Он подождёт
Трое мужчин в серых костюмах земного образца остановились перед массивной дверью. Главный группы нервно поправил галстук, второй проверил пуговицы на рукавах, третий затравлено огляделся. Никому не хотелось добровольно лезть в пасть хищника.
– Идём, – тихо скомандовал главный, и нажал на пульте цифры кода доступа.
Напротив них, за массивным столом, откинувшись на спинку кресла, сидел человек в чёрном одеянии. Единственный источник света – низкая лампа на столе – выхватывал из общей темноты кабинета только часть фигуры и кисти рук. Тонкие пальцы были сложены в виде домика. Его лицо скрывал полумрак. Как только за вошедшими закрылась дверь, человек слегка приподнял голову. Свет выхватил тонкие, плотно сомкнутые губы и полыхнувшие рубиновым огнём глаза. Низкий безэмоциональный голос медленно произнёс:
– Я слушаю вас. Говорите.
– Мы… упустили его, – с трудом выговорил главный группы.
– Очень жаль. Что помешало вам выполнить такое простое задание?
– Он был почти в наших руках! Ему некуда было бежать. И мы его задержали бы, если не…
Голос перебил его:
– Меня не интересуют подробности. Отвечайте на поставленный вопрос.
– Господин Эйглер помешал. Он взял беглеца под свою защиту.
– Эйглер? – в голосе послышалось удивление. – Этот мальчишка решил пойти против законов Арктура? У вас были все полномочия для его ареста. Я лично дал разрешение на это. Почему вы не выполнили приказ?
– Вмешалось другое ведомство. А именно – Золотой Глаз. Он взял под защиту этих двоих. Мы ничего не могли сделать.
Мужчина в кресле молчал долгую минуту. Троица в сером стояла навытяжку, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Они не выполнили приказ. Не справились со своими служебными обязанностями. В лучшем случае их просто уволят. В худшем… Лучше не думать об этом.
– Свободны. Можете идти. Жетоны сдадите утром.
Мужчины, поклонившись, покинули кабинет. Дойдя до противоположного конца коридора, один из них выдохнул:
– Ну, зато живы.
Его напарники ответили мрачным молчанием. Завтра им выдадут на руки волчий билет и все, прощай карьера! Живы, да, но что им делать дальше? Идти работать механиками, поставщиками, наладчиками водопроводных систем? Так себе перспектива после престижной службы безопасности!
***
Краус движением руки погасил лампу и повернулся к окну. Значит, мальчишка решил бросить ему вызов. Он не мог не узнать сотрудников арктурианской службы безопасности. Посему выходило, что его противостояние осознано. Решил погеройствовать? Неужели он уверен, что ему это сойдёт с рук? Глупец. С другой стороны, Эйглер неосознанно подставил и альтранга. Теперь остаётся ждать. Пока он на Земле, он под надёжной защитой Золотого Глаза. Но однажды вернётся на Арктур. Это будет его первая ошибка. Он захочет помочь другу, и совершит вторую ошибку. В том, что она будет, Краус не сомневался. Эйглер был из тех, кто не может смотреть на страдания других. Он совершит подвиг, равносильный безрассудству. И тогда…
Тонкие губы дрогнули в жёсткой улыбке. Всего один внезапный поворот, и давно задуманное свершится. Судьба своё возьмёт. Не стоит с ней спорить. Ждать оставалось недолго. Краус терпелив. Он подождёт.
Когда душа оживает (интерлюдия)
Часть 1. Явь и сон
«Челнок» тяжело опустился на лесную поляну. Эрген распахнул люк, шатаясь, как пьяный, выбрался наружу. Постоял, успокаивая дрожь в руках и ногах. Услышав голоса, вздрогнул и обернулся…
Разглядев подошедших, Эрген удивился и обрадовался. Он с трудом представлял себе, как искать отдельного человека в чужом месте, на чужой планете. А тут такая удача! Но радость была недолгой. Тон, которым говорил с ним бывший товарищ, не оставлял сомнений: ему тут не рады. И вряд ли стоит особо рассчитывать на помощь.
