Часть пятая: «Ты неси меня, река…»
Глава 1
– Это ты виноват! – обвинительно произнесла Ильяса, словно копьё, вонзив в грудь мужчины указательный палец. В голосе девушки звенели истерические нотки, а к глазам подступили предательские слёзы. Последнее время она стала очень нервной и чувствительной. Наверное, сказывалась беременность. – Это ты уговорил нас отправиться в Марод через Гарвальд! Говорил, что это безопасней, увлекательней и приятней, чем морское путешествие! Лёгкая прогулка верхом! – почти взвизгнула она. – Ты!.. Ты!.. Безмозглый тупой идиот!.. Неудачник! Предатель!..
– Ильяса, успокойся, – примирительно пробормотал Лайэм. – Причём тут предатель? Я никого не предавал…
– Твои дружки – предатели! И ты… ты… – Ильяса с силой сжала кулаки, так, что ногти вонзились в ладони, и попыталась успокоиться. С огромным трудом ей это удалось. – Где ты нашёл этих «друзей»?
– Я знаком с этими парнями много лет… Не думал, что они так поступят… – виновато пробормотал мужчина.
– Не думал, что они уведут наших лошадей и заберут все припасы, бросив нас – и тебя, их «друга»! – посреди дикой местности?! – Голос Ильясы опять сорвался на крик. – Ты, вообще, когда-нибудь думаешь головой, а не задницей?!
– Тихо! – внезапно прозвучал властный твёрдый голос. – Хватит оскорблять моего мужчину!
Ильяса с удивление воззрилась на подошедшую виолку.
– Твой мужчина? С каких пор Лайэм стал твоим мужчиной?
– Со вчерашней ночи.
– Ах, так вот чем вы занимались, пока эти ублюдки уводили лошадей и обчищали нас до нитки! – упёрла руки в бока Ильяса. – Хороши охраннички!
– Да, это моя вина и мне нет оправдания, – спокойно ответила Аста. – Это происшествие ляжет тёмным пятном на мою доселе безупречную репутацию. Не знаю, какое наказание назначит мне Богиня-Мать, но я приму его с честью и без ропота… Криками и взаимными обвинениями дела не поправишь. Нужно думать, что нам делать дальше, как выбираться из создавшегося положения. Я предлагаю вернуться обратно или добраться до Айоса, а там – до ближайшего порта.
– А я предлагаю продолжить путь, – покачал головой Лайэм.
– Как? – почти хором вопросили обе девушки.
– Без лошадей и припасов? – удивилась Аста.
– Пешком? – поддержала её Ильяса.
– Красавицы, мы же в Гарвальде! Здесь с голода пропадёт разве что ленивый или безрукий. У нас не осталось вещей? Ну и ладно. Меньше тащить придётся. Зато есть оружие. Нам бы только добраться до реки, а там можно построить плот или лодку и отправиться вниз по течению до самого Марода! Конечно, путешествие продлится дольше, чем мы рассчитывали, но нам ведь спешить некуда?
– Это тебе спешить некуда, а у меня живот растёт! – огрызнулась Ильяса.
– Не волнуйтесь, госпожа баронесса, до родов мы по любому доберёмся до вашего уютного гнёздышка, – парировал Лайэм.
Девушка окинула бывшего раба и любовника презрительным взглядом, отвернулась и прошествовала до места ночлега. Раздражение и возмущение ещё кипело в душе, прорываясь наружу гневными гримасами и отрывистым дыханием.
