– Танцуй, дорогой! – Маша улыбнулась и, с ловкостью фокусника, вынула из сумочки бежевый конверт.
– Маш, ты же знаешь, я не люблю все эти игры в слова.
Мужчина наиграно протянул фразу и закатил глаза к потолку, тем не менее не смог сдержать улыбку – нет, он не любил Машку, взбалмошную девчонку, он ее просто обожал.
– На… – Маша положила конверт на колени мужчине.
– Что это? – он насторожился. На лице Маши застыла улыбка, именно застыла, словно она ее натянула, как тетиву лука и боится отпустить – сорвется.
Он достал маленькую полоску из плотного конверта. Она непростительно долго думала, как преподнести ему эту новость, было столько креативных вариантов и, в конце концов, решила просто вручить в руки.
Мужчина смотрел на положительный тест в своих руках, на две полоски – кто про них не слышал? – и не моргал.
Первой не выдержала Маша.
– Ну? – она даже подпрыгнула на стуле.
– М-маш… – мужчина, наконец-то, моргнул и на глазах у него выступили слезы.
– О, милый, ты рад? – она бросилась к нему на шею, кажется, он дрожал.
– Маш, – выдавил он, смотря на нее своими блестящими карими глазами,
– Нам нельзя, Маш. Что буд…
– Думаю, у ребенка будут твои глаза, – патетично заявила она и, он преклонил свою голову, уткнувшись куда-то в район ее груди, как бы сдаваясь. Если и были в его голове мысли предложить прервать беременность, то сейчас он бы не смог произнести ни слова.
– Маша, а давай уедем? Туда, где нас никто не найдет. У меня есть деньги, Маш.
Он оторвал голову от вкусно пахнущей девушки и посмотрел ей в глаза.
– Нам не дадут тут жить. Я знаю. Твой отец никогда не одобрит ни нас, ни нашего ребенка. Давай уедем?
– Милый, не переживай. Я со всем разберусь, – она погладила его по голове, словно маленького.
– Только ты не вмешивайся, хорошо? Держись в стороне. У меня есть план.
– Ох, Маша…
*** *** ***
Дарья
Откуда он появился я так и не поняла. Пока пыталась собраться с мыслями, успокоиться, он налетел, как торнадо, и сразу:
«Даша, куда ты опять вляпалась? Даша, почему ты сбежала из палаты?»… «Даша…», «Даша..», «Даша!».
Я не поняла, как оказалась на пассажирском сиденье у него в машине и в какой момент в руках у меня появился дымящийся стаканчик с ароматным кофе.
Собственно, по его словам я оказалась сумасшедшей и безответственной дурой. Когда он это все мне высказал, осмотрел машину и пошел «высказываться» мастерам – подумала и губы сами затряслись, пришлось делать большой глоток приторно сладкого напитка. Что может быть отвратительней приторно сладкого кофе в этой ситуации?
– Все! – мужчина сел за руль, протянул мне пакет, судя по запаху, с булочками. – Завтра ее починят за счет фирмы. Поехали.
Я неуверенно и как-то дергано кивнула. Кажется, он это заметил.
– Ко мне? – улыбнулся он, а я отвернулась к окну. Не то, чтобы мне сильно не хотелось, только чувство, что я наступаю на те же грабли, не пропадало.
– Не хочу к тебе, – выдавила я.
– Хорошо, – и он завел машину, тронулся с места.
Глава 13
Усталость взяла свое почти сразу. Мышцы размякли и, казалось, что не было сил даже поднять руки. Чувствовала себя осьминогом, которого просто бросили на пассажирское сидение и закрепили ремнем безопасности, чтобы он не сполз на коврик. Андрей вел машину быстро, я бы даже сказала, дергано. Словно гонщик маневрируя по дороге. Я хорошо помнила свои ощущения из детства, когда играла в тетрис, в гоночки, когда примерно с такой же скоростью реакции реагировала на соперников. Только это же не игра. На скорости Андрей свернул с дороги, проехал несколько метров по свободному месту. Я вся подобралась: нос автомобиля уперся в овраг, еще чуть-чуть и мы бы спикировали вниз, прямо в реку. Я взвизгнула и ударила Андрея в плечо.
– Дурак! Я еще жить хочу. Он перевел на меня взгляд неожиданно спокойных глаз.
