– Оксана, а что у меня со спиной? – тихо, с большими паузами, проговорила, – Может, стоит позвонить маме и…
– Детка, ты мне не доверяешь? Сейчас вот кашу тебе принесу и поедим, а-то остынет. Она быстро выбежала из комнаты я досадливо стукнула кулаками по кровати.
*** *** ***
Мария
– Андрей, ты дома?
Маша ожидала, что ее приезд будет неожиданным, но не настолько, чтобы приехать с другого конца города и побродить по пустым комнатам. Андрея нигде не было. Остановившись в пустой комнате, покрутись вокруг – пустота, чистота, скукота… Лишь на журнальном столике стоял одинокий бумажный пакет и ждал, когда любопытная Маша в него заглянет.
– Так… так… Несколько вещей и коробочка с телефоном. – Интересненько.
– Вижу ты уже нашла.
Маша легко вздрогнула и повернулась на голос.
Андрей, перемазанный чем-то черным, в рабочем комбинезоне стоял на пороге кухни и тщательно протирал руки невероятно грязной тряпкой.
– А мыть не пробовал?
– Это машинное масло, проще сначала оттереть. Ты торопишься?
Маша, поправила бумажный пакет, который нечаянно задела.
– Пару минут есть.
– Тогда чай не буду предлагать, – улыбнулся Андрей.
У него там ремонт движка полным ходом, а это такое увлекательное дело, конструктор «Лего» ни в какое сравнение с ним не идет.
– Да я и не хотела…
Маша никогда не понимала стремления мужчин ковыряться в железках, как мужчины, наверное, не понимали ее стремление жить самостоятельно.
– Вижу, уже нашла. Ты же хотела помочь той девушке, Дарье. Адрес на карточке в самом пакете, – слишком безразлично отметил он.
– Странно, что ТЫ помнишь.
Смысла спрашивать, что в пакете, Маша не видела – уже знала, а уточнять из простой вежливости не хотелось.
– Хорошо, – Маша как бы играючи подняла пакет указательным пальцем и слегка покачала им в воздухе.
– С тебя одно желание.
– Еще чего!
– Я все сказала. Маша уже спешно покидала комнату. Конечно, Андрей не будет выполнять никакого желания, но подразнить дело принципа.
На пассажирском сиденье ее дожидался мужчина, она ловко села за руль, едва удержав при себе легкий поцелуй, которым очень хотелось наградить любимого. Прижав к себе захрустевший пакет, она ощутила привычную тоску и глухое раздражение.
– Малыш, ты долго. Я уже заждался.
– Да, Андрей опять ковырялся в железках, пришлось ждать. Думала вообще не придет, – Маша капризно поморщила носик.
Сколько бы она не пыталась строить из себя серьезную женщину, очень часто именно такие вещи, как «капризы», выдавали ее легкую и немного взбалмошную натуру.
– Сейчас куда? – мужская рука в жесте поддержки пожала нежную девичью.
– К последней надежде.
Глава 11
Дарья
– Паша, я так не могу больше продолжать, – тетя Оксана ходила по комнате, заламывая руки, Павел молча следил за ее метаниями, в руке он держал очередной букет.
Я же не могла понять о чем они разговаривают, в голове царила каша из разных мыслей и желаний.
– Новый препарат ей не пошел, а к старому возвращаться опасно. – Оксана, ты же большая молодец,
– Павел встряхнул женщину за плечи.
– У меня уже почти все готово.
– Ну, не знаю, Паша, как бы худо не вышло.
Она подошла ко мне, раздвинула веки и зачем-то долго всматривалась и недовольно цокала языком.
С этого момента Оксану я почти не видела. Она стала реже приходить, зато "спать" я стала гораздо дольше.
– Даша, любимая, – меня начало нещадно трясти из стороны в сторону, прерывая «забавные» фантазии. «Любимый» протягивал мне телефон и с улыбкой, выражающей всю нежность вселенной, тихо проговаривал:
– Мама…
Я не могла понять, что он от меня хочет.
– Даша, мама звонит.
– Лилия, Даше после аварии очень тяжело, – как бы оправдываясь за меня, на звонок он ответил сам.
– Да, да, вы же ее знаете.
