Как же был безутешен вдовец с малым дитём на руках! Как нужна ему поддержка и крепкое плечо. Конечно, трудно кому-то помочь, когда он этого не хочет. Но мальчику нужна была мама… Жаль, что Эйглер оказался такой неблагодарной скотиной. Я его кормила, одевала, принимала участие в его жизни. А в ответ получила лишь его презрительное «матушка». Я так надеялась, что чужие планеты научат его уму-разуму, но увы! Он ещё и шпионку притащил. Тебе точно больше нечего сказать? Я дала много времени на размышление.
Отвечать нет ни сил, ни желания. Можно лишь отрицательно мотнуть головой. Бесполезно говорить, если тебя не хотят слышать.
– Жаль. Если тебе нечего сказать, тогда ты мне больше не нужна. Эрген, убей её. У меня аллергия на горелое мясо. И пойдём, у нас ещё много дел.
Женщина неспешно встаёт и направляется к выходу. Одного взгляда на Эргена достаточно, чтобы понять, как он поражён поступившим приказом. Может, он отступится, подарив шанс на спасение?
– Ну! Чего копаешься? – прикрикивает из коридора альтель. – Убей её и пошли быстрей. У нас мало времени.
Видно, что парень не хочет подчиняться приказу. Однако поколебавшись секунду, он надевает тёмные очки. Достает из сумки предмет, очень похожий на оружие, и направляет его в сторону выбранной альтель жертвы. Во второй руке он тоже что-то держит.
– Эрген, умоляю, не надо… – шёпот едва слышен. Чёрные стёкла очков скрывают эмоции. Парень медленно наступает. Остаётся лишь одно – отползать назад, до тех пор, пока спина не упирается в холодную стену. Дальше некуда бежать. Эрген криво улыбается.
– Спокойной ночи! – шипит он и нажимает на спуск.
– Не-ет! – остаётся только непроизвольно кричать и закрываться руками в бесплодной надежде спастись.
Раздается свист, по глазам ударяет яркая вспышка, кожу обдаёт жаром. Мир в глазах опрокидывается и растворяется во тьме. Последнее, что слышно – это грохот запираемой двери».
Когда Оксана очнулась, вокруг никого не было. Сначала она подумала, что оглохла – так было тихо. Потом попробовала пошевелиться и услышала шорох. Самыми последними вернулись ощущения и принесли с собой боль. Болело всё и везде. Словно в тело впились тысячи игл, а внутри всё выжгли кислотой. Когда по щекам потекли слёзы, они обожгли кожу расплавленным металлом. И терпеть это было невозможно. Оксана плакала навзрыд, в полный голос. Теперь она всё вспомнила!
Часть 12. «…А небо стало бесцветным»
Сначала Эйглер считал шаги, потом – сколько раз прошёл туда-сюда. Потом сбился со счёта. Просто ходил безостановочно, словно от этого зависел исход процедуры. Наконец, запретная дверь открылась. Техник, глянув на мужчину, хмыкнул.
– Всё нормально. Спит она. Запись, уж не обессудь, отдадим альтрангу лично. А там пусть сам решает, кому рассказывать.
Заглянув в комнату, Эйглер убедился, что Оксана спит и дышит ровно. Медуза под рёбрами медленно таяла. Второй техник, собирая аппаратуру, посмотрел сочувственно.
Длинными переходами мужчина добрался до отцовского кабинета. Кристалл с мнемозаписью уже передали. На рабочем экране Эйглер увидел знакомую комнату. Но видна она была как-то странно, словно наблюдатель смотрел снизу. Не сразу он сообразил, что видит помещение глазами Оксаны.
Отец поднял глаза от клавиатуры пульта.
– Пришёл? Уверен, что хочешь видеть?
Вопрос возмутил Эйглера.
– Насколько я знаю, близкие родственники имеют право знакомиться с записью. А, так уж вышло, что на много парсеков вокруг я единственный близкий родственник Оксаны.
Керим усмехнулся.
– Садись. Но предупреждаю, держи себя в руках, что бы ты ни увидел. Боюсь, зрелище будет малоприятным.