В последней надежде, цепляясь за соломинку, сказал:
– Мы ведь когда-то были друзьями…
Ему не ответили. Он верно расценил молчание. Отвернувшись, Эрген шагнул к челноку, остановился возле люка. В голове стало холодно и тихо, словно после урагана внезапно наступил штиль. Он проиграл. Не осталось ничего, кроме чёрной пустоты. Зачем он летел сюда, на что рассчитывал? Да, эти двое говорили в его пользу на суде. Но их долг на этом исчерпан. Больше ему никто ничего не должен. Значит, осталось одно. Где-то за Марсом есть пояс астероидов. Если на хорошей скорости врезаться в какой-нибудь покрупнее, то, наверное, не успеешь ничего почувствовать. Будет вспышка, и всё.
Эрген глубоко вдохнул, оттягивая момент, когда придётся вновь взобраться в кабину и запустить двигатель. Словно сквозь вату, до него доносились голоса, говорившие на чужом языке. Прозвучало его имя. Эрген машинально обернулся.
– Эту красавицу зовут Даша. Ты поедешь с ней и будешь делать всё, что она скажет. Это твой единственный шанс. Ты понял?
Что?! Это ему? Это правда? Значит, не надо взлетать? Не веря своим ушам, он кивнул. Отвечал на вопросы Эйглера, что-то делал, а в душе звенело одно: «Я жив! Жив! Я буду жить!».
* * *
Сидя на заднем сиденье непривычной наземной машины, Эрген чувствовал себя, как во сне. Казалось, что всё это происходит не с ним: полёт по «серой» области, встреча с Эйглером, утопленный «челнок», торопливый поход через незнакомый лес. Глядя в окно на мелькание огней чужой планеты, Эрген пытался осознать происходящее, рефлекторно отвечая на вопросы, которыми его засыпала сидящая рядом девушка. Он даже не особо вдумывался в то, что говорит, но, видимо, всё было нормально, потому что девушка (Даша, вспомнил он, её зовут Даша) улыбалась, не сводя с него глаз. А он сам смотрел на Оксану, сидевшую на переднем сидении. За всю дорогу она ни разу не обернулась на него и не сказала ни слова.
В крохотной квартирке, куда привела всех Даша, было тесно. Жильё явно не рассчитывалось на большое количество человек. Первое, что бросилось в глаза Эргену – разнообразие материалов, из которых были изготовлены стены и мебель. Бетон, пластик, бумага, дерево, стекло, что-то ещё, что он не смог опознать с первого взгляда. Привыкшему к однообразию арктурианцу это казалось странным. Зачем, например, использовать бьющееся и крайне опасное стекло, если его можно заменить тем же пластиком? Зачем оклеивать стены горючей бумагой? Изготавливать мебель из непрочных древесных плит? И ладно бы, на Земле не знали химии. Но эти люди строят космические корабли и вот-вот выйдут за пределы своей Системы. И при этом используют в быту явно устаревшие технологии.
Пока Эйглер на кухне пытался высушить свою одежду, Даша провела быструю экскурсию по квартире, попутно объясняя, как пользоваться незнакомыми приспособлениями и где взять нужные вещи. Они вернулись в комнату как раз к тому моменту, как Эйглер с Оксаной собрались уезжать. Даша вышла проводить подругу с мужем. Эрген, не справившись с любопытством, выглянул на голоса. Увидев грозящего ему кулаком Эйглера, непроизвольно ухмыльнулся и кивнул. Никуда Эрген в ближайшее время не денется из этой квартиры, это не в его интересах. Сначала надо разобраться в том, куда его занесло и убедиться в отсутствии погони. А интерес девушки к нему – приятный бонус, который, при желании, можно будет использовать в своих целях.
Усталость, наконец, догнала его. Едва дождавшись, пока Даша постелет ему на разложенном кресле, Эрген уснул так крепко, что не слышал ни шагов Даши, ни того, как звонил утром её телефон. Проснувшись, арктурианец несколько секунд соображал, где находится. Вспомнив, что вчера произошло, он прислушался. Даша на кухне разговаривала с кем-то по телефону. Предметом обсуждения, судя по всему, была его персона. Эргену внезапно стало неприятно: словно Даша взяла в дом экзотического зверька и теперь консультируется, как лучше его содержать. Парень потянулся, кашлянул, поднялся, стараясь производить как можно больше шума. Даша торопливо закончила разговор и появилась в комнате, сияя, как будто выиграла главный приз в лотерее. За завтраком она огорошила своего гостя новостью: на днях они едут в Омск, знакомиться с её родителями. Только надо договориться с Игорем, потому что без его помощи не обойтись. Эрген поперхнулся чаем.
