30
Как могут быть чужие руки настолько родными? Света не знала. Но в его объятиях ей было спокойно, уютно и тепло.
Когда Женя, наконец, немного расслабил руки, и они взглянули друг на друга, оба напряглись. Они искали во взгляде напротив сомнения, вопросы, удивление. Но все пропало, растворилось в радости встречи. Он улыбнулся, и она расцвела.
Потом Женя взял Свету за руку и потянул за собой. По дороге кивнул ребятам из группы – еще до концерта он предупредил их, что на ближайшие три-четыре дня после концерта может пропасть из виду и попросил прикрыть перед менеджером. Артем с Игорем были лишь рады этой небольшой передышке, поэтому согласились.
Света без тени сомнения следовала за парнем, позабыв о том, где и как она оказалась, о Вадиме и о Дине, которые могут ее потерять. Все скрылось из виду, когда они незаметно свернули к запасному выходу, мимо охранников, прошли до лестницы. Потом побежали по ней вниз, быстро и легко, не размыкая рук. Спустились в парковку, к черному роверу, который Женя одолжил утром у пиарщика группы. На входе Арены все еще стояли небольшими шумными кучками фанаты, не желающие после концерта расходиться по домам, возможно, в надежде увидеть, как здание будут покидать музыканты.
Женя со Светой выехали из подземной парковки сразу на главную дорогу, Арена проскочила мимо них и вскоре осталась далеко позади. И никто не понял, кто только что проехал перед ними.
В салоне была тишина. Женя улыбался, ночные огни играли на его лице, то погружая в темноту, то освещая лицо – высокие скулы, широкий нос, распахнутые глаза. Света любовалась им. Молчание не тяготило их, они, наоборот, берегли его. Неосторожное слово сейчас могло разрушить их обоих.
Когда на очередном светофоре они остановились, Женя смог, наконец, рассмотреть свою спутницу дольше нескольких секунд. Острые плечи, темные глаза, доверчивая улыбка – все, как он помнил. Лишь волосы стали белыми, как летнее солнце, как речной песок. Они теперь подчеркивали свет, который парень очень любил в девушке и который, по его мнению, так подходил к ее имени.
Он протянул руку, прикоснулся тылом ладони к ее щеке – нежной и горячей, от чего Света вздрогнула, а потом, закрыв глаза, сама же прильнула – по-кошачьи невинно и ласково. Вдоль щеки его ладонь пошла к шее, к волосам – на удивление мягким, но рассыпчатым, и вправду похожим на летний песок.
Загорелся зеленый, и вновь они поехали по ночному городу, ослепленные огнями фонарей, фар встречных машин и распахнутых во влажную прохладу улиц окон. Женя притормозил лишь недалеко от набережной залива. Тут рядом стояли и другие машины с парочками, от чего Света почувствовала себя немного не по себе.
Вид перед ними открывался великолепный, как в лучших открытках их города – вдали величественно крутилось колесо обозрения, светились драматический театр и длинный пешеходный мост через залив, среди тяжелых и неторопливых бликов воды еще скользили лодки и разноцветные катамараны, молодежь гуляла со светящимися шариками. Было около десяти часов вечера, а каникулы – в самом разгаре, так что прогуливающихся для такого позднего времени было много.
Пара в машине вновь переглянулась. И Женя заговорил первым. Его голос был охрипшим, но полным энтузиазма. Он что-то время от времени спрашивал у Светы, она что-то отвечала – но оба не запомнили, о чем говорили. Вскоре они вышли из машины, и пошли вдоль залива. Парень продолжал говорить, Света кивала, пыталась вникнуть в его слова, но постоянно отвлекалась. На его необыкновенно добрые глаза, на его голос – глубокий, с невероятной грудной хрипотцой, от которой каждый раз что-то замирало внутри. Ей нравилось даже просто идти рядом с ним. В его присутствии она была расслаблена, и её больше ничего не пугало.
Готовы были бы вы, при необходимости, навсегда отказаться от всего мира, предположим, оказаться на дальнем севере или высоко в горах рядом только с одним человеком? Долгие годы никого вокруг, только он – а вам больше никто и не нужен? Света была готова и даже желала этого.
Они купили в уличном ларьке кофе, сели на теплый камень около воды, прямо напротив театра. Смотрели, как переливается залив, слушали, как вдали еще где-то раздаются музыка и счастливые голоса. Ночной город был словно совершенно другим, с другой, мягкой архитектурой, с чистым и ароматным воздухом, с молодыми и беззаботными жителями. Этот город был Свете давно знаком, и она любила его.