Эйглер молча проглотил намёк на недавний разговор на повышенных тонах. Придвинул второе кресло ближе к столу, сел. Некоторое время картинка на экране не менялась. Потом изображение дрогнуло, поехало в сторону. В кадре появилась женщина в маске, одетая в чёрное. За ней двигался ослепительно рыжий парень. Если явление мачехи не удивило, то её спутник… Это было как удар под дых.
Следующие полчаса он мечтал об одном – добраться до подлеца Эргена. Мечтал до тех пор, пока снова не услышал голос мачехи: «…я всегда добиваюсь того, чего хочу, любыми способами. Если я не могу говорить, то могу делать! Стать женой молодого и привлекательного альтранга – нет преград для женских чар. Но меня опередила эта блондинистая пустышка! В политике ничего не мыслила, зато разбиралась в безмозглых амёбах. И даже после рождения сына не успокоилась, как блоха скакала по разным планетам. Однако я хороша не только в политике, но и в механике. И потому обслуживала правительственную технику. К сожалению, никто не застрахован от ошибки. Не закрепишь одну деталь до конца – и тяговые двигатели не отключить. Порой огонь и крепкие замки дверей творят жуткие, но нужные вещи… ».
Рука сама нажала «Стоп». Не в силах поверить услышанному, Эйглер глянул на отца. Лицо того казалось каменной маской с чёрными провалами глаз. Побелевшие пальцы сжимали подлокотники кресла. Наконец, губы на мёртвом лице шевельнулись.
– Включай, надо досмотреть до конца.
Эйглер нажал на кнопку, изображение на экране ожило и задвигалось. Но он почти не видел и не слышал ничего. В ушах по-прежнему звучали слова: «…огонь и крепкие замки дверей творят нужные вещи…».
Финальная вспышка и темнота на экране совпали с мыслями Эйглера. Он моргнул, возвращаясь в реальность. Ладонями крепко потёр лицо. Отец, словно не замечая, что запись кончилась, сидел, глядя в тёмный экран. Эйглер осторожно дотронулся до его руки. Не поворачивая голову, отец накрыл его руку своей.
– Твоя интуиция оказалась сильнее моей. Ты хотя бы откровенно не переносил мачеху, а я… Много лет прожил в одном доме с убийцей жены. Мне надо побыть одному. Я позову.
Эйглер колебался, не решаясь оставить отца. Он понял сомнения сына. Уголок губ чуть дрогнул в попытке улыбнуться.
– Не бойся. Со мной ничего не случится. Иди к Оксане, ты ей сейчас нужнее.
Закрывая за собой дверь, Эйглер услышал, как отец запустил запись сначала…
По дороге он свернул в холл. Подошёл к картине, изображавшей его семью, дотронулся пальцами до маминой фигуры.
– Ты считала её своей подругой. Почему ты разрешила себя убить? Почему доверила ей распоряжаться твоей жизнью?!
Но мама молчала. Она улыбалась, ласково глядя на мужа и сына. Там и тогда у неё всё было чудесно.
Изображение задрожало, расплылось… Эйглер поспешно вытер глаза ладонью. Не хватало ещё, чтобы кто-то застал его плачущим. Умывшись у ближнего фонтана, он пошёл к Оксане.
* * *
Следующие дни стали для Оксаны истинным мучением. Любое прикосновение к коже вызывало нестерпимую боль, носить одежду было истинной пыткой. Её довольно быстро смогли избавить от физических мук, однако нервы оставались постоянно на взводе. Оксане давали успокоительные, но ничего не помогало. Она либо находилась между сном и явью, либо на стену лезла от перепадов настроения. Резкое слово, каждое прикосновение воздействовали на Оксану как удар током. И тогда она срывалась на единственного близкого ей человека. Таковы оказались последствия вмешательства в память.
Медики разводили руками. С физическими травмами справиться удалось без труда, но что делать с нервами, не знал никто. Врачи советовали ждать. Дескать, со временем всё придёт в норму. Но как пережить это самое время, не сказали.