* * *
Получив «добро» на поездку, Даша упорхнула улаживать дела с отпуском. Эрген шатался по квартире без дела. Полистал глянцевые журналы, каких у Даши водилось немало, подивился странным вкусам землян. Включил телевизор, уменьшив звук до минимума, но зрелище чужой жизни наводило тоску. Взяв оставленный ему «на всякий случай» смартфон, отыскал простенькую игру. Не мечта всей жизни, но всё же лучше, чем наблюдать за псевдостраданиями сериальных персонажей.
Игрушка неожиданно увлекла. Эрген даже подосадовал, когда на экране замигал значок видеовызова. Номером, что ли, ошиблись? Или Даша соскучилась? Но это была не Даша. На дисплее появилось изображение немолодого мужчины. Прежде чем Эрген успел нажать «отбой», человек заговорил.
– Ваши друзья обратились ко мне с просьбой о помощи. Но перед тем, как принять окончательное решение, мне необходимо побеседовать с вами лично. Желательно наедине. Разумеется, у вас есть все основания не доверять незнакомцу. Можете сделать скриншот экрана и поинтересоваться у вашего друга, тот ли это человек, который встречался с ним. Я перезвоню.
Мужчина замер, словно позируя для фото. Эрген механически нажал «скрин» и, только когда экран погас, сообразил, что собеседник говорил на арктурианском.
С Эйглером связаться не удалось, механический голос сообщил, что "абонент находится вне зоны действия сети". Звонить Оксане Эрген не осмелился, помня о том, при каких обстоятельствах они расстались в прошлый раз. Покрутив ситуацию в уме так и этак, решил действовать на свой страх и риск. Понимая, что вездесущая Даша непременно увяжется за ним, Эрген назначил встречу на рассвете.
* * *
…Сотрясаясь, «челнок» пробирался по границе между мирами. Скрежет и лязг наполняли маленькую кабину, приборы словно сошли с ума. Вот корабль вздрогнул, словно натолкнувшись на препятствие. Сквозь швы в обшивке начала просачиваться темнота. Она растекалась по кабине, делая всё, к чему прикасалась, такой же непроницаемой тьмой. Не в силах пошевелиться, Эрген смотрел, как вязкое Ничто подбирается к нему. Вот оно коснулось ног. Доползло до колен. Он медленно растворялся, удивляясь лишь одному – что не чувствует боли. Тьма поднималась всё выше. Скоро она коснётся сердца, накроет с головой. Превратит в часть себя…
Парень резко открыл глаза, тяжело дыша. Сердце колотилось как бешеное. Сон. Всего лишь сон. Он на Земле, в маленькой квартирке на краю города. Рядом ровно дышит Даша. Ужас превращения в ничто не отпускал. До рассвета Эрген лежал, цепляясь взглядом за редкие фонари за окном. Лишь когда небо из чёрного стало синим, а потом начало светлеть, он сумел ненадолго задремать.
* * *
По аллее неторопливо прогуливались двое. Казалось, соседи-собачники вывели на прогулку питомцев и беседуют о пустяках, пока псы заняты своими делами. Вот только собак в окрестности не наблюдалось, да и разговор шёл вовсе не пустячный.
– …и тогда я испугался. Не угрозы, нет. Хотя и её тоже. Испугался, что утону ещё глубже. Так глубоко, что уже не выбраться. Что бы Краус ни замышлял, я не хочу в этом участвовать. С меня достаточно.
– Что же ты думаешь делать дальше?
– Я?.. Не знаю. Вряд ли от моего выбора что-то зависит.
– И всё же? – пожилой мужчина требовательно взглянул на идущего рядом парня. – Что ты станешь делать, получив свободу действий?
Эрген долго молчал, прежде чем ответить.
– Вариантов у меня немного. И все проигрышные.