Ветер становился холоднее, они садились все ближе друг к другу, грели руки о теплые стаканчики. Когда Женя вдруг замолк, заговорила Света. Ее слова были более обрывочны, спонтанны. Парень, молча, кивал. Рядом теперь не было ни души, лишь тихо билась о каменную стену вода. Они сидели вдвоем – одни, но, наконец, не одиноки. Два сердца среди стольких холодных лет смогли найти друг друга и, забыв, возможно на время, о былых обидах, согреться.
Потом они встали, чтобы снова пойти дальше, через мост, над их головами проносились миллионы огоньков, от долгого взгляда на которые голова начинала кружиться, и они были вынуждены прильнуть к перилам, от неожиданности смеясь и дурачась. Их лица были очень близко, их тела соприкасались. Оба чувствовали, как их тянет друг к другу, оба знали, чем все закончится сегодня, и тайком бросали взгляды на неожиданно манящие губы напротив.
Женя увидел вдали продавщицу цветов – она, уже опечаленная, собиралась домой и укладывала оставшиеся букеты в один огромный сосуд с водой – и потянул Свету за собой к ней.
– Здравствуйте, мне, пожалуйста, самый красивый букет для самой прекрасной на свете девушки!
Света, улыбаясь, разглядывала свежие цветы. В темноте они все были примерно одного цвета, кроме белых. Именно их достала вдруг оживившаяся женщина и протянула парню. Он расплатился, наклонился к Свете и, протягивая букет, немного обреченно сказал:
– Знаю, банально…
Девушка же радостно приняла эти розы, с блаженством вздохнула их свежий и сладковатый аромат. Не важно, банально ли это, но рядом был Женя, и это он покупал для нее цветы. Рядом с ним любая обыденность или давно приевшаяся романтика казались ей необыкновенными и полными смысла.
Они медленно вернулись обратно на мост. Света в порыве благодарности приподнялась на цыпочки и поцеловала юношу в щеку, нежно, хоть в душе и хотелось большего. И, словно угадав ее мысли, Женя вдруг прижал ее к себе, забыв обо всем и сминая неповинные цветы. Желание коснуться ее манящих губ – чувственно, страстно, ненасытно – одержало верх. Света затерялась в поцелуе. Парень не отпускал, она от страсти кусала его губы, и он целовал ее с еще большим желанием.
Воздуха не хватало, они остановились, лишь когда уже почти задыхались. Оба были словно пьяны.
– Пошли к машине, – прохрипел Женя.
– Давай. Побежим? – просто предложила Света. – Как раньше, наперегонки со временем?
Недавний сон и его нерадостный конец на минуту вспыхнули в памяти, но Света отмахнулась от них.
Женя радостно кивнул в ответ, и они рванули вперед, все еще задыхаясь и улыбаясь, как дети. Кто бы мог подумать, что можно вернуть моменты прошлого так легко? Кто придумал, решил, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды? Может быть, раз в сотни лет, та же самая вода всё же возвращается в ту же реку? Ведь вот они – снова в нем, в бурном течении того времени, снова вдвоем, и в душе все те же подростки, что и в летнем лагере! И пусть они не знают, что их ждет на следующем повороте – в следующем дне, но сейчас, в эту секунду, они вернулись, куда хотели, и обрели вновь то, что было потеряно навсегда.
Они добежали до машины, наспех пристегнулись.
– Тут есть санаторий, на другом берегу, номер забронирован. Поехали?
Света без раздумий кивнула. С любым другим парнем она была бы настороже. Она бы сомневалась, искала бы в нем ошибки, любые черты и поступки, которые позволили бы ей спокойно сбежать от него домой. Но сегодня ей не хотелось бежать, и не было сомнений. Да, Света знала Женю пятнадцатилетним подростком, но до сих пор чувствовала родство и доверие к нему.
Парень громко включил музыку, Света открыла окно, впуская порывы свежего ветра. Они выехали из города, проехали через ГЭС.
Света любила ночные поездки на машине, но она бы никогда не смогла описать, какого это. Мчаться среди ветра и звезд. Когда чувствуешь, что всё еще впереди. Когда есть только сейчас, и нет никаких проблем. Поездки ночью невозможно передать словами, их нужно чувствовать.