Тяжелее всего было ночью. Под действием лекарств Оксана всё же засыпала. Эйглер спать не мог. Стоило забыться, и перед глазами взбухал огненный шар с силуэтом женщины внутри…
Вскоре после того, как мальчик миновал свой первый Оборот, отец выкроил время, и они вдвоём слетали на место маминой гибели. Эйглер своими глазами видел глубокую борозду, пропаханную мобилем, и воронку с закопчёнными камнями на месте взрыва. Тогда увиденное никак не связалось с мамой. Теперь же, после жутких откровений, пришло осознание.
Как справлялся отец, Эйглер не знал. Он почти не видел альтранга в эти дни. Рано утром правитель уезжал из дома и возвращался глубокой ночью. До Эйглера доходили слухи об арестах то одного, то другого высокопоставленного чиновника. Были задержаны даже двое из Совета Старших. Об этом сообщил инструисто, во время очередного звонка. Да, звонка, потому что негласным распоряжением альтранга они с Оксаной оказались под домашним арестом. Или изоляцией, одно другого не лучше. В целях безопасности, выход за пределы сада был запрещён.
Мир воспринимался словно сквозь чёрную марлю, а небо стало бесцветным. Эйглер что-то говорил, что-то делал. Отвечал на вопросы, если их задавали. Утешал Оксану. Разговаривал с охраной и с инструисто. Беседовал с представителем Высшего Суда. Но всё это смазывалось в сознании, пока к концу второго дня он не натолкнулся взглядом на своё отражение. И не узнал типа, глядящего с той стороны зеркала. Сухая воспалённая кожа, красные глаза. Ничего не выражающий взгляд. Стоп, парень. Если не хочешь свихнуться, надо взять себя в руки. То, что случилось, уже не исправить. Значит, надо принять это и жить дальше. Есть люди, которым ты нужен. Соберись!
Боль по-прежнему была сильна, но чернота перед глазами рассеялась. Мир снова обретал цвета.
Часть 13. Расплата. Эрген
Вечером в комнату к Эйглеру с Оксаной пришёл альтранг. Он потемнел и словно высох за эти два дня, но держался по-прежнему прямо. После нескольких ничего не значащих фраз Керим сказал:
– Завтра начнётся Высший суд. Вы оба должны там присутствовать. – он повернулся к Оксане. – Я понимаю, что сейчас ваше здоровье далеко от идеального, но то, что вы скажете, очень важно. Надеюсь, вы не откажете Арктуру в этой любезности.
Оксана растерянно поклонилась. Когда за альтрангом закрылась дверь, она обернулась к Эйглеру.
– Я не понимаю! Какой суд, над кем? Что такого я могу сказать?
Эйглер осторожно обнял девушку за плечи.
– Мы с тобой, сами того не желая, оказались в самой гуще событий. Возможно, наше появление здесь сыграло роль катализатора. На Арктуре зрел заговор, в котором моя матушка принимала весьма активное участие, как выяснилось. А Эрген играл роль её верного пажа. Ничего не бойся. Просто расскажи завтра всё, что видела и слышала. Каждая мелочь может быть важна.
Оксана прижалась к любимому.
– Всё равно боюсь. Я раньше суд только по телевизору видела. «Час суда» и всякое такое. А ваш суд похож на земной?
Эйглер пожал плечами:
– Даже не знаю, что тебе сказать. Высший суд проводится впервые на моей памяти. Да, пожалуй, и старшее поколение не припомнит такого случая. Если и случалось на Арктуре что-то требующее судебного вмешательства, с этим успешно справлялись Совет порядка и, в крайнем случае, Совет Старших.
Высший суд – это электронный разум. Его невозможно разжалобить, нельзя подкупить или запугать. Он беспристрастен. Он выносит решения, исходя исключительно из фактов. Отменить его постановление невозможно, потому что оно приводится в исполнение сразу же. Отключить или перепрограммировать искусственный интеллект нельзя, потому что его составляющие размещены по всей планете, и никто полностью не знает расположение всех частей устройства. Системы многократно дублируются и, даже если удастся вывести из строя девять десятых искусственного интеллекта, оставшейся части вполне хватит на то, чтобы принять мгновенное и обоснованное решение, а заодно отдать приказ на уничтожение безумцев, рискнувших посягнуть на безопасность машины.
