Глава 7
Вошли в уже знакомую, по видео, гостиную с большим белым диваном: кажется, мое сердце не знало начинать качать кровь быстрее или попусту остановиться.
Замялась на входе.
– Садись. Что будешь пить?
Машинально бросила взгляд на бар, по правую сторону от меня.
– Коньяк? – приподнял брови Андрей.
– А чай можно? Зеленый… с мятой… – пискнула и нерешительно прошла к креслу – его на камере не было видно. Шла словно по минному полю, хорошо, что в тапочках, ведь в некоторых местах шла на носочках. Пристроилась на самый край сиденья, умильно сложив руки лодочкой на коленях, слегка склонила голову, а когда несколько прядей волос, словно занавес перекатились на лицо, заплела волосы в свободную косу и вернула их за спину.
Андрей вернулся через несколько минут, я как раз успела закончить все свои суетные приготовления и замереть в позе провинившейся школьницы.
Мужчина поставил на низкий столик, прямо передо мной, большую кружку, сам отошел в сторону и оперся плечом об стену.
Брать кружку не торопилась, смотрела насторожено.
– Пей, – грубо бросил он, и я, схватившись, тут же зашипела, резко отпрянув – горячо.
– Ай, – получилось обиженно.
– Хорошо, тогда сразу рассказывай! – понизив голос, угрожающе проговорил он, по моим рукам пробежали мурашки страха.
Что ему от меня надо? Что им всем от меня надо?
– А не понимаю, – проговорила одними губами.
Андрей презрительно ухмыльнулся.
– Раз так, давай сначала, – он прошел и сел на диван напротив меня, целенаправленно начал просверливать своим пронзительным взглядом во мне дыру. – Как ты попала в тот дом?
– Ты меня туда привез. – пискнула и, «ойкнув», забралась в кресло с ногами, когда Андрей поднялся с дивана с таким зверским лицом, говорившим: «Сейчас прибью».
– Вот теперь стало гораздо понятнее, – мило проговорил он, а затем, сменив тон, резко добавил: – Дор-ро-гая, не советую тебе со мной играться словами.
Я лихорадочно замотала головой: нет, нет, да, не буду.
Андрей сел на место и, довольный произведенным эффектом, вновь мило улыбнулся.
– Дом. Как ты в нем оказалась?
– На-нас-следство получила…
Мужчина откинулся назад и обреченно закатил глаза к потолку – не поверил. Я продолжила, в конце концов, мне нечего скрывать:
– Неделю назад со мной созвонился нотариус и сообщил, что я наследую некую недвижимость.
– И ты, конечно, в припрыжку побежала заселяться, – мужчина вернул уже привычное, пренебрежительное, выражение лица.
– Нет, – можно было промолчать, но мне отчего-то захотелось оправдаться.
– А что так? Не каждой… хм… такое перепадает.
– Ты прав, не каждой. – Я начинала тихо злиться, казалось во мне просыпается все время спящая до этого, голодная до тупых мужских мозгов, змеюка.
– Можешь мне поверить, я в этом разбираюсь. А зовут тебя?…
– Дарья… Дарья Сергеевна.
– Вот как… Дарья Сергеевна! Кто же тебе, Дарья Сергеевна, сообщил о смерти твоего любовника?
Я едва не бросилась на него с кулаками, но в последний момент сдержалась.
– Это что, допрос? – ответила неживом голосом, а затем тихо добавила: – Лев Валерианович.
– Кто за тобой гнался? – Андрей сложил руки на груди.
Какой же лицемер! Строит из себя святошу, устроил мне допрос. Это его надо допрашивать с пристрастием. Убийца! Надо сваливать из этого «гостеприимного» дома, да подальше.
– Не знаю. Они ворвались в дом, – я хлюпнула носом и по щеке скатилась первая крупная слезинка, – все там разбили, подожгли и куда-то поволокли меня. Я испугалась. У меня получилось сбежать, а дальше вы знаете.
Андрей резко поднялся, прошел к бару и налил в небольшой фужер коньяка.
Из-под ресниц следила за каждым его движением. Кажется, слезы на него неплохо действуют, по крайней мере, он сбавил градус давления.
– Пей. – отодвинув уже остывший чай, поставил передо мной рюмку с коньяком.
