Глава 7
«Чёрный ворон – «Чёрный воронок»
Кто не пал безмолвно на колени,
Кирзовых не целовал сапог,
Растерзал того кровавым клювом
Чёрный ворон – «Чёрный воронок».
Из когтей безжалостных железных
Не спастись, не вырваться никак…
В переполненных «столыпинских» вагонах
В «перевоспитательный» «ГУЛАГ»!
Отправлялись с меткой «враг народа»
Жезлом власти выжженным клеймом
Люди русские. И брошенные пашни
И заводы проплывали за окном…
Ждёт их лагерь – жуткий остров смерти –
Молодой страны Советов достиженье!
Искупить вину им Родина позволит
И, возможно, вымолить прощенье.
И огромный Соловецкий монастырь
Всех «паломников» несчастных не вместит.
«Исповедует» здесь всех НКВД,
Не причастных к «Делу» «причастит».
Инквизиция великая не знала
Столько пыток изощрённых палачей
Здесь живьём сдирали с «подлой контры» кожу:
с литераторов, учёных и врачей.
И детей «предателей народа»
От отцов отречься долг велел…
Отрекались, отрекаясь тем от Бога,
И Господь прощать их не хотел.
И «доверила» Отчизна заключённым
Стройку века – «Беломорканал»,
Кто в застенках душу Господу не отдал,
Тот канал костьми своими устилал.
И дождём рыдали небеса седые
И земля от ужаса стонала…
Сокращённо с той поры зовут «ЗК» -
Заключённых «Беломорканала».
Сколько их? Историки считают.
Да не могут сосчитать никак пока
«Неперевоспитанных, упрямых»,
Убиенных и замученных ЗК…
Кто тюремной не примерил телогрейки
Тот Отчизны истинной не знал…
Пол – страны сто лет уже копает
Бесконечный «Беломорканал»!
Государственной железною машиной
Кто на дне его однажды погребён?
Кто иных свободней и сильнее,
Непростительно кто горд и кто умён…
Миллионы каторжан российских,
Обречённых женщин и мужчин,
Мчит в Столыпинских вагонах по этапам
«Страж порядка» – богатеющий УФСИН.
Рабской силы монолитные бригады
В телогрейках рубят, строят, шьют.
«Свято место» пусто не бывает!
Эти сдохнут – новых привезут!
Вы хотели в жизни изменений? -
Вот вам лом, лопата и кирка!
Мёрзлый грунт долбите и копайте,
Жизнь былую не полюбите пока!
Русь моя! Страна лесоповалов
И бесчисленных российских лагерей!
Территория великих беззаконий,
Неизменная с теченьем длинных дней!
Глава 8
«Не простили вам таланта и ума»
В увядающем уже мозгу тирана
Мысль возникла «мозг страны убить».
«Философию, – велел он, – за борт!»
И России впредь без мозга жить.
«Философский» теплоход уже отчалил,
Словно призрак в дымке над Невой…
И, как завещал великий Ленин,
Впредь, кухарки правили страной.
И в своих котлах они варили
Пролетарский вяжущий компот,
И компотом утопическим поили
Голодающий, запуганный народ.
От сохи да сразу в красный Кремль,
От граблей да за страны штурвал.
«Мусор интеллекта» из России
Каждый, как умел – так выметал.
По волнам кристально голубым,
Философский теплоход плывёт неспешно,
Пассажиров русских «голубых кровей»
Ждёт на родине забвенье неизбежно.
О, рождённые прославить свой народ –
Совесть, ум и честь, и свет России
Не простили вам таланта и ума
И «души порывов гордых» не простили.
Русской мысли вековой оплот,
Пролетарским мракобесием гонимый,
Уплывал к далёким берегам,
Как Гольфстрим, ничем не укротимый.
И изменят русские учёные
Имена и метрики свои,
Станут уважаемыми подданными
Принявшей заморской их земли.
И прославят русские не русских,
Свой талант и гений им даря,
Будет богатеть и жить все лучше
Дальняя заморская земля.
