– Как так?
Наташа покачала головой, усмехнулась, понимая, что Владу будет трудно понять тот мир, в котором жила Оля. Мир, в котором обитают грязный пьяный секс, алкоголь, нищета, глупость и тараканы. Любимый человек! Оля следовала примеру героя романа Оскара Уайльда, который был внешне прекрасен, а гнилое нутро выплескивалось на портрет. Здесь же гнилое нутро выплескивалось в поступки, от которых сильно страдала семья.
– Оля была замужем, но потом они развелись, потому что его посадили в тюрьму.
– Она переживала?
– Не думаю. Но мы никогда не разговаривали об этом.
– За что его осудили?
– За наркотики.
– Серьезно. А…
– Нет, Оля не употребляла.
Наташа осеклась, вдруг понимая, что совсем не знает, употребляла ли что-то из наркотических средств сестра. Это причинило новую боль, провоцируя очередную волну липкого страха. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Влад, казалось, не обратил на это никакого внимания.
– Так почему она, проходив всю беременность, отказалась от ребенка?
Наташа плотно сжала губы. Она не собиралась рассказывать ему о том, что Оля струсила. Сначала просто отмахивалась от симптомов беременности, втайне подленько надеясь, что плод не вынесет нагрузки и погибнет, ведь она не отказывала себе в удовольствии перебрать с алкоголем или заниматься сексом всю ночь напролёт. Боялась сделать себе больно при аборте, боялась осуждения людей, боялась смерти. Но в итоге получила все сполна – и осуждение, и смерть. Влад внимательно смотрел на нее, понимая, что она не станет ничего говорить, осознавая по-своему ее молчание. Ему казалось, что Наташа разделяет его возмущение, потому что Оля скрывала от всех свою жизнь и беременность. Он не знал, что Наташа была в курсе Олиной жизни. Считал, что ей неимоверно стыдно за сестру, поэтому слегка смягчился.
– Я бы никогда не стал думать о биологической семье моего сына. Послушал один раз и забыл. Я знал, что это мой сын, а мы – родители. Посторонних не должно быть. Все конфиденциально. Мне известна история его биологической матери, но я всегда был рад, что ее нет в живых. Прости, мои слова звучат жестоко, но я пытаюсь быть честным.
– Я понимаю.
– Раз ее нет в живых, значит, она никогда не передумает и не станет искать ребенка. Такими были мои мысли. Я ничего более не хотел знать об этой женщине. И думал, что никогда не захочу.
Наташа с большим трудом пыталась усвоить смысл слов Влада, сомневаясь, нужна ли ему поддержка. Поэтому молчала, ожидая продолжения.
– Сейчас все изменилось, меня будто выбросило из солнечной системы, и я мутирую и приспособляюсь к другой жизни, в другой атмосфере. Я понимаю, что прошлого никогда не вернуть, поэтому и приспособляюсь. У меня нет выбора, потому что свою жизнь я потерял. У меня нет сына, которого я успел полюбить. И отчего-то вдруг стала интересна судьба той, которая его родила и оставила. Может быть, этот интерес от отчаяния, я не знаю.
Наташа чувствовала за его словами надлом и боялась, что произойдет что-то плохое. Обвинение или всплеск ненависти. Она сжалась, ожидая, сокрушительного гнева или даже рукоприкладства. Но Влад был внешне спокоен, продолжал говорить тихим, но твердым голосом.
– Твоя мама рассказывала мне, что у Ольги была большая любовь, которую она потеряла.
Влад впервые назвал сестру по имени, Наташа взглянула на него, столкнувшись со взглядом холодных глаз. Он продолжал ненавидеть. Ничего не изменилось. Но алкоголь расслабил мышцы и притупил сознание, поэтому она осталась сидеть на прежнем месте и не попыталась прекратить разговор. Ей даже стало тепло и приятно от того, что про Олю не сказано ни единого хорошего слова.
– Она утверждает, что на фоне этого у Ольги начались странности. Ты согласна?
Наташа пожала плечами.
– И все же?
– Я не знаю.
– Действительно была неземная фантастическая любовь?