– Я не пью…
– Пей! – с нажимом проговорил он, и я, решив не спорить, а нарочито громко хлюпнула носом, быстро, за несколько глотков осушила фужер. Дыхание сбилось, пришлось запивать чаем.
– Мерзость… – выдохнула, теперь на глазах выступили настоящие слезы.
Что ж ты сразу не налил, гад? Не пришлось бы напрягаться и выдавливать из себя дефицитную жидкость. Начальница на работе, славилась не только боевым характером, но и почти точными медицинскими диагнозами, говорила, что я мало пью жидкости и у меня обезвоживание скоро будет. Да как тут экономить?!
Алкоголь брал меня быстро, особенно на голодный желудок.
– И дом сожгли? – тихо повторил он.
– Я видела дым… – хлюпнула носом. – Там было красиво: сухие цветы, книги. Я же не хотела этот дом, но пришлось… пришлось…
Грустно покачала головой, как ослик Иа, потерявший хвост в одном известном мультике.
– Документы, одежда, пропуск на работу и семь белых ненавистных блузок… Я их, конечно, хотела сжечь, но как-то не так.
Эта логическая нить мне показалась забавной. Раньше я хотела сжечь все воспоминания об отчиме, потом блузки… Мечты сбываются. От этих мыслей на лице расплылась широкая и полубезумная улыбка. Краем глаза заметила, что Андрей нервно поежился от моего странного настроения, чтобы как-то стереть "неправильное" выражение лица, взяла в руки первый попавшийся фужер – попался из-под коньяка, и попробовала отпить – пусто, даже потрясла в воздухе – на пол улетела одна янтарная капля.
– Больше не налью, – Андрей забрал сосуд из моих рук и помог подняться на ноги. – Идем.
– Что, куда? – начала вырываться. – Не хочу.
– Успокойся ты. Твою комнату покажу.
– Я не хочу опять в кладовку, – отчего-то зевая, капризно проговорила. – У меня столько дел.
Старалась держать себя в здравом рассудке, но в какой-то момент испуганно заметила, что стены и потолок начинаю слегка плыть перед глазами.
– Поспишь и доделаешь, – Андрей терпеливо тащил меня по лестнице на второй этаж, не менее терпеливо поддерживал, когда я в очередной раз споткнулась.
– Ага, значит, второй этаж… – бухтела себе под нос. – Интересно окна открываются… а там ширк – мырк и сбегу.
Андрей поймал меня в очередной раз, когда я попыталась присесть на ступеньку – отдохнуть.
– Вставай, – как-то досадливо проговорил он.
– Точно! – спохватилась я, кажется успела даже задремать. – Надо готовить побег.
– Вот поспишь и приготовишь, – уже зло бросил он. – Пьянь.
Такого отношения я не могла стерпеть и резко развернулась:
– А вот этого не надо! – погрозила пальцем у своего… у его носа. – Сам пьянь!
Больше он со мной не возился, забросил на плечо и донес до кровати – путь я не запомнила. Вот так!
Казалось прошла целая вечность, после моего побега от бандитов и до момента, когда я уснула у убийцы отчима в гостях, бессовестно наклюкавшись с одного фужера конька. Позорище. Он же убийца! Как про это можно забыть, потерять осторожность?!
И сейчас вместо того, чтобы осмотреть комнату, просто валяюсь с головной болью и чувством стыда на этой притягательной и мягкой кровати.
– Ой, – с трудом оторвала тяжелую голову от подушки – села.
Небольшие электронные часы стояли на тумбочке и показывали: «11:00»
– Прекрасно… – ворчала и медленно брела к широкому окну.
Окно выходило на подъездную дорогу, окруженную редкой березовой рощицей.
Послышался звук двигателя, к дому свернул кортеж из двух машин: первой медленно подъезжал джип «Лексус», следом черный седан «Мерседес». Андрей вышел им на встречу, по-дружески разведя руки в стороны.
Из первой машины выскочила тонкая блондинка в легком голубом платье, следом грузный мужчина, он на ходу поймал радостно скачущую девчонку и вернул назад, в салон машины. Девушка успела послать воздушный поцелуй Андрею, тот его поймал в воздухе и приложил к груди. Мне захотелось что-нибудь тяжелое приложить к его макушке.