Оксана поёжилась.
– Звучит жутко. Так значит, если Суд признает Эргена виновным, его… могут прямо там… Хотя ты вроде говорил, что исполнителей отправляют на дальние базы. А если суд вынесет более суровый приговор? Его же… не казнят прямо там, на глазах у всех?
Эйглер опустился на диван. Потянул Оксану за руку, заставляя сесть рядом с собой. Спрятал в своих ладонях её ледяные пальцы.
– Разумеется, нет. Подобные зрелища на Арктуре не в чести. Но поверь, Эргену нет причины бояться смерти. По большому счёту, он её не заслужил. Более того, отказавшись выполнить приказ, он сохранил тебе жизнь. Это будет учтено при решении.
– Очень на это надеюсь, – произнесла девушка и уткнулась лбом в плечо своего защитника. С ним так спокойно. С ним не страшно. Глаза закрылись сами собой. – Я очень устала. Надо поспать.
Эйглер обнял её, баюкая, как младенца. Когда Оксана заснула, он осторожно переложил на кровать и пристроился рядом. И сам не заметил, как провалился в сон. К счастью, на этот раз без кошмаров.
Наутро им предоставили один из правительственных космомобилей. Игорь хотел было вести сам, но охранник мягко отстранил его:
– Распоряжение альтранга. Ваше место сзади, на пассажирском сиденье.
Ну, отец! Эйглер, конечно, понимал его стремление обезопасить их по полной, но, по его мнению, тут альтранг перегнул палку. Пришлось занять место рядом с Оксаной. Кроме них, не считая водителя, в мобиле находилось ещё трое охранников из службы безопасности.
Летели недолго. Здание Высшего суда располагалось в центральном куполе. Полукруглый зал мог вместить в себя ограниченное число зрителей. Поэтому на внешних стенах разместили экраны, транслирующие то, что происходило внутри здания. Но пока смотреть было не на что. Ряды расположенных амфитеатром сидений были пусты, экран на передней стене зала – тёмен. Во время заседания на нём появятся два столбца. Зелёный, отмечающий аргументы за невиновность, и красный, обозначающий степень виновности подсудимого. Если зелёный столбик поднимется выше красного хотя бы на миллиметр, подсудимый будет оправдан. Если же наоборот, Высший суд вынесет решение о мере наказания, основываясь на степени виновности. Будь арктурианцы столь же азартны, как земляне, они бы, пожалуй, превратили судебный процесс в подобие казино и делали ставки на решение суда.
Зал постепенно наполнялся. Эйглер с Оксаной заняли места почти с краю четвертого ряда. Двое безопасников расположились слева и справа, один сел сзади, четвёртый – впереди. Обернулся, подмигнул, словно пришёл смотреть весёлое представление. Да и вообще обстановка в зале очень походила на ту, что бывает на театральных премьерах. Людям, не имеющим отношения к событиям, трудно воспринять всерьёз происходящее.
Краем глаза Оксана заметила пожилого мужчину, который подходил к ним на приёме. Он с радостной улыбкой помахал рукой и послал воздушный поцелуй. Эйглер не сумел сдержать улыбки. Инструисто, старый ловелас, по-прежнему в своём репертуаре. Не пропустит ни одной хорошенькой девушки в радиусе нескольких парсеков. Оксана понимала, что мужчина хотел подбодрить их, но ей стало ещё тяжелей на сердце.
Яркие лампы на потолке начали затухать. Молочным светом налился большой экран. Люди в зале притихли. Группа людей ("Совет Старших", —шепнул Игорь) заняла места в середине первого ряда, и тут же вокруг них возникла прозрачная мерцающая плёнка, стена энергетической защиты. Эйглер удивлённо вскинул брови. Это было непривычно и тревожно. Как правило, Старшие открыто присутствовали на всех общественных мероприятиях. Максимум, что делалось для их безопасности, это наличие поблизости одного-двух секьюрити.