Святые Небеса! Опять она попала в передрягу! И зачем повелась на сладкие речи этого болвана и поддалась искушению «лёгкой верховой прогулки»? Лучше бы села на любой корабль и тихо-мирно поплыла в Марод, задыхаясь в тесной душной каюте и борясь с приступами тошноты, но зато надёжно и наверняка… А теперь что?! Проводники, «товарищи» этого недоумка Лайэма, кинули их, как последних лохов, забрав купленных в Гарже хороших вьючных и верховых лошадей и взяв всё, что не лежало под рукой: почти все съестные припасы, запасную одежду, оружие и шатры. Осталось лишь то, что было на них и при них, да всякая мелочь: котелок, миски, ложки, спальные одеяла, в которых они провели эту ночь… Слава Небесам, хоть не позарились на личное оружие. Эта виолка – спасибо её чудным обычаям «всё своё ношу с собой» – даже на свидание прихватила всё личное оружие, словно шла на войну. Ильяса тоже не ложилась спать без меча под боком и пояса с ножнами под подушкой. Слава богам, и этот остолоп Лайэм прихватил лук и колчан, отправляясь на встречу с виолкой. Ага, ещё пара топориков для рубки сучьев для костра – в темноте грабители их просто не заметили. Вот и всё, с чем остались горе-путешественники. А до Марода кемов девятьсот…
Ну и как тут не злиться?!
Глава 2
Впереди блеснула голубая водная гладь.
– Кажется, пришли! – радостно воскликнул Лайэм, оборачиваясь к подругам. – Думаю, это Эйверс.
– Думаешь? – с подозрением взглянула на товарища Ильяса. – Уверен?
– Других рек в этой части Гарвальда нет, так что, уверен!
– Тогда привал? – с надеждой спросила Ильяса.
– Рано. Нужно найти хорошее место для длительной стоянки. Чтобы потом не бегать вдоль берега.
– Хорошее – это какое? – уточнила девушка.
– Нам нужны заросли тростника. Из него легче построить плот.
– Понятно, – устало пробормотала Ильяса. Она отвыкла ходить пешком на дальние расстояния, и переход её утомил.
К счастью, идти пришлось недолго. Вскоре им встретилась тихая заводь, обильно заросшая высоким, густым, золотисто-зелёным тростником. Путники устроили стоянку под огромным деревом с мощным узловатым стволом, уцепившимся за берег подмытыми дождями корнями, почти в рост человека выступавшими из земли. Корни образовывали как бы остов большого шалаша, в котором свободно могли разместиться три человека. Оставалось только накрыть «шалаш» тростником – и укрытие от неожиданного дождя, сырого рассветного ветра и ночной прохлады готово!
На следующий день занялись заготовкой материала для плота. Аста и Лайэм косили спелый тростник мечами и раскладывали на солнышке для окончательной просушки. Ильясу, как женщину в положении, отправили на «лёгкий труд» – вручили лук и послали на охоту. Далеко алмостка не пошла. Бурная и шумная деятельность товарищей в тростнике выгнала из зарослей множество мелкой дичи и водоплавающей птицы. Израсходовав всего полдесятка стрел, она добыла две утки, одну водосвинку и одну непонятную зверушку, покрытую жёстким блестящим зеленоватым мехом, в пасти которой сверкали два огромных жёлтых резца. Этого количества мяса троим едокам могло хватить на пару сытых дней.
Из уток Лайэм приготовил вкусную наваристую похлёбку – почётную миссию кашевара девушки дружно доверили уданцу. В бульон Лайэм добавил кучу всяких корешков, клубней и листиков, которые собирал во время пути, поэтому он получился не только сытным, но и чрезвычайно вкусным.
После обеда и небольшого отдыха заготовка тростника продолжилась. Ильяса переворачивала и перетряхивала подсыхающие охапки, чтобы они побыстрее сохли.
Так, дружными усилиями, за три дня они приготовили столько гибких трубчатых стеблей, что их хватило бы на постройку целого корабля, как казалось Ильясе.
Долго сохнуть тростнику Лайэм не дал, так как, пересохнув, он стал бы ломким и, наоборот, быстрее впитывал бы воду. Когда стебли дошли до нужного состояния, троица начала вязать их в пучки верёвками, сделанными из коры оули – одного прибрежного кустарника с гибкими ветвями и мягкой, но прочной корой. На это ушла ещё пара дней, так как пучки требовалось делать очень плотными. Затем эти «колбаски» начали связывать вместе, в более объёмные и толстые пучки – основу будущего плота. Всего вышло девять штук – три потолще, а шесть потоньше, заострённые с двух концов. Их перетащили почти к самой воде и там уже принялись за сооружение плота. Толстые пучки пошли на основу, а поменьше на борта. Получились три тростниковые лодки. Их связали вместе, сделали настил из тростника, поставили А-образную мачту, закрепили её верёвочными растяжками и прикрепили прямоугольный парус, сплетённый всё из того же тростника. Под конец Лайэм вытесал грубое рулевое весло и несколько длинных прочных шестов для управления неуклюжим плавсредством.