Мужчины, Андрей и толстяк, пожали друг другу руки в приветствии и прошли в дом, скрывшись из виду.
Девушка, выждав несколько минут, выскочила из «Лексуса» и, виляя всеми прелестями, подошла ко второй машине. Я услышала ее игривое «мальчики». Она наклонилась к приоткрытому окну «Мерседеса» и начала что-то эмоционально им объяснять, широко размахивая руками.
Это продолжалось около пятнадцати минут, когда из дома вышел недовольный «Толстяк», держа в руке какую-то папку, скрылся в машине. Девушка, помахав Андрею, запрыгнула следом.
Ширина дороги позволяла развернуться без проблем, чем «Лексус» и воспользовался, быстро покинув территорию.
«Мерседес» остался. Спустя несколько секунд из него вышел Сутулый и направился к дому, я отпрянула от окна.
Ступор, пробивший меня, заставил простоять в такой позе некоторое время и пялиться на опустевшее крыльцо.
Словно в трансе обошла комнату, а когда взгляд наткнулся на настольную лампу без промедления направилась к ней.
Лампа оказалась тяжелой и мыслено я удовлетворенно вздохнула, провод аккуратно перехватив рукой, занесла ее над головой и, укрывшись за дверью, замерла в ожидании: дверь открывается внутрь комнаты, и я не сразу попаду на глаза, будет время для обороны, побега или атаки, как получится.
На первом этаже послышались приглушенные голоса, хлопанье дверей и тихая ругань. Раньше, кажется в одной из прошлых жизней, такой шум часто доносился с кухни, когда всегда чем-то увлеченная мама взахлеб смотрела очередной детективный сериал про богатых мира сего и про их жертв удачно и счастливо выскочивших замуж. Ясное дело все эти истории заканчивались «счастливым, богатым финалом» и ни одна из героинь не пострадала от нищеты в хилой хрущевке без лифта. На первом этаже что-то происходило и это «ЧТО-ТО» мне очень не нравилось. «Кажется, мы тебе помешали!», – я узнала голос Сутулого.
Отступая, уперлась в стену и замерла. Андрею кто-то позвонил на телефон, и спустя пару секунд он покинул дом, Шаги Сутулого я слышала довольно отчетливо, каждый шаг, каждую ступеньку и легкий веселый мотивчик, который он насвистывал поднимаясь.
– Где ты, моя милая? Выходи познакомимся. Вот же мой босс «обрадуется», когда узнает о новой игрушке своего дорогого Андрюшки, а как Машуля будет рада…
Перед глазами предстала девушка в голубом платье, видимо это и есть та самая «Машуля». А она-то тут причем?
Мне не приходилось доверять никому. Андрей, спасибо, что сразу не прибил, но этот… рыжий… От него пощады не стоит ждать.
Шаги слышались на лестнице. Руки нервно вздрогнули, лампа с подозрительным звуком щелкнула об стену. Недолго же длилось твое благородство, Андрей!
Пришлось перехватить лампу поудобней и занять позицию за дверью, которая начала медленно открывать проход.
Рыжий сделал широкий шаг и, не скрывая любопытства, стал осматриваться по сторонам. Его лицо удивленно вытянулось, когда он заметил меня. Я воспользовалась заминкой и довела дело, то есть лампу, до рыжего затылка.
– О-о-о… – протянул Сутулый и упал кулем на пол.
Я отбросила орудие преступления в угол и принялась обыскивать мужчину. Нашла!
Трясущимися руками поднесла тяжелый гладкий пистолет почти к самому носу. В маминых сериалах показывали, как его снять с предохранителя – раз и он в боевом состоянии.
– Что здесь происходит? – ворвался в комнату Андрей.
Я, вздрогнув, отпрянула от Сутулого и раздался выстрел, почти у самого колена, кажется даже брючина пошевелилась.
– Твою мать! Даша, что ты творишь? – взревел Андрей и отпрянул под защиту дверного косяка.
– Не подходи… – трясущимися губами проговорила, вытянув перед собой пистолет, поднялась на ноги и стала отступать. Незваные слезы побежали по щекам, в носу засвербело, но я продолжала говорить: – Не подходи! Ты не посмеешь меня убить! Я сама тебя… – тут я замялась – … порешу.