Неприятное чувство мазнуло по внутренностям и я, собравшись с силами, подняла трясущуюся руку, чтобы забрать телефон.
– Ма-а-а, – прохрипела в трубку, Павел положил ее на подушку рядом с моим ухом. – Помоги…
– Даша, у тебя вечно все не так, – недовольно перебила она. – Паша сказал, что уже все делает. Оформляет. Не пропадем.
– Помоги… – своим хрипом я никак не могла перебить ее браваду и почувствовала, что по щеке скатывается слеза и тонет где-то в районе подушки. – Я знала, что на тебя нельзя положиться. И что ты там натворила с наследством…
Я не могла понять о чем она говорит… Что я натворила?
– … опекунство. Паша оформит опекунство и распорядится им правильно.
Какая опека? Надо мной?
Я тяжело соображала, а вид сияющего Павла теперь не только раздражал, но и пугал.
Мама. Больше мне никто помочь не мог. У меня не было друзей, родственников. Была только мать, но и сейчас она от меня отвернулась. Как всегда, отворачивалась раньше. У нее была своя жизнь и Я, наивная девочка, ничего не понимающая – две параллели.
Кажется на том проводе ее окрикнула Леська, но я уже отвернула голову от телефона, и он, не удерживаемый больше ничем, свалился на пол.
– Даша, ну что ты! – возмутился Павел.
– Что ты делаешь? – хотела спросить по-другому, но получился именно этот вопрос.
– Я? Дорогая, я забочусь о тебе. Я же тебя люблю…
Он улыбнулся, погладил мое плечо и вышел из комнаты, в его глазах я заметила холодный блеск.
Следующий раз проснулась от легкого проглаживания по голове.
– Даша, Даша, проснись, дорогая, – Павел лежал рядом и нежно гладил мои волосы, едва касаясь их. Меня так редко ласкали, что даже такие урывки нежности, даже от Павла, были бесценны.
– Даша, ты хочешь чтобы это все закончилось?
Что «все», я не могла определить, но определенно решила, что Это уже должно закончиться. Должен быть закономерный финал, пусть и несчастливый.
Видимо, было еще что-то, ради этого люди убивают, лишают жизни других людей. Пусть меня считают наивной, да я такая и была, только у всего есть предел. Сейчас меня просто используют, как возможность забрать себе все деньги. Это я поняла по отрывкам из подслушанных разговоров: в последнее время Павел не особо таился, видимо, выглядела я совсем жалко.
Я так мало жила. Я никогда не была на море. Я с шестнадцати лет не ходила на вечеринки, не общалась с друзьями. Я ни разу не была в караоке. Я проживала каждый день, а жить так и не начала. Павел, что-то говорил про подпись, вставляя мне в руки гелиевую ручку и показывая место, на котором не достает только моей подписи.
И… я ее поставила.
Потому что – финал.
– Молодец, – похвалил он и поднялся с кровати.
А я вновь начала уплывать в свои фантазии.
Однажды я услышала, как кто-то пришел. Потянулась к рядом стоящему стулу, оперлась на него и упала на пол. Боли привычно не было…
*** *** ***
Мария
Пришлось долго давить пальцем на дверной звонок и слушать его трели, где-то в глубине квартиры. Дарья-то не особо ждет гостей или ее вообще дома не было. Что-то заставило Машу отойти от двери и достать телефон в ожидании – седьмое чувство ее никогда не подводило. Возможно, стоит отдать вещи соседям или, не полениться, приехать еще раз. Створки лифта раскрылись, и на площадку шагнула нагруженная пакетами полная женщина, доставая на ходу ключи и направляясь к нужной квартире. Стоило женщине открыть двери, как Маша поспешила к ней.
– Постойте. Мне нужда Даша…
Женщина не собиралась обращать внимание на нее и торопилась скрыться. Маша все же успела перехватить дверь и натолкнулась на испуганный взгляд женщины.
– Я ей вещи привезла.
– Давай сюда. Даши нет дома.