Наташа подумала, что нельзя нарекать этим прекрасным словом отношения Оли и Владимира Бондарева, потому что здесь более преобладали страх, ревность, предательство и стыд. Никакого самопожертвования, преданности, жалости и желания быть с этим человеком.
– Мама преувеличивает. Было детское увлечение учителем.
Она постаралось сказать это небрежно, чтобы не произошло эмоционального эффекта, ложного впечатления. Оля прожила короткую, но бестолковую и бездарную жизнь, уничтожая себя, но думая только о себе.
– Значит, она не жалела о том, что не смогла быть с этим человеком? Не страдала?
– Нет.
Наташа не могла сказать о том, что всему виной авария. Оля бросила Бондарева, потому что не хотела выходить замуж за инвалида с отталкивающей внешностью. Говорить об этом было стыдно. И сможет ли понять Влад всю глубину этого отвратительного поступка, который изменил судьбу всей семьи. Он и так слишком закрыт и видит черное во всем, что касается их.
– Тогда почему она бросила своего ребенка?
– Ты уже спрашивал.
– Но ты не ответила.
– Я не знаю, Влад.
– Но все же!
– Порыв.
– Порыв? У нее было девять месяцев хорошенько обо всем подумать. Пожалела бы она о своем поступке, если бы осталась жива?
– Возможно.
– Стала бы искать Арсения?
– Не знаю.
Мысленно Наташа продолжала говорить. Оля боялась родителей, боялась осуждения соседей, поэтому молчала о беременности. Невозможно объяснить, на что она рассчитывала, но если бы родители поддержали ее, не стала бы рожать в сарае и выбрасывать ребенка в ржавое ведро. Она бы родила, а потом отдала его Наташе. Так уже было. Не нужно изобретать ничего нового и глупо ожидать от Оли, что у нее проснутся материнские чувства. Какая разница – Харитоновы или Наташа – у ребенка все равно не было бы матери. Эти мысли требовали широкого рассмотрения. Цепочка событий, от одного к другому. Если бы Оля не отказалась от учебы в университете, то мама не стала бы пить. А если бы она не стала пить, то никогда не позволила своей дочери спутаться с таксистом, у которого криминальная репутация. Одна неприятность влечет за собой другую. И, может быть, Оля была в чем-то права, когда говорила, что авария, которая произошла с Бондаревым, испортила ей жизнь. Получается, что в начале этого адского пути стоит пьяный водитель, который сшиб Бондарева на пешеходном переходе. А может, утро того дня, когда Владимир собрался за чем-то в город? Если бы он туда не поехал, то никто бы его не сшиб! Но все деревенские жители каждый день ездят в город, кто в больницу, кто в магазины, кто на работу… И все-таки! Где начало трагической цепочки? И как-то влияет на эти события подлость характера Оли? Отчего возникла эта подлость, присутствовала ли она раньше или появилась от стресса и боли?
Наташа отрицала проблемы, о которых говорила сестра. По ней, они были преувеличены, вилами написаны на воде, от нежелания бороться за свое счастье. Но вдруг это судьба? И было все предрешено? Об этом постоянно говорила мама.
Они несколько минут сидели молча, потом Влад предложил еще выпить пива. Наташа согласилась. Настроение было подходящее. В ближайшем магазине купили несколько банок и чипсы. Затем вернулись на прежнюю скамейку.
– Я никогда не думал, что Люда напишет вам, попытается наладить контакт, – продолжал Влад, будто они никуда не уходили. – Я был категорически против. Но она твердила, что нельзя мальчика лишать брата и сестры. Дети и так несчастны. Я до сих пор злюсь, когда вспоминаю об этом. Она не стала советоваться, просто сделала все сама.
Наташа кивнула. Не нужно было сближаться, ни к чему хорошему это не привело.
– Но я понимаю, что вы не могли принимать решения за Ольгу. Вы не отвечали за ее поступки. Люда всегда восхищалась тобой, Наташка, потому что ты взяла на себя обязанность по воспитанию детей. Но я не мог восхищаться. Я не желал вам зла, но не хотел иметь с вами ничего общего.
– Да, наше знакомство оказалось ошибкой, – согласилась Наташа, закрывая рот ладонью и икая.