– Дарья, да что случилось? – Андрей выглянул из-за угла, но я, заметив, вновь прокричала «Стой там!».
– Что случилось?! Случилось… – я засмеялась. – А-то ты не знаешь?
– Веришь или нет, не имею ни малейшего понятия, – взволнованно проговорил Андрей.
– Этот рыжий утром сжег мой дом, а затем пытался меня похитить, когда я выбежала на дорогу… – я вновь засмеялась, и зло добавила: – Хочешь сказать, что не видел, кто в нас стрелял.
– Нет, не видел. Я видел только странную девчонку в грязной пижаме и пытался понять: розыгрыш ли это… – Андрей поднял руки вверх и вышел из-за угла. Я взмахнула пушкой и, неожиданно нажав на курок, пробила паркет рядом с головой ни о чем не подозревающего Сутулого.
– Идиотка! – взвыл Андрей, отпрыгнув в свое укрытие. – Дарья, убери пистолет, Богом тебя прошу!
Руки мои тряслись, и я постаралась отвести оружие подальше от живых людей, они слушались плохо.
– Дарья, – уже спокойно проговорил Андрей, – мы же взрослые люди, давай договоримся. Я не желаю тебе смерти. Об участии Григория в утреннем нападении на тебя не знал и в этом не участвовал.
– Чем докажешь? – трясясь проговорила, вытирая слезы об плечо.
– Я же тебя спас…
– Это ничего не значит! Потом ты меня запер.
– А мог проехать мимо… – этот самоубийца вновь вышел из укрытия.
– Зачем я тебе? – срывающимся голосом выдавила очередной вопрос.
– Я хотел разобраться с твоим наследством. Ты же знаешь отца убили…
– Ты! Ты убил! – истерично прокричала я.
– Нет! – неожиданно зло прорычал Андрей и сделал шаг ко мне. – Не убивал я никого. И следователь про это прекрасно знает. У меня есть алиби и свидетель.
Очень хотелось крикнуть, что, мол, знаю я твое липовое алиби, но я промолчала.
– Так я тоже здесь ни причём, – я стукнула себя ладонью по груди. – Я ни в чем не виновата. А ты так со мной, а они…
Зарыдала в голос, но пистолет побоялась опускать.
– Даша, – сменил злость на нежность, начал тихо говорить Андрей. – Даша, я верю. Что ты не виновата… Верю… Хочешь, я сделаю все, что попросишь…
Не дождавшись моей просьбы, он сделал резкий выпад и перехватил руку с пистолетом.
Глава 8
– Опасная ты женщина, Дарья, – тихо говорил, а сам аккуратно разжимал мои пальцы, судорожно сжимающие оружие. Меня сотрясали сухие спазмы, словно я плакала без слез («обезвоживание» – в голове прозвучал голос всезнающей начальницы).
Когда рука опустела и безвольно упала на колено мужчины, Андрей не стал ее убирать, а у меня, казалось, сил вообще не осталось.
Мы уже сидели на кровати некоторое время, я пыталась прийти в себя, для чего обводила пустым взглядом комнату. Что-то меня зацепило в произошедшем… Что-то важное…
Рыжий не приходил в себя, в его шевелюре виднелось несколько потемневших от крови прядей. Чувство тошны нахлынуло неожиданно, а затем пришло ощущение противной слабости и дрожи.
– Я же его не… – выдавить фразу до конца не получилось, пришлось бежать сломя голову, зажимая рот рукой, искать свободную раковину, ну или хоть что-нибудь…
– Направо белая дверь, – своевременно донеслось мне в спину.
Стоило плеснуть себе в лицо прохладной воды, как стало легче. Пусть руки продолжали мелко тряслись, легкая тошнота, застрявшая в районе желудка, и головная боль не отпустили – все равно легче.
– Думаю, тебе надо поесть, – глухо донеслось из-за не до конца закрытой двери.
«Поесть!» – от этих мыслей живот сразу скрутило – вот, что я хочу.
Постояла ещё немного, просверлила испуганным взглядом свое бледное и измученное отражение, а затем горько выдохнув направилась к выходу.
Андрей ждал меня на лестнице. Проходя мимо «своей» комнаты заметила, что Рыжего Андрей успел перенести на кровать и тот имел до неприличия умиротворённый вид.