– Серьезно? – тихо произнес он. – Что ты тогда делала на остановке?
Я отодвинулась от него и попыталась нащупать дверную ручку.
– Почему не осталась в том месте, где есть охрана? Поехала черт знает куда… Что за идиотская самостоятельность? Дарья?
Он произносил каждое слово спокойно, только отчего-то у меня по спине побежали испуганные мурашки и занемел копчик, чувствуя беду.
– Да ты псих! – испуганно проговорила, наблюдая, как он хищно щурит глаза.
– Я псих? – разозлился он и схватил меня за руку, подтягивая к себе так, что я почувствовала его горячее дыхание на своих щеках. – А ты идиотка со склонностью к суициду!
Что-то должно было произойти дальше по всем законам волшебства, но не произошло, Андрей лишь рвано выдохнул и вышел из машины. Я следила, как он кутается плотнее в куртку, проходит вперед, опирается на капот и смотрит вниз. Он не собирался возвращать ко мне, и я вышла следом, холодный воздух тут же пробрался под рубашку, но я решила потерпеть и, повторив позу Андрея, оперлась на машину.
Мы стояли на самом краю глубокого оврага, по дну которого бежала небольшая речка. Я знала, что она пересекает лес и питает озеро на краю которого располагается поселок, где находится мое сгоревшее наследство. Вид был такой, что захватывало дух (возможно, это вина порывистого и ледяного ветра, который то и дело пытался врезать апперкотом в лицо). Этот овраг с бегущей речкой окружал лес, густой – сосновый, особенно он был таким по другую сторону от нас. Эх, сейчас бы по нему погулять. Чтобы опавшие сосновые иголки хрустели под ногами, чтобы полной грудью вдохнуть хвойный запах. Очередной порыв ветра заставил поежиться от холода, но я бы сейчас не ушла в тепло, даже под дулом пистолета. Такие минуты покоя бывали крайне редко. Или их вообще у меня не было. Андрей так же, как и я, осматривал природу. Дышал.
Мягкое тепло опустилось на плечи. А я и не заметила, как Андрей снял свою утепленную джинсовую куртку и остался в одной футболке.
– Мне часто приходится напоминать себе, что вот, все это настоящее, – Андрей тихо проговорил, не поворачиваясь в мою сторону. – А не тот мир, который нас окружает. Это мой якорь, Даш. А у тебя он есть?
«Откуда? Якорь? Что ты обо мне вообще знаешь?» – его слова прогнали умиротворение, которое поселилось в груди, и вызвали злость и горечь. Есть у меня что-то в жизни – нет. Его это точно не касается.
– Нет у меня якорей. Я просто плыву по течению…, – зло выдавила, чтобы не сорваться на крик, – как полено. Меня как жизнь закинула в течение, так и плыву.
Андрей удивленно приподнял брови и принял свою джинсовую куртку, которую я зло бросила ему в руки со словами:
– Философ хренов!
Как сказал бы его папочка: «Ай – я – яй! Такая хорошая девочка и так плохо ругается!»
Захотелось завыть. Зачем я это сейчас вспомнила?
Что он хотел сейчас со мной обсудить? Поддержать мой боевой дух? Пожалеть? Сказать, что несмотря ни на что жизнь продолжается. Всегда есть ради чего двигаться дальше. Я это столько раз слышала, что все эти пространственные разговоры могла дословно записать на туалетной бумаге, а затем съесть и не подавиться, и ничего кроме злости они во мне не вызывали.
Андрей привез меня к себе домой. Смысла сопротивляться больше не видела. Да и бежать тоже. За дорогу он мне все популярно объяснил: мотивы своих поступков, мотивы моих поступков и текущее положение дел. Удавить его захотелось еще больше.
Итак, он, как последний из «рода Лавровых» (здесь я могла бы громко и ядовито посмеяться), просто обязан обеспечить мое благополучие, раз я сама не в состоянии это сделать. К слову, мою машину обещали отмыть, отчистить за счет мастерской, так как не доглядели. Что еще? А! Он что-то говорил про Павла, мужа моего «ненаглядного» и, слава Богу, почти бывшего, заявление надо написать в полицию. Все документы уже готовы. Машинку-то мою тоже он испортил. «Супостат этакий!» Хотел запугать, чтобы жена наверняка к нему прибежала и пала в распростертые объятия. В общем, все это я слушала и ухмылялась. Отчего-то в голове у меня поселилась древняя старуха, которая на каждое слово Андрея выдавала свою реплику, например: «Ах, окаянные совсем девку замучили!»