– Теперь ты согласна со мной? – обрадовался он.
– Да, теперь согласна.
Она задумалась над тем, для чего он приехал? Не привез никаких подарков детям, да и не интересуется ими совсем. Значит, причина в чем-то другом. Наташа уже не сомневалась, что причина есть. Ей трудно было определить Влада, хотя она знала его непримиримый характер. Разговаривает с ней вполне доброжелательно, агрессии не проявляет.
Она давно не пила столько алкоголя, наверное, со дня своего выпускного. Но ей было приятно свое ощущение легкости и смелости. Захотелось пожаловаться на судьбу, высказать свои страхи.
– Как мне тяжело управляться с детьми, ты не представляешь! Родители мало принимают участия, только продукты привозят. А остальное все на мне, на мне! Мне страшно, что я не справлюсь, не смогу! Понимаешь?
– Ты не должна так говорить.
– Почему не должна?
– Кто, если не ты?
– Пусть кто угодно, только не я!
– Так сдай их в детский дом, как сделала это твоя сестра!
Она отрицательно покачала головой.
– Это не выход.
– Согласен. Временная слабость. Пройдет. Надо пересилить страх.
– Я стараюсь.
– Мне не понять вашу семью. Никого из вас, – вдруг сказал он, блеснув пьяными глазами, отхлебывая из очередной банки пиво. – Для вас дети – обуза! Балласт, который вы пытаетесь сбросить. А мы с женой десять лет прожили, так хотели детей. Людка лечилась, но все без толку. Тогда мы решились на усыновление. Признаюсь, далось это решение мне нелегко. Я тогда сильно сомневался, переживал, что не смогу воспитать чужого ребенка. Но Люда меня убедила. Она умела убеждать. Чужого ребенка нет, есть наш ребенок.
– А почему ты ее бросил?
– Я не бросил! – удивленно посмотрел на нее он. – Просто так вышло.
– Это мы виноваты, да? Тебе неприятно было, когда мы появились в вашей жизни.
– Возможно, это послужило началом.
– А это не слабость?
– Нет, – резко отрезал он.
– А если бы Арсений не погиб?
– Но он погиб! Нет смысла говорить о невозможном.
Наташа нахмурилась, вспоминая тот сентябрьский вечер, когда они приехали к Харитоновым в гости. Влада не было дома, но никто не расстроился по этому поводу. Люда убежала в магазин. А все они остались дома. Наташа болтала по телефону с парнем с сайта знакомств. Тогда она часто зависала на нем. Поэтому не поняла, что случилось. Лишь, вбежав на кухню, увидела, как мама и Кристина свесились из окна. Мама кричала, а потом они обе отпрянули. Как потом выяснилось, Кристина вытолкнула Арсения из окна, а мама пыталась его удержать, но не смогла.
– Наташка, у меня к тебе будет большая просьба!
– Что? – не поняла она.
Влад расплылся в своей очаровательной улыбке, протягивая ей пакет с чипсами.
– Попрошу тебя кое о чем.
– Ладно. О чем?
– Помоги Людке. Вы всегда хорошо ладили, несмотря ни на что.
– Ей все еще тяжело?
– Более чем.
– Но чем я помогу ей?
– Не знаю. Побудь рядом, что ли. Поживи с ней немного.
– Она знает, что… у тебя будет ребенок?
– Нет, я пока не смог сказать. Да это и неважно сейчас.
– Да, но…
– Понимаешь, она стала выпивать. Без водки и дня не проходит. На работу со дня смерти сына не выходила. Все больничные оформляет. Меня не слушает, я боюсь, что она совсем пропадет. Мне бы не хотелось…
– Не все ли тебе равно? – вдруг вырвался из Наташи презрительный вопрос. Она замерла в испуге, но Влад не обиделся, пожал плечами, сжимая в кулаке пустую пивную банку и забрасывая ее в пакет.
– Нет. Я чувствую, что в ответе за нее. Невыносимо смотреть, как она убивает себя.
– Помоги ей сам.
– Нет, – ответил он твердо. – Я не могу ей помочь. Я бы очень хотел! Но уже невозможно.
