– Поехали отсюда.
Андрей кивнул и тронулся с места. Вернулись домой засветло. Андрей предложил повторить вчерашний вечер и посмотреть фильм, но я отказалась. Слишком близко мы начали общаться, слишком доверчиво я стала относиться к этому мужчине и, что пугало меня больше всего, он стал мне нравиться. Его внешность меня привлекла еще тогда, когда я впервые увидела его на экране, а сейчас – его характер: спокойный уравновешенный загадочный и недоступный. Я ужаснулась своим мыслям. Как я могу так думать? Как? Видео…
К черту видео!
Он вместе с Машей спас мне жизнь, приютил и защищает по-своему. Это простая благодарность. И я не могу позволить себе, чтобы наши… мои чувства выросли. Я еще даже с мужем не развелась, а Андрей хочет жениться на другой. "Вот же дура!"
Прокрутившись несколько бессонных часов в постели, но так и не приняв какое-либо решение, лишь заработала головную боль. Решила в очередной раз написать маме – уже пятое сообщение без ответа. Странно, раньше она так долго меня не игнорировала.
Глава 15
Не знаю с чего я решила, что поеду в ресторан с Андреем и настраивала себя соответствующе, видимо, ночные фантазии дали о себе знать. Тем не менее я очень удивилась, когда за мной приехала Маша. Она приехала заранее, чтобы привести меня в соответствующую случаю форму. На самом деле, я редко красилась ярко, а все из-за особенностей моей внешности: она сама по себе яркая и лишняя краска чаще всего смотрелась на лице неуместно. Но и тут меня Маша смогла удивить: серые тени в сочетании с бежевыми оттеняли глаза, а темно-красная помада подчеркивала изящный изгиб губ и все было в меру. Я удивленно приподняла брови, не узнав себя в зеркале, из серой мышки превратилась в светскую львицу – ничего так эволюция по животной цепи.
– Работал профессионал, – Маша показалась в зеркале за моей спиной и на манер черепашек ниндзя, взяв кисти как оружие.
Выглядели мы смешно и от этого настроение заметно улучшилось.
Андрей уехал заранее – он участвовал в подготовке всего мероприятия. Меня посетила легкая – кому я вру – сильная досада оттого, что не смогла посмотреть на его реакцию от моего внешнего вида. Ну, занаете, как в фильмах: я такая «с ног сшибательная» спускаюсь по лестнице, а он такой «в ступоре от моей красоты». Но не судьба! Буду доверять мнению Маши, а Маша сказала, что мы – огонь.
Небольшой ресторан, куда мы приехали, принадлежал Машиной семье, о чем она мне сообщила по дороге. Это первое подобное детище ее отца, которое он почти не изменил с момента открытия.
Ресторан «Манеж» располагался в укромном месте, среди березовой рощи, возле искусственного водоема с примечательными красными и золотыми карпами, и, если присмотреться, можно заметить мелькающие яркие пятна их плавников в темной воде, говорят, они остались еще с «лихих девяностых». Машка припарковала машину немного в стороне.
– Это мое личное место парковки, – похвасталась она.
Мы выбрались из машины и побежали по каменной тропинке к широкому крыльцу. Стоило пройти внутрь, я – замерла – здесь было красиво. Светлое дерево высокие потолки, хрустальные отблески от люстр, обшитые голубым бархатом сиденья с высокими спинками, но при этом все смотрелось свежо и стильно. Молодой официант, заметив Машу, приветливо ей помахал – она улыбнулась в ответ.
– Видишь, меня здесь все любят. Идем…
Мы прошли в соседний зал, в котором царила атмосфера торжественной скорби, но сначала забежали в какое-то помещение для персонала, где оставили накидки. Люди стояли небольшими компаниями и бросали друг на друга презрительные взгляды. Женщины сверкали дорогими украшениями и белоснежными винирами.
– Это лучшие друзья моего папочки, – на слове «лучшие» Маша закатила глаза и показала пальцами кавычки.
– Впечатляют, – выразила свое мнение.
– Еще бы! А вот и твой ненаглядный…
У меня неожиданно перехватило дыхание: Андрей шел ко мне… к нам с Машкой легкой походкой, на лице сверкала загадочная полуулыбка. Костюм-тройка в тонкую полоску делал из него франта из черно-белых фильмов шестидесятых годов. Отвести от него взгляд удалось с трудом, но как получилось, сразу наткнулась на загадочную улыбку Маши.