– Даша, я надеюсь на твое благоразумие, – закончил свою речь мужчина.
– Кто тебе мешает? Надейся, – флегматично ответила.
Наверное, я просто устала. Возможно, не до конца поправилась. Но! ощущение были такие, что просто ложись и помирай. Да и Андрей не заслужил той агрессии, которую я на него изливала.
*** *** ***
Мария
Самоуверенность еще никого до добра не доводила, но Маша крепко уверилась, что делает все правильно. По крайней мере, честно по отношению к отцу. И к Андрею. После очередного тайного свидания она поняла, как же ей надоело скрываться и прятаться. Почему она не может жить открыто и радоваться своему счастью? Счастью. Была бы у нее возможность она бы выкатила пушку на центральную площадь города и бахнула бы так, чтобы раздался звон стекол, вылетевших из ближайших окон. Только у Маши не было пушки, лишь слова.
Приехав к Андрею, она недовольно заметила, что стала здесь слишком частой гостьей. Остается надеяться, что это в скором времени закончится. Андрея она застала в гостиной он что-то тихо говорил Даше, та бросала на него недовольные взгляды, кривя губы в улыбке. Они удобно расположились на диване, Даша полулежала укрытая клетчатым пледом с огромной кружкой-супницей в руках, судя по цвету, с чаем. Андрей расположился у нее в ногах, в руке держал пульт. По огромному экрану шел фильм, вроде мелодрама, Маша не стала обращать на него внимание.
– И снова здравствуйте, – весело проговорила она.
– Привет, – дружно ответила парочка.
– Присоединяйся. У нас кино, – быстро предложила Даша, показывая на экран.
– Спасибо, но мне некогда. Андрей, можно тебя? – Маша бросила на Дашу вопросительный взгляд. – Ты не возражаешь?
– Та… пожалуйста, – отмахнулась она и, на взгляд Маши, слишком внимательно начала смотреть телевизор.
Андрей что-то хотел сказать, но лишь, покачав головой, поднялся и направился к лестнице. Маша знала, что его кабинет находится на втором этаже.
Когда Андрей сел за свой письменный стол, Маша осталась стоять.
– Андрей, я понимаю, что ты сейчас будешь возмущаться.
Мужчина удивленно поднял брови. Он догадывался, что Маша сейчас вновь заведет речь об их свадьбе: сегодня ее отец звонил и говорил, что все в силе.
– Дело в том, что я жду ребенка, – она дрожащими руками достала справку и положила перед ним. Он бросил на нее удивленный взгляд, затем на чуть смятый лист бумаги и ухмыльнулся.
– Поздравляю. Ты еще что-то хочешь сказать?
«Наглая, беспринципная морда!» – зло подумала Маша, но все же спокойно добавила, возможно, слишком мелодраматично, но как получилось.
– Я собираюсь создать крепкую семью с отцом этого ребенка и прожить долгую и счастливую жизнь.
– Что сказал твой отец? Или дай догадаюсь: ты ему ничего не сказала. Решила сразу прибежать ко мне.
Он посмотрел на нее пренебрежительным взглядом. Ну, да, отца она боялась больше.
– Я сейчас же поеду к нему, – браво проговорила, не чувствуя в себе особой смелости, но отступать от принятого решения не собиралась. Андрей знает про ребенка, а значит отец ничего не сможет предпринять.
– Андрей, что ты скажешь? – не дождавшись какого-то определенного ответа от мужчины, спросила сама.
– Иди, Маша, – как-то устало проговорил он, не обращая на нее больше никакого внимания.
Ей ничего не оставалось как покинуть кабинет, попрощаться с Дашей и направится к отцу.
Она так никогда не волновалась. Лишь мысли, что после сегодняшнего разговора все станет по своим местам. Все-таки она не из тех людей, которые годами вынашивали камень за пазухой.
Отца Маша застала в его кабинете.
– Привет, папочка, – Маша подошла и поцеловала отца в щеку. На этом действии он сам настаивал и Маша не могла ему отказать: хочет поцелуй – ей не жалко.