Рассмотрение шло по нарастающей. Первым в центр зала вывели Эргена. С последней их встречи парень словно истаял. Огонь волос потух, изумрудные глаза помутнели. Он стоял, опустив голову, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Глубокий, лишённый эмоций голос оповестил о начале заседаний. При первых его звуках Оксана вздрогнула всем телом. Осмотрев весь зал, она не нашла источник звука. Казалось, что говорили сами стены.
После формальностей, необходимых для установления личности, голос задал вопрос:
– Вы принимали участие в похищении представителя иной цивилизации?
Эрген дёрнулся, как от удара током. Не поднимая головы, ответил:
– Да. Я делал это. Но я не хотел причинить вред землянке! Изначально речь шла лишь о том, чтобы вывезти её на базу и там побеседовать. То, что произошло после, было для меня полной неожиданностью.
Голос продолжал:
– Посмотрите на экран. Это ваши воспоминания?
Во весь экран развернулось помещение базы. Вот опять та комната, где держали пленницу. Девушка на полу, в оковах. Оксана увидела себя практически раздетую, в наручниках. Она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Слушая разговор, Оксана поймала себя на чувстве дежавю. Когда Эрген на экране ударил её, она снова ощутила ту боль. Не в силах смотреть и слушать, девушка зажала уши и уткнулась в плечо Игоря. Он обнял её одной рукой, прижав покрепче к себе. Запись шла не полностью. Всё, что не касалось непосредственно Эргена, было вырезано.
Когда экран потух, голос вновь задал вопрос:
– Вам был дан приказ убить землянку. Вы выполнили его?
– Нет! Нет! Я не хотел убивать! – воскликнул Эрген, вскинув голову и дёргаясь, словно обезумев. – Выполнять приказы сумасшедших я не намерен! А альтель в тот момент выглядела именно сумасшедшей. Одно дело, отвезти девушку на базу, пусть и против её воли. И совсем другое – лишить жизни представителя иной планеты. На это я не подписывался. Поверьте, я не убивал!.. – он лихорадочно оглядывал зал, словно ища поддержки.
Голос продолжал:
– Вернувшись на Арктур, вы удалили из памяти космомобиля маршрут, по которому летали. Это так?
– Стёр, да. Но не с целью затруднить поиски. Я хотел предстать перед девушкой в роли спасителя. Она мне нравилась, и хотел выступить перед ней героем. Я знал, что на базе землянке ничего не угрожает. Альтель, думая, что Оксана мертва, не собиралась возвращаться, а охране был дан приказ не входить в комнату. Но всё пошло не так, как я планировал. Служба безопасности сработала слишком быстро. Я не успел вернуться на базу…
Эрген опустил голову, рыжие спутанные лохмы закрыли лицо. Его откровение вызвало у Оксаны смешанные эмоции. Парень был симпатичным и, не будь он таким павлином, они могли бы дружить. Но вряд ли Оксана ответила бы ему взаимностью. Однако испытывала горячую благодарность за сохранение своей жизни. Она твёрдо решила, что, если представится возможность, то вернёт долг.
Голос продолжал допрос:
– Вы выполняли поручения определённого лица, именуемого вами альтель. Действовали вы по принуждению или добровольно? Если добровольно, то какую цель вы преследовали?
– О том, чего хотела альтель, вам лучше спросить у неё самой. Я был не в курсе её планов. Мне давали отдельные поручения, я их выполнял. Отчасти из идейных соображений, отчасти же потому, что хотел приблизиться к альтель. После того, как она заняла бы место альтранга, мне было обещано повышение. Да, я амбициозен. Место аналитика, пусть и ведущего – это не та карьера, о которой я мечтал. Мне обещали помочь в обмен на мою помощь. Но, повторю ещё раз, о полных планах я был не в курсе, выполнял лишь отдельные поручения. На базе понял, что дело зашло слишком далеко, хотел уйти в сторону, но не успел.
Красный столбец на экране за спиной Эргена пополз вверх. Эйглер с удивлением понял, что не испытывает больше к бывшему приятелю никаких чувств. Злость, обида, ненависть куда-то испарились. Осталось, пожалуй, лишь лёгкое сочувствие к поставившему не на ту карту парню.