– Слюни подотри, – хохотнула мне на ухо эта заноза, за что и получила легкий толчок под ребра.
А себе я отвесила мысленный подзатыльник. Обычно я не такая дурная, да и вчера приняла стойкое решение держаться от этого мужчины подальше.
– Скоро будут приглашать всех к столу, – Андрей ловко развернулся и вклинился между нами, мной и Машей, предложил обеим ухватиться его за локти, мы прыснули – ну, точно, франт!
Двинулись в большой гостевой зал. Перед нами служащий с вежливой улыбкой открыл массивные дубовые двери. Андрей подвел нас к заранее приготовленным местам, но садиться мы не торопились – гости толпились в ожидании хозяина вечера, Виктора Николаевича, машиного отца. Здесь собралось, по меньшей мере, двадцать человек. Они толпились около стен, на которых висели огромные полотна с репродукциями известных картин. Вот они вершители судеб мира сего.
– У меня такое хорошее настроение, что стоит ждать грандиозный подвох, – прошептала на ухо Маша, а затем резко сменила тему: – Ты его не видела? Он должен быть где-то здесь.
Маша суетно осмотрелась и крепче вцепилась в мой локоть.
– Кого, отца? – не сразу поняла я о чем речь, но Маша уже кому-то вежливо и слегка высокомерно кивала через стол.
– Кого, кого? Егора, конечно.
– Тихо, – предостерег Андрей, стоявший за нашими спинами.
И в это момент с противоположной стороны медленно распахнулась дверь, и в комнату, едва передвигая ноги, вошел грузный мужчина, Он оказался еще толще, чем я его запомнила. Под руку его крепко держала и растягивала губы в улыбке, где были видны все тридцать два зуба, Ксения.
– Вот с-чка, – протянул Андрей мне в затылок.
Ксения тем временем что-то шепнула Виктору Николаевичу, тот кивнул, а она расплылась в широкой улыбке и приветливо помахала Андрею, тот ее проигнорировал.
– Дорогой наш, здравствуйте, – худощавый мужчина подскочил со своего места, едва не сбив подошедшую официантку, и с каким-то трепетом, словно боясь сжать, потряс руку Машиному отцу. Все собравшиеся подобрались и продолжали стоять в видимом ожидании, все, кроме Ксении, она, напротив, подхватила фужер со стола и развернулась к папику в предвкушении чего-то.
– Что-то теперь у меня дурное предчувствие, – прошептала Маша и поправила слегка задравшееся платье.
Я отвлеклась от созерцания присутствующих и перевела взгляд на Машу, а затем и на ее отца, который неповоротливо пытался разместиться за столом. Стоило хозяину вечера усесться, как он окинул взглядом присутствующих и взял в руки наполненную коньком рюмку.
– У меня есть тост! Друзья, я рад, что мы собрались все вместе, – раздалось глухое и хриплое, словно каждое слово дается мужчине с трудом, – пусть и юбилей, но юбилей грустный, без моего брата. Мы сожалением, что нас так рано покинул мой друг, но уверен, что он сейчас наблюдает за нами и рад, так же как и я, видеть нас всех вместе.
Дыхание у него закончилось и одна из официанток подала ему воды.
– Пару лет назад… – продолжил он, отдышавшись, и бросил на Андрея ехидный взгляд. – мы с Толиком заключили контракт, который позволит нам объединить наш бизнес. Маша, моя милая дочь, и Андрей… Мы сыграем свадьбу. Исполним мечту моего друга. Пейте, друзья, и угощайтесь. За будущий союз!
Торжественная речь закончилась, и люди начали рассаживаться за стол. Мне и Машке стулья отодвинул Андрей. Сам сел вразвалочку слева от меня. Это его манера сидения, когда он пытается продемонстрировать свое равнодушие, – раздражала. Ещё он зачем-то взял в руки столовый нож и начал прокручивать с помощью пальцев. Маша сидела словно статуя: бледная, со сжатыми кулаками на коленях, ее нижняя губа дрожала, а глаза смотрели в одну точку под столом. Мне было искренне ее жаль и я погладила худое плечо.
– Я дура, – тихо прошептала она. – Этому человеку нельзя верить.