Цель приезда прояснилась. Влад хочет, чтобы Наташа избавила Люду от пьянства. Но не преувеличивает ли он. Страдания матери безграничны, небольшая порция алкоголя только поможет не умереть от разрыва сердца. Люда выйдет на работу, и все потихоньку войдет в норму.
16
Наташа проснулась рано от головной боли. Хотелось пить. Осторожно поднялась с кровати и прошла на кухню. Выпила большую кружку воды и вернулась в постель. Но головная боль не давала уснуть. Вспомнился вчерашний вечер, и она нервно заерзала на кровати. Захотелось провалиться сквозь землю. Всегда знала, что алкоголь не приносит ничего хорошего, лишь стыд, раздражение и желание исчезнуть. А ведь она ничего плохого не сделала! Лишь пожаловалась на свою горькую жизнь. И получила сухой ответ. Влад считает ее плохим человеком. Кто-то хочет иметь детей, но не может, а кто может – не ценит. Избитая фраза, нечестная, потому что не раскрывает сути. Кто хочет, добьется, а вот что делать тому, кому навязали? Вчера алкоголь затуманил мозги, она не смогла достойно ответить, поэтому вышло, будто снова виновата. От этого кошки скребли на душе.
Они вернулись домой в два часа ночи, поддерживая друг друга. Мама лишь улыбнулась и предложила кофе. Влад согласился, но Наташа отказалась и ушла спать. Слова, сказанные вчера, казавшиеся такими правильными и красивыми, ужасали ее сейчас. Они что-то говорили об Оле, осуждали ее. Наташа и не подумала прервать разговор, потому что ей хотелось обсуждать! Она не понимала, что, осуждая сестру, кидает тень на себя. С Владом нельзя было этого делать ни в коем случае! Потому что он – не друг, он презирает их семью.
Тихо поднялась с дивана мама и отправилась на кухню готовить завтрак. Влад сегодня уезжает. Как было бы прекрасно, если бы удалось обойтись без прощаний. Наташа притворится спящей, скажется больной. Что угодно, лишь бы не выходить из комнаты, не встречаться взглядами и не делать вид, что они лучшие друзья. Взгляд упал на новое платье баклажанного цвета, которое она так и не надела. Мама обязательно обратит на это внимание, когда они останутся одни. А Наташа не сможет объяснить ей, что все это глупо! Глупо, потому что надеяться на какие-то отношения с Владом бессмысленно. Он презирает ее так же, как и Олю. Ему никогда не понять таких людей, которые считают детей обузой и не хотят их. А Наташа именно такой человек. Она воспитывает, старается, но любви в ее действиях нет. Она на грани нервного срыва. Сейчас Кристина находится в больнице, а Витя в деревне с отцом. И Наташе легко и хорошо от этого. Ей не понять тех людей, которые идут на все, чтобы получить ребенка, даже на усыновление. Это разделяет их с Владом, делает врагами, потому что никто не станет менять свое мнение ради другого. Зря мама старалась и приглашала его, зря тратилась на новое платье. Влад любит детей, а Наташа их только терпит.
К завтраку пришлось выйти, доброжелательно улыбаться и спрашивать, как спалось на новом месте. Влад улыбался в ответ, но глаза оставались непроницаемо холодными. Мама весело болтала глупости, от которых у Наташи еще больше болела голова. Она вдруг застыдилась своей кухни, вспоминая большую квартиру Харитоновых в Нижнем Новгороде. Обычные люди, никаких излишеств, но все у них хорошо и правильно. И деньги на отпуск есть, и новая машина, а уж какая была детская у Арсения! Наташа никогда не сделает такой прекрасной комнаты для детей. Мало места, да и денег нет. Мебель вся старая, привезенная из деревни, только телевизор новый, стиральная машина и плита. Наташа почти всю зарплату тратит на одежду, себе и детям. Она считает, что это важно. Встречают по одежке! Этот принцип никто не отменял.
Наконец пора уходить. Влад прощается, кивает Наташе и вдруг шепчет на выходе, чтоб она не забыла о том, что он ее просил. Мама замешкалась на кухне, и Наташа непонимающе поднимает на него глаза.