– В смысле нет? – Маша всегда доверяла внутреннему чутью и оно ей говорило, что что-то здесь не так. Маша умудрилась шагнуть в квартиру и пока проталкивала пакет женщине прямо в грудь – той пришлось его взять, – осматривала квартиру. Ей очень не понравился запах. Вот так просто: запах как в больнице. И здесь живет Даша? Может, Андрей что-то напутал с адресом. Но что бы Андрей что-то напутал – не-е-ет, скорее луна начнет светить самостоятельно. В глубине квартиры послышался протяжный стон и несколько ударов. Женщина с силой вытолкнула Машку из квартиры и захлопнула дверь, едва не прихлопнув руку, которой та намеревалась придержать двери.
– Нет, так ты от меня не отделаешься… Гадина!
Маша упрямо надавливала на звонок, но ей никто не открыл. Ну что ж, не удивительно.
Она прошла из стороны в сторону по площадке. Она знала, что надо действовать. Если бы все было нормально, ее не выперли из квартиры. Значит, все-же адрес тот. Жизнь с отцом ее многому научила. Отец часто говорил, что доброта и искаженное видение мира – ее погубят. А как иначе она не знала. Первый номер телефона не рискнула набрать – папа тщательно отслеживает все ее звонки. Андрей, сволочь такая, может отказать, но стоит рискнуть. Если бы ему было все равно, он не стал бы вообще собирать этот бумажный пакет.
Все бы ничего, только он тоже не ответил. Видимо, еще копается в отцовских автомобилях. Маша похлопала телефоном по бедру, а затем закинула его в сумку и вызвали лифт.
Его отец в свое время скупил много дорогих старых автомобилей, вроде как это была его мечта, большинство из них были в полуразрушенном состоянии. И Андрей решил восстановить их. Наверное, думал, что это их как-то сблизит. Вообще там мутная история вышла. Как-то Маша давала себе обещание во всем этом разобраться, но потом это все забылось, завертелось…
Учеба за границей, новая любовь,отец, который воспитывал Машу по принципу: «шаг в право, шаг влево – расстрел». Учеба закончилась, а отцовский контроль остался и вот вернувшись домой ее ждал сомнительной адекватности брачный договор, ее и Андрея. Она бы и рада была отказаться, только Андрей – против. Он хотел, он мечтал заполучить бизнес отца, но что-то между ними разладилось и, как ни странно, камнем преткновения стала я. А оно мне надо? Лавров – старший умер, а условие осталось. Жаль, при жизни старик пренебрегал помощью психотерапевта – спросил бы Машу, она бы ему это прописала, даже без медицинского образования. Да и сам Андрей – слишком ушлый тип, Маша таких не любила. Анатолий Лавров познакомил ее с сыном семь лет назад, а до этого про него никто ничего не знал. Более того, никто не знал, что у Лаврова есть наследник. Собственно, мутная история. Видимо, Маше придется в ней принять непосредственное участие. Ради себя и своего счастья. Она улыбнулась и положила руку на живот.
– Андрей!
Маша быстрым шагом прошла через двор, прямо в гараж, но Андрея там не было, хотя следы его пребывания были. Старый автомобиль с выпотрошенными внутренностями, которые были аккуратно разложены тут же. Маша осторожно, обходила черные расплывшиеся пятна на полу и разные запчасти. Надо же, второй раз пытаюсь застать мужчину дома и не угадываю с его местом прибывания. Маша ухмыльнулась.
В этом помещении, по мнению девушки, был один существенный минус – не была прямого входа сразу в квартиру, приходилось выходить в сад, а там, минуя зону отдыха, через террасу и на кухню.
Машу не ждали и она, услышав шелест голосов, стала ступать тише и аккуратнее.
Замерла недалеко от входа.
– Ксюша, неужели тебе недостаточно тех денег, что ты уже получила.
– Недостаточно, – слегка капризно говорила девушка.
Андрей разговаривал с девушкой, голос которой показался Маше смутно знакомым.
– Послушай, мы с тобой с самого начала договаривались. Ты свою работу выполнила – награду получила.
– С самого начала, – передразнила его девушка, – мы с тобой были вместе. Я и предположить не могла, что все так закончится.
Послышались шаги, звук льющейся воды.
– Как, Ксюша? Как закончится? Что ты несешь?
– Ты здесь, а я не у дел.
– Мое положение тоже нельзя назвать нормальным.
– От чего же? – воодушевленно начала она: – Ты живешь в богатом доме, пьешь дорогой коньяк… Ты все это уже получил.