– А проигрывать ты не любишь, – мужчина покивал головой, подтверждая свой вывод. Эрген вспыхнул:
– Да, не люблю! И никто не любит. Но дело не в этом. Вернуться домой я не могу. Не только потому, что запретил суд. На Арктуре Краус непременно доберётся до меня. То же самое будет, выбери я любую из баз на астероидах. Рано или поздно информация о том, где я нахожусь, дойдёт до Старшего. И тогда мне конец. Если бы было можно… – он запнулся, не решаясь продолжить.
Собеседник продолжал внимательно наблюдать, ничем не помогая в разговоре. Собравшись с духом, Эрген произнёс:
– Если бы было можно, я бы остался на Земле.
– Так. Земля, конечно, всяко лучше астероида. И простора побольше, и над головой небо, а не камень. Только, знаешь ли, сомнения гложут. Оставь тебя здесь, и как знать, что будет завтра. Вдруг тебе опять в голову стукнет в каких-нибудь интригах поучаствовать. А у меня тогда проблемы будут, и немалые. Да и у твоего дружка тоже. Как тебе верить-то?
– Да никак! – Эрген резко развернулся лицом к собеседнику. Зелёные глаза зло сузились. – Не хотите, не верьте! Я вас о помощи не просил и на встречу не набивался! Что вы от меня хотите? Клятв в вечной верности? Так вы и им не поверите.
– Остынь, – голосом мужчины можно было заморозить Мировой океан. – Сейчас весь район перебудишь своим криком. Что интригами сыт по горло, верю. И что Краус тебе жизни не даст, тоже правда. И деваться тебе некуда, потому что АСБ на пятки наступает. Так что мой тебе совет: сиди и не высовывайся. И будь готов к тому, что ситуация может разрешиться не в твою пользу. То, что ты рассказал, важно и ценно. Но этого недостаточно, чтобы прижать Крауса. Поступим так…
Вернувшись в квартиру, Эрген долго сидел на кухне, глядя на голубые язычки газового пламени под чайником. Очнулся только, когда проснувшаяся хозяйка недоумённо поинтересовалась причиной превращения её квартиры в баню.
Наливая чай, Даша продолжала расспросы, которые не прекращались со дня его появления здесь.
– А как по-вашему будет «утро»?
– Элесс.
– А «сон»?
– Моэт.
– А «кошмар»?
Эрген замер.
– Почему ты спрашиваешь?
Даша поставила чайник, подошла к сидящему парню сзади, обняла за плечи.
– Тебе опять снились кошмары. Они часто мучают тебя, порой несколько раз за ночь. Я не спрашиваю, что тебе снится. Просто знай, что ты всегда можешь разбудить меня. Я всё равно слышу, когда ты просыпаешься.
Она погрузила пальцы в огненно-рыжую шевелюру Эргена, пропустила между ними пряди, словно стряхивая с волос следы приснившегося.
– Я хочу помочь тебе.
Первым порывом было ответить что-то вроде: «Я в помощи не нуждаюсь», но парень вовремя прикусил язык. Не то чтобы слова эти являлись ложью от начала и до конца. Сейчас, немного оглядевшись и освоившись на Земле, он справился бы и сам. Но здесь, в обществе этой девушки, ему было тепло и спокойно, как, пожалуй, не было нигде и никогда. Даже несмотря на регулярно снящиеся кошмары. Эрген поймал руку Даши, молча поднёс к губам тонкие пальцы. Девушка заулыбалась.
– А самое лучшее средство от кошмаров, знаешь, какое?
– Какое?
Даша гибким движением пристроилась на колени парня:
– Догадайся.
Она высвободила руку и запустила ладони под его майку, проводя их вверх. Кошмарам не оставалось ни единого шанса.
Часть 2. Иные ценности
Дашину идею познакомиться с родителями Эрген воспринял без восторга. Ну какие родители могут быть у яркой и уверенной в себе девушки? Конечно, такие же. Подобная категория людей была хорошо известна ему по прежней жизни. Им требовалось «соответствовать». Улыбаться, держать лицо. Говорить собеседнику комплименты. Не показывать, если задели за больное. Эрген хорошо знал правила игры и играл мастерски. Там, тогда. Но как же не хотелось играть в эту игру сейчас, когда душевные силы на исходе!