Среди высоких елей дорога стала более извилистой, здесь они ехали уже медленней, но все еще высунув руки навстречу ветру. В санаторий они въехали совсем притихшими. Девушка на ресепшн равнодушно посмотрела их паспорта, дала ключ и объяснила, что завтра им сообщат обо всех процедурах, которые будут им доступны.
Номер был большой, со светлыми стенами, в центре одной из которых был установлен камин. Напротив него стояла широкая кровать и маленький диванчик. Окна были черны, за ними проглядывался уставленный цветами и ночными фонариками балкончик. В темноте, почти на ощупь, парень с девушкой прошли внутрь. Женя зажег свечи, стоящие на камине, открыл откуда-то взявшееся на столике шампанское.
Они выпили шипучий напиток, сидя на кровати, прямо из бутылки, чуть не разлив его, и оттого начиная глупо хихикать. Губы были сладкими, Света попыталась их облизнуть, но Женя вдруг оказался рядом, и они прильнули друг к другу, словно и не прервались там, на освещенном пустынном мосту.
Она гладила его плечи, шею. Он запустил ладонь в ее волосы, другой рукой расстегивая платье, оголяя, наконец, полностью ее плечи. Света вздохнула от неожиданности, Женя сильнее прижал ее к себе, и она расслабилась. Через пару секунд она уже чувствовала его голую кожу всем своим телом, его руки, губы, казалось, были везде. Они были так близко, что дышали одним воздухом. Пальцы были переплетены, ноги тоже. Напряжение нарастало, и Свете казалось, что выхода из него нет, что сладкие мучения будут бесконечными. Но потом она вдруг наполнилась, налилась удовольствием до краев, настолько, что все вдруг стало выливаться – вспышкой, фонтаном, фейерверком – и девушка закричала. Женя глухо ей вторил. Потом оба обмякли, обессиленные и счастливые.
– Я люблю тебя, – почти неслышно прошептал парень.
– Я люблю тебя, – эхом откликнулась Света и то ли всхлипнула, то ли порывисто вздохнула.
Они не в первый раз говорили эти слова друг другу, но за столько лет разлуки, они казались странными и непривычными.
Женя, наконец, впервые за вечер отдышался, разглядывая силуэт девушки среди светящих в окна звезд.
– В душ? – вдруг, улыбаясь, предложила Света.
Женя без раздумий согласился.
Они уснули прямо перед рассветом, после теплого душа расслабленные, в объятиях, о которых еще в начале предыдущего дня боялись даже мечтать.
Утром их разбудил запах кофе, яичницы и корицы – им принесли завтрак в номер. Света не сразу поняла, снится ли ей все это, или она и вправду попала в свой рай.
Они с удовольствием поели, умылись, собрались, и в девять утра уже были в отдельном небольшом бассейне, который, как оказалось, был за одной из соседних с их номером дверей. Потом их ждал массаж, ароматный чай и предобеденная прогулка в сосновом лесу.
Ярко светило солнце, когда парень с девушкой вышли на прибрежную поляну перед санаторием. Было пустынно, чему Женя радовался – не хотелось бы увидеть в соцсетях новость о том, как солист известной группы в компании неизвестной девушки отдыхает в санатории. Среди постояльцев могли случайно оказаться и фанаты. Нехотя он вспомнил об отце, представил его снова недовольное лицо.
Света чувствовала, что Женя немного напряжен на улице и в присутствии других людей. Она улыбнулась, подбадривая его, и надела на него и себя черные солнцезащитные очки. Их Женя предусмотрительно взял с собой в рюкзак, собранный еще до концерта, куда также положил сменную одежду для себя и пару платьев в подарок Свете, с размером наугад. Женя сбегал за рюкзаком до машины после завтрака. Тогда же поставил слегка поникшие за ночь белые розы в стеклянную вазу на прикроватный столик.
Знак их любви, к сожалению, не долговечный, хоть Света и планировала засушить лепестки, как героиня романа Булгакова.
31
Люди довольно эгоистичны по своей природе. Нам кажется, что все крутится вокруг нас. Что погода нам подсказывает, как мы хотим провести свой день. Чужие несчастья и победы даны, чтобы чему-то научить нас. И даже какой-то мимолетный человек в нашей жизни появляется, чтобы изменить нас. Мировой кризис, катаклизмы – все несут скрытый смысл для нас. Глупых маленьких людей. Настолько особенных для самих себя. А не сами ли мы это выдумали?
