Когда принц увидел юную принцессу, его сердце вспыхнуло, как сухая трава от случайной искры в засушливое лето. Он влюбился в неё без памяти. Она же постаралась не показать невольного отвращения, которое возникло у неё при первом знакомстве.

Но потом, общаясь с юношей каждый день, Луиза поняла, что за внешним уродством кроются добрая душа и ясный ум. Его лицо было прекрасно, руки нежны, манеры обходительны. И только толстая пульсирующая уродливая нижняя часть тела портила всё впечатление. Поэтому девушка старалась поменьше смотреть вниз, а больше в ясные, сияющие любовью глаза.

Стоя на балконе, принцесса с тревогой и некоторой ревностью смотрела, как гуляют по саду, взявшись за руки, сын и Луиза. Она боялась, что залётная принцесса разобьёт сердце её мальчику. Что она поиграет с ним и бросит. А он не выдержит подобного предательства.

Но всё было вроде хорошо. Молодые люди общались с утра до вечера, весело болтали, играли в незамысловатые игры или молча сидели у камина, тесно соприкасаясь плечами и переплетя руки.

Но вот с принцем начало твориться нечто непонятное. Сначала он перестал есть. Потом погрустнел. Затем стал вялый и отрешённый. Луизе всё труднее было вытянуть его в сад на прогулку. Целыми днями он сидел в своей комнате, нахохлившись и кутаясь в одеяло, словно мёрз. Принцесса забеспокоилась. Может, сын заболел? До сих пор принц никогда и ничем не болел. Она помчала в столицу за доктором. Когда приехала назад, привезя королевского доктора, который принимал у неё роды, то застала неподвижное тело сына, вытянувшееся на кровати, и рыдающую над ним Луизу.

Принцесса бросилась к сыночку. Тело его оказалось холодным и одеревеневшим. Доктор постучал по нему молоточком и удивлённо покачал головой. Затем прослушал через трубочку и сообщил, что сердце принца бьётся, значит, он жив.

– Может, это какой-то каталептический припадок, произошедший от эмоционального потрясения, – глубокомысленно изрёк он. – Не будем его тревожить. Пусть отлежится и, возможно, придёт в себя. Я буду наблюдать за ним, пока не появятся какие-либо изменения.

Доктор взял принцессу за руку и увлёк из комнаты. Но Луиза отказалась покидать пост у постели больного, заявив, что, в момент, когда он очнётся, она хотела бы находиться рядом.

Иногда, подслушивая под дверью комнаты, принцесса слышала, как Луиза разговаривает с лежащим в беспамятстве принцем, словно он может её слышать. Она говорила, какой он хороший и как она его полюбила. Не сразу, а постепенно. Полюбила за добрый нрав, за неунывающий характер, за острый ум и нежные руки… Она влюбилась в его прекрасные глаза, и ей всё равно, какое у него остальное тело. Она хочет стать его женой и родить ему прекрасных детишек… И ещё много чего говорила юная принцесса, омывая слезами бесчувственное тело любимого.

И вот свершилось чудо! После месяца неподвижного лежания, тело принца внезапно… треснуло! Треснуло, как яичная скорлупа. Раскрылось, как сундук. И из одеревеневшего саркофага вышел… ещё более прекрасный, чем был раньше, с совершенным пропорциональным телом, с руками, торсом и ногами, принц! Он встал из уродливой оболочки, как из гроба, и улыбнулся изумлённо взиравшей на чудо воскрешения Луизе:

– Здравствуй, любовь моя! Твоя любовь разрушила проклятие и превратила меня в человека! Теперь я могу назвать тебя женой, а ты меня мужем!

Ликующий народ с радостью встречал возвращение наследного принца во дворец, совсем забыв, что не так давно прозвал его Проклятым и буквально изгнал из города. Людская память коротка!

На свадьбу прибыл отец невесты. Он повинился перед принцессой и попросил прощения за свой неблаговидный поступок. Счастливая принцесса простила его, и они дружно и пышно отпраздновали свадьбу детей.