Разумеется, Эрген никому не признался в своих чувствах. Кто он здесь, на Земле? Никто. Его судьбу решают другие, им крутят и вертят, как куклой. Для Даши он всего лишь очередной каприз, красивая игрушка, которую с лёгкостью выкинут, когда надоест. Знакомство с родителями – повод похвастаться новым увлечением, не более. Внутренний протест рос, напряжение копилось, требуя выхода. Надо было сделать хоть что-то, чтобы ослабить натянутые до звона нервы. Эрген не нашёл ничего лучше, как спровоцировать на драку Эйглера. Поссориться с тем, от кого зависишь чуть более чем полностью, глупо. Но он почувствовал облегчение. Настолько сильное, что рискнул сначала спросить, а потом сказать правду. Он тут же пожалел о сказанном, «закрылся». Но слово не воробей…
* * *
На поскрипывающем и воняющем бензином автобусе Эрген и Даша добрались до района, где жили родители девушки. Даша уверенно шагала по освещённым жёлтым светом фонарей улицам и проулкам, ведя своего спутника за руку. Они вошли в дом, по виду довольно старый, ничем не от отличающийся от других таких же домов на этой улице. Пешком поднялись на второй этаж. Дверь тоже была похожа на соседние, крашеная много раз, так что все грани незатейливого узора, вырезанного на дверном полотне, стали округлыми и почти слились с основой.
Не успел Эрген удивиться такой неприхотливости жильцов, как дверь открылась, и Даша с криком: «Мамуся!» повисла на шее невысокой пожилой женщины.
– Мамочка, познакомься, – заспешила Даша, – это Сергей, мы вместе приехали. Он никогда не видел Омска, и вообще пока мало что видел. Я обещала показать, как тут у нас люди живут. Мы погостим несколько дней, хорошо?
– Погоди, егоза, не стрекочи, – на шум в крохотную прихожую вышел немолодой мужчина. – Не успела приехать, уже настрекотала целую гору.
Он обнял Дашу, протянул руку растерянно мнущемуся у двери парню.
– Будем знакомы. Александр Иванович я, отец этой сороки. Можно дядя Саша.
– Сергей, – назвал Эрген имя, выбранное для него на Земле. – Сергей Вулпо.
– Интересная фамилия. Немецкая, нет?
Эрген растерялся. На помощь пришла Даша.
– Ой, пап! Вот ты вечно спросишь! Человек в дом зайти не успел, как ты сразу про фамилию выяснять. Вовсе она не немецкая. Там целая история.
Даша ловко подхватила под одну руку отца, под другую слегка обалдевшего Эргена, и потащила обоих в комнату.
– Ну, вот. Это наш дом, – произнесла она, обращаясь к Эргену. – Конечно, у тебя там, на родине, просторнее…
Эти слова, похоже, не понравились Дашиному отцу. Но, помня о гостеприимстве, он решил не заострять на них внимание.
– А позвольте узнать, молодой человек, – ощетинив усы, обратился он к Эргену, – откуда вы родом?
Эрген не успел открыть рот, как снова вмешалась Даша:
– Серёжины предки родом из Прибалтики. Но очень давно, почти полвека назад, переехали в Италию. Сергей там родился и вырос. Мы с ним как раз в Италии познакомились, когда я туда летала. А теперь фирма, в которой Серёжа работает, решила открыть филиал у нас. Вот Сергея сюда и послали, вроде как зов крови, предков и всё такое. Руководство решило, что ему тут будет проще освоиться. Правда, Сергей язык почти не знает, так что ты имей в виду. Он электронным переводчиком пользуется.
– Ишь ты, электронный переводчик? – заинтересованно протянул Александр Иванович. – Важная штука! Японский, поди?
Эрген согласно кивнул, понятия не имея, как нужно отвечать на вопрос. Но Дашиному отцу ответ и не требовался.
– У нас в своё время Максим Петрович, начальник цеха, в Японию по обмену опытом ездил. Привёз оттуда магнитофон. Этой, как его… «Сони». Машина – зверь, я тебе скажу. Звук – заслушаешься. И вот так он этой самой «Соней» гордился. Сядет, бывало, у окна, магнитофон свой на подоконник выставит и врубает на всю. Сколь соседи жаловались, а всё без толку. «Я, говорит, желаю впечатление от музыки получить в полном объёме». А то, что вместе с ним ещё пол-улицы впечатления получают, это для него мелочи жизни.