– Забыла? – Влад усмехнулся, но видно, что он раздражен.
– Нет! – вспыхнула она.
– Помоги Люде! Вы подруги!
– Хорошо.
И кто только тянет ее за язык! Когда она поедет в Нижний Новгород? Времени совсем нет, надо решать проблемы, которые не терпят отлагательств. Кристину выписывают через несколько дней. Предстоит нелегкий разговор с Бондаревым. Наташа знала, что отвязаться от этого разговора невозможно. Ей стало обидно от того, что Влад думает только о себе. Ему неинтересны проблемы Сулаковых. Он ясно сказал, что их не понимает. Хорошо еще он не знает, что Кристину собирается удочерить тот самый учитель. Презрению и насмешкам не было бы предела.
Она стоит, прислонившись к косяку двери, и напряженно ждет, когда мама с Владом закончат прощаться. Это утомительно и раздражает, потому что Наташа не верит ни единому слову. Мама хочет его заарканить для нее, а он хочет заарканить ее для своей жены.
Наконец дверь закрылась, и Влад ушел. Наташа развернулась и отправилась на кухню. Вылила в раковину остатки остывшего чая и достала банку с растворимым кофе.
– Мне кажется, что ты была недостаточно вежлива! – Татьяна Анатольевна вошла в кухню и принялась убирать со стола остатки завтрака. – Подумать только, человек приехал на два дня, а ты ведешь себя так, будто он живет у нас целый год!
Наташа не ответила.
– Ты даже не надела новое платье! Человек видел тебя в этих ужасных джинсах, которые только портят твою фигуру!
– Мам, ну хватит.
– И куда ты его вчера водила? В пивбар? Как только осмелилась! Могли бы купить еще шампанского или вина и посидеть дома! Мужчина пригласил тебя прогуляться, а ты не нашла ничего лучше, как напиться! Мне стыдно за тебя!
– Он сам хотел пива.
– Ему было неудобно отказать тебе.
Наташа тяжело вздохнула, насыпая кофе в стакан.
– Мам, у нас есть молоко?
Татьяна Анатольевна достала из холодильника бутылку и поставила на стол. Губы ее были сжаты в тонкую линию, от которой разбегались морщинки. Мама обиделась, все прошло совсем не так, как она хотела. Где-то в области сердца стукнула жалость. Хорошая, добрая мама!
– Еще нет и восьми часов, а ты уже пьешь кофе!
– Когда же еще его пить, как не утром?
– Ты испортишь фигуру! И зубы пожелтеют!
– Пусть желтеют.
– Но ты никогда не найдешь себе мужа, – женщина присела за стол и внимательно посмотрела на взъерошенную дочь. – Годы идут, тебе уже двадцать семь лет! Еще немного времени, и мужчины перестанут обращать на тебя внимания.
– Пусть. Я не собираюсь замуж.
– Но ты должна выйти! – всплеснула руками Татьяна Анатольевна. – Ты не можешь продолжать жить одна!
– Почему?
– Вите нужен отец.
Наташа сморщилась. Ей не хотелось говорить о детях.
– У него есть дедушка.
– Это не то! Совсем не то! Тем более твой отец выжил из ума. Его интересуют только старые железяки, которые он пытается чинить.
– Этим он зарабатывает.
– Несмотря на высшее образование, которое ему так и не пригодилось. Нет, Наташенька, у тебя должно быть все по-другому!
– А у меня и так по-другому, мама! – пожала плечами Наташа, наливая из чайника кипяток. – Высшего образования я не получила и не получу.
– Но оно тебе и не нужно. Сейчас не то время! Важно удачно выйти замуж. Кристина, можно сказать, пристроена. Остается Витя. И необходимо подумать о замужестве, чтобы хорошо воспитать мальчика.
– Так ты все же отдаешь ее Бондареву?
Татьяна Анатольевна тяжело вздохнула.
– У меня больное сердце, и оно просто разрывается от того, что должно произойти. Но надо думать о том, где ей будет хорошо. Мы не потянем больного ребенка, тем более больного психически.
– Я поняла так, что ты передумала и отказала Володе. Разве нет?