Глядя, как деление за делением заполняется алым, Оксана затаила дыхание: «Нет, нет! Это неправильно! Его вина не настолько тяжкая, не надо сурового приговора! Пожалуйста, позвольте за него заступиться!».
Голос обратился к присутствующим:
– Есть ли кто-нибудь, кто хочет выступить в защиту обвиняемого?
Тело Оксаны среагировало быстрее, чем разум. Неведомая сила выдернула её с места. Прежде чем девушка успела понять, что делает, она вскочила и завопила на весь зал:
– Я! Я хочу выступить в защиту!
Осознание произошедшего пришло позже, когда на неё направили свет. Десятки глаз были обращены к землянке. Внутри всё сжалось, мысли спутались, все заранее заготовленные слова вылетели из головы. Тело стало пробивать крупной дрожью, как от холода. Эрген приподнял голову, и, казалось, с надеждой смотрел на девушку. Молчание затягивалось, присутствующие в зале зашептались. «Ну же, смелей!» Оксана вдохнула поглубже и заговорила:
– Я только хотела сказать, что… что Эрген действительно не хотел мне навредить. Наоборот, он предупреждал меня, что есть те, кому я мешаю, и кто захочет удалить меня с Арктура. Тогда я не восприняла его слова всерьёз, мне казалось, что он врёт. Но оказалось… не знаю, может, так он хотел спасти меня или предупредить, чтобы я была начеку. А на базе, когда Лита приказывала ему бить меня, он делал это, но не в полную силу. Вроде как напоказ. Хотя всё равно было больно. А когда поступил приказ убить меня, Эрген сам был ошарашен. Он не хотел и явно тянул время. Я не знаю, куда он стрелял и что это была за вспышка. Но убивать не хотел.
– Вы отдаёте свой голос «За»? – обратился к Оксане невидимый судья.
– Да. Мой голос «За», – уверенно кивнула она, глядя на Эргена. Услышав сделанный выбор, он вздрогнул и отвернулся, словно не в силах выдержать её взгляд.
Тяжело дыша, Оксана села на место. Голос снова обратился к залу:
– Есть ли кто-нибудь ещё, желающий выступить в защиту?
«Давай же, скажи! Ещё несколько секунд и будет поздно. Неужели ты трусливей слабой девушки?» Эйглер поднялся.
– Высокий суд! Так сложилось, что человеку, который стоит сейчас перед вами, я обязан жизнью. Вы знаете, как платится такой долг. Я отдаю свой голос «За».
Повисла пауза. Потом голос заговорил, и Эйглер мог бы поклясться, что он звучал растерянно.
– Суд вынужден попросить подробности.
– Извольте. Вам известно, что во время обучения мы проходим практику помощников лесничих. Мы с Эргеном работали в паре. Однажды, во время обхода закреплённого участка, мы наткнулись на зашедшего к нам из Западных лесов виандора. Я приказал Эргену идти в дом, где мы жили, и вызвать лесничих. Сам же остался наблюдать. Вероятно, я был неосторожен. Хищник почуял меня и стал преследовать. Уходя от погони, я споткнулся и выронил оружие, отлетевшее далеко в сторону. Вряд ли я имел бы честь присутствовать сегодня здесь, если бы не Эрген. Вызвав помощь, он решил вернуться на то место, где мы находились. Увидев, что происходит, Эрген шумом и криками отвлёк внимание зверя, дав мне возможность подняться и подобрать оружие. Прошу учесть, что вернулся он по собственной инициативе, потому что не мог оставить меня наедине с опасностью. Только благодаря ему я ещё жив. Считаю своим долгом отдать голос «За».
Так вот что имел в виду Игорь, говоря, что Эрген – не трус! Оксана преисполнилась к этому парню ещё большей благодарностью. Теперь оставалось надеяться, что суд учтёт их с Игорем слова.
Эйглер сел, не видя ничего вокруг. Его трясло почти так же, как незадолго до этого Оксану. Заседание продолжалось.
– Землянка и друг, – произнёс голос. – Есть ли кто-нибудь ещё, готовый выступить в защиту обвиняемого?