– Маш?
– Мы уходим, – жестко проговрила она.
Маша поднялась с места и, схватив меня за руку, потащила за собой к выходу, нас провожали любопытные взгляды, в комнате повис аккорд тишины. Машка выбежала на широкое крыльцо ресторана и резко остановилась, упершись в деревянные перила.
– Маша, еще все образуется, – тихо проговорила, становясь рядом.
Лицо обдувал прохладный вечерний ветерок, впереди, сквозь кусты, были видны блики воды в пруду, откуда-то доносился приглушенный смех. Пришлось обхватить себя рука – вечер был холодный.
– Нет, Даша, – спустя несколько минут нашего обоюдного молчания проговорила Маша, – надо было уезжать, а не надеяться на милостыню отца. Знаешь, столько раз приходила к выводу, что можно рассчитывать только на себя и каждый раз нарушаю это золотое правило.
– Маш, еще все образуется, – говорила, словно глупый балванчик одно и тоже, хотя сама не была уверена в своих словах.
– Принеси вещи, мы уезжаем, – неожиданно жестко проговорила она.
Спорить или уговаривать не хотелось, да я и сама с удовольствием бы отсюда уехала.
Ресторан не был оживленным местом, когда я проходила пустующие залы, словно все вымерли и тем страннее было услышать голоса. Один из них она узнала сразу – Андрей. Что он здесь делает? Любопытство взяло верх и, прижавшись к стене, медленно стала двигаться на звук.
– … затеяла, – расслышала последнее слово, но чтобы это значило?
– Я все делаю для тебя, – горячо проговорил хриплый женский голос. – Как ты хочешь?
Жар набросился на мои щеки и пронесся огненной волной по всему телу. Боги, что это все значит?!
– Ксюх, между нами уже давно все… Зачем ты во все это ввязалась?
– Еще месяц назад ты говорил по-другому, – зло прошипела она.
– Все меняется. Мы меняемся.
Голос Андрея звучал холодно и спокойно, женщина же пылала яростью.
– Какой же урод. Ты не представляешь на что я пошла ради тебя, что я делала… Это я освободила тебя от гнета папочки. Я! – шепотом проговорила она.
– Что ты несешь? – зло прошептал он, я зажала рот.
– Когда поняла, что твой папочка не даст нам быть вместе… Я его убила.
– Ты с ним спала! Не выдумывай… – сквозь зубы проговорил Андрей.
– Я все делала ради тебя. Все! Еще семь лет назад, до того как объявился твой папочка и все нам испортил у нас все было хорошо. Ты же говорил: получим деньги и свалим. Что изменилось?
– Он оказался моим отцом. Настоящим.
– Нет, он был уродом с манией все контролировать. Ты знал: у него были камеры, – Ксения истерично рассмеялась. – Он иногда мне показывал. И твою Машу. Это из-за нее? Из-за этого проклятого бизнеса? И эту девочку Дашу… Он ее…
– Замолчи, – зло перебил ее Андрей. – Я не хочу слушать твои бредни. Бери деньги проваливай из страны, проваливай из моей жизни…
Не выдержав, я быстро выглянула из-за угла: мужчина, которого, как оказалось, я совершенно не знаю, крепко удерживал Ксению за плечи и кривил губы в нечитаемой улыбке. Ксения вырвалась и сильно ударила его по груди, ее волосы спутались и колыхались волнами вокруг лица.
– Как же я тебя сейчас ненавижу. Лицемерный урод!
– Ксюха, успокойся.
Она отступила от него на шаг, рваным движением освободила плечи из его захвата и попыталась стереть потекшую тушь.
– Ну и катись! Вы еще пожалеете. Ты – поплатишься! – тихо проговорила она.
Я едва успела спрятаться, когда она с прямой спиной прошла мимо меня и не заметила. Это больше напоминало побег, когда я оставила громко дышашего Андрея, и, схватив вещи в соседней комнате, поспешила покинуть это заведение. В груди клокотал страх и нарастал непонятный ком разочарования. Я неожиданно поняла, что несмотря на все минусы Андрея успела настроить в своем сознании замки из розовых зефирок, которые сейчас покрывались инеем.