– Это случайность. Я просто была озабочена гостем, мне было не до Володи.
– Мам, зачем нам все это? Правильно ли будет разделить детей? Они брат и сестра!
– Ну и что? Будут видеться, не так часто, ну и что? Главное, чтобы у Кристины все было хорошо. Об этом мы должны с тобой думать.
– А папа?
– Что папа?
– Он знает о том, что ты задумала?
– Узнает в свое время.
– А если он будет против?
– Нет, не будет. Он решил не вмешиваться в эти дела.
– Но он любит Витю!
– Так в жизни Вити ничего не поменяется.
Наташа медленно потягивала горячий напиток и щурилась на солнечные лучи, которые пробивались через светлую штору. В голове пульсировала мысль, что они говорят о Кристине как о вещи, которая надоела. Изо всех сил она пыталась вызвать в себе чувство стыда. Но ничего не чувствовала, ей хотелось избавиться от обузы. И неважно каким способом. Мама – опекун, и она принимает решения. То был один из редких моментов, когда не хотелось протестовать. Бондарев действительно хороший человек, педагог с высшим образованием, железной силой воли и большим добрым сердцем. Почему бы ему не посвятить себя Кристине, дочери женщины, которую он любил? Вот будут ему и слава, и почет, и еще больше уважения.
А Наташа уедет в Ригу! И никто не станет показывать на нее пальцем и осуждать за то, что она устала.
– Влад сказал, что не понимает таких людей, как мы, – вдруг сказала она.
– Каких таких?
– Которые не любят детей, считая их обузой.
– Но это глупость, потому что мы очень любим детей. Все наши действия от любви к ним.
– Но Влад считает, что некоторые очень хотят ребенка, хотя им это не дано. А у нас есть дети, но мы к ним равнодушны.
– Я уверена, что ты неправильно поняла его слова.
– Ах, мама! Ну, что значит неправильно?
– Кто не знает, что такое дети, и мечтает о них. А стоит родить одного, и не дай бог, двоих, сразу начинают понимать свою дурость. Детей нужно планировать, подходить серьезно, правильно воспитывать, тратить на них деньги. А где возьмешь такую работу, чтобы на все хватало? Владика можно понять, он совсем мало побыл отцом.
Наташа подумала о его беременной девушке. И когда только начал изменять Люде? Когда еще Арсений был жив? Он говорил, что отношения расстроились. Ему не понравилось, что Люда написала Наташе и предложила общаться ради детей. Наташа прекрасно помнит его негатив, он даже не скрывал. И милую добрую маму, которая пригласила его в гости и так старалась быть приветливой. Ее он тоже презирает. И согласился на приезд только для того, чтобы поспросить Наташу помочь Люде.
Она лениво взяла с тарелки кусочек белого хлеба, продолжая размышлять.
Но как она поможет Люде? Влад не рассказал о том, как все происходит. Живут они вместе или уже нет? Если нет, то отчего он не рассказал ей о беременности любовницы? Люда пьет, но это может быть из-за того, что еще не пришла в себя от смерти сына. А вдруг она совсем не думает о муже и плевать на него хотела? Вдруг и у нее кто-то есть?
Наташа отложила хлеб в сторону и посмотрела на маму.
– Я завтра поеду в Нижний Новгород. Позвони дяде Мише и предупреди, что я остановлюсь у него на несколько дней.
– Зачем звонить дяде Мише?
– Потому что он твой двоюродный брат, а не мой!
– Но как вы станете уживаться? Ведь ты знаешь, что дядя Миша очень сложный человек.
– Знаю, что он редкая сволочь.
– Господи, Наташенька! – Татьяна Анатольевна всплеснула руками. – Неужели нельзя остановиться у Харитоновых? Кстати, а зачем ты едешь?
– По делам, мама. Я потом расскажу. Все же позвони дяде Мише.
Она не хотела заявиться с вещами к Люде, потому что опасалась, что у нее тоже появился мужчина. Оказаться в сложном положении не было смысла. Сначала она просто зайдет в гости, а потом видно будет. Наташа не сомневалась, что Люда обязательно пригласит пожить у нее. Так что терпеть старого, скупого и вредного родственника придется недолго.