– Не все так просто. У отца было несколько завещаний, одну девушку я нашел – ей достался дом, есть еще одна, к которой переходит все остальное, из которого одна часть только МОЖЕТ стать моей.
Маша знала все про это условие и понимала, что дела ее хуже некуда. Про остальных наследников она даже не догадывалась. А если найти ту, третью, и предложить отдать Андрею бизнес. «Ага, Маша глупости не думай, кто на такое согласится?» – ответил ее внутренний голос. Хотя сама Маша бы, наверное, согласилась, лишь бы жить в любви и спокойствии. Может быть, уехала куда-нибудь в деревню, устроилась учителем в школе, рисовала картины и сколько хотела и когда хотела целовала и обнимала своего «рыжего котенка».
– Ну, дом это ерунда, – задумчиво протянула Ксения. – Тем более он почти сгорел. – А кто основной наследник?
– Не знаю. Понимаешь, мне нужно выполнить свое условие и тогда я точно не останусь у разбитого корыта. А пока мне достаются только три раритетных «мерса» и то потому, что сразу были оформлены на меня.
– И что, выходит, мы все это провернули зря… – голос у девушки стал задумчивым, – зря…
– Отчего же. Ты свою долю получила. Мало?
– Мало. Ты знаешь, что мне нужно. Всегда нужно было…
Раздалось какое-то непонятное шебуршание, и Маша подалась вперед, стараясь рассмотреть, что же происходит на кухне.
На барной стойке, приняв эротичную позу, сидела Ксения и призывно манила к себе Андрея пальчиком. Хорошо, он стоял к Маше спиной, и она смогла в женщине рассмотреть старую знакомую, как-то давно Андрей их знакомил. М-да! Получается идея с Дарьей изначально была провальной. Дарья! Черт, совсем отвлеклась – спохватилась девушка и уже хотела потревожить парочку, только Андрей сам отвернулся от Ксении – та сразу «потухла», и шагнул на террасу.
– Привет, еще раз, – тихо протянул, поймав Машу на подслушивании. «Вот же, неудача!» – с досадой пронеслось у той в голове.
– Андрей, кто…? – Ксения вышла следом за мужчиной. Теперь она была собранной и холодной, именно такой Маша ее и помнила. Помнится про себя назвав «ледышкой». Сколько она ее не видела? Лет семь?!
– Привет, – поздоровалась Маша. – Андрей, у меня к тебе дело.
– Ну, проходи. Ксения…
– Уже уходит, – завершила за него девушка и, подхватив сумку с барного стула, направилась к выходу с кухни, но в последний момент обернулась и добавила: – Я подумаю, как тебе помочь.
Пока были слышны ее шаги никто не спешил начинать разговор.
– Так какое у тебя ко мне дело? – первым отозвался Андрей.
Они уже прошли в комнату, Маша удобно расположилась на стуле и оперлась локтями на барную стойку, а Андрей подставил две чашки и щелкнул кофемашину, та утробно загудела.
– Ну, во-первых, замуж за тебя я не собираюсь – прими это как факт. Андрей только фыркнул – он прекрасно знал, что против воли отца Машина воля – ничто.
– Во-вторых, у Дарьи проблема.
– Как понять?
Кофемашина уже перестала гудеть и две чашки, с легкой мужской руки, оказались перед ними.
– Я приехала, начала звонить в дверь – никто не открывал. Я пыталась позвонить тебе – тишина. Затем прибежала какая-то полусумасшедшая женщина в белом халате, открыла дверь. В квартире что-то упало и раздался стон. И знаешь там пахло, как в больнице. И это мне очень не нравится. Очень.
Маша успела потянуть горячий черный кофе – вообще она пила с молоком и без сахара, но Андрей не догадался ей предложить ни первого ни второго.
– Твою Мать, Машка! – неожиданно вскинулся Андрей и подскочил на месте, подскочила и Маша, при этом уронив несколько коричневых капель на барную стойку.
– Ты почему молчала? Это могут быть происки твоего отца. Он уже спускал на нее своих шакалов. Егора и этого… Как его?
– И вовсе Егор не шакал,– обижено проговорила Маша и поднялась.
