Не ожидал парень получить тепло и поддержку от вечно сердитого командира. Время для занятий предоставили.
Прежде о карьере офицера Пётр не задумывался, но выбора не было.
Экзамены в высшее военно-морское училище сдал блестяще. В горячке поступления обозначился немаловажный нюанс: на врачебной комиссии обнаружили у него морскую болезнь, не поверил докторам, к двадцати годам не помнил, чтобы когда-нибудь болел.
Первая же качка показала сыну агрария: море – не его стихия. Входил на небольшой катер здоровый отличник, пока колебания были с левого борта на правый, ещё мог терпеть, вдруг началось со всех сторон. Троечникам хоть бы что, а он умирает. Посадили по центру, там «болтанка» меньше чувствуется. С одной стороны катера – сортир, который не успели почистить, как подкинет волна судно, содержимое из туалета летит над головой, а как качнёт в другую сторону, льётся по палубе обратно…
Из пяти лет учёбы десять месяцев Пётр провёл на кораблях, это более, чем достаточно, для вывода: из всех занятий, которыми он не хотел бы заниматься, морские походы занимают второе место после преподавания.
На распределение шёл в числе первых. Из вариантов, которые были предложены, выбрал землю под названием «Новая» с ядерным полигоном, дикими ревущими северными ветрами, крепчайшими морозами и белыми медведями – хозяевами непригодной для жизни человека территории.
Непростые условия существования уравновешивались перспективой заниматься оружием, (эта тема интересовала молодого офицера больше романтики морей), высокой зарплатой, (появилась надежда выбраться из нищеты) и коэффициентом к выслуге лет, он учитывается при увольнении в запас.
В свои двадцать пять военный моряк начал задумываться о пенсии, ибо неписанные правила армии принимал с трудом. Например, шутка курсантов: «Ты начальник я дурак, я начальник, ты дурак» не годилась при работе со сверхопасным оружием.
«В таком месте дуракам, вообще, нечего делать», – хотелось возразить, предчувствуя грядущие неприятности.
Приехал домой прощаться. Заметил, что вырублена большая часть виноградника, зарос огород, пусто в курятнике. Рвался отец на родную землю, но поздно исполнилась его мечта, сил и желания работать уже не было. Старик осунулся, постарел.
Несколько лет назад они потеряли мать, по дому ходила новая хозяйка, на селе без пары не прожить. Сидели мужчины за столом, пили вино из подвала, закусывали печёными перцами, один из них сделал блюдо нестерпимо горьким, Пётр подумал:
«Мама так не приготовила бы».
Посмотрел на отца и понял, что ему в голову пришла та же мысль.
Трудный разговор, прошлое стоит за каждым словом. Был старик молчалив всегда, теперь сожалел, что не поделился с детьми ненавистью к режиму, не поняли они, что выжили в ссылке благодаря тому, что берегли их родители, взвалив на себя больше, чем могли нести.
Вступать в комсомол отпрыскам запрещал, Пётр сделал это тайно, хотел иметь равные со всеми шансы на будущую жизнь. Рассказывать о том, что его, как отличника, приняли в партию, не собирался, а про ядерный полигон – не имел право.
– Будешь служить стране после того, что мы пережили?
– Папа, я присягу давал.