На этом сказочке конец, а кто слушал – молодец. Дочитал кто до конца, будет трижды молодца!

14.04.2014 г.

Сказка о Золотой Рыбке

В одном далёком-предалёком море мирно плескалась мелкими волнами о золотой берег Тихая Заводь. В ней жили-поживали всякие рыбки, крабики, кораллы и актинии. Рыбок было много и все такие разные: большие и маленькие, разноцветные и одноцветные, круглые, вытянутые, толстенькие и тоненькие. Они весело плавали среди кораллов и водорослей, играли в проникающих с Наружного Мира лучах солнышка, поблёскивая чешуёй и пуская ртом пузырьки воздуха. Жилось рыбкам в Тихой Заводи мирно и спокойно. Нет, конечно, иногда к ним заплывали разные зубастые хищники или вредные колючие морские ежи, но рыбки, собравшись в стайку, дружно набрасывались на нарушителей спокойствия и выгоняли со своей любимой заводи прочь.

Однажды в Тихую Заводь заплыла Золотая Рыбка. Она была восхитительна! Чешуя сверкала чистым золотом, длинный вуалевидный хвост пылал алым, а нежные плавнички переливались всеми цветами радуги. Местные рыбки, увидев эту красавицу, рты открыли от восхищения. А как она пускала воздушные пузыри! Густой ровной струйкой, то нанизывая их, как жемчужины в ожерелье, то сплетая в замысловатые узоры. Местные рыбки просто млели от восторга, и пели Золотой Рыбке дифирамбы, превознося её красоту и умение пускать пузыри.

Возгордилась Золотая Рыбка. Раздулась от важности, напыжилась, стала посматривать на других рыбок свысока. Бывало и прикрикнет на какую-нибудь:

– Посмотри на себя! На кого ты похожа? Хвост ободран, чешуя неровная… А цвет? Разве это цвет? Какое-то тусклое серебро! Да тебя и не разглядишь-то сразу!

Доведёт бедную рыбку чуть ли не до слёз, и уплывает та, пристыженная.

Или скажет другой:

– Кто так пузыри пускает? Неумёха ты! Бездарная! Тебе только в иле ковыряться, а не пузыри пускать!

И вторая рыбка плывёт прочь, глотая пресные рыбьи слёзы.

Однажды, одна старая мудрая Актиния спросила у Золотой Рыбки:

– Что ж ты, такая красивая и умелая, делаешь в Тихой Заводи, среди простушек и неумёх? Почему не плывёшь на Большую Воду? Там есть, перед кем показать красу и непревзойдённое умение пускать пузыри.

Улыбнулась хитро Золотая Рыбка.

– Э-э-э, бабушка Актиния… На Большой Воде золотых рыбок много, есть и покрасивее меня, и пузыри пускают лучше… Я затеряюсь среди них, кто меня заметит? А здесь я одна, единственная и неповторимая… Лучше я буду Золотой Рыбкой в заводи, чем простой золотой рыбкой в Море.

Сказка ложь, да в ней намёк, рыбкам всем большой урок!

13.02.2013 г.

Старик и петух

Жил-был старик. Обычный современный пенсионер. Само собой, небогато жил, чтоб не сказать бедно. Перебивался с хлеба на картошку, с картошки на макароны. По праздникам доставалось чего повкуснее: мясца кусочек, пивка глоточек, масла ложка да свиная ножка (на холодец).

К одному из очередных Дней Победы правительство расщедрилось и уронило на счета ветеранов лишние три копейки. Обрадовался наш старик и решил закатить себе пир: купить на базаре настоящую домашнюю курочку, наварить супчику и сделать чахохбили. Взял он царские три копейки и потопал на рынок. Пришёл и начал прицениваться. Да дорога ложка к обеду. Торговцы не дураки – перед праздниками так цены взвинчивают, что без лестницы из купюр до верха не дотянуться. Походил-побродил старик среди янтарных да золотых соблазнительных тушек и только облизался. Его трёх копеек хватало разве что на одну ножку от упитанной домашней курочки. Решил он тогда взять живую курочку – так немного дешевле.