Мария Васильевна, с неодобрением прислушивающаяся к монологу супруга, покачала головой.
– Будет тебе. К чему человеку про твоего Петровича знать?
Александр Иванович распушил усы, становясь похожим на разъярённого кота.
– Я ж не про Петровича рассказываю, а про магнитофон. Знатная вещь. Звук, что твой орган. Но если вам не интересно… – он повернулся к внимательно наблюдающему за разыгравшейся сценой Эргену.
– Нет-нет, продолжайте, пожалуйста. Значит, Максим Петрович привёз магнитофон и слушал его. А вам нравился звук. Наверное, вам тоже хотелось такой же магнитофон?
Александр Иванович пожал плечами.
– Да как сказать. Хотеться-то хотелось, врать не буду. Но не так чтобы, знаешь, ночами не спать из-за этого. Потом, когда к нам товары повезли из-за границы, мы и магнитофон купили, и телевизор. Всё, как у людей. И не хвастались никому.
– Значит, японская техника хорошая, а русская плохая? Так получается?
– Да как тебе сказать, парень. Русские, они на века делают. Вон у нас холодильник. Как купили его, ещё дочка маленькая была, он пашет и пашет. Уж жена порой говорит: «Хоть бы сломался, может, наконец, новый купим». А он все работает и ничего ему не делается.
– Разве нельзя купить другой холодильник просто так?
Александр Иванович посмотрел на непонятливого гостя так, словно тот предложил ему что-то абсолютно несуразное.
– Зачем же новый, если этот хорошо работает? А старый куда? Выбросить? Этак, пожалуй, пробросаешься. Это вы сейчас, молодые, привыкли одним днём жить, сегодня здесь, завтра там…
Сообразив, что сказал лишнее, Александр Иванович осёкся. Неловкую паузу прервала Мария Васильевна, позвавшая ужинать. За столом Александр Иванович принялся расспрашивать «как там, в ваших Европах обстоят дела с домашней кухней». Даша попыталась было ответить сама, но отец не дал:
– Тебя я сто раз уже слышал. Вот пусть человек ответит.
Делать нечего, пришлось импровизировать. Впрочем, несколько дней многочасового просмотра телепрограмм и разговоры с Дашей позволили не слишком отклоняться от истины. В конце концов, у всех всё по-разному.
Выслушав повествование о том, что люди предпочитают покупать готовую еду или ходить в кафе и рестораны, Александр Иванович покачал головой.
– Еда должна домом пахнуть.
– Как это? – не понял Эрген.
– А вот так. Иду я после смены домой уставший. И, ещё не войдя в квартиру, чую, чем сегодня меня жена кормить будет. Борщ она сварила или, скажем, котлет нажарила. И на душе от этих запахов хорошо.
– Ну, ты скажешь, папа, – вмешалась Даша. – Серёжа, пожалуй, подумает, что у тебя, кроме еды, и радостей нет.
– А ты помолчи, раз не понимаешь! – рассердился Александр Иванович. – Подумает-подумает! Я сейчас не о еде разговариваю, если что.
– Кажется, я вас понял, – поспешил Эрген погасить разгорающуюся ссору. – Вы приходите и чувствуете запах блюда, приготовленного специально для вас. И вам от этого приятно. А если ваша жена, допустим, весь день проболтает с подружками и ничего не приготовит, вы расстроитесь. И не от того, что нечего есть. Можно заказать готовую еду, можно приготовить что-то на скорую руку. Это не проблема. Вас огорчит именно то, что о вас не позаботились. Верно?
Александр Иванович довольно закивал.
– Вот, дочка, послушай умного человека. Всё разложил, как по полочкам. Давай-ка, парень, выпьем за то, чтоб нас было кому ждать. Тыл для мужика – великое дело.
С этими словами Александр Иванович потянулся к заветному графинчику. Мария Васильевна поджала губы, но ничего не сказала. Кажется, в глубине души она была довольна словами мужа. Эрген положил ладонь на руку испуганно вскинувшейся Даше.
– Всё нормально.
От крепкой настойки перехватило дыхание, на глазах выступили слёзы.
