Фипсу льстили их восторженные высказывания, но он не разделял их энтузиазма. Во-первых, он каждую минуту боялся, что его раскроют. Во-вторых, он дважды забыл поднять лапу, когда приспичило. Во второй раз его видела собака-полицейский. Пришлось дуться изо всех сил, чтобы создать впечатление "туалета по-большому".

Собака, однако, все равно некоторое время провожала его взглядом, подозрительно сдвигая брови. На секунду ему показалось, что костюм сполз или расстегнулся, но, свернув в переулок, дрожащий от страха Фипс педантично осмотрел себя и убедился в обратном.

Мартис прокомментировал его опасения довольно сдержанно. "На вору шапка горит", – сказал он, и Фипс почувствовал себя вором. Его одолели сомнения. Имел ли он право так поступать? Зачем? Теперь, когда Жанин не было в живых, он не так уж нуждался в деньгах. Мог бы найти работу кота, чтобы помогать Тимми и Лил содержать малышку.

Мартис и Джерри все время твердили о каком-то перевороте мирообустройства, но Фипс не очень въезжал в эти философские рассуждения, тем более, что пес и человек говорили каждый сам с собой, и, несмотря на грандиозные планы по трансвидовой революции, по-прежнему не понимали языка друг друга.

Фипс так устал и переволновался за сегодняшний день, что выбравшись из "собаки", тихонько свернулся в корзине для белья под монотонное гудение светового ящика и крамольные речи друзей. Революционер он, или просто болван, ввязавшийся в сомнительную авантюру, в полудреме уже не имело большого значения.

Он знал только, что завтра его ждет тяжелый рабочий день.

"Передними лапами откапывают и прячут кость. Задними лапами небрежно и презрительно закапывают врага или что-то отвратительное. Собаки не закапывают экскременты, собаки никогда не закапывают своё гребаное говно!!!…" – монотонно бубнил старый сенбернар Бенни. Он был давним другом Мартиса. Так случилось, что Бенни пережил своего хозяина – слепого бродягу-хиппи, который ночевал на помойке у Парка Легкой Наживы. Теперь Бенни поселился в доме Паровоза и, чтобы развеять тоску по умершему спутнику, воодушевился идеей натаскивать Фипса в искусстве быть собакой.

Фипс очень уставал на работе, коту было трудно бодрствовать двенадцать часов без перерыва. Но еще больше он уставал от бесконечных споров между Мартисом и Бенни о том, какой должна быть настоящая собака. Иногда он думал, что если бы следовал даже четвертой части их противоречивых рекомендаций, то давно уже запалился бы. Он пытался представить, что будет если его вдруг раскроют. Но не мог вообразить себе ничего более увлекательного, чем поездка на красном фургоне в один конец.

В свой последний визит к Тимми, он вдруг понял, что лишний в этом доме. На деньги, которые он отдавал бармену, семья приобрела себе уютный особнячок на бульваре Щедрых Прохожих. Теперь Лил тряслась каждый раз, когда он приходил проведать дочку. Боялась, что Фипс вот-вот заберет ее. А маленькая Жанин, теперь уже красивая молодая кошечка, почти не узнавала его – у нее была куча своих дел, так что получалось, что Фипс приходил не к дочери, а к ее приемным родителям.

И он перестал приходить.

А вскоре перестал об этом сожалеть.

Работа отнимала все его силы. Он уже всерьез подумывал о том, чтобы бросить все и податься в другой город, на ферму, куда угодно, только подальше от этого однообразия, монотонного труда и разглагольствований Мартиса о всеобщем равенстве и братстве.

Будучи рабочей "собакой", он многое понял, как бы изнутри. Никто из трудящихся на систему животных никогда не задумывался о таких вещах, просто старались выжить. А когда в тошниловке "Острый Глаз", он пытался осторожно заговорить с кем-нибудь из приятелей-собак об этом, те устало отмахивались от него, как от назойливой мухи, говоря, что у него, похоже, слишком свободного времени и что ему давно пора поискать себе сучку.

Но однажды случилось нечто, заставившее его передумать и остаться.

Сначала Фипс даже не понял, что произошло, когда фургон доставки резко затормозил посреди дороги. Потом раздались громкие хлопки и дверь распахнулась. Как в замедленном кино Фипс увидел, что по небесно-голубого цвета рубашке его напарника разливается алое пятно трагически пахнущей крови. В следующую секунду, почти не отдавая себе отчета, он с громким урчанием вцепился грабителю прямо в лицо. Мужчина сбросил его и попытался навести пистолет. Но Фипс обхватил его руку челюстью восточного европейца, отчего мужчина взвыл и, выронив пистолет, пустился наутек.

Но Фипс продолжал преследовать его. Хотя и слышал уже сирены полицейских машин за спиной и пыхтение настоящих собак-копов. Вкус крови привел его в бешенство, он уже не мог остановиться, преследуя "добычу". И когда преступник начал карабкаться на дерево, Фипс, напрочь забыв об осторожности, последовал за ним.

Он таки стянул убийцу за штаны, тот тяжело шлепнулся прямо в круг стоявших внизу полицейских. И тут Фипс услышал рукоплескания.

"Эй, парень, – крикнул ему "немец" КД. – Как ты проделал этот трюк с деревом? Я такое только по телеку видел В "Забавных животных"! Ты что, артист?"

Фипс спускался с дерева в лучах славы. Собаки-копы обступили его и наперебой расспрашивали его кто он и откуда. Узнав, что его напарник не выжил, Фипс вырвался из кольца обступивших его КД, и побрел к черному пластиковому мешку, в который спрятали тело доброго толстяка. Фипс присел рядом и завыл. Он сделал это почти безотчетно и коряво. Сейчас он, как никогда чувствовал себя собакой, потерявшей хозяина.

Через неделю Джерри пришло уведомление из полицейского участка с предложением попробовать Фипса в подразделение КД. К бумаге прилагался чек на астрономическую для кота сумму в 500 зеленых и записка с обещанием от будущего напарника заботиться о собаке, как должно.

"Это означает, что ты должен будешь уйти от нас и жить у другого человека", – грустно сказал Паровоз.

"Для тебя это хороший шанс, Фипс, но я бы не советовал лезть в правоохранительные органы", – Мартис с надеждой посмотрел в янтарные кошачьи глаза, но не увидел там ничего, кроме безмерной усталости и обреченности.

"В конце концов, ты всегда сможешь все бросить �