Место, куда меня доставила Маша, оказалось элитным клубом. Это было простое темное здание с несколькими уличными террасами и танцевальными площадками, расположенное в аккуратном парке. Здание выглядело небольшим, наверняка внутри тесно и уличные денс-зоны обусловлены именно этим.
– Пойдем.
В клубе было полно людей, от такого количества я растерялась и замялась на входе. Одна бы я просто развернулась и уехала домой, но я была с Машкой и за считанные секунды она протащила меня через фейс-контроль и тесный танцевальный зал, очнулась я, когда мы уже удобно расположились у барной стойки. Постоянное мельтешение света выводило из зоны комфорта – было неуютно. Алкоголь вроде не пили, но я чувствовала себя опьяневшей. В какой-то момент к нам присоединилась Ксения, по ее словам ей наскучили чопорные посиделки и она рванула в клуб. Мой взгляд то и дело возвращался к ней, в голове каруселью крутился ее разговор с Андреем. Я понимала это не мое дело, но никак не могла отпустить эту ситуацию.
– Ксюша, спасибо, что посоветовала это место, – прокричала Маша, перекрикивая музыку. – Раньше не получалось его посетить, а сейчас словно судьба сама эту мысль подкинула.
– Там была такая тоска, что я не смогла усидеть и пяти минут на одном месте, – отозвалась та, вновь повторив свои слова с которыми подошла к нам.
Я ее опасалась, но видя Машину раскованность в отношении к ней, невольно расслабилась сама. Мне потребовалось почти тридцать минут, чтобы освоится в грохоте музыки, прыгающем свете и чуть абстрагироваться от толпы. Почти все время я провела в нерешительности. В итоге захотелось потанцевать, но бросать приунывшую Машку не хотелось, а танцевать со мной она отказалась категорично – не то настроение. Спустя три часа Маше неожиданно стало плохо, и мы пошли на улицу проветриться, Ксения к этому моменту нас покинула.
– Кажется, сок был испорчен, – пожаловалась Маша, держась за живот.
Сначала она шла бодрым шагом, затем ее начало покачивать, и она шла, опираясь на стену. Стоило выйти на крыльцо, как холодный ночной воздух легким порывом дунул на нас – Маша упала, словно мешок, на бетонное крыльцо, я едва успела смягчить падение – сама разбив колено. Маша начала сотрясаться в конвульсиях. Люди, толпящиеся на крыльце, отступили в стороны. Послышались панические крики. Я начала орать, словно сумасшедшая, чтобы позвали врача. Машку начало рвать и трясти, казалось, она едва удерживается в сознании – ее то и дело бросало на спину, но она силой воли возвращалась на бок, пока не откинулась полностью ко мне на колени и не начала мелко трястись, судорожно сжимая руки. Скорую уже вызвали…
Кто-то начал давать мне советы, как и что делать при алкогольном опьянении, я хотела послать их всех к черту – Машка сегодня пила только апельсиновый сок. В голове крутилась мысль: «не дать задохнуться… следить за языком и не дать потерять сознание».
– Маша, Маша.... Слушай меня…
– Плохо… – выдавила из себя девушка и ее глаза стали закатываться куда-то под верхнее веко.
Лицо было бледным, покрытое бисеринками пота.
– Маша.
Какая-то девушка принесла полотенце и принялась протирать им лицо. Откуда-то всплыла информация, что при отравлении надо человека положить на бок, чтобы не задохнулся, но я не знала правильно это или нет, а подсказывать мне никто не спешил. Мне показалось это логичным, я так и сделала, где-то послышался сигнал скорой помощи, у меня немного отлегло.
Глава 16
Работники скорой действовали слаженно: проверили, пощупали, что-то укололи, параллельно расспрашивая меня о Маше. Я напросилась в скорую вместе с ними. Голова шла кругом, но я старалась держать себя в руках: сидела скромно, у самой двери, с силой прижимала к себе обе наши сумки. Едва получалось сдерживать слезы.
«Надо сообщить Андрею». Трясущимися руками достала телефон, словно закоченевшими пальцами набрала номер. Андрей, хвала ему, ответил сразу.
– Даша, что случилось? Даша…
Я же, словно рыба, открывала и закрывала рот и не могла выдавить из себя ни звука.
– Маше плохо…,– наконец проговорила едва слышно и всхлипнула, – мы едем в скорой.