Походил-побродил среди квохчущего, кукарекающего, крякающего и гогочущего товара и погрустнел. Видимо, в правительстве сидят одни двоечники, считать не умеют: что же за добавку они выделили, что даже на одну курицу не хватает?! Уже совсем собрался уходить, как тут некая бабка сжалилась над стариком и предложила ему забрать у неё последнюю птичку по сходной цене. Да и то: товар был не лучшего качества. Худосочный облезлый старый петух. Годился разве что на холодец. Посмотрел на него дед с сомнением, но взял. Сунул подмышку и поплёлся домой. Идёт и жалуется сам себе на жизнь проклятую да бедную, поминает нехорошим словом правительство и высокопоставленных «счетоводов». Петух, нахохлившись, слушал его, и вдруг встрепенулся и заговорил человеческим голосом:

– Слушай, старик, если я дам тебе три мудрых совета, ты отпустишь меня на свободу? Не хочется жизнь кончать в кастрюле. Хочется ещё землю потоптать, солнышко повстречать, песенки на рассвете попеть…

Удивился очень старик. Даже подумал, что резко с ума сошёл. Но петух его уверил, что всё происходит на самом деле и он действительно умеет говорить.

– Хозяйка сильно разговорчивая была. С утра до вечера рот не закрывался – вот я и научился вашей речи, волей-неволей, – пояснил он.

– Ну ладно… – ответил дед петуху. – Но что мне с твоих умных советов? В суп их не положишь, бульона не наваришь. А ты, хоть и старый, хоть и худой, а какое-никакое мясо.

– Да ты о меня последние зубы поломаешь! А советы – они жить помогают. Гляди, и тебе пригодятся.

Подумал-подумал старик, почесал лысину, да и махнул рукой. И правда, какой навар с этих костей и жил! А мудрость она и в Африке мудрость. Раз своего ума не хватило разбогатеть, может, хоть петушиные советы помогут?

– Согласен! Говори, – ответил дед.

– Первое: никогда не верь в ерунду. Как бы ни хотелось верить, но, если здравый смысл говорит, что такого быть не может, значит, действительно этого не может быть.

Пораскинул старик мозгами и согласился, что это мудрая мысль.

– Ладно! Что ещё?

– Второе: соизмеряй силы, никогда не делай того, что тебе не по плечу.

И с этой мудростью согласился старик.

– Ну, а третья?

– Никогда не жалей о содеянном!

– Наверное, ты прав, – согласился старик и отпустил петуха.

Взлетел тот на ближайшее дерево и засмеялся:

– Глупый старик! Послушал петушиные бредни и остался ни с чем! А ведь я недавно нашёл огромный золотой перстень и проглотил его. Если бы ты меня зарезал и разделал, то нашёл бы этот перстень, отнёс в ломбард и смог бы целый месяц пировать!

Огорчился старик до слёз.

– Ах, я старый дурак! Что ж я наделал! Упустил и еду, и богатство!..

Рассердился он, и полез на дерево, чтобы поймать петуха и достать проглоченный перстень. Но не рассчитал сил, свалился и сильно забился. Лежит на земле и чуть не плачет. Клянёт и судьбу, и петуха, и правительство, давшее добавку к пенсии – не было бы её, не пошёл бы он на базар, не купил бы петуха и не знал бы горя.

Слетел петух с дерева, присел рядом со стенающим стариком и укоризненно покачал головой.

– Ай, деда-деда! Не пошла тебе моя мудрость впрок. Ну скажи, как я, такой небольшой и тощий, мог проглотить огромный перстень? Да я бы подавился! И в твоём возрасте разве лазят по деревьям? Да и последнюю мудрость ты забыл: что случилось, то случилось, и нечего о нём сожалеть!