Они долго стояли в тишине. Вадим ждал вопросов, упреков. Но Дина молчала. И трудно было понять, радостное это молчание было или озлобленное.
Девушка размышляла, вспоминая последние недели. Мучения совести, горечь одиночества, тяжесть собственных решений. Для чего было все это? Ради глупого обмана, который не так уж и был необходим? Все было лишь театром, представлением, но без зрителей – сами актеры здесь играли друг для друга. Дицентра же была случайным прохожим, и прошла она слишком близко к сцене – ее пришлось включить в спектакль.
Да, теперь она оправдана, хоть предательство и было для нее настоящим. Она свободна теперь, их любовь, она получает свой шанс быть.
Но эта ложь… Она всегда разъедает прямо на глазах все светлое, что у нас есть. Вадим ей врал, ему было это важнее, чем Дина.
Девушка почувствовала, что полна злобы. Она подняла глаза на парня – и Вадим все понял. Во взгляде, ценном и долгожданном, были лишь обида и отвращение. А он терпеть не мог, когда его отвергают.
Улыбки на лицах давно угасли, руки обессилено опустились.
– Тебя подвезти? – со старательным равнодушием спросил Вадим.
– Нет, – холодно ответила Дина. – Я живу неподалеку, дойду сама.
Она была разочарована его равнодушием, а он – ее холодом. Да, он предпочел ей дружбу с Женей, выбрал исправление своих ошибок, выбрал себя. Но от нее ожидал понимания, принятия, а не укоризненных глаз.
Они вышли из здания в тишине, неловко попрощались и разошлись в разные стороны. Дицентра спала в ту ночь плохо. В квартире было пусто и одиноко – мама ушла на ночную смену, Мира не вернулась даже после полуночи, видимо засиделась где-то с подругами после концерта. Воскресенье уже наступило, завтра надо было идти в больницу. Но теперь Дина была в еще большем смятении, снова не зная как поступить с ребенком. Стоило ей уснуть, как тут же ее начинали мучить кошмары.
Густой лес из голых деревьев и колючих ветвей, выхода из которого было невозможно найти, а где-то вдали звала девушка. Голос ее был полон отчаяния и боли, казалось, что это кричит Света, но Дина сомневалась – никогда не слышала ее такой.
Потом она вновь оказалась в машине с Вадимом, снова шел дождь, и они мчались вперед, в густой туман, так быстро, что от страха замирало сердце. Дина зажмурилась, а когда вновь открыла глаза – кресло водителя пустовало. Она закричала и проснулась. Села. На соседней кровати, ворча, зашевелилась Мира. В комнате уже светлело.
Дина попила воды и снова легла. Вскоре она вновь уснула, и ей снилось теперь, как она заплетает косички какой-то девочке, та постоянно двигает головой и мешает. Они сидели вдвоем на кухне, ярко светило солнце из окон, его пятна были повсюду – на столе, кружках, стенах, на щеках малышки. Девушка любовалась этой картиной.
Наконец закончив с косичками, она встала, наложила по тарелкам дымящуюся кашу, и села обратно за стол с этой девочкой. Та взяла со стола ложку и улыбнулась Дине. У нее были озорные глаза, милое желтое платье в горошек.
– Так кто ты такая? – вдруг не выдержала Дина.
Непоседа посмотрела на нее:
– Мам, я Света.
Тут девушка снова проснулась, в холодном поту. Солнце светило из окна прямо ей в лицо, отчего она прикрыла глаза и озабоченно обхватила живот. В голове крутились две мысли: «Что все это значит?» и «Нужно рассказать обо всем Вадиму!». Но обида в душе еще была жива, и от последнего Дина решительно отмахнулась. «Глупые сны – всего лишь итог слишком большого напряжения для подсознания за последние дни, вот и весь ответ» – подумала девушка.
После завтрака она взяла телефон и набрала сообщение Свете. Пусть расскажет свою часть этой истории и все объяснит. Но ответа Ди не дождалась и к обеду, потому начала звонить, однако тоже безуспешно – в трубке безразлично раздавалось: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Где же Света, когда так нужна? Неужели до сих пор с Женей? Дине до сих пор не верилось в это, и она вновь начинала набирать номер подруги.