Когда они подъехали к дому Дарьи, Андрей лихо припарковался, перекрыв проезд небольшой мандариновой «мазде», и Маша с удивлением заметила за ее рулем ту самую полную тетку в медицинском халате, которая выперла ее из Дашкиной квартиры.
– Андрей, это та женщина, – она невежливо ткнула пальцем в лобовое стекло.
– Посиди-ка здесь.
– Андрей, – вновь воскликнула Маша.
– Там Дашка на заднем сиденье.
– Разберусь.
Дальше за происходящим Маша наблюдала, словно смотрела американский боевик 90-х годов. Андрей слитным движением выпрыгнул из автомобиля, с грацией хищника подошел к «мандарину», выволок за руку испуганно трясущуюся женщину, что-то ей сказал – та осела на землю. Затем аккуратно достал Дашку. Она и вовсе напоминала свою блеклую тень, и так была худой, сейчас вообще «суповой набор» – такой же безжизненный, раньше эта курица хотя бы бегала. Андрей осторожно положил Дашку на заднее сиденье и вернулся к трясущейся женщине. Маше было противно наблюдать за этой пышкой. Как она что-то кричала Андрею, хлопала глазами, хлюпала носом. Казалось, вот-вот упадет на колени и будет молить о пощаде.
Напоследок Андрей что-то выразительно ей продекламировал – женщина спала с лица и тихо села за руль своего пучеглазого апельсина. Андрей вернулся в машину и тихо сел за руль, бросил быстрый взгляд назад.
– Как она? – Откуда я знаю, – пожала плечами Маша. – Кажется, плохо.
Они тронулись с места.
Глава 12
Я открыла глаза и не сразу поверила, что вместо привычных в последнее время стен квартиры вижу не их. Словно я проснулась в раю. Белые стены, белая сияющая тюль, цветы на тумбе. И никаких оранжевых апельсинов. Кажется, я их есть больше никогда не смогу.
– Проснулась? – в комнату вошел худощавый молодой парень, в руке он держал планшет.
– Угу.
– У меня для тебя хорошая новость. Токсины, конечно, вывести из организма, сразу не получится, но жизнь мы вам сохранили. Вы даже сможете ходить.
Я не смогла сдержаться – икнула.
– Правда, не сразу все-таки… – он посмотрел в планшет. – Перелом шейки матки.
Ничего не поняла. Как такое может быть?
Икота не прекращалась, парень посмотрел на меня таким жалостливым взглядом, раз прибить жалко – пусть помучается. С таким же лицом он прошел к тумбе, где стоял стакан с водой, и поднес к моему рту – начала жадно пить, стараясь не подавиться. Горло все пересохло, каждый глоток проходил с болью.
– Радимир! – в палату ворвался пожилой мужчина, седые волосы его торчали в разные стороны, словно он учавствовал в беге с препятствиями. – Вот где ты, негодник?
– Тише, батюшка, не видишь пациентка пришла в себя.
Я промычала, привлекая внимание, чтобы он все-таки убрал стакан от моего рта.
Парень опять притворно вздохнул, а мужчина, оправив белый халат, представился:
– Белоголов Павел Евгеньевич, главврач этой поликлиники.
Парень фыркнул и добавил:
– К слову, и ее же хозяин.
– А этот молодой человек – мой сын, – парень остановился за спиной отца и выразительно закатывал глаза. – Я его пытаюсь привлечь в медицину, но пока безуспешно.
Я хмыкнула и глухо прочистила горло.
– Отчего же безуспешно? Он мне уже поставил диагноз: перелом шейки матки.
– Оболтус, – сквозь зубы проговорил главврач. Парень лучезарно улыбнулся и, обращаясь ко мне, сказал: – К слову, глаза у тебя – огонь. Никогда такие не видел. Прям – уф!
Я улыбнулась.
– Дарья, – начал было Павел Евгеньевич, но Радимир его перебил.
– Дарья, прощайте. Вы навсегда останетесь в моем сердце, – он мне пафосно поклонился и направился к двери. – А сейчас меня ждут другие пациенты.
– Дарья, – по-деловому вновь начал мой врач. – У вас все нормализо… Что? Павел Евгеньевич вдруг замолчал и повернулся к дверям. – Пациенты? Дарья, вы меня простите, но мне срочно надо идти.