Лежащий на берегу плот выглядел прекрасно и внушительно. Но как он поведёт себя на воде? Спуск назначили на утро, так как накануне все устали, доводя его до совершенства.
И вот настал торжественный миг. Боги, до сих пор молча наблюдавшие за суетой подопечных, решили смилостивиться, и пролили выше по течению, в Гарвальде, обильные дожди. Вода, стекая с гор, тут же ринулась в низину и подняла уровень реки почти на два метра. Так что друзьям не пришлось пыхтеть, стягивая тяжеленное сооружение в воду – она сама приподняла его на волну и едва не уволокла вниз по течению задолго до старта. Слава богам, Лайэм предусмотрительно привязал его к дереву. Ну, хоть раз поступил разумно!
И вот, взойдя на клочок перевязанной травы, трое друзей оттолкнулись шестами от берега, и неуклюжее сооружение медленно выплыло на середину реки. Подхваченный быстрым течением, плот заскользил по водной глади, набирая довольно приличную скорость.
Глава 3
Эйверс – большая полноводная река, служащая природной границей между гористым лесистым Гарвальдом и плоской, травянистой, выгорающей в летнюю жару и продуваемой всеми ветрами Лежской степью. Слева – в основном, высокий крутой каменистый берег, покрытый свисающей до самой воды, усыпанной благоухающими яркими цветами, ползучей, кустистой, перистой, сочной зеленью. Справа – подмытый течением глиняный или плоский песчаный, бедный растительностью, с выгоревшей на солнце травой, редкими чахлыми деревьями и невзрачным кустарником. Слева – частые шумливые водопады или перекаты впадающих в Эйверс ручьёв и безымянных лесных речушек. Справа – только сухой ковыль, бегущий сизыми волнами по всему окоёму.
Плот стремительно скользил по речной воде, подгоняемый легкими порывами ветра и быстрым течением. За первые три дня они прошли около двухсот милов и достигли устья Милта – первой из шести больших рек, впадающих в Эйверс на всем его протяжении. Здесь путешественники решили остановиться на кратковременный однодневный отдых, чтобы пополнить запас еды. Однообразная диета из рыбы, которую Лайэм ловил прямо с плота, сидя на корме и свесив ноги в воду, уже изрядно надоела. Хотелось мяса и овощей. А для этого нужно отправиться на охоту, как за дичью, так и собирательную.
На «мясную» охоту вызвалась Ильяса, ведь она овладела неплохими навыками, сопровождая принца Леотарда в своё время. Лайэм, как знаток местной флоры и территории, отправился искать дикорастущие овощи. Виолка осталась охранять плот и имущество – мало ли что может случиться в глуши? По Гарвальду бродили не только дикие звери, но и недружелюбные варвары, или, что ещё хуже, авантюристы и разбойники всех мастей: «ловцы»-людоловы, охотники-браконьеры, скрывающиеся от закона преступники и беглые рабы.
Ильяса осторожно продвигалась вдоль берега Милта, поднимаясь вверх по течению, внимательно оглядывая окрестности. Речка спокойно несла неглубокие прозрачные тихие воды по песчаному пологому ложу. По обоим берегам высились стройные, словно колонны в храме, хвойные деревья с длинной ароматной хвоей, мягко колеблемой лёгким ветерком. Утреннее солнце светило в спину, придавая речной воде прозрачность и цвет аквамарина, и освещая поднимавшуюся впереди серую, испещрённую трещинами и морщинами, гранитную скалу, у подножия которой река делала крутой поворот. Ильяса решила дойти до неё и, если не встретится никакой дичи, повернуть обратно и сделать засаду на берегу небольшого плёса с мелкой тёплой водой – такие места обожают водосвинки, особенно, в жаркий солнечный полдень.
