных выходных в ноябре, которые Денис, очевидно, провел, греясь под теплыми лучами на каком-нибудь побережье, она снова стала золотистой. О, как бы я хотела быть там вместе с ним. Впрочем, я хочу быть с ним где угодно.
И невозможность даже самой возможности этого сводит с ума еще сильнее.
И я снова и снова смотрю на его руки. У него почти квадратные ладони и длинные пальцы с заметно выделяющимися суставами. Я волей-неволей представляю, как эти руки могут ласкать, обжигая прикосновениями обнаженную кожу, сжимая до одури и блаженства. И это остается моей мечтой, которую я лелею всю неделю в ожидании новой встречи. Начать сначала.
Длинные пальцы, всегда идеальный маникюр, манящие прикосновением ладони, мускулистые предплечья…
Мне становится трудно дышать, когда мой взгляд скользит выше. Широкие плечи и рельефная грудь, обтянутые чаще всего тонким джемпером. И всегда он закатывает рукава, словно специально, чтобы я могла любоваться его руками чуть больше, чуть интимнее.
Я хочу повторить этот путь ладонями, изучить на ощупь каждый сантиметр этого совершенства. Почувствовать его, убедиться, что он горячий – из плоти и крови, а не произведение скульптурного искусства.
Добравшись взглядом до его шеи, я всегда замираю. И я воскрешаю в памяти те моменты, когда вижу, как он делает глоток любимой им колы. Движение его кадыка… Я с трудом сглатываю сама, боясь посмотреть выше и будучи не в силах устоять.
Ямочка на его подбородке. Как же я хочу коснуться ее губами, почувствовать легкое покалывание щетины. Я заметила, что у него очень быстро появляется щетина, хотя вполне очевидно, что он всегда бреется по утрам. Даже странно для двадцатилетнего парня. Но безумно сексуально.
Его губы, полные, наверняка мягкие и нежные, могут надолго стать объектом моего пристального внимания. Конечно, если мне предоставляется такая возможность. Я хорошо знаю небольшую, еле заметную выемку на его нижней губе, маленькую родинку слева, цвет, всегда насыщенный, потому что у него есть привычка покусывать губы, когда задумывается о чем-то. Это так мило. Почти по-детски.
Не могу. Я начну кричать от бессилия, если продолжу их изучать. И поднимаю взгляд выше. У него крупный нос, но удивительным образом это не портит общего впечатления. Бесспорно, Денис красив. Слишком. Невозможно. Невообразимо. И так неправильно… Не для меня.
Его глаза, ах самая недоступная часть… Как же я хочу тонуть в синей бездне, купаться в той лавине, что накрывает меня, если мы всё же встречаемся взглядами. И не могу. Приходится отвести взгляд. Даже не успев впитать последнюю деталь образа. Его волосы. Коротко стриженные золотистые завитки. Но их я тоже хорошо знаю и легко могу дополнить сама, по памяти.
Занятие заканчивается. Он встает и легкой пружинистой походкой проходит мимо, вежливо кивает, прощаясь, и движется дальше, прочь, оставляя меня одну, наедине с безумной мечтой, что этот мальчик… Этот мальчик… Что этот мальчик и я могли бы…
Нет!
Об этом нельзя даже думать.
Неправильно. Немыслимо. Запретно.
И так сладко и соблазнительно.
А что, если бы он не был моим студентом? Что тогда?
И тогда…
Ах, сбросить бы десяток лет, снова зажигать на студенческих вечеринках, танцевать на столе, разливать шампанское и хохотать громко, от души.
Тогда бы он заметил меня.
Да, я уверена. Молоденькая я ему бы понравилась. Но когда я была такой, Денис едва окончил начальную школу…