– Не волнуйся, – спокойно проговорил он, – Кто-то из мед работников есть рядом?
Кажется, он понял, что я нахожусь в невменяемом состоянии.
Я кивнула, подняв взгляд на молчавших мужчин. Андрей, видимо, почувствовал мой кивок, так как продолжил:
– Дай им трубочку.
Я протянула телефон медработнику, ткнув им в плечо. Слов я по-прежнему не ходила от ужаса.
– Ясно, – ответил мужчина и постучал водителю:
– Вась, на Ляпидевского, в частную.
Скорая сделала резкий поворот – ехать осталось всего пару улиц.
Медицинская бригада вздохнула свободно. Знакомые коридоры учреждения, из которого я сама не так давно убежала. Администратор нас принял, дежурные врачи бегом повезли Машку, как я поняла, в реанимацию. Оставшись внизу, возле регистратуры, девушка-администратор настойчиво пыталась из меня выбить «документы больной», я ничего не понимала. Стояла, смотрела на пустой коридор и пластиковую дверь за которой в последний раз видела Машину фигуру.
– Выпейте и приходите в себя уже.
Администратор протянул мне стакан с водой, отчетливо пахнущий валерианой, поджала пышные, явно искусственного происхождения, губы и ушла в сторону.
В Машкиной сумке я нашла документы и подала их администратору, на бейджике значилось имя Ксения.
С Машиного телефона позвонила Егору – его номер был последним в наборе. Он меня не дослушал, первым делом спросил адрес поликлиники и сбросил звонок.
Я сидела напротив стойки регистратора, входная дверь находилась справа от меня, и, когда она открылась, я подскочила ожидая увидеть Андрея или, на крайний случай, Егора, но в холл вошел отец Маши. Как он оказался здесь? Откуда узнал? Я села на место, стараясь казаться менее заметной. Я его откровенно боялась. Отчего-то вспомнилась Ксения и то, как она льнула к его плотной туше – меня передернуло от отвращения. Молодая красивая и этот старик. Виктор Николаевич прошел мимо, не удостоив меня даже взгляда – у меня отлегло. За ним, словно привязанные, следовала парочка телохранителей. Один из них, заметив меня, оскалился, словно пес. Я опустила глаза в детской надежде – если не вижу я – не видно и меня. Что-то уточнив у администратора и затем с ее услужливого согласия прошел за заветную дверь.
Но все только начиналось.
Словно рыжий ураган энергии, к регистратуре подлетел Егор, он был одет в домашнее трико и простую белую футболку навыворот, на ногах синие «крокодилы» (имеется ввиду тапки бренда Crocs). Затем своей привычной походкой «все под контролем» прошел Андрей, он не стал подходить к стойке, возле которой Егор решил довести до инфаркта администратора, выпытывая всю подноготную, сразу подошел ко мне.
– Что вас туда понесло, в клуб? – Андрей начал с обвинений, стал напротив меня и засунул руки в карманы брюк, на меня нахлынула волна разочарование. Он был по-прежнему в вечернем элегантном костюме, но не вызывал такого «вау» эффекта, как до этого, к тому же, от него пахло крепким алкоголем, что вызвало только раздражение, почти бешенство.
– Ваша вечеринка, Андрей Анатольевич, оказалась слишком скучной…, – едко проговорила, и демонстративно поднялась и подошла к Егору.
– Сколько раз тебе можно говорить, – не унимался он, – тебе угрожает опасность. Если устала на вечере, я сам бы тебя отвез домой.
На Андрея я не смотрела. Егор отошел от администратора и сел в стороне, положил голову себе на ладони.
– Вот видишь, что произошло с Машей! – нравоучительно подытожил свой монолог.
У меня внутри прямо на комок отчаяния и испуга нарастала раздражительность со всполохами гнева. Я хотела защиты, поддержки, а не всего вот этого.
– Тебе не надоело? – не вытерпела я, в конце концов, поднявшись с места. – Какое вообще право ты имеешь мне все это высказывать? Кто я тебе? Никто. Ноль на пустом месте.
Не знаю, что на меня нашло. Никогда в жизни я так с людьми не разговаривала. Мама всегда говорила: «Даша, ставь себя на место других. Им тоже тяжело. Не надо быть грубой. Ты же девочка!». Как вернется я скажу ей свое «Спасибо!» за примерное воспитание. Может, если б я научилась сразу посылать людей в нехоженые ранее места и жизнь бы легче была.