– Он жив, – заметив мой интерес, произнес мужчина, недовольно сморщив нос. – С ним такое бывает. Это из-за травмы.
Открыла рот, очень хотелось задать несколько наводящих вопросов, но, вспомнив о ситуации в которой нахожусь – тут же его закрыла. Какой травмы, головы? Так она по моей милости у него появилась. Травмы, спины? Неврология? Я никогда с этим не сталкивалась, но успокоилась, сделав определенный вывод.
Мы пришли в гостиную комнату, я удобно устроилась в кресле, поджав под себя ноги.
Страшно болела голова и, когда Андрей протянул мне упаковку с обезболивающим и стакан воды, это подношение я восприняла, как самый лучший подарок. И, стуча зубами о край стеклянного стакана, проглотила лекарство, в надежде на скорое облегчение.
– Все готово.
Из-за дверей смежной комнаты показалась, смущенная моим присутствием, невысокая, полненькая женщина в аккуратной униформе – темное приталенное платье и белоснежный кружевной фартук, почти выпускница.
– Идем.
Андрей вышел из-за моей спины, аккуратно забрал пустой стакан. В его руках заметила сразу два мобильных телефона: экран каждого из них загорался по очереди, а Андрей каждый раз раздраженно сбрасывал вызов, словно звонил один человек.
В небольшой столовой был накрыт стол на двоих. Домработница смирно стояла в стороне, ожидая новых поручений.
– Присаживайся. Ешь, а потом поговорим.
Ели в тишине, кажется, рыбу или мясо с овощами. К моменту, когда прошла головная боль и я смогла сконцентрировать внимание, мы перешли к десерту.
Когда последний кусочек кекса был съеден, и я сыто откинулась на спинку сиденья, Андрей сказал: «Так! А теперь давай на частоту».
Экран одного из телефонов, все это время лежавших перед ним на столе, вновь загорелся и, Андрей каким-то нервным жестом растер лицо, все-таки ответил:
– Говорили.
Слов не понимала, но по щебету, доносившемуся до меня, поняла, что звонила девушка.
– Да… нет. Его здесь нет.
Андрей бросил на меня подозрительный взгляд и вышел из комнаты, но его слова я продолжала отчетливо слышать.
– Причем здесь я и твои платья? Ах… не вернулся… Меня это не касается.
Его голос удалялся.
– Му-у-уж… – недовольно протянул Андрей. – Это ничего не значит, милая моя. НИ-ЧЕ-ГО.
Я медленно подошла к неплотно закрытым дверям.
– Увижу – передам, – Андрей убрал телефон от уха и раздраженно отключил, некоторое время задумчиво смотрела на погасший дисплей.
Я бросилась назад на свое место, умудрившись задеть бедром угол стола и, едва сдерживая слезы, приняла спокойный и даже скучающий вид.
На столе зазвонил второй телефон, оставленный Андреем. Любопытство взяло свое – приподнялась. Звонила "Маша": милая девушка сверкала улыбкой на ярком фото, девушка, которая не так давно приезжала с «толстяком» к Андрею.
Успела сесть и вернуть скучающий вид, как в комнату прошёл Андрей.
– Идем. Сейчас вернется Лидия Михайловна и все уберет. Не будем мешать.
Мы покинули столовую и обосновались в гостиной. Я заняла полюбившееся ранее место – мягкое и уютное кресло, Андрей вольготно устроился на диване, напротив меня.
Я рассматривала мужчину и диван. Диван и мужчину. И отчего-то покрылась стыдливым румянцем, не вся, только лицо, но и этого хватало. Или просто в комнате душно, видимо, совсем не проветривают.
Где там Лидия Михайловна?
И о чем я только думаю? Бежать отсюда надо. С какой стороны не посмотри.
У меня есть улика о причастности Андрея к убийству – меня пробил холодный пот. Как я могла забыть? А как он может вот так просто сидеть и смотреть на меня, жить, дышать?
Знает ли он о записи? Думаю, нет… Иначе разговор был бы другим.
Что он знает обо мне?
Кто он вообще такой?
Ясно одно, он был знаком отчиму. Он его застрелил.
И мне надо бежать при первой же возможности. Бежать.
– Дарья, – неожиданно Андрей прервал мои мучительные размышления, – давай на чистоту? Я ни черта не понимаю в сложившейся ситуации… Может, ты мне объяснишь.