Ну а где-то там, шестая суши часть,
Словно айсберг – всем угроза в океане,
Пролетарская безграмотная Русь
Там, где русского не знают россияне!
Где в угаре пьяном деревень
И в ликбезе пошлом городов
Речь народная не реченькой течёт,
А канавой сточной нецензурных слов…
На трубе повешенный блондин –
«Русский соловей» – Сергей Есенин…
Но, не русским – «дрезденским певцам»
Подпевал небескорыстно Ленин.
Революции «надёжный глашатай»
Пишет Горький свой бестселлер «Мать»,
И заставят этот всех роман любить,
И «нетленку» эту всем велят читать.
Тот роман народ «до боли» полюбил,
А любви-то у народа не отнять.
Все цитируют его за годом год,
Что ни фраза, то все «мать», да «ваша мать!»
Там за ужином не слушают Шопена,
Не крахмалят белоснежный кринолин,
На дрова холодною зимою
Разрубили старый клавесин.
Где-то печь топил – недолго грелся
Молодой сотрудник ВЧКа,
И звучал Шопен в порывах ветра
Пеплом клавесин не стал пока…
Русских прим театра и кино,
Оперы, балета, оперетты
По ночам развозит воронок
Похотливым комиссарам в кабинеты.
Книги классиков – бумага для доносов
В ранг героев возведённых стукачей.
Валят лес в Сибири на морозе
Руки русских гениальных скрипачей.
И поют теперь не в Опере, у «опера»
КГБ кровавых автор пьес…
И «углубит» деградацию народа
Ещё «глыбже» съезд КПСС.
Чей – то культ публично развенчают
Чей – то новый сразу утвердят
И «Мать Кузькину» Европе всей покажут,
И ботинком старым погрозят.
Что не речь с трибуны власти – то – позор!
Кто, как хочет, так слагает и спрягает
И в Правительстве советском, лишь один
Шеварнадзе, слава Богу, русский знает!
В пляс в Америке российский президент
Вновь пойдёт, шатаясь, как умеет…
Он, ведь, русский – значит, много пьёт,
Он, ведь, красный – значит, не краснеет!
Пушкин, Лермонтов, Есенин и Толстой!
Кто наследье ваше приумножит?
Если даже русский президент
Говорить по – русски грамотно не может!
Обучение в России всё бесплатно,
Учат всех «всему» и «как-нибудь»:
Получил диплом и это значит -
Всё, чему учили – позабудь.
В практике советской по-иному:
Нет бульдозера, но много есть лопат…
Для чего ненужная приставка
«Сопро» в длинном слове «сопроМат»?
Презирают здесь интеллигентов.
Тех, кто ходит в «шляпе и очках»
И не пашут землю, как буржуи
Трактором, а пашут на быках.
И бесплатная в России медицина,
Достиженьем этим горд советский строй.
Даже лёгкая осенняя ангина
Обеспечит долгосрочный геморрой.
Справки, взяточки, толпа у кабинетов…
Полечись – коль жизнь не дорога…
«Философский теплоход» уже отчалил
И уплыл, однажды, навсегда…
Где теперь он? В «Силиконовой Долине».
Мог быть в «Сколково», не суждено, увы…
И «Машину времени», напрасно,
По-российски «с толкача» заводим мы!
«Впереди планеты всей» шагали
С шашкой наголо, да вот потом
Все у «Гидры буржуазной» оказались
Где-то там в хвосте, иль под хвостом!
«Мудрые Дубы», однажды, с корнем,
Вырвали из русской из земли.
Без корней великие побеги
Дать они в России не могли…
Где взрастали исполины просвещенья,
Там чванливые взрастают лопухи…
Дураки? Дороги?! Вся ль расплата
«Лесорубам» за великие грехи?!
«Тот, кто был никем, тот станет всем!»
Революцией призыв провозглашался…
И «никто» в России, ставший «всем»;
Так никем никчёмным и остался.
Глава 9
«Им ненужный и презренный ананас»
Всю страну придётся восстанавливать,
Ту, что сами развалили и сожгли.