– Здравствуй. Ты поздно? – Мужчина бросил быстрый взгляд на настенные часы.
– Папа, я хочу тебе кое-что сказать… попросить…
– Говори прямо, – мужчина недовольно поморщился.
– Я не могу выйти замуж за Андрея. Вот…
Она быстро достала из сумочки такую же справку, какую ранее предоставила Андрею, и положила перед отцом. Тот нацепил на нос очки и внимательно вчитался в листок. Его лицо не выражало никаких эмоций.
– Понятно, – произнес он. – И что ты планируешь с этим делать?
– Создать полноценную семью.
Отец смотрел на нее таким тяжелым взглядом, что Маше стало дурно, слегка свело живот. Надо было послушаться и, бросив все, уехать в какую-нибудь глушь, где ее ни одна собака не знает.
– Ну, иди ко мне, молодая мамочка, я тебя хоть обниму.
Отец тяжело поднялся со стула и распахнул свои объятия, Маша неуверенно подошла и обняла в ответ. Ее слегка потряхивало, она с трудом верила, что все прошло именно так. Папа впервые ее услышал.
– Спасибо, пап. Спасибо… Не представляешь, как я рада, что принял…
Маша чуть отстранилась и посмотрела отцу в мутно-серые глаза, возможно, в старости у нее будет такие же.
– Ну, не плачь, девочка, – мужчина стер у нее слезинку. Машу трясло.
– Иди на кухню, попей чай с мятой.
Маша поцеловала отца в щеку и радостно вышла из кабинета. Ей не верилось, что все закончилось. Странно, отец не спросил про личность отца, Маша погладила живот и улыбнулась.
– Маш, – услышала она голос отца и обернулась, он стоял в проеме, – Послезавтра мы отмечаем юбилей, ты помнишь? Маша не помнила, но все же утвердительно кивнула.
Виктор Николаевич смотрел на уходящую от него дочь, она шла своей прыгающей походкой, которая всегда ему напоминала воробьиные прыжки. Да и сама Маша очень часто напоминала ему птичку: маленькую, певчую, юркую с абсолютно куриными мозгами, хотя рисует она хорошо, красиво. Но этого, по мнению Виктора Николаевича, было мало. И вот сейчас опять она выкинула очередной фокус, уж лучше бы рисовала. Мужчина плотно прикрыл дверь кабинета и набрал на телефоне абонента.
– Я согласен на твои условия, но у меня есть еще одно дело.
*** *** ***
Дарья
Отвратительное настроение после случившегося не покидало, плюс подливал масло в огонь сам Андрей – он решил пойти на мировую и предложил спокойно провести вечер. Сказал, что моей деятельной натуре это пойдет только на пользу, один вечер без приключений.
Время действительно проходило мирно и у меня получилось расслабиться. Мирно поужинали, выбрали фильм – мелодраму. Мы сидели рядом. Весьма чинно. Я боялась пошевелиться, держала спину прямо, руки на коленях. Так сидела, почти до момента пока не начала мерзнуть, пришлось обхватить себя руками. Андрей, усмехнувшись, потрогал мою ледяную руку, поднялся и молча вышел. Я удивленно проводила взглядом его широкую спину. Я мерзла всегда, у меня всегда были ледяные руки, ноги и… я привыкла, а окружающим до этого никогда не было дела. Когда Андрей вернулся в комнату, первое за что зацепился взгляд его мальчишеская улыбка, я бы даже уточнила, что улыбка мальчишки проказника. Слева, под мышкой, он зажал объемный клетчатый плед, а в правой руке, на уровне глаз, огромные шерстяные носки с симпатичными оленями, на рогах которых висели бубенцы.
– Чай я тоже поставил, – довольно заявил он. Желание сказать что-то едкое пропало, ну как можно обижать такого мужчину.
– О! – удивленно высказалась.
А Андрей тем временем набросил на меня плед и сел рядом, подхватив мои ледяные ступни себе на колени, вынуждая меня устроится полулежа.