Я прошла мимо Андрея и, под его изумленным взглядом, вновь подошла к Егору и села рядом. Рыжий дернулся, когда я положила руку к нему на спину.
– Держи дистанцию, краля, – хрипло проговорил он, и я убрала ладонь со спины.
Андрей пошел к администратору с таким зверским видом, что девушка заранее побледнела и попыталась слиться со стойкой.
– Суту… Егор, я уверена все обойдется, – тихо проговорила, мужчина кивнул.
Отец Маши вышел вместе с врачом, незнакомым мне пожилым мужчиной.
Прошло уже больше часа. Под жестким взглядом Виктора Николаевича никто из нас не двинулся с места, лишь Андрей поднял на него недружелюбный взгляд.
Врач, не произнесший до этого ни слова, бросил вопросительный взгляд на Виктора, дождавшись утвердительного кивка, произнес:
– Машеньку отравили…,– начал он.
Я всхлипнула, а Егор спросил, куда-то в свои ладони, которыми закрыл лицо: «Чем?».
– Отравили мышьяком, – заявил врач, Борис Вячеславович – гласил бейдж.
– Что с ней? – почти рыча, сквозь зубы, продолжил допрос он – врач сделал шаг назад.
– Она в реанимации, сейчас спит. Сос… состояние стабильное.
Мы все выдохнули облегченно, а врач осторожно сказал «только…». Мы напряглись.
– Только беременность сохранить не получилось…
Рядом взревел зверь и кинулся в нашу с Андреем сторону, Андрей каким-то образом очутился рядом со мной.
– Это ты во всем виноват! – Егор, схватив Андрея за грудки и начал бить его об стену, – Ты и твоя баба…
– Что ты несешь? – Андрей попытался вырваться, но у него не получилось.
– Она, – Егор указал на меня, – она была с ней в клубе. Мышьяк начинает действовать за несколько часов…
Администратор взревела: «Охрана!». Но охрана давно уже была на месте: пожилой мужчина нерешительно мялся в паре метров за спиной врача. Телохранители со скучающими лицами стояли в стороне – ждали особого распоряжения.
– Юрий Борисович! – взвизгнула еще раз девушка-администратор, обращаясь к охраннику.
– Што я им сделаю, Ксюшанька? – тихо проговорил он, испуганно выглянув из-за спины девушки.
А Егор все не успокаивался, продолжал выбивать из Андрея душу и не давая возможности тому как-то защититься.
– Я сейчас вызову полицию! – уверенно заявил Борис Вячеславович.
– Егор, отпусти его, – я все-таки бросилась и попыталась оттащить Егора, крепко схватив за футболку, но безрезультатно.
– Признавайся! Ты это сделал? Ты? Ты убил моего ребенка?
– Все успокоились…
Послышался суровый голос. Дерущиеся замерли.
– Егор, у нас с тобой есть один личный разговор, – проговорил Виктор Николаевич. Мужики в пиджаках начали усмехаться.
– Мне некогда, – бросил он и медленно отпустил Андрея, поддав ему еще раз по печени, тут я, не сдержавшись, подбежала и приобняла его за плечи.
– Мне надо к Маше, – дико проговорил Егор и двинулся к дверям, ведущим в реанимацию.
– Я спишу это на твой недалекий ум и общую неадекватность, – тихо проговорил Машин отец.
– Мне плевать на всех вас. Мне надо увидеть ее… – начал прорываться он через перекрывших ему путь охранникам. Несколько раз ему ударили в живот, но он продолжал прорываться.
– В машину его, – бросил Виктор Николаевич и молча пошел на выход.
– Я никуда не пойду, – вырывался рыжий.
В это время Андрею позвонили – я отвлеклась, а когда повернулась Егора уже вытаскивали под мышки, его ноги безвольно волочились следом, один из «крокодилов» слетел и остался одиноко лежать на бежевом кафеле.
– Если все будет хорошо, через пару дней переведем в палату. Только, боюсь, это будет уже не в моей компетенции, – врач продолжил доклад о состоянии здоровье, наверное, уже только для себя.