И он, придерживая полы халата, рванул в коридор. – Радимир! – послышалось уже оттуда.
«Радость мира» – повезло отцу. Я прикрыла глаза, намереваясь подремать, когда дверь вновь открылась и в палату вплыл огромный букет белых роз.
Через несколько секунд вошел Андрей, затем, опережая его, ко мне подошла Маша.
– Ну, как ты? – она улыбнулась и пожала мою руку. По сравнению с моей ее рука была просто обжигающей.
– Вроде хорошо.
Неуверенно произнесла и наблюдала, как Андрей берет с подоконника вазу устанавливает в нее цветы и несёт в сторону неприметной двери, подозреваю, там находилась ванная комната. Я еще не определилась, как себя вести с этими ребятами.
– Мы тут порассуждали на досуге и решили, что тебе надо сходить в церковь, – хохотнула девушка, видимо, чтобы заполнить воцарившуюся тишину.
– Маша! – укоризненно произнес Андрей, бросив на нее быстрый взгляд, и подошел ближе. – Мы принесли вещи.
– А что? Все грустить? Она, итак, вся бледная, – не унималась блондиночка.
– Даша, – Андрей больше не обратил на нее внимание, продолжил говорить. – Я хочу спросить, что ты помнишь из последней недели.
Это на самом деле и для меня был очень сложный вопрос, я помнила, наверное, все, но как будто через пленку.
– Меня сбила машина…, – начала тихо, – затем Оксана, тетя Павла, меня лечила. Она говорила, что у меня что-то со спиной. Я не хотела ей верить. Боли не было, да и в ванную комнату меня водили. Хотя ног я тогда тоже почти не чувствовала… Все очень смутно.
Во рту пересохло, попыталась облизать пересохшие губы, но это мало помогло. Маша поднесла мне стакан с водой.
Сделав несколько глотков, продолжила:
– Я больше не знаю, что сказать…
– Ну, во-первых, никаких травм у тебя нет, – жестко проговорил Андрей. – Тебя просто накачивали обезболивающим с легким наркотическим действием, чтобы ты была слегка не в себе и плохо понимала, что происходит. Павел знал, что ты очень доверчивый и наивный человек и этим воспользовался.
Все-таки я предполагала что-то подобное, но на глазах все равно выступили слезы.
– Зачем ему это? – пришлось выдавить из себя.
К своему стыду сейчас передо мной сидели малознакомые мне люди, а человек, с которым я прожила почти пять лет, меня чуть не убил.
– Наследство, – просто сказал Андрей. – Хотя мы с Машей не особо понимаем, какой ему в нем прок в полусгоревшем доме.
Они с Машей переглянулись.
– Даша, мы решили, что тебе стоит немного пожить у Андрея, – тихо проговорила Маша и протянула мне небольшой бумажный пакет. – Там вещи и телефон.
– Я… Я не знаю, как вас благодарить, – пришлось проглотить ком, застрявший в горле.
– Ну все, отдыхай. Мы завтра утром тебя заберем.
Маша хотела еще что-то сказать, но Андрей поторопил ее к выходу.
– Мы завтра придем.
Когда за ними закрылась дверь, немного полежав, опустила пакет на пол и попыталась сесть. Спустила ноги. На удивление, все получалось легко, ощущалась лишь небольшая слабость.
В пакете нашла темные лосины, белую майку, клетчатую рубашку и черные кеды – все моего размера. Телефон был выключен – включила и обнаружила, что в нем моя сим-карта со всеми контактами. Хорошо.
В коридоре послышались голоса, и ко мне заглянул Радимир.
– Привет. Ушли уже гости? – приветливо улыбнулся он, проходя в палату.
– Ушли, – я вновь приложилась к воде.
– Ты куда-то собираешься? – нахмурился он, осматривая мой наряд.
– Ты умеешь хранить секреты?
– Ясень – пень! – шутливо отозвался парень.
– Собираюсь. Поможешь?
– А надо?
Я быстро устанавливала на телефон приложение банка, хорошо, все данные помнила наизусть.
– Да, Радимир, надо. Надо помочь мне отсюда уйти.
