Последствия недельного запоя сделали Степана похожим на бомжа. Организм срочно требовал опохмелки. Может, кто-то из таких же, как он страдальцев уже стоит у магазина? От спутницы жизни сочувствия не добиться, Степан это ясно понимал. Ей все равно, выживет он или помрет. Нет человека, нет проблем. Похоже, если он помрет, то для Люськи это будет даже лучше. Вздохнет свободно и начнет новую жизнь без него,

Поселок, где жил Степан, был небольшим и находился около леса. Степан пошел по пустынной дороге, слушая пение ранних птиц. Ноги сами несли его к магазину.

Наткнувшись на закрытую амбарным замком дверь, Степан понял, что ждать чьего-то прихода придется слишком долго. Настырные молоточки в голове застучали сильнее. Тут в голову Степе пришла новая мысль о старом. Ведь он, скотина, уже столько лет мучает свою жену. И как Люська его терпит? Видно, боится. Ему доводилось и руки распускать. «Пойду и утоплюсь», – решил он, сворачивая на дорогу, ведущую к озеру.

Идти пришлось долго, до озера было километра три. Но Степан мужественно осилил путь, невзирая на головную боль.

Наконец, показалось озеро, встретившее Степана свежим ветерком и кваканьем

лягушек. Степан подошел к берегу, снял ботинки и засунул в воду большой палец ноги.

Б-р-р! Не смотря на то, что стояло лето, вода показалась ему очень холодной. Мужик он, или не мужик, в конце концов? Сказал – утоплюсь, значит надо топиться. Жизнь казалась Степану мрачной и беспросветной. Терять ему было нечего.

Раздевшись до трусов, Степан перекрестился и медленно вошел в воду. Тело сразу же покрылось множеством мурашек. Неприятный холодок ледяной змейкой пробежал по позвоночнику.

– Прощай, Люська! – воскликнул Степан, глядя в небо, и с размаху плюхнулся в воду.

Топиться оказалось не так-то легко, как он думал. Не топилось и все тут! Степан

пробовал и так, и сяк, но неизменно выплывал наверх, судорожно глотая воздух. Может, привязать к ногам булыжники и с ними идти, идти, пока вода не сомкнется над головой?

Булыжники вязать было нечем, да и не было их поблизости. На берегу только мягкая травка, а на дне озера мелкий песочек, замаскированный илом. Так, лениво лежа в воде на спине, Степан медленно плыл, механически шевеля ногами

и обдумывая другие способы самоубийства. «А вот если бы…» – в очередной раз

подумалось ему, когда голова наткнулась на какой-то предмет. Степан перевернулся и увидел на поверхности воды плавно покачивающуюся бутылку. Бутылка была фигурная, красивая, из непрозрачного синего стекла, заткнутая коричневой пробкой. Степан взял ее в руку – тяжелая. Может, полная? Никаких этикеток на ней не было. Видно, они размокли в воде и отклеились. А чем может быть наполнена такая красивая бутылка, как не вином, а еще лучше – коньяком.

Топиться сразу расхотелось. Степа быстро погреб к берегу, держа заветную бутылку в руке. «Выпью-ка я напоследок, а там видно будет», – решил он.

Выбравшись на берег, Степан огляделся – поблизости не валялось ни одного стакана.

Придется пить из горла, Степан передернул плечами. На утреннем воздухе Степан замерз, но мысль о предстоящей похмелке согревала душу. Поднатужившись, он с трудом выдернул пробку и приложился к горлышку. Но живительная влага не спешила вливаться в пересохшую Степанову глотку. Испытывая горькое разочарование (бутылка казалась полной!) Степан в отчаянье постучал по донышку костяшками пальцев.

– Иду я, иду, – раздался чей-то голос.

Степан опустил руку с бутылкой и удивленно огляделся. Вокруг никого не было.

Тут он увидел тонкую струйку дыма, выходящую из бутылки и формирующуюся в небольшое облачко, которое начало приобретать очертания человеческой фигуры, сидящей в позе «лотоса».

– Говорили мне, что если вовремя не опохмелиться, это может плачевно кончиться, – пробормотал Степан, совершенно забыв, что совсем недавно собирался на тот свет. – А Люська никогда не верит, что мне плохо. Приду, по морде дам.

Висевшая в воздухе галлюцинация, услышав про морду, нахмурилась. Степаново

высказывание ей, галлюцинации, явно не понравилось.

Степан злобно посмотрел на левитирующего деда с чалмой на голове, в халате и туфлях с загнутыми носами. Длинная дедова борода слегка развевалась на ветру.

– Хорошо, хоть не черт, – сказал Степан, натягивая штаны и надевая ботинки. Купание в прохладной воде подействовало на него благотворно, голова болела уже не так сильно. «Перед смертью всегда происходит улучшение здоровья, но это только видимость. Люська, зараза, хоть бы копейку дала похмелиться. Приду, убью, если дойду, конечно», – думал Степан.

– Желания заказывать будем? – молвил дед, поправляя чалму.

– Чего? – опешил Степан, потерев глаза. Дед упорно висел в воздухе и исчезать не собирался. – Ты кто ваще такой?

– Джин из бутылки, – ответил дед. – Так как ты меня освободил, я обязан исполнить три твоих желания.

– Джин… желания… Мать моя, женщина, – Степан засомневался. Вдруг это, правда, джин, а не галлюцинация. – Я бы, конечно, предпочел другой джин, но что есть, то есть.

Уставшие от долгой пьянки мозги не хотели соображать быстро. Степан сел на траву и задумчиво уставился на джина. Место безлюдное, никто его не видит, так что, если он все-таки разговаривает с галлюцинацией, никто смеяться не будет. Если же это и впрямь джин, во что Степану верилось с трудом, так пусть исполняет его желания. Что заказать?

“Что же заказать такого?” – заметались Степановы мысли. На мелочи размениваться не хотелось. Похмелиться бы, конечно, в первую очередь, но это одно желание минус, лучше

потерпеть.

– Хочу, хочу, хочу… Вот! Придумал! Хочу себе шикарный особняк, и чтобы внутри

обстановка что надо, бар там, полный всяким-разным, ну, ты понимаешь (тут джин

согласно кивнул, что понимает), и все удобства, джакузи там, бассейн, сауна, все чтоб, как положено было.

– Особняк сколько этажей строить? И бассейн внутри или снаружи? – деловито