– Ай -яй, – потрогал он мои «ледышки» и безжалостно облачил из в шерстяные носки – они были больше почти на два размера. Андрей несколько минут повоевал с лишней тканью: то попытался их заправить внутрь, то завернуть в рулет, но в итоге сдался и расправил их на манер шерстяных ласт. Я приподняла ногу, смешно ими помахала в воздухе – носки качнулись туда-сюда. Было смешно.
– Зато тепло, – справедливо заметил он и вновь попытался завернуть их на манер султанок, настойчиво делая закрученные носы.
В голове вновь пронеслось сравнение с мальчишкой – проказником. Я поняла, что он меня бессовестно дразнит и решила не портить веселую и, надо быть откровенной, уютную атмосферу. В какой-то момент Андрей сходил на кухню и принес огромную кружку – супницу с чаем, чтоб наверняка согрелась. Я не стала признаваться, что мне уже жарко. По крайней мере, во мне жила надежда, что ему будет не видны мой покрасневшие щеки. Стыдно признаться, я замужем была почти пять лет, но таких «теплых» вечеров между мной и мужем не было никогда.
Вот уж кого сейчас я меньше всего хотела видеть – Марию и, по закону вселенской подлости, ее принесло именно в этот вечер, именно в этот час.
Зачем-то ей понадобился Андрей и они пошли вместе на верх, в сторону спален. Я зло хлебнула чай, поняв, что он безнадежно остыл, а нотки имбиря в травяном сборе отдавать неприятной сладостью. Как бы я не силилась всматриваться в экран, понять, что там происходит между героями, так и не смогла. Постоянно вслушивалась в предполагаемые звуки из спальных комнат. В какой-то момент я себя поймала на том, что похожа на Большого Уха из советского мультфильма. Стало смешно и немного досадно.
Через несколько минут Маша ушла, не забыв со мной вежливо попрощаться. Андрей спустился почти сразу и молча сел рядом. Он был задумчив.
– Вы быстро… – вылетело у меня.
Андрей бросил на меня странный взгляд и ничего не ответил.
Правда, я уже успела пожалеть, что сказала эти неуместные слова. Кино мы досмотрели в тишине. Ну, как досмотрели? Андрей витал где-то в своих мыслях, я пропустила первую часть фильма и мне было не особо интересно смотреть вторую. Через полтора часа мы ушли спать, разошлись в разные стороны после неловкого переминания на лестнице, затем перед моей дверью в комнату.
Сквозь неплотную ткань штор блекло просвечивало солнце, какой-то идиот задорно сигналил под самым окном…
– Наро-о-од, вы где все? – через несколько минут послышался голос Марии, ее шаги уже слышались на лестнице.
– Даша, – заглянула она ко мне в комнату, – вставай. У нас с тобой большие планы.
– Иди с Андреем планы осуществляй, – недовольно проворчала я и отвернулась к окну.
– На Андрея у меня никаких планов нет, если тебе это важно знать,– серьезно сказала девушка и стянула с меня одеяло.
Не могу понять, когда это я дала повод с собой так обращаться.
– Мы едем по магазинам. Завтра у нас вечеринка и ты идешь со мной.
Честно, я бы с удовольствием отправила эту шопоголичку в самый дальний… сэкенд хенд, но уже через час сидела у нее в машине со стаканчиком кофе в руках и слушала ее веселое щебетание. Настроение у нее было отличное, у меня не очень, но постепенно Маша выводила меня из флегматичного состояния, хотя, сразу признаюсь, что ее следующий поступок чуть ли не ввел меня в состояние истерики.
Глава 14
– Даша, я уже придумала, что тебе куплю, – как-то слишком восторженно протянула Мария, и я бросила на нее нарочито испуганный взгляд.
– Тебя стоит бояться?
Маша засмеялась.
– Надеюсь, ты не против, если к нам присоединится еще один человек.
– Нет, конечно, – усмехнулась. Вообще этот вояж по магазинам можно было бы провести без моей скромной персоны, да и завтрашнее мероприятие мне не нужно. Отказаться совесть не позволила: в некоторой мере я чувствовала себя обязанной, ведь именно Маша меня вытаращила из той глубокой ж… ямы, в которою затянул меня Павел. И я должна оплатить ей хоть так, просто за небезразличие к другим. Мы подъехали к небольшому панельному дому, Маша три раза нажала на сигнал, раздался до боли знакомый машинный гудок – вот, кто меня утром разбудил, а я уже думала померещилось.