– Ну вот, а я думал хоть с кем-то здесь можно поговорить, а-то одни пенсионеры.
Я улыбнулась, все еще копаясь в телефоне.
– Сейчас идем?
– Пошли.
Опираясь на руку парня, шла медленно. Лежала я на втором этаже идти пришлось долго.
– Ты точно себя нормально чувствуешь? – с тревогой в голосе спросил Радимир, когда мы уже вышли на улицу и я вызвала такси.
– Да, хорошо.
– Значит, так: ты сейчас даешь мне свой номер телефона и, если становится хуже, звонишь. Иначе не отпущу.
Парень строго посмотрел на меня. Деваться было некуда и я протянула ему телефон, куда он ввел свой номер.
– Радимир, и еще…, – замялась я, – можешь, как-то узнать счет за мое лечение. Оплачен он или нет, если «да», тогда кто оплатил.
– Сделаю.
Такси подъехало и я, помахав парню, села на заднее сиденье и назвала адрес. Было всего пять часов вечера.
Было всего пять часов вечера. Я еще вполне могла успеть забрать машину. Мою красненькую маленькую машинку из моей прошлой жизни. Я ее купила, когда мама с Леськой уехали за границу на лечение. Я тогда много плакала. Очень много. Я вообще с шестнадцати лет много плакала, а потом появились работа, «фит», а затем и Павел. Стало легче… Совсем чуть-чуть. Я начала жить как нормальный человек: муж, работа, нехватка денег. Это была прекрасная иллюзия взрослой жизни. Сейчас я вновь стала чувствовать себя маленькой девочкой и целый мир против меня.
Павел… Мне до сих пор не верилось, что Паша мог так со мной поступить. Возможно, я его действительно не любила. Поэтому так быстро простила измену. Да, простила. И, наверное, немного благодарна за возможность уйти. Какие-то странные, какие-то больные мысли. Неужели я своей нелюбовью заслужила предательство? Из каждой нелюбви рождается нечто страшное. Это я во всем виновата.
– Девушка, с вами все в порядке? – я оторвала взгляд от окна, к которому прислонилась лбом, и встретилась с таксистом взглядом в отражении зеркала заднего вида.
– Вы плачете.
– Да? – я удивленно вытерла мокрые слезы. – Простите.
Мужчина удивленно приподнял брови.
– Девушка, за слезы не стоит извиняться, – усмехнулся водитель.
– Извин… – запнулась и вновь уставилась в окно. Мужчина только усмехнулся. Я заметила впереди СТО и начала собираться.
Еще на раз протерла щеки и глаза, заправила волосы за уши и распрощалась с водителем.
Свою машинку заметила издалека: она маленьким красным пятном выделялась среди общей серости и стояла в самом углу на специальном, огороженном участке. Меня предупреждали, что машину отгонят именно туда, после ремонта. Я улыбнулась и направилась к ней. Если можно говорить такое о неодушевленном предмете – то я соскучилась. Быстро обошла кирпичную пристройку и замерла, не сразу сообразив, что не так.
Она словно присела на одну сторону и неуклюже обмякла.
Я торопилась, не знаю, что хотела сделать: исправить или предотвратить? Может, закрыть собой лобовое стекло, которое с легкой руки вандала было залито краской и на нем пальцем кто-то старательно вывел грустный смайлик или спасти устало повисшее на проводах зеркало, словно уши у провинившейся собаки, накрыть тканевые сиденья салона тряпкой. Смайлик. Сразу пришел в голову тот, другой, с моего дома по наследству, который был нарисован на запотевшем стекле.
– Ах…, – вылетело само собой, словно кто-то ударил меня под дых, и я присела. Кто мог сделать такое с машиной? Зачем? Я попробовала протереть стекло рукавом рубашки – бесполезно. Вновь захотелось плакать. Сколько можно-то?
Не стала отказывать себе в удовольствии и начала лить слезы. Профицит жидкости, видимо, не права была грозная начальница, а иначе откуда бы она бралась?
*** *** ***
Мария
Было мучительно тяжело находиться в комнате с таким человеком как Андрей. Маша это чувствовала на уровне ауры, тяжелой и вязкой. После визита к Дарье она сама напросилась к нему в гости – надо было серьезно поговорить, но как-то не клеилось. Она сидела и мучительно пыталась подобрать слова для начала разговора.