От диссонанса моих мыслей и этого вопроса поперхнулась воздухом:
– Я?
Буквально несколько секунд замешательства и невольный вопрос вылетел сам собой:
– С чего ты решил, что я имею отношение к убийству?
Краска своей оплошности схлынула с лица, взгляд Андрея изменился, «хищник готовится к броску».
Мысленно старалась воспроизвести все наши предыдущие диалоги.
– Мне нотариус говорил, что его убили, – быстро проговорила и затаила дыхание.
– Да, его убили. Его убили здесь, – сухо проговорил он. Нет, Андрей не пытался проинформировать меня насчет убийства – он следил за моей реакцией. – Какое отношение, Дарья Сергеевна, вы имеете к Анатолию Лаврову?
– Я…, – нервничая, облизала пересохшие губы, – его не видела почти десять лет и еще столько же не видела бы. Со мной связался нотариус и …
– Какое – отношение – вы – имеете – к убийству? – неуютно поджала под себя ноги, стараясь хоть как-то оградиться от морального давления. Ненавижу, когда на меня давят!
– Да никакое! – воскликнула, получилось слегка истерично. – Он какое-то время был любовником моей матери и все! Все!
Вновь облизала пересохшие губы – нервы. Все нервы. Достал! Что он от меня хочет?
– Допустим, – взгляд мужчины чуть смягчился, я наконец-таки смогла вздохнуть полной грудью. – Почему свой дом он отдал тебе?
– Не имею ни малейшего предположения, – едко проговорила, за что получила укоризненное и неожиданное:
– Не дерзи дяде!
«Да за кого ты меня принимаешь? За малолетку?» – хотелось крикнуть, но я промолчала.
Может, Бог с ней, с флешкой, с уликами! Хоть бы ноги унести. А с чувством справедливости я как-нибудь договорюсь.
– Так, значит, ничего не знаешь? Почему тебя преследовали?
– Одним из них был тот рыжий, которого я уб… ударила…, – отчего-то снова затрясся подбородок, и слезный ком начал подкатывать. – Это завещание, правда, было неожиданностью для меня.
Он мне не верил, как не верила ему я, но мы продолжали наш разговор.
Со второго этажа донесся протяжный стон.
– А бизнес? А этот… – быстро проговорила, пока стонущий не пришел к нам, старательно «хлюпая» носом, изображая забитую, трепетную лань.
– Григорий, он же Егор, – понял меня Андрей, – он пешка нашего основного партнера по бизнесу. Бегает по мелким поручениям.
Я напряглась и села ровнее.
– А зачем им такое мелкое поручение, как я?
Андрей пожал плечами.
– Точно мелкое, но весьма изворотливое… – он едко усмехнулся. – Возможно они тоже прознали о наследстве и решили перестраховаться.
«Страховка» мне, как банковскому работнику, всегда не нравилась, а сейчас, в данной ситуации, вызывала настоящий ужас.
Со стороны лестницы послышались приглушенные маты и тяжелые шаги.
К нам, приложив к голове полотенце, спустился Григорий-Егор.
– Сидите, – кивнул рыжий и направился в сторону бара.
– Как видишь…
Между нами повисла тишина. Я не знала, что предпринять, Андрей молча наблюдал, как Егор наливает себе виски и добавляет к нему лед.
Дальше мне стало еще некомфортней. Мужчина, вернулся к полотенцу и, взяв из бара формочку со льдом, опрокинул ее на ткань, завернул и приложил к больному лбу.
Он сел рядом с Андреем и уставился на меня обвиняющим взглядом. Я сидела словно на допросе: они вдвоем и – я.
– Что будем с ней делать? – словно находясь на светском приеме, протянул Егор, отпив виски, держа бокал оттопырив мизинец. Выглядело это действие слишком манерно и в другой ситуации я, как сказала бы моя начальница, "позубоскалила".
– Ты – ничего, – довольно грубо ответил Андрей. – Допиваешь виски и проваливаешь отсюда. Ни Виктору Николаевичу, ни Машке ни слова – молчишь.
– Это не в моих интересах: ни тот, ни другой.