– Андрей! – подбежала теперь к нему, он странно смотрел на экран смартфона. – Андрей, надо ему помочь…
– Нет, – сухо сказал он и подошел к врачу, а у меня упало сердце. Я не верила: «Как нет?»
Кажется, сейчас все стало на свои места. Вот он – Андрей – необремененный никакими отношениями, Маша – бедняжка – лишилась всего, чего хотела.
Вышла на крыльцо и подставила лицо ветру, несущего ночную прохладу. Вся эта история с самого начала была сложной, а сейчас, когда такое произошло с Машей, она стала жуткой. Кому надо было травить Машу? Или все-таки хотели избавиться от ребенка. Маша почти все время была рядом. Был Андрей, была… Ксения. Меня словно поразила в сердце стрела. Ее слова Андрею, прокрутились в голове, как чертова граммофонная пластинка: «Я все делала ради тебя. Все!» Эти слова набатом были в голове, и я поспешила вернуться к мужчине, который был непосредственно в этом замешан. Резко развернулась и тут же врезалась в него, успев опереться ладонями на его грудную клетку – он рвано вздохнул.
– Ксения была с нами в клубе, – слезы вновь накатили на глаза, я смотрела на мужчину словно сквозь мутное стекло.
– Я знаю, мы едем к ней, – Андрей подхватил меня под локоть и повел к машине. В руках он нес сумки, которые я забыла на сиденьях, никак это не прокомментировав он их забросил на заднее сидение и сел за руль.
Удобно устроилась на пассажирском сиденье, пристегнулась ремнем безопасности.
– Она мне сейчас позвонила, – тихо ответил он на мое молчаливое любопытство, – рыдала и что-то невнятно говорила.
Андрей поджал губы и больше ничего не сказал. Я тоже ничего не говорила.
Мы припарковались у панельной пятиэтажки, в одном из старых районов нашего города, который располагался почти в центре города.
– Мы приехали.
Если Ксения жила здесь, в мягко говоря, небогатом районе, то я удивлена, как она умудрилась вклиниться в компанию Андрея.
– Пошли, – протерев глаза, выскользнула из машины. Андрей умудрился меня опередить и подать руку, когда я только выбиралась.
По идее, такие большие автомобили, как «джип» должны делать таких мелких девушек, как я, – хрупкими, но они делали все мой движения скорее неуклюжими, чувствовала себя тараканом, перевернувшимся на спину.
Шли в квартиру держась за руки. Я чувствовала, как вспотели ладони, но выдернуть руку Андрей не позволил, было неловко. Ксения жила на пятом этаже, и мы пошли по лестнице, словно оттягивая момент встречи.
– Она мне звонила, я не брал, а когда ответил, она уже еле ворочая языком… – для чего-то стал рассказывать мне Андрей то, что я и без этого поняла.
– Все хорошо будет, – попыталась как-то успокоить его, хотя совсем не была уверенна в своих словах. Андрей с силой нажал на дверной звонок. Я заметила, что старая, в некоторых местах покорёженная дверь неплотно прилегает к косяку, хотела дернуть дверную ручку, но Андрей не позволил – отвел мою руку в сторону, и с помощью, бог знает откуда взявшегося, носового платка, повернул ручку сам. Дверь медленно повиновалась и вскоре пред нами предстала разгромленная прихожая, словно здесь только что прошла гулянка: повсюду валялись пустые бутылки из-под шампанского, остатки еды, нижнее белье и другие вещи.
Шумела вода. Мы пошли на шум. Она лежала в ванной… пена и вода были прозрачные… пустая бутылка шампанского лежала на полу.
Зажав рот рукой, выскочила из комнаты, я старалась медленно дышать, забирая воздух сквозь плотно сжатые пальцы.
Почувствовав, что еще немного и я упаду в обморок, оперлась спиной на ближайшую стену, спустилась на пол. Андрей сел рядом со мной. Он был бледен до синевы, в руках он сжимал телефон.
– Позвонил в полицию, – устало протянул.
Не могу больше… Не могу… Я начала отползать от ванной комнаты, возле которой примостилась, стараясь двигаться как можно быстрее. Убежать и забыть это все.
– Ты останешься здесь.
– Не могу больше.
– Даша, дождемся полиции.
Я, жалостливо застонав, вернулась к нему. Андрей приобнял меня за плечи в попытки успокоить, я же наоборот напряглась.