Мысль позвонить маме Светы девушка отмела – та вряд ли знает, где ее дочь. Дину с Мирой, после школы, их мама всегда встречала дома, со свежим хлебом и горячим супом, а мама Светы – постоянно где-то пропадала, оправдываясь работой. Света привыкла к этому, и постепенно сама переняла такое поведение. После окончания школы, она стала жить отдельно. Девушка могла не выходить на связь с матерью неделями, никогда не отчитывалась в своем местоположении. Мария Львовна была не против. Отсутствие Светы значило, что она занята или у нее новое увлечение. Когда же дочь объявлялась, без предупреждения, в доме матери, они ходили в какое-нибудь новое интересное место поужинать, обсуждали, как ни в чем не бывало, прошедшие события. Каждая из Еремеевых вела свою, независимую жизнь, и обеих это устраивало. Они без сожаления то встречались, то разлучались вновь на неопределенное время. Дина знала обо всем этом не понаслышке.
Остаток воскресенья девушка провела бесцельно лежа перед телевизором. Они обсудили с Мирой концерт «DarkLight», обе сошлись в том, что это самое яркое событие лета. Правда Дине пришлось умолчать о том, что она еще ходила за кулисы и фотографировалась с музыкантами, и что Света, оказалось, была знакома с Женей. Как сказал Вадим, это не ее история, и не ей ее рассказывать.
Мира залипала в телефоне, Дина никак не могла вникнуть в фильм, который смотрела – что делать завтра она все еще не знала. А после яркого сна с девочкой, который так и не выходил из головы, мысль, что нужно поговорить с Вадимом, стала появляться все чаще, и, в конце концов, девушка устала отрицать ее. Им нужно поговорить.
Поэтому когда уже в девять вечера от Вадима вдруг раздался звонок, она сразу взяла трубку. Дина не знала, что весь день парень промучился в попытках оправдать себя или оправдать Дину. В конце концов, он понял, что виноваты были оба. Теперь, когда вся история со Светой позади, когда он, как смог, помог старому другу, у него не оказалось какой-то дальнейшей цели. Жизнь опустела, снова стала бессмысленной. И он был бы готов вернуться к знакомому кругу учеба-дом-учеба. Но в памяти то и дело возникало милое лицо Дины – теплый взгляд и нежная улыбка. Они могут быть счастливы. Если сейчас он переступит через свою гордость. И Вадим сделал свой выбор.
– Привет, как ты? – его голос был полон беспокойства.
И Дина смягчилась.
– Хорошо.
Повисло молчание.
– Какое-то бесцельное воскресенье.
– Согласен, – ухмыльнулся он. – Есть новости от Светы?
– Недоступна, – с сожалением вздохнула девушка.
– Да, Женя тоже, – заметил он. – Надеюсь, они в порядке. Может, когда-нибудь вернутся в наш мир из своего уединенного рая…
– И как все-таки возможно, что вы знакомы? Все еще не верится. Я надеялась, что Света расскажет, но теперь… Я умру от любопытства, пока буду ее ждать.
– Да, история довольно интересная. Если ты хочешь, так и быть, могу рассказать свое видение на нее. Ведь и я был участником одной из ее частей, – неожиданно для самого себя вдруг предложил Вадим.
– О, хотя бы так, давай! – с энтузиазмом поддержала Дина.
– Завтра при встрече?
К врачу девушка была записана на пять вечера. Время на раздумье еще было, а Вадим, возможно, поможет ей скорее принять решение.
– Давай в два, – согласилась она. – Вечером я занята.
– Отлично, зайду за тобой, – радостно ответил парень. – Спокойной ночи заранее.
– И тебе спокойной.
Она еще долго улыбалась после их разговора. В душе ее снова зацвела надежда. Они смогут быть счастливы. Жизнь внутри себя она сможет сохранить. И завтрашний день будет лучше сегодняшнего.
32
– И что это было? Почему ты убежала?
Они сидели в обнимку у камина, укрывшись пледом. Но Свете и без всего этого было с Женей тепло. Весь день. «Любовь греет?» – подколол внутренний голос.
– Мы уже готовы к этому разговору? – удивленно посмотрела Света на парня. Строя из себя наивность, все еще пытаясь спрятаться в игру – он это заметил.
– Тебе больно, – его голос был полон грусти. – Если поговорить, может, станет легче…
– А если нет?
– Я снова буду виноват. Но я выдержу, обещаю. Мне больше ничего не страшно.