– Вы закусывайте, закусывайте, – засуетилась Мария Васильевна. – Вот селёдочка, картошка. Сейчас помидорчика положу солёненького. Вы таких нигде не пробовали.
Не успевший пообедать Эрген внезапно ощутил зверский голод. Всё казалось безумно вкусным: и картофельное пюре, положенное на тарелку щедрой рукой, и домашние котлеты, и солёные помидоры, из которых при неосторожном нажатии струйкой брызгал сок. Впрочем, глава семейства не отставал от гостя. Даша от котлет с картошкой отказалась, сославшись на диету. Себе на тарелку она положила лишь небольшой помидор, но на жующих мужчин поглядывала с завистью.
После ужина Мария Васильевна, стесняясь, попросила парня помочь достать с антресолей запасные одеяла и подушки: «Вы высокий, вам легко будет. А Сашу я боюсь просить, у него голова часто кружится». Когда Эрген влез на подставленный табурет, Мария Васильевна встала сзади и подняла руки, словно готовясь ловить парня. Наивное это движение (ясно же, что удержать его она не сможет, не хватит ни сил, ни веса) тронуло Эргена. И вот в этот момент, подавая упакованные в пакет подушки, он внезапно почувствовал, что тоненькая мыльная плёнка, отделявшая его от мира, наконец лопнула. Что вот эти пока незнакомые, не очень понятные ему люди – свои. И можно расслабиться, не ожидать ежеминутно удара в спину, не выпускать колючки. Это было странное ощущение, словно замёрзшим погружаешься в тёплую воду. Кажется, именно это чувство имел в виду Александр Иванович, называя его «дом».
Добытые подушки были отнесены в маленькую комнатку, отведённую гостям. Надевая наволочки и расстилая постель, Мария Васильевна подробно рассказывала, где лежат запасные одеяла и что надо сделать, если вдруг ночью будет холодно. На Дашкины возражения из серии: «Мам, я всё знаю. Одеяла лежат здесь всю жизнь» и «Какой холод, лето на дворе» хозяйка не обращала никакого внимания.
Закрыв, наконец, за матерью дверь, Даша обернулась к наблюдавшему за суетой Эргену.
– Не сердись на них. Понимаешь, мои родители живут так, как привыкли. Времена меняются, а они нет.
Она хотела добавить ещё что-то, но парень прижал к её губам палец.
– У тебя лучшие в мире родители. Тебе вовсе не надо за них извиняться.
– Правда? – Даша вскинула на Эргена сияющие глаза. Тот серьёзно кивнул:
– Абсолютная правда. Ты даже не знаешь, какая ты счастливая.
– А… разве у тебя не так?
Арктурианец покачал головой.
– Мои родители… Они другие. У них на первом месте дело. Это вообще характерно для нашей культуры. Сначала работа, потом всё остальное.
– Да уж, по Игорьку видно, – фыркнула Даша, но Эрген словно не заметил этого.
– Сколько себя помню, отец вечно был погружён в свои исследования. Общаться с рыбами ему всегда было интереснее, чем с людьми. В детстве я думал, что он знает рыбий язык и разговаривает на нём. Потому что нельзя же совсем никому не рассказывать, о чём думаешь, и что с тобой происходит. Зато мама говорила за троих. Она искусствовед, часто посещала разные выставки, приёмы, вернисажи. И меня брала с собой. Правда, я ничего не понимал ни в искусстве, ни во взрослых разговорах. Но ездил с ней регулярно.
«Пока не подрос, – подсказал ехидный голос в голове у Эргена. – Тогда тебя перестали брать, потому что у молодой женщины не может быть взрослого сына».
– Наверное, твои родители сильно переживают сейчас, – задумчиво
произнесла Даша. – Надо как-то постараться сообщить им, что с тобой всё в порядке.
Эрген вновь покачал головой.
– Вряд ли они переживают. За то время, что я живу отдельно, никто из них ни разу не поинтересовался, что происходит в моей жизни.
– Странно… – Даша задумчиво накрутила на палец прядь волос. – Очень странно. А ты сам-то интересовался ими?
– Я… да. Иногда. Не впрямую, конечно. Через общих знакомых. Или вообще через публикации в СМИ. Они регулярно выкладывают отчёты о всяких мероприятиях. И мама постоянно там упоминается.