– Даша, ты прости, пожалуйста, но не могла бы ты пересесть, – Маша выглядела смущенной.
– Ноу проблем… – махнула я пустым стаканчиком с кофе и вылезла из машины.
Подъезд был стандартным: узкая дорожка, две пустующие скамьи и мусорный бачок, к нему я и направилась. Бросила стакан с полутора метров и промазала, пришлось подходить и поднимать. Стоило мне наклониться – стакан, гад такой, закатился под куст сирени, как раздался знакомый голос. Я так и застыла с протянутой рукой в позе любопытной горничной – как? что?
– Надо же, – протянул хриплый голос, – Какие люди?
Казалось, у меня даже кожа на лице занемела, когда я разгибалась и смотрела на Сутулого, то есть Егора. Он недружелюбно рассматривал меня, я – его.
– Я все рассказала, – где-то на периферии моего испуганного сознания воскликнула Маша и золотой стрелой бросилась в объятия Егора.
Я кажется нецензурно выругалась, но не уверена. Как это может быть? Кто он и кто она? Только сейчас я это видела собственными глазами: он настолько трепетно обнимал эту девушку, подрагивающими руками гладил ее спину, не отрываясь смотрел в голубые глаза, пока она ему что-то быстро рассказывала, ловил каждое ее движение, каждый ее вздох – дышал ей. Я сглотнула образовавшийся в горле ком, поморгала, прогоняя неуместные слезы и все-таки подняла стакан и выбросила в урну. Дожидаться эту странную парочку не стала, села на заднее сиденье. А они стояли. Вместе. Черт, кажется я завидую такому единению. Маша и Егор-сутулый!!! Кто бы мог подумать.
В машину они вернулись минут через пятнадцать. Всю дорогу до торгового центра держались за руки, он нежно поглаживал ее пальчики большим пальцем. Бояться рыжего я не стала меньше, но Машка меня в обиду не даст. К тому же, если за все время Егор бросил на меня лишь пару мимолетных взглядов – хорошо. Возможно, что-то изменилось и меня больше не потревожат со стороны Машиного родителя. Как бы это не задевало мое чувство собственного достоинства, только в этой странной игре я – пешка. Мы не стали ходить по всем магазинам подряд, Маша привела нас в отдел своей хорошей знакомой Алены. В примерочных уже висели готовые комплекты вещей, которые включали в себя туфли и сумочки. Мне достался укороченный топ с высоким горлом и без рукавов, широкие черные брюки и серебристый пиджак; Маша выбрала черное короткое платье с длинными кружевными рукавами и босоножки на высоком каблуке – шпильке.
– Круто же? – прыгала вокруг меня Маша.
– Очень красиво. Ты настоящая фея, – выдавив из себя улыбку, благодарно посмотрела на подругу.
Мы стояли в почти перед самым выходом и весело препирались: кто за кого будет платить, Егор сидел на специальном сиденье, смиренно пил чай и с затаенной иронией поглядывал на нас. Было прекрасно именно так проводить время – занимаясь покупками. Ощущение чужого взгляда не покидало, я уже несколько раз оглядывалась, но никого не замечала.
Ощущение, что меня держат на мушке, не самое приятное. Сейчас я в безопасности, первоначальная угроза сидит с кружкой в руках и провожает мимо проходящих покупателей недовольным взглядом, особенно, если эти покупатели мужчины, особенно, если они проходили мимо Марии.
Покинули магазин уже через тридцать минут, мысленно я уже потирала ладони – еще останется время провести его с Андреем. Надо быть с собой откровенной, вчерашний вечер растопил несколько кусочков льда в моей душе. Относиться спокойно и безразлично теперь не получится. Не получится сохранять прежнее спокойствие. Видео убийства теперь казалось фикцией. Нужно его пересмотреть. Возможно, я что-то упустила. Пока мы шли между отделов, ловко лавируя среди прочих покупателей, молчали, лишь Егор с кем-то разговаривал по телефону.
– Маша, – прервал он разговор, – мне нужно уехать. Справитесь без меня.
– Конечно, – улыбнулась ему Маша и плавной походкой хищницы пошла к нему на встречу. – Теперь же все можно.
– Может, еще рано, – неуверенно улыбнулся Егор. Но Маша уже вновь его целовала.