Света устало положила голову на его плечо. Весь этот день, как сказка, пролетел за секунду, и в то же время длился вечность. Когда мы что-то делаем впервые, это всегда длится долго. Обыденные же вещи чередуются быстро, как кадры в киноленте.
Сегодня они вместе, все время за руку, объятия при каждой возможности. Но все же больше не наивные дети, с хрупким чувством, на глазах у всего пионерского лагеря.
– Я слышала, что ты тогда сказал, – болезненно поморщилась девушка от воспоминаний. – Я поняла, что ты не врешь, ты был слишком убедителен. Но теперь я в замешательстве – что это было? Твои песни.… И наша встреча… Я запуталась.
Света, не мигая, смотрела на огонь, и ее глаза слезились.
– Моя глупышка, – пробормотал Женя, прежде чем принялся губами снимать слезы с ее щек. – Там был мой отец. Он всегда очень беспокоится за мою карьеру. Я пытался соврать. Думал, мы сможем держать наши отношения втайне от него, несколько лет, пока я бы не доучился и не добился хоть каких-то успехов со своей группой. Он разозлился тогда не на шутку, подумал, что ты будешь меня отвлекать. И в чем-то был прав, – горько усмехнулся Женя. – Поэтому я врал. И очень пытался быть убедительным.
– Боже, я такая дура, – Света стала ещё печальней, ей было стыдно. Ведь она поверила тогда, что ничего не значит для него… Теперь было понятно, что она поступила глупо.
– Тут виноват другой человек. Вадим, – зло выплюнул имя друга парень. – Он видел, что ты стояла близко, что все слышала. Если бы он сразу мне сказал, я бы тебя догнал, успел бы объясниться…
– Твой отец все равно не дал бы нам встречаться, – задумалась Света. – Я бы тебе мешала. И ты бы не добился всего, что у тебя есть сейчас.
– Я бы что-нибудь придумал.
Они помолчали. Потрескивал огонь в камине.
– Слишком много «бы» в наших словах… Нет, это должно было случиться. Все это было не зря. Я верю в это, – сказала вдруг Света.
Женя улыбнулся, его взгляд снова наполнился добротой. Девушка не хотела, но продолжила:
– Еще в тот день я узнала, что родители разводятся. Папа изменил маме,бывает. Встретил другую на работе. Может, более молодую, или беззаботную, или красивую. Они провели вместе выходные в соседнем городе, и их увидела подруга мамы. Оказалось, он врал, когда говорил, что едет на рыбалку с другом.
Женя не знал, что сказать. Развод, измены не казались ему редкостью, но сам лично он с ними никогда не сталкивался.
– Я не виню кого-то одного, виноваты оба, – пояснила девушка. – Но папу я с того дня не видела. Мы с мамой уехали в ее родной город. Она сильная, не то, что я. Я еще год не могла прийти в себя, а она к этому времени уже открыла свое небольшое дело. Кстати, я устроила Вадима к ней на работу.
– Что ж, – ухмыльнулся Женя, – думаю, ему это только на пользу. А ты закончила музыкалку? Ты так классно играла тогда…
– Нет, бросила. С того лета я больше не играла. Зато записалась на танцы, пригодилось на студвеснах.
Женя крепче прижал девушку к себе и поцеловал в макушку.
– Не хватает гитары, – вздохнул он. – Пойдем на балкон?
– Пойдем, – тут же поддержала Света.
Они взяли кружки с чаем и вышли на маленький балкончик. Оба одновременно глубоко вдохнули сладкий ночной воздух и засмеялись. На небе было темно, из-за облаков еле выглядывала луна.
– Знаешь, где было бы сейчас еще круче?
– М? – задумчиво глядя на облака, оперлась руками о перила Света.
– На море. У тебя есть загранпаспорт?
– Да. В прошлом году ездили с мамой в Турцию.
– Отлично. Через пару недель мы закончим тур. И давай улетим куда-нибудь на несколько дней?
Женя не знал, как объяснит поездку отцу, не подумал, что у Светы могут быть свои планы, что ей сложно будет их поменять.
Но девушка лишь мечтательно улыбнулась, не веря, что все это действительно происходит. Вместо ответа она подлетела к Жене, обняла его, прижимаясь щекой к щеке. Он чуть не выронил свою кружку, кое-как поставил ее на подоконник. Потом приподнял Свету, и понес обратно в комнату.
Счастье вскружило им голову. Может поэтому, они не смогли отличить ожившие мечты от миражей.