И получат «гордые стахановцы»
Грамоты, талоны, трудодни.
Коммуналки – улии пчелиные,
Комнаты, размером словно соты.
В кровь растёртые мозоли пролетарские
От бесплатной каторжной работы…
И отцов не помня, выросли потомки,
Им страну Советскую суждено любить.
Им при коммунизме обещают скоро
Весело и радостно, и достойно жить!
Всё разделят поровну: всем и по потребностям.
Он не за горами – справедливый век!
Только должен лишних не иметь потребностей -
Труженик советский – скромный человек.
Всё, ведь, есть для счастья, есть завод любимый.
И на спички хватит денег и муку!
Голодать привыкли – отвыкать не надо!
Сытый – он ленивый! Как, чуть свет, к станку?
Ненавистный пусть буржуй подавится,
«Рябчиков» жуя и «ананас»!
Не за «ананасы», не за «рябчиков»
Погибал в боях рабочий класс!
Всех он разгромил экспроприаторов,
Всех казнил противников идей!
И добьёт буржуев недобитых
Очень скоро на планете всей!
Строй капитализма, строй враждебный,
«Загнивал», да так и не «загнил»…
И СССР, чтоб не завидовать,
«Занавес железный» опустил.
Чтоб не разевали понапрасну
Русские своих голодных ртов,
Знать им всем совсем не надо было
Сколько в мире сыра есть сортов.
Что бывает разного размера
Обувь и одежда у людей…
И у взрослых есть автомобили,
И велосипеды у детей.
От зари и до зари трудились
И крестьяне, и рабочий класс.
И не знали, как же выглядит «буржуйский»
Им «не нужный и презренный ананас».
Всё сдавали в «закрома страны своей»
До шурупа, до початка, до зерна!
Только так никто и не увидел
Те богатые Отчизны закрома.
«Расхитителей» советского имущества
Ждал тюремный, неизменно, срок:
Десять лет лишения свободы,
За украденный в колхозе колосок.
И за керосин, что был украден,
Чтобы зиму пережить лихую – лютую,
И расстрел был мерой справедливою -
За торговлю иностранною валютою.
Власть Советам, власть Народным Депутатам,
Власть Генсекам, Президентам власть!
Колоски в колхозе не ворует
Тот, кто может весь колхоз украсть!
Керосин зимой не отливает
Тот в канистры, так, как весь народ,
Кто украсть способен у народа
С керосином вместе весь завод!
Всё в России – страшный дефицит,
Всё из под- полы и всё по блату!
Если нечего народу покупать,
То зачем ему, вообще, платить зарплату?
Полки в магазинах все пусты,
Только трудится народ, не унывает!
Тот, кто «жизни сытой» никогда не знал,
Тот о «жизни сытой» не мечтает!
Все в России создают и производят
Только все потом куда-то исчезает…
А куда? То знает «партия родная»
И Госплан. Он все распределяет!
Как и обещали, по потребностям!
Только, разные потребности в стране:
У «элиты у партийной» – в роскоши купаться,
У народа – плавать «по уши в дерьме».
Он – народ, и бос, и гол, и сер,
Продолжает устилать собой каналы
Новых строек! Ради «будущих племён»,
Славной Партии Советской ради славы!
Обуреваемые манией величия,
Зажравшиеся «красные вожди»
Народу обещали: свет увидеть,
В конце тоннеля – где-то впереди!
В туннеле этом мрачном, бесконечном,
Толпился русский одураченный народ,
Он забывал о воле и свободе,
О Вере забывал за годом год!
Зомбированный ором демагогов,
Наивно ждал «великих перемен»,
До основанья старый мир разрушил…
Да, только, нового не получил взамен!
Ещё войны гражданской раны кровоточат,
Не заросли на теле родины рубцы,
В непримиримой и идейной схватке,
Как прежде бьются дети и отцы!
И не впитала русская землица
Всей русской крови пролитой сполна,
«Коричневой фашистскою чумою»
К границам движется Великая война!