Он еще раз отпил и нагло усмехнулся. К моему удивлению Сутулый оказался довольно молодым мужчиной, странно, что я это раньше не заметила. Слегка вытянутое лицо, с заметными морщинами возле уголков рта, выдавали в нем улыбчивую натуру, а морщина между бровями – часто хмурящуюся.
– Егор, я могу сделать так, что в твоих интересах станет просто надеть розовый фартук и прислуживать мне по дому, – усмехнулся Андрей.
Рыжий напрягся и убрал бокал с виски, тем не менее растянул губы в улыбке и хрипло проговорил, едва сдерживая гнев:
– Оставь свои фантазии при себе, Лавров. С девкой я тебе помогать не собираюсь, – неестественная улыбка пропала совершенно, и мужчина добавил низким голосом, от которого по телу побежали мурашки страха: – Лучше просто отдай ее по-хорошему, я же, сделаю милость, доставлю ее куда надо.
Лавров? Лавров! И тут я вспомнила, что меня зацепило в комнате: он назвал отчима отцом. Только у Анатолия не было детей! Кто этот мужчина?
Я устало начинала продумывать пути отступления, когда неожиданно раздался протяжный стон. Вернула свое внимание на мужчин и поняла, что пропустила какой-то кусочек из мужского диалога.
Егор стоял согнувшись, держась за живот, и что-то проговаривая, не уверена, что цензурное. Андрей так же поднялся и по-дружески похлопывал пыхтящего мужчину по спине.
– Спасибо, что не сдал сразу. Именно так поступают настоящие друзья, – а затем хмыкнул и добавил: – и что не подстрелил. Чемпион, да?
– Пошел ты! Я детей не обижаю… – выдохнул Егор, тяжело распрямившись.
– Дружище, мы правильно друг друга поняли?
Егор больше ничего не сказал, бросил на «друга» красноречивый взгляд и медленно пошел на выход. Я проводила его испуганным взглядом.
– Ну вот и разобрались, – спокойно проговорил Андрей. – Кофе хочется, будешь?
Он покинул комнату и, пройдя через столовую, попал на кухонную зону – я услышала работу кофемашины.
– Буду! – пошла следом.
– А Суту… то есть Егор правда спортсмен? – поставила посуду в раковину, развернулась к мужчине.
– А что? – усмехнулся он. – По его спине не видно? Насколько знаю, это результат от его альпинистских подвигов… На самом деле жалко парня. На сколько знаю, в молодежной сборной по биатлону на него делали большие ставки.
Мне что-то так жалко вдруг его стало: жил парень, планировал и тут – бац! – травма.
Находясь в своих мыслях не заметила, когда у меня в руках оказалась большую кружку с ароматным кофе.
Пили в тишине. Это дало мне возможность перевести дыхание и осмотреться. На первый взгляд кухня была небольшой – мы расположились за высокой барной стойкой на высоких, под стать стойке, но довольно неудобных, стульях. Множество закрытых стеллажей, в центре с глянцевой варочной поверхностью, сверкающей в приглушенном свете черным ониксом и темным куполом вытяжки. Кроваво-красные ставни кухонного гарнитура, исполненные в неоклассическом стиле, приятно сочетались со столешницей и таким же фартуком. Стены были выкрашены в цвет топленого молока и это, в сочетании с деревянным полом и большим окном, делало обстановку не такой мрачной, как изначально могло показаться.
Со стороны гостиной послышались быстрые шаги и к нам вернулся Егор: остановился за моей спиной, мне пришлось в пол-оборота развернуться к нему, чтобы посмотреть.
– Пушку отдай! – он замер в дверях, широко расставив ноги.
– И не собираюсь, – мужчина напротив нагло отпил кофе и поправил пистолет, торчавший из-за пояса.
– Вот когда ты стал такой сволочью, Андрей? – прищурился рыжий и сделал шаг вперед.
– Меня таким родили, забыл? – тот безразлично пожал плечами.
– Не забыл. Отдай пушку.
– Отдам, но позже.
Кивнул, поняв, что ничего не добьется, молча вышел. Кажется, он стал горбиться еще сильнее.
– Почему ты ему не отдал?
Андрей усмехнулся:
– Пусть потерпит, а то носится с ним как с писаной торбой. Терпеть не могу, когда лезут в мои дела.
– Вы разве не партнеры?