– Невыносимая оптимистка, – пробурчал он и погладил ее по голове, провожая свои действия нежным взглядом.
Мне даже стало неловко, пришлось отвернуться. Его я заметила почти сразу: Павел смотрел на меня сквозь витрину. Он был бледен и хмур. Не знаю, что на меня нашло, но я, бросив приторную парочку, рванула к нему на перерез. Осталось свернуть за угол и мы… Павла не было. Панически оглянулась – его не было.
– Ты что? – со спины подошла Маша.
– Показалось, – не буду же я признаваться, что мне привиделся муж. Маша не стала акцентировать свое внимание на этом, подхватила меня под локоть и повела к эскалатору. Я еще раз осмотрелась, но ничего подозрительного больше не заметила.
– Ты не представляешь, как я счастлива. Не скрываться. Не бояться, что тебя поймают…
Я ее не понимала, но чувствовала, что ей нужна моя поддержка.
– Сколько вы уже вместе? – спросила, удобно устраиваясь на пассажирском сиденье.
– Три года мы вместе, но я с ним гораздо дольше – он просто это понял не сразу. Знаешь, до мужчин такие вещи дольше доходят, – она засмеялась. – Прибавь к трем еще два года.
Я не знала и поэтому удивленно посмотрела на нее.
– Ой, это была такая смешная история… – воскликнула Маша, заводя автомобиль и трогаясь с места. – Папуля решил сберечь мою честь и приставил ко мне своего самого страшного из телохранителей, но не тут-то было. Мне всегда нравились интересные люди. Внешность, знаешь ли, это не главное, главное – интеллект и душа.
– Да ну… – скептически заметила я, представив в воображении лицо рыжего.
– Ох, Дашка, ты слишком плохо разбираешься в людях.
– Вот не надо, – протестующе подняла руки вверх.
– Так вот, Егор мне сразу не понравился. Такой, знаешь, слишком манерный, не люблю этого. Но потом как-то привыкла и к его внешности, а он оказался вполне милым парнем, чуточку диковатым, зажатым, но и это потом мне стало казаться скорее достоинством, чем недостатком.
Я улыбнулась.
– И долго он за тобой бегал?
Машка неожиданно засмеялась.
– Два года… Только не он бегал, а – я. И какие он только оправдания не придумывал, но в итоге сдался… Ты же понимаешь, передо мной невозможно устоять, – она элегантно поправила волосы.
Я откинулась на сидение и прикрыла глаза – забавная она.
– Знаешь, – тихо проговорила, – я тебе даже завидую. Хотя, чему кажется, рыжему?
Машка вновь засмеялась.
– Вот еще один плюс! Не поверишь, я за него однажды даже дралась. Я открыла глаза.
– Серьезно?
– Представляешь, нас нашла его поклонница, со времен его спортивной карьеры и как завизжит таким противным голосом: «Боже, Григорий!!! Я вас узнала!» и прыг ему на шею. Сейчас говорю и вновь руки от злости сводит.
Она продемонстрировала «сведённые» от злости пальцы.
– М-да… Мы еще немного поговорили. Я узнала, что Егора на самом деле зовут Григорий Добромиров – после завершения спортивно карьеры он отказался от своего имени, прошлого и ввязался в грязные делишки ее отца.
Пока Маша меня возвращала Андрею, мы мирно беседовали в основном о них с Егором, у Маши были большие планы на их совместное будущее и не только. Я думала она сугубо творческая личность – а-н, нет. У нее были большие планы и на бизнес отца. Правда, думаю, ее отец очень бы удивился в какую степь занесли Машку планы. И хорошо, что она ему не рассказывает – сердечный приступ обеспечен.
Мне было жаль расставаться с Машей: от ее легкой болтовни мне становилось легче. На второй план отошли мысли про полицию, встреча с которой меня ожидает по возвращению, боязнь вновь встретится с Андреем, что-то вчера сдвинулось в моем отношении к нему и в какую сторону произошел сдвиг мне еще предстоит выяснить.
– Доставлено вовремя, – весело произнесла Маша Андрею, который ждал нас на крыльце с белой кружкой в руке.
– Вы быстро, – заметил он, когда я пыталась вытащить объемный бумажный пакет из машины – он, как на зло, застрял между сиденьями.
