Для Марии и Владимира представления о большой семье изменились, они уже никогда не захотят услышать смех дочерей, теперь они будут ждать внуков и через несколько лет многократно станут счастливыми бабушкой и дедушкой.
Семья будет расти, и каждый внук услышит рассказ о доме, захочет увидеть его своими глазами, постоять на родной земле.
Мария, закрывая глаза цвета спелого ореха последний раз, мысленно повернется лицом к дому и увидит его в лучах солнца через листву яблонь, выросших до балкона на втором этаже. Она улыбнется и это улыбка так и останется на ее лице.
8
Дом переживет разруху. В него заселятся только-только создавшие семью Катерина и Николай. Они восстановят дом и посадят новый сад. Яблони будут совсем молодыми и впервые принесут плоды в тот год, у них родится дочь с глазами цвета спелого ореха.
Последнее время неспокойно, война прошла, и каждый день кто-то возвращается в свои оставленные когда-то дома. Катя чувствовала приближение того момента, когда на пороге дома будет стоять хозяин. Они ничего не знали о семье, что жила до них, дом был разграблен настолько, что не осталось ничего из его обстановки, что могло бы как-то пролить свет на хозяина.
Николай убеждал Катерину, что они полноправные владельцы дома, они его восстановили, вложили в него всю любовь, что тот дом, который был оставлен до войны, не существует, он был разрушен, а значит и нечего обсуждать.
Катерина кормит дочку и смотрит в окно, пожилой мужчина стоит перед домом. По спине пробежал холодок – это хозяин дома. Она не знает, что делать – выйти или закрыть двери, бежать, но как – у нее на руках малютка. Страх овладевает ей и передается дочке, раздается детский крик.
9
Георгий стоит напротив дома, слеза катится по щеке медленно. Это первая его слеза за многие годы. Он знает, что тут должен быть его дом, но не видит его.
Он видит себя, родившегося на свет, глаза матери, полные счастья.
Он видит дом в отражении глаз матери, когда они покинули его, и чувствует боль.
В окно дома он видит молодую женщину с младенцем на руках и ощущает безысходность и страх. Как знакомо, он столько раз ощущал безысходность разных людей, а вот сейчас в совокупности со страхом это было про него самого.
Нет дома – его дома нет.
Он всю жизнь шел домой – это была мера его справедливости, и вот он стоит, и его дома нет. Тогда чей перед ним дом? Может ли он выгнать из него людей и, замкнув свой круг справедливости, размокнуть для других круг ада, через который прошла его семья?
Вся история этой земли встает перед ним: люди умирают и рождаются. Меняются страны и национальности, а земля остается. Дома строятся, разрушаются и строятся новые дома. Старые деревья погибают, растут новые молодые и сильные деревья.
«Ничей дом, – проносится мысль в голове, – мы все в нем просто гости, уйдут одни, и придут другие…» Нет, справедливость не в получении дома, тогда где?
10
Крик выводит его из мыслей, страх комом стоит у горла. Почему страх? Чей страх?