– С Виктором Николаевичем? Нет, он не терпит вмешательства в дела. Упорно пытается вытеснить меня из бизнеса, – Андрей несколько замялся, но продолжил: – до вступления в наследство. Я не могу ему это позволить.
Он перевел задумчивый взгляд в окно, где от легкого ветерка парусом раздулись шторы.
– Так, может, это… – я подалась вперед и, понизив голос, проговорила: – он твоего отца того.
Андрей посмотрел на меня с иронией.
– Вряд ли. Хотя точно не могу утверждать. Отец в последнее время вообще не вникал в дела. К тому же они были друзьями, начинали с самого начала вместе. Девяностые их сильно сдружили.
– Это не может служить гарантией его непричастности к убийству.
Я поежилась, тщетно прогоняя страх и маскируя его простой болтавней.
А зря. Возможно, я бы тоже «не верила», если бы грохнула своего папочку. С другой стороны, это тоже выходит глупо. Глупо выгораживать кого-либо и подставлять себя.
*** *** ***
Она спешила. Иррациональный страх гнал ее вперед. Чувство, что она попала в западню, никак не отпускало. Возможно, она сейчас сделает самою большую глупость, но не могла иначе.
*** *** ***
Что он там говорил про наследство и бизнес? Он может его не получить? Очень странно.
Вся ситуация действительно была странная и, честно сказать, меньше всего мне хотелось здесь как-нибудь участвовать.
Со стороны комнаты послышались легкие шаги, быстрое хлопанье дверей, кто-то легким шагом пробежал по лестнице, пробежался по комнатам и спустился вниз.
Перевела взгляд на Андрея: он сидел спокойно, вслушиваясь, задумчиво постукивая чайной ложечкой по губам, на которых играла легкая улыбка. Он ждал.
Я повернулась к входу, чтобы бы увидеть, кто это. Судя по шагам, это была девушка и она очень торопилась.
Она появилась в дверном проеме, как легкий ветерок, ее шелковое платье незаметно колыхалось, кудри прыгали упрямыми пружинками, а глаза горели непонятным огнем.
– Андрей!
– Маша, – Андрей вышел из-за стола на встречу неловко замершей девушке, – неожиданно.
Маша быстро закусила губу и бросилась мужчине на шею.
– Прости меня, пожалуйста, я, наверное, виновата. Просто не люблю, когда на меня давят. А отец…, – она сделала шаг назад и опустила глаза в пол.
– Ничего…, – Андрей погладил ее по щеке.
Я смотрела во все глаза на происходящее здесь представление, я, конечно, сама по себе наивная до глупости, но эта парочка даже не старалась казаться искренними друг с другом.
– Оу, привет, – заметив меня, девушка улыбнулась и скромна заправила за ухо локон. – Я думала, ты один.
– Это Даша. Присаживайся.
– Нет – нет, что ты. Я просто по пути заехала. Скажи, а ты Егора не видел? Папа просил его меня отвезти по магазинам, а его нигде нет.
Андрей бросил на меня быстрый взгляд, а затем, подхватив Марию под локоть, вывел ее из комнаты.
– Пока, – дружелюбно успела она мне помахать.
Испытывая непонятное раздражение, поднялась со стула и, поставив чашки в раковину, вышла на террасу – хорошо, это можно было сделать прямо из кухни и не проходить через весь дом.
Прошло уже несколько минут – Андрей так меня и не хватился, а я обнаружила пару уличных тапок для сада.
Воспользовавшись предоставленным временем, решила осмотреться.
Честно сказать, отношение Андрея меня подкупало. Очень надеюсь, что он получил ответы на свои вопросы и отстанет от меня, а я смогу жить как жила.
Сниму себе комнату или квартиру, подам заявление на развод. Странно, что при мысле о разводе не возникла привычная горечь, а наоборот возникло некое вдохновение, желание действовать.
Оглянулась, оказывается я уже прошла в сад.
– Даша, Даша…
Оглянулась еще раз. Между щелью забора виднелась чья-то фигура.
– Даша, это я.
Помяни – появится. Павел собственной персоной.
Пришлось идти.
– Что тебе? – отчего-то из горла вырвалось карканье.
– Даша, возвращайся домой, – Павел пытался просунуть в щель палец.
Сделала несколько шагов навстречу, когда громкий отклик заставил вздрогнуть и оступиться.