До скалы оставалось с полкема, когда девушка услышала сдавленный человеческий вскрик. Ильяса мгновенно замерла и настороженно огляделась. Лес казался пустынным и необитаемым – ни следов животных, ни человека.
Птичий гомон вновь перекрыл болезненный стон, а потом послышался женский визг, мгновенно оборвавшийся, словно кричащей заткнули рот. Ильяса начала осторожно красться в сторону доносившихся звуков то ли борьбы, то ли возни.
Вскоре деревья расступились, и алмостка увидела небольшую прибрежную поляну, в центре которой стояло одинокое дерево с обрубленными нижними ветвями. На двух верхних противостоящих согнутых ветках, распятый и привязанный за руки, висел полуголый мужчина. Под деревом двое других мужчин возились с яростно отбивающейся от них женщиной.
Ильяса не стала выяснять, что здесь происходит и кто прав, кто виноват. Двое на одного (женщина не в счёт) – явно не честный расклад. И хорошие люди так не поступают: подвешивая другого на дерево. Натянув тетиву, она пустила приготовленную для дичи стрелу в спину одного негодяя, а затем другую – в бок другого. Оба тут же свалились замертво, прямо на обессилевшую от борьбы женщину. Ильяса оставалась на месте несколько минут, скрываясь за толстым шершавым стволом и выжидая: вдруг разбойников больше, и остальные находятся где-то поблизости?
Пленная женщина, тихонько скуля и всхлипывая, выползла из-под придавивших её тел и, на четвереньках, поползла к распятому. Поднявшись на колени, она вцепилась в свисавшие над землёй ноги и что-то запричитала на непонятном Ильясе языке.
Удостоверившись, что в округе больше нет людей, кроме них троих, Ильяса выступила из-за дерева, забросив на плечо лук и обнажив меч. Сторожко оглядываясь, вышла на поляну.
Первым делом она обрубила растягивавшие несчастного верёвки, и он кулем свалился на землю, издав громкий болезненный стон. Женщина в изодранном в лохмотья платье тут же припала к его груди, со страхом и некоторым удивлением оглядываясь на Ильясу. Алмостка обошла поляну и окончательно удостоверилась, что врагов больше нет. Сунув меч в ножны, повернулась к спасённым:
– Кто вы такие и что здесь произошло? – задала резонный вопрос.
Говорила она на ассветском, и мужчина её не понял. Он был похож на варвара – стройный, мускулистый, смуглокожий; длинные чёрные волосы разметались по земле, скуластое лицо с удлинёнными к вискам зелёными глазами, большой рот и нос с горбинкой. Красивый. Девушка – русоволосая малышка лет шестнадцати-семнадцати, симпатичная, одетая в остатки цивилизованного платья, когда-то весьма богатого, а ныне изорванного, грязного и измятого. Она, по-видимому, поняла вопрос Ильясы, так как робко улыбнулась и ответила, с трудом подбирая и коверкая слова:
– Мы бежать… Они поймать и схватить. Легавый…
Ильяса ничего не поняла, кроме «бежать» и «поймать». По-видимому, это какие-то беглецы, а убитые – их преследователи. Что ж, она понадеялась, что помогла не преступникам. Хотя… Какая разница?
– Госпожа… Помочь мне… – попросила девушка и попыталась поднять друга. Ильяса взялась за него с другой стороны. Парня хорошо отделали, прежде чем подвесили.
– Дом… Там… – махнула девушка рукой в сторону освещённой солнцем скалы.
Опираясь на двух провожатых, парень поковылял по берегу, скрипя зубами от боли.
Оказалось, «дом» – это небольшая обустроенная пещера у подножия скалы. Судя по всему, парочка давно тут обосновалась: в пещере находилось каменное, застеленное сухой травой и шкурами, ложе, каменный стол, очаг. Под потолком висели пучки трав для чая и полоски вяленого мяса. Вид из пещеры открывался изумительный: излучина реки сверкала в лучах солнца нежной зеленью и голубизной, в обрамлении тёмной растительности прибрежного леса.
Девушки уложили больного на ложе и сели за «стол» напротив друг друга. Ильяса с интересом рассматривала жилище, оценив внушительный запас мяса. Видимо, варвар был удачливым охотником.