Вот и сказочке конец, прочитал кто – молодец!

30.10.2013 г.

Философские

Думы о времени

Время – как ветер над бескрайними морскими просторами. Он летит вольно и стремительно, и ничто не может остановить его полёт: ни упрямая скала, ни податливый парус, ни бескрайний материк…

Время проносится над людьми, и каждый по-своему отмечает его бег: кто-то не успеет оглянуться, а уже старость стоит у порога; другой томится и ждёт, когда придёт день его совершеннолетия…

Когда человек в трудах и заботах, он не замечает хода времени. Только матери отчётливо видят его движение, наблюдая, как растут их дети…

18.05.2013 г.

Жизнь, как река

Если уподобиться щепке и плыть по течению, то рано или поздно прибьёт к берегу. Если повезёт, это будет тихая заводь с мягким песочком и мелкой прогретой прозрачной водой. Можно будет лежать на пляже и принимать солнечные ванны, наслаждаясь покоем и комфортом. А если не повезёт, то застрянешь в камышах или запутаешься в тине, и до скончания веков будешь барахтаться в болоте, обрастая водорослями и потихоньку гния.

А если превратиться в рыбу – всё равно в какую, в зависимости от характера – то можно бороться с течением, извиваясь, бултыхаясь и плывя, в поисках сытных мест кормёжки, удобных уголков для нереста и тёплых глубоких ям для зимовки.

А можно стать раком и опуститься на самое дно. И торчать всю жизнь на одном месте, подбирая крохи, падающие с поверхности, питаясь разлагающимися трупами павших в борьбе с течением рыб или гниющими щепками.

Нужно только определиться, к чему больше лежит душа…

10.01.2013 г.

Как бы ни о чём, но с подтекстом

Угостила меня сестра грушами. Я обожаю груши! Люблю их больше всех фруктов! Она и угостила меня: спелыми, сочными, ароматными, сладкими, как мёд… Кушаю груши и наслаждаюсь. Беру их левой рукой и в рот кладу не глядя, потому что глаза к монитору прикованы, а правая рука по тачпеду скользит. Я играю в увлекательную игру, получая двойное удовольствие: духовное и физическое, от маленьких игровых побед и вкуса.

Одну грушу съела, вторую, третью… Вкус – восхитительный! Рука невольно тянется за четвёртой, хотя желудок вроде бы полный… "Ладно, – думает голова, – ещё одну – не лопнешь…" Кусаю раз, кусаю два… Большими кусками, чтобы подольше жевать и смаковать. И тут во рту кисло-горький мерзкий вкус! Лицо аж перекосилось от отвращения. Что за кака?..

Отрываюсь от монитора и недоуменно смотрю на грушу. А внутри гнильца притаилась. Я ведь кусала не глядя, не присматривалась, по привычке кладя в рот фрукт, который считала безупречным…

Вот такая нехорошая история… Грустно. Теперь как грушам доверять? Внимательно изучать перед каждым кусанием или вообще отказаться от этих фруктов?

А смысл, спросите вы? Каждый пусть сам отыщет здесь свой смысл, и каждый будет по-своему прав.

09.09.2012 г.

Лабиринт

Я бреду по сумрачному, плохо освещённому коридору. Стены покрыты пылью и паутиной, копившейся здесь долгие годы. По обе стороны тянутся одинаковые глухие двери. На некоторых висят полустёртые таблички, на других вообще ничего нет – только тусклая ровная запыленная поверхность. Иногда я пробую открыть ту или иную дверь. Одни поддаются со скрипом, открываются, показывая сумрак больших или малых помещений, уставленных бесконечными стеллажами, на которых лежат мириады полуистлевших свитков, покрытых всё той же вездесущей пылью… Другие лишь чуть приоткрываются и застревают на полпути, оставив щель, в которую невозможно протиснуться, а можно лишь просунуть голову и заглянуть внутрь. Там всё те же стеллажи и похожие свитки. Третьи вообще не открываются, запертые навечно.