– Ну, может и они так же?
– Может, – согласился, чтобы не спорить, Эрген.
«Не может, – подсказал всё тот же ехидный голос. – Вспомни, что было после окончания учёбы. Сильно это похоже на интерес?».
«Да заткнись ты! – мысленно огрызнулся Эрген на непрошеного комментатора. – Без тебя тошно!». Но память уже услужливо разворачивала перед ним картины прошлого.
* * *
Торжественное собрание завершалось. Уже отзвучали стихи, песни и поздравления от младшекурсников. Малыши, участвовавшие в концерте, потихоньку просочились на свободные ряды и устроили там возню, иногда прерывавшейся под строгими взглядами преподавателей. Старшекурсники неслышно рассредоточивались по залу, чтобы сразу после окончания вечера приступить к уборке. Ректор делал последние объявления о том, каков порядок получения направлений и что до прикрепления к месту работы выпускники имеют право некоторое время пользоваться комнатой, в которой они жили во время учёбы.
Всё это Эргена не волновало. Место работы уже определено, но приступит он к ней чуть позже. Положенный после учёбы отдых надо использовать по полной. Сначала он поживёт у матери, узнает все последние сплетни местного бомонда. Если повезёт, заведёт пару-тройку полезных знакомств. Потом – к отцу, на побережье. Море, солнце, лёгкая яхта, красоты подводного мира, загорелые девушки в ближайшем городке. А потом… Потом начнётся та самая «взрослая жизнь».
Сдав комнату, Эрген в компании нескольких сокурсников добрался до города. Не спеша дошёл до дома, где жила мать. Странно, дверь заперта. А ведь он предупреждал, что приедет сегодня. Не получила сообщения? Забыла? Занята? Эрген набрал хорошо знакомый номер. Вызов сорвался. Раз, другой, третий. Наконец, ему ответили.
Конечно, мать всегда была экстравагантной особой, но в этом разговоре она превзошла саму себя.
– Дорогой. Пора понять, что мы с отцом содержали тебя, пока ты учился. Но теперь учёба закончена. У тебя есть специальность и вообще… Ты уже взрослый, два Оборота скоро. Так что свои родительские обязанности я считаю исполненными и теперь хочу пожить для себя. Ты же понимаешь, правда? И вообще, не стоит больше звонить, тем более что я сейчас на Островах. Здесь неважно со связью. Да, забыла сказать. Твои вещи я отправила в камеру хранения. Когда обустроишься на новом месте, можешь их забрать.
Выслушав всё, что громко и нервно объяснял ему голос матери, парень задумчиво нажал кнопку отбоя. Смешно. Похоже, его элегантно выставили из дома, который он всю жизнь считал родным. Конечно, без крыши над головой он не останется, и то, что мало кто после учёбы живёт с родителями, тоже в курсе, но… Интересно, что ответит отец на вопрос о том, можно ли приехать на месяц раньше? Парень зашагал прочь по улице.
Услышав, что Эрген планирует появиться у него уже завтра, отец долго мялся, не говоря ни да, ни нет. Убедившись, что сын никуда не исчезает и прерывать вызов не собирается, мужчина признался: он не ждёт гостя ни этим летом, ни следующим. Вообще больше не ждёт.
– Я думал, мать тебе всё объяснит. Детство закончилось. Дальше давай сам.
Парень растерянно смотрел на потухший экран. Сам. Дальше только сам… Нельзя сказать, чтобы он так уж рассчитывал на помощь родителей или был очень близок с ними. Но такого откровенного посылания по всем известному адресу всё же не ожидал. Ну, что ж. Сам так сам.
Часть 3. Близкие люди
Наутро Александр Иванович попросил дочь поторопиться с завтраком, потому что ему «надо в гараж подлечить машину». Даша фыркнула:
– Пап, вы эту машину ещё до моего рождения купили. Её пора на металлолом сдать.
– Ещё чего! – усы Александра Ивановича воинственно встопорщились. – И вовсе не до твоего рождения. Мы с матерью «копеечку» нашу взяли, когда тебе года два было. Помню, ты как в руль вцепилась, так и отказалась из машины выходить. Лучше б помогла отцу по старой памяти.