– Анабель, – ткнула себя в грудь пальцем девушка и кивнула в сторону распластавшегося на ложе мужчины: – Веллос. Я из Айос. Веллос – местный. Варвар.
– Я Ильяса д’Ассо, женщина, – пояснила она, увидев недоумённый взгляд девушка. Ведь, одетая в мужской костюм, она всё ещё разительно походила на мужчину. – Я с товарищами путешествую на плоте по Эйверсу. Мы плывём в Марод. Марод – мой дом. Я там живу. Понимаешь?
Девушка кивнула.
– Марод? Это где?
– Запад, – махнула рукой Ильяса в сторону предполагаемого запада. – Большое королевство с королевой-женщиной. Свободное и прекрасное…
Глаза Анабель вспыхнули.
– Свободное? – повторила она.
– Свободное. Много свобод для женщин, – подтвердила алмостка.
– Возьмите нас! – внезапно попросила девушка.
– Мне нужно переговорить с товарищами, но, думаю, они будут не против… – ответила Ильяса. – А как твой друг? Он согласен?
Анабель повернулась к ложу и что-то быстро заговорила, как теперь Ильяса поняла, на айосском. Мужчина молча выслушал её и слабо кивнул.
– Он согласен, – произнесла девушка, повернувшись к Ильясе. – Он немного лежать… Слегка болеть. Потом встать. Он сильный. Крепкий.
– Хорошо. Пусть отлежится. Я вернусь к своим и переговорю. Если они согласятся – завтра утром я приду. Если меня не будет до этого времени – мы уплыли. Без вас. Понятно?
– Да, – кивнула девушка.
Глава 4
Конечно, они взяли «пассажиров». Сами попавшие в беду, друзья просто не могли оставить в беде других. И хотя на плоту стало тесно, зато весело.
Лайэм, сносно владевший всеми наречиями Земноморья, поговорил с Анабель и пересказал товарищам историю беглецов.
Анабель была дочерью зажиточного торговца мехами. Когда-то в молодости хороший охотник, отец девушки достиг определённого благополучия, удачно женился и открыл лавку, в которой начал торговать выделанными шкурами и изделиями из меха, нанимая для охоты других, менее удачливых охотников, или скупая недорого шкуры диких животных. Одним из таких наёмных охотников был Веллос. Мужчина и девушка встретились и полюбили друг друга ещё несколько лет назад, когда Анабель едва исполнилось четырнадцать, а Веллосу двадцать пять. Они тайно встречались целых два года, пока девушке не исполнилось шестнадцать. Когда Анабель достигла брачного возраста, Веллос пошёл к её отцу и попросил руки девушки. Торговец взбеленился, узнав о связи дочери с охотником-варваром, прогнав наёмного работника с глаз долой. Не о таком зяте он мечтал! Он уже давно присмотрел для девушки выгодную партию.
От греха подальше, быстро сговорился о свадьбе с товарищем по гильдии, вдовцом, пообещав ему юную дочь за хороший выкуп. Анабель была в отчаянии. Жених оказался не только намного старше неё, он был старше её отца! Но воля родителя – закон. Не прошло и полгода, как девушку закутали в брачное покрывало и отправили в храм…
Но, отвергнутый отцом Анабель, Веллос не отступил. Подговорив нескольких городских бездельников, заплатив им энную сумму, он напал на брачный кортеж и выкрал невесту прямо из-под носа престарелого жениха. Они бежали в Гарвальд, предполагая, что там их не выследят. Но взбешённые отец Анабель и несостоявшийся супруг наняли «легавых», так называемых «охотников за головами», занимающихся розыском сбежавших преступников, различных беглецов и покинувших хозяев рабов. Те преследовали влюблённую парочку в самую глушь Гарвальда, чётко идя по следу, как самые настоящие легавые псы. И, наконец, настигли… И тогда разыгралась драма, свидетельницей которой стала Ильяса.
Эта история любви удивила женщин. Ильяса расчувствовалась, Аста одобрительно хмыкнула. Обе безоговорочно приняли юную беглянку в свой круг, признав равной, за мужество и стойкость, проявленные в борьбе за собственное счастье.