Андрей, хмурясь, что-то рассматривал в телефоне. В какой-то момент его лицо изменилось, словно он смотрел увлекательный комикс: приподнимал брови, кривил губы в ироничной усмешке – было интересно за ним наблюдать. И в какой-то момент Маша забыла и про неприятную ауру и про разговор, просто смотрела за мимикой мужчины. Он как-то резко помолодел, что ли.
– Андрей, – наконец, Маша не сдержалась, окликнула мужчину.
Он вздохнул и повернул к ней экран телефона: где на карте их города двигалась круглая галочка с надписью «Ходячая неприятность».
– Больная наша, – усмехнулся мужчина.
Маша нахмурила брови – ситуация ей не очень нравилась.
– Зачем?
– Просто так. Поставил ей на телефон родительский контроль – Радимир помог. И тут приходит уведомление, что моя «дочь» отправилась путешествовать по городу.
Ситуация складывалась неоднозначная. В другой бы ситуации Машу этот «контроль» позабавил, но сейчас она скорее склонялась к недовольству.
– Как-то это не этично… – неуверенно предложила она.
– Ты мне еще конституцию припомни, – Андрея эта ситуация явно забавляла. – В нашу вторую встречу Маша именно ей мне угрожала.
– Тогда это не лечится, – пожала Маша плечами. – И куда эта болезная направилась?
– Пока едет в нашу сторону.... – он всмотрелся. – Или приехала уже. Она что-то упоминала про СТО. В нашу первую встречу я ее сбил недалеко от этого места.
Девушка промолчала и просто удивленно похлопала глазами – ничего не понимая.
«Малышка, кто же тебя так?» – раздались из динамика рыдающие всхлипывания Даша. Маша напряглась – Андрей поднял удивленные глаза, ища поддержку девушки.
– Это прослушивание… У нее опять что-то случилось, – получись сказать обреченно, но Маше показалось, что глаза у Андрея загорелись странным огоньком.
– Я не поеду. – Маша подняла ладони вверх. Она уже опаздывала, а Андрей справится и без нее.
Поговорить так и не удалось. Андрей уже куда-то умчался, пора и Маше.
К нему она приехала на своей машине.
В кафе, которое находилось в небольшом переулке, ее уже ждали. Он сидел в самом углу и крутил в руках пустую кружку из-под чая. Они специально выбрали это место. Здесь не было широкого пространства, где все посетители сидели в одной большой комнате, скелет заведения словно извивался, тем самым давал чувство уединенности. Мужчина нервничал – Маша опаздывала.
– Привет.
Он облегченно выдохнул – вот она его маленькая нимфа.
Маша быстро огляделась, словно шпион, – есть ли кто знакомый – никого не было, и жадно поцеловала мужчину в губы. Конечно, это не встреча Штирлица с женой в кафе «Элефант», но он тоже безумно страдал. Изначально. Изначально страдал, когда это все началось. И он искренне считал их отношения неправильными, это мезальянс. Он жил, любил, целовал, держал ее тонкие пальчики в своих в постоянном ожидании разлуки. Еще день, час и будет конец. Самое удивительное, что это будет конец не только отношений, а его. Машка, пронырливая девчонка, объяла весь его мир, изменила взгляд, и он понимал, что без нее у него ничего не останется. А стоит ли дальше мучаться? Один раз он уже все потерял, ему пришлось начинать все с самого начала. Сращивать свою жизнь, как те самые пресловутые переломанные кости. И срослось-то все неправильно, криво, уродливо… И он жил с этим, даже смирился с тем болотом, в котором обречены прозябать такие, как он, сломанные, сломленные, но, черт побери, все еще трепыхающиеся твари. Жизнь она такая, иногда с трудом выходит из человека. Он постоянно чувствовал свою вину за их отношения и не находил в себе сил от них отказаться.
Маша села непростительно близко для них: так, что ее бедра касались его. Он хотел отодвинуться, но Маша, схватив его за ремень брюк, не позволила.
– Маша, если кто увидит, – мужчина все-таки отсел, громко скрипнув ножками стула по полу.
Девушка отпустила ремень, но на ее лице засветилась улыбка.