Эрген обвёл глазами зал, словно в надежде на спасение. Но никто больше не поднялся. Выждав положенное время, голос вновь заговорил:
– Принимается решение. Прошу подождать.
Красный и зелёный столбцы пришли в движение. Они то поднимались, то опускались на несколько делений. Затаив дыхание, люди следили за этими колебаниями. Оксана скрестила пальцы и, кажется, шептала что-то похожее на молитву. В зале стояла поистине гробовая тишина. Неужели остальным людям действительно есть дело до того, как решится судьба осуждённого? Только единственный человек не проявлял интереса к тому, что делалось на экране. Эрген стоял, опустив голову, рассматривая пол у себя под ногами. Казалось, ему безразлично, как решится его судьба, и он ждёт лишь официального оглашения приговора.
Наконец столбцы остановились. Красный на несколько делений превысил своего соседа.
– Решение суда. Рассмотрев все обстоятельства дела и выслушав желающих, суд постановил: приговорить обвиняемого к пожизненной высылке с планеты Арктур. Определить местом его нахождения базу номер 45848765. Обязать обвиняемого работать по полученной специальности без возможности сменить занятие. Предупредить всех граждан о запрете на оказание помощи обвиняемому, буде он изъявит желание покинуть определённое ему место пребывания. Лишить возможности избираться и баллотироваться в органы власти любого уровня, начиная с самого низкого. Приговор привести в исполнение немедленно.
Двое из службы охраны порядка вывели Эргена. Он шёл, механически переставляя ноги, словно не понимая, куда и зачем идёт. У самого выхода парень обернулся, словно хотел что-то сказать на прощание. Но охранник слегка подтолкнул его в спину, и Эрген, опустив голову, вышел из зала суда.
Часть 14. Расплата: Лита
Охрана увела Эргена. Вместо него перед зрителями теперь стояла женщина с гордой осанкой королевы. Её взгляд выражал презрение к окружающим. Оксану слегка затрясло.
Голос задал вопрос:
– Вы принимали участие в похищении представителя иной цивилизации?
Бывшая альтель гордо вскинула голову:
– Нет. Я никого не похищала.
– Это ваши воспоминания? – на экране опять возникло знакомое изображение базы.
Лита мельком взглянула на экран.
– Да.
– Вы утверждаете, что землянка добровольно прибыла на базу?
– Она не сопротивлялась. Значит, добровольно.
Оксана отчётливо хмыкнула. Действительно, не лишено логики. Будет ли сопротивляться спящий человек?
– Отвечайте да или нет. Землянка добровольно прибыла на базу?
– Нет, – сквозь зубы проговорила Лита. Она была похожа на загнанного в угол хищника, готового бороться до конца, но не сдаться. – Я приказала её привезти туда.
– С какой целью вы привезли землянку?
– Мне надо было знать, с каким намерением она прибыла на Арктур.
– Какие способы вы использовали, чтобы получить достоверный ответ?
– Я и пальцем её не тронула.
Ну да, разумеется. Зачем трогать пальцем, когда есть плётка?
– Ответственность за вину исполнителя делит отдавший приказ. Повторяю вопрос: какие способы были использованы для получения достоверного ответа?
– Лёгкий массаж и уговоры.
– Вы лжёте. – В безликом Голосе слышалась явная скука. – Не советую пытаться ввести меня в заблуждение. Повторяю вопрос. Какие способы были использованы для получения достоверного ответа?
Лита явственно скрипнула зубами от ярости.
– Ещё никто никогда не смел обвинять меня во лжи! Лёгкие удары плёткой не наносят ран и фактически являются массажем, в перерывах между которыми я беседовала с землянкой.
«Интересно, – подумал Эйглер, – как бы ей самой понравился такой массаж?». Ему вдруг стало смешно, хотя обстановка не располагала к веселью. Картинка, нарисованная воображением, сильно походила на некоторые специфические фильмы землян.
Тем временем допрос продолжался.
– Пытки, к которым относится использованный вами способ, запрещены законом Арктура. Вам это известно?
– Известно.