Плот продолжал неспешное продвижение вниз по Эйверсу. Веллос и Анабель принесли с собой все припасы, а также небольшую лодку-долблёнку, которая теперь болталась за кормой, привязанная на длинной верёвке. С неё было удобно удить рыбу – от плота её отпугивал шум и суета. Лайэм, заядлый рыболов, садился в неё с самого утра и забрасывал самодельную удочку. К обеду у них всегда была свежая вкусная рыба, испечённая в углях.
Но вот в один из дней рыбы не стало. Какая-то зубастая тварь нагло воровала её прямо с крючка, откусывая самые мясистые части, оставляя рыболову только голову с огрызком мякоти. Это повторялось каждый раз, как на крючок попадалась добыча. Стремительная серебристая тень появлялась из-под плота, набрасывалась на трепыхающуюся рыбёшку, делала один укус и исчезала под днищем.
В конце концов, Лайэм рассвирепел, схватил нож, и, несмотря на протесты Ильясы и предостережения Асты, прыгнул в воду. Вдохнув на полную грудь, он поднырнул под плот. Все сгрудились на краю, с тревогой вглядываясь в полупрозрачную глубину. Но ничего увидеть, конечно же, не смогли, так как всё действие происходило под плотом, у них под ногами.
А в реке, по-видимому, разыгралась нешуточная драма, так как вода внезапно взбурлила, о днище что-то ощутимо ударилось несколько раз, а потом воду замутила красная жидкость, похожая на кровь…
Потянулись томительные мгновения, а Лайэм не всплывал. Когда всем показалось, что прошло опасно много времени, Вэллос решил нырнуть на помощь. Но он был ещё слаб после побоев и Аста решительно его остановила. Вынув из ножен «айосец», она умело нырнула, извернулась под водой, как змея, и скользнула под плот.
Спустя десять вдохов, с другой стороны послышался всплеск. Все мгновенно обернулись и увидели две головы, показавшиеся над водой. Аста поддерживала Лайэма под подбородок. Подплыв к плоту, она передала бесчувственное тело в руки товарищей, а сама снова поднырнула под плот. Спустя ещё минуту, она вынырнула, держа в руках бьющееся в агонии тело большой рыбы.
Тем временем Ильяса и Анабель приводили в чувство нахлебавшегося воды Лайэма. Они давили ему на живот и дули в ноздри, пока мужчина не закашлялся и не изверг попавшую в лёгкие воду. Всё его тело покрывали кровоточащие царапины, словно он боролся с гигантским ежом, а на бедре темнели глубокие раны от укуса. Всех распирало любопытство, с каким таким монстром мужчина вступил в борьбу, но тут появилась Аста со своей добычей. Ей помогли взобраться на плот и втащили уже притихшую тварь.
Чудо, бездыханно вытянувшееся на палубе, имело вид весьма странный: полурыба-полудракон. В длину примерно с руку, с обтекаемым гибким телом, плоским горизонтальным лопатообразным хвостом, двумя грудными плавниками-лапами и вытянутой драконьей мордой, с усеянной острыми зубами пастью. Голову и спину чудовища покрывали зазубренные шипы, цеплявшиеся за любую поверхность, как липучка. Большие выпуклые глаза смотрели пристально и злобно, во всяком случае, так показалось людям.
– Что за тварь? – удивилась Ильяса, никогда не видевшая подобного животного.
– Это прилипала! – воскликнул Вэллос, едва взглянув на тело. – Она цепляется к лодкам и ворует у рыбаков добычу. Опасная тварь, к ней в воде лучше не приближаться. Убивать нужно копьём или стрелой, на расстоянии.
– Я проткнула её снизу вверх, насадив голову на клинок, как на вертел, – усмехнулась Аста, отжимая волосы. – Она съедобна?
– Вполне, – кивнул Вэллос.
– Тогда займись приготовлением обеда, Анабель, – распорядилась виолка и присела рядом с окончательно пришедшим в себя любовником. – А я займусь ранами Лайэма.