Коридор извилист и бесконечен. Довольно часто он пересекается с точно такими же коридорами, уходящими в бесконечность. Я прошла уже множество таких перекрёстков, иногда сворачивая в новые коридоры, иногда равнодушно проходя мимо. Кто я? И зачем бреду по этому странному лабиринту? Что здесь ищу?

Мне кажется, что я сплю и вижу странный сон. Угнетающий сон. Изматывающий сон. Я иду, иду, плутаю по извилистым проходам, как крыса в лабиринте учёного. Зачем я здесь? Как тут оказалась?

Ни на один вопрос нет ответа. Но у меня есть стойкое ощущение, что я должна что-то найти. Что-то важное, от чего зависит моё будущее… И я обречённо бреду, заглядывая за двери, тупо глядя на пыльные свитки, но не трогая ни один из них.

Так продолжается бесконечность. Я смертельно устала, но продолжаю идти из последних сил. Потому что так НАДО. Зачем надо и кому надо? Не знаю. И не задумываюсь об этом. Но какая-то непонятная сила гонит меня вперёд, заставляет идти непонятно куда и неизвестно зачем…

Ещё один поворот, ещё один коридор, ещё одна вереница дверей… Но… Что это? Этот коридор заканчивается тупиком, дверью, из-под которой сочится свет, такой яркий в этом вечном сером сумраке! Я прибавляю шаг. Куда делась сковывавшая меня усталость! Сердце забилось сильнее, душа сбросила оцепенение. Я спешу к заветной двери, лечу, как на крыльях, чуть ли не бегу. Вот и она… Осталось сделать последний шаг и… Но тут меня охватывает робость. Что я увижу? Что за этой дверью? Выход? А если ещё одна комната со стеллажами, только освещённая лучше, чем все остальные?

Минуту я стою нерешительно, положив ладонь на прохладную гладкую поверхность, а потом медленно надавливаю, толкая внутрь. Дверь так же медленно открывается… О-о… Свет, яркий свет на миг ослепляет привыкшие к полумраку глаза, и я невольно зажмуриваюсь. Затем осторожно приоткрываю веки и бросаю настороженный взгляд. Да… Комната, снова комната… Но… Другая, не такая, как предыдущие! Небольшая, уютная, ярко освещённая. На стене, сразу напротив входа, висит огромное зеркало – от пола до потолка. По сторонам – два стола-тумбы, на которых лежат раскрытые книги. Стены окрашены в приятный нежно-зелёный цвет – одновременно бодрящий и успокаивающий. Они шершавы и теплы на ощупь – это я определила, положив на стену ладонь.

Успокоившись, переступаю порог и гляжу в зеркало. В нём отражается женщина. Внимательно осматриваю лицо, фигуру, одежду. Отражение кажется знакомым. Где-то я уже видела её… Подхожу к одному столу и беру в руки книгу. Это биография. Жизнеописание некой дамы, по фамилии, имени, отчеству. Имена и некоторые эпизоды из книги тоже кажутся знакомыми, словно когда-то давно я уже читала её.

Кладу фолиант на стол и подхожу к другому столу. На нём лежит фотоальбом. На первой странице большой портрет женщины из зеркала. Это значит… Это значит, что в альбоме моя фотография? Лихорадочно начинаю листать страницы альбома… Фото, фото, фото… Множество фотографий этой женщины… меня! Одиночные, с разных ракурсов, или сюжетные, переплетающиеся с эпизодами из книги-биографии.

Моя голова словно взрывается. Я знаю, кто я! Знаю, где! Знаю, почему! Я…

Открываю глаза. Яркий свет снова больно бьёт по зрачкам и я невольно прищуриваюсь. Когда глаза привыкают, вижу напротив знакомое улыбающееся лицо. Это доктор, лечащий мою амнезию.

– С возвращением из глубин подсознания! – приветливо говорит он.

22.04.2012 г.