– Вы сознательно нарушили закон, использовав недопустимый метод?
– Да.
– Вы отдали приказ убить землянку?
– Суд видел мои воспоминания. Мне нет нужды отвечать на этот вопрос.
– Неуважение к Высшему суду, выраженное в отказе отвечать, может увеличить степень вины. Вы отдали приказ убить землянку?
– Да!
– Решение о ликвидации субъекта принимается в исключительных случаях. По каким мотивам вами было принято такое решение?
Бывшая первая леди Арктура гневно сверкнула глазами и повысила голос:
– Она – землянка! Представители этой цивилизации никогда не имели контакта с нами и уж тем более не посещали Арктур. Так почему она вступила в связь с арктурианцем? Насколько мне известно, исследователь, работающий на другой планете, обязан держать максимальную дистанцию от местных обитателей и иметь минимальный контакт, сохраняя в тайне своё происхождение. Однако прибывший с Земли агент не только привез девчонку сюда, но и назвал своей невестой. Если он следовал инструкции, то такое возможно лишь в случае принуждения. Эта девчонка опасна для нашего общества! Я, как представитель власти, должна заботиться о жителях планеты. Я не могла допустить её преступной деятельности. Я выбрала Арктур, как и гласит наш девиз.
«Конечно, дорогая маменька не упустит случая подставить меня. Это она ещё про историю с обменом телами не знает. Если Высший суд примет её слова во внимание, я легко могу превратиться из свидетеля в подсудимого. И неизвестно ещё, чем это закончится». Эйглер порадовался про себя, что ему удалось сохранить недавние события в тайне.
– Действия исследователя, направленные на улучшение взаимоотношений между расами и установление прочного дружественного контакта, являются оправданными, – сообщил Голос. – Для обвинения должны быть неопровержимые доказательства. Вы можете предоставить их Высокому суду?
– Нет. Девчонка отказалась выдать информацию.
– В таком случае, нет оснований обвинять землянку в действиях, направленных против Арктура.
После короткой паузы Голос продолжил:
– В разговоре с землянкой вы упомянули о том, что много лет назад вы сознательно выполнили некачественное обслуживание машины. В результате погиб человек. Вы признаёте это?
– Я сказала, что никто не застрахован от ошибки.
– Это ваши воспоминания?
На экране появился ангар. Тонкие женские руки открыли двигательный отсек космомобиля. С усилием пошатав пару деталей, гаечным ключом ослабили крепления. Эйглер замер, увидев, что именно было сделано. При высокой нагрузке регулятор тяговых двигателей вылетит из своего гнезда. Отключить тягу окажется невозможным. Послышался голос Литы:
– Порядок. С таким креплением взлететь она успеет, а вот сесть ей будет затруднительно. Мы ещё поглядим, кто в итоге будет в выигрыше. Лети, дорогая. Да помни, чем выше взлетишь, тем больнее падать.
– Это ваши воспоминания? – повторил вопрос Голос.
– Да, мои.
– Вы намеренно ослабили крепления?
Лита молчала. Медленно обведя взглядом присутствующих, она остановилась на альтранге. Керим сидел с прямой спиной и смотрел на обвиняемую в центре зала. В воздухе висело напряжение. Все ждали её ответа. Уголки рта женщины дернулись вверх.
– Да.
По залу тихим рокотом прокатилась общая волна ужаса и негодования.
– С какой целью вы произвели свои действия?
– Я хотела избавиться от той, что мешала мне достигнуть своей цели.
Странно, что зубы не раскрошились в пыль – так крепко Эйглер их сжал. Оксана робко положила свою руку на его. Хотя вряд ли этим можно было его утешить. Голос спросил:
– Какой цели вы хотели достичь?
– Суд осведомлен о моём желании быть альтрангом. Я приложила все свои усилия, чтобы построить политическую карьеру, а кому-то было достаточно быть милой и ласковой, чтобы стать женой правителя. Что полезного для своих граждан сделала она? И почему суд допрашивает меня о моём преступлении, но закрывает глаза на преступление власти против общества?
– Стать альтрангом и женой альтранга – разные цели. Какую из них вы хотели достичь?