– Как и просил, – ответила Маша, но отходить от машины не торопилась. Наконец, пакет поддался и я, слегка отшатнувшись, развернулась к Андрею.
– Привет, – улыбнулся он, заметив, что я обратила на него внимание.
– Привет, – потупила глаза, ощущая неуместную неловкость.
– Ой, все, ребятки, мне пора. Сейчас ко мне еще косметолог должен приехать… Зря ты, Дашуль, отказалась. От жизни нужно получать удовольствие.
Я хмыкнула: моя жизни меня прям балует всеми видами удовольствий: то грабители, то муж.
– Надумаешь – звони.
Машина Маши скрылась из виду и только тогда повернулась к Андрею.
– Скоро приедет мой знакомый из полиции и примет заявление.
Глубоко вдохнула и рвано выдохнула: надо, Даша, надо. А сейчас – чай. На удивление, полицейский, «просто Антон», не стал меня пытать, допрашивать, психологически давить. Он просто принял заявление: попросил меня его прочесть и подписать. Все анализы, свидетельские показания у него уже были – он лишь их сверял с моими. Когда за Антоном закрылась дверь, я перевела на Андрея удивленный взгляд.
– Ну вот, а ты боялась, только юбочка помялась, – усмехнулся он, увидев мой возмущенный взгляд. – Сейчас поймают твоего мерзавца и – все, вздохнешь спокойно.
– Не моего. – тихо проговорила я, засунув в карманы джинсов дрожащие руки.
– Ладно тебе, – Андрей приобнял меня за плечи, – пошли пожуем что-нибудь. Я согласно кивнула.
Говорят, если поесть мысли сами по себе приобретут позитивное направление, а я за день выпила лишь стакан кофе. Видя мое настроение Андрей усадил меня за стол, – мы вновь расположились в кухне за барной стойкой – а сам принялся за сервировку стола.
– Сегодня у нас плов и какой-то салат, – обычно немногословный Андрей, сейчас пытался всячески поднять мне настроение. Он еще что-то говорил, только я не вслушиваться. Обычно немногословный сегодня он пышет красноречием, а я смотрела и удивлялась: какая у него красивая улыбка, а голубые глаза казались сияющими в солнечном свете озерами.
– Ты помнишь моего отца, ты его вообще хорошо знала? – неожиданно спросил он, когда наше пиршество подошло к концу.
– Нет, я его почти не знала, – проговорила, не поднимая глаз от столешницы, – он прожил с матерью чуть больше года, а затем исчез.
– Это он может, – беззаботно продолжил говорить Андрей. – Он нашел меня семь лет назад. Удивленно подняла на него глаза.
– Зачем ты мне это говоришь? – хрипло спросила.
– Не знаю. Думаю, тебе это надо знать. Считай предчувствие. Я тогда уже был сиротой, работал автослесарем, а он меня нашел. Сказал, что мать ему писала обо мне. Он скромно улыбнулся, и между нами возникла пауза.
– Тебе еще нужно определиться с домом, – сменил он тему, после недолгой паузы. – Ремонт или снос.
– Я не знаю в каком он состоянии, – охотно поддержала новый разговор, про отца Андрея мне хотелось разговаривать в последнюю очередь.
– Можем сейчас съездить и посмотреть,– предложил Андрей и я охотно согласилась.
Прогулка наша продлилась не больше двух часов. На дом, точнее на то, что от него осталось, долго смотреть я не смогла. Мы даже не стали въезжать на территорию: Андрей заглушил мотор мотоцикла напротив въезда. Я сидела сзади него и с необъяснимым удовольствием обнимала его спортивную фигуру, вдыхая приятный древесный аромат. При виде дома на глаза навернулись слезы. Окна на втором этаже отсутствовали полностью, лишь местами почерневшие от копоти стекла, словно зубы в черепе динозавра, виднелись в темных провалах. Первый этаж выглядел не так страшно, но тоже не добавлял настроения: стол и скамья были выброшены на пожелтевший и разросшийся газон. Надеюсь, библиотека уцелела. Злость на Сутулого поднялась в душе. И пусть он действовал по приказу, это нисколько не уменьшает его вины. Зло вцепилась в кожаную куртку Андрея, тот повернулся ко мне и уставился сквозь темные стекла шлема.