– Еси, Саша, уже давно нет, есть только Вика, прошу запомнить, а у неё дела идут хорошо. Работает с детьми, нравится. Вот скоро замуж выйдет, слава богу.

– И кто избранник?

– С ним она нас не знакомила пока. У тебя все?

– Да.

– Тогда иди.

В приемную вошел Макаров.

– У себя генерал?

– Да, входи.

– Здравствуйте, Геннадий Васильевич!

– Здравствуй Виталий. Саша, иди, я тебя не задерживаю.

Иванов вышел, оставив дверь чуть приоткрытой.

– Геннадий Васильевич, как Еся, как руки? Может, что-то достать надо. Поговорите с ней, может, она разрешит мне прийти.

По обрывкам фраз Саша понял, что Есения в Москве.

– Иванов, подслушивать не хорошо, – сказал, смеясь, Пряхин.

– Да пошел ты.

Настроение было испорчено, но по разговору он понял, что Макарова тоже не пускают к ней. Все должна была знать тетя Оля. Он помчался к ней.

Виктория быстро шла на поправку, через 10 дней ее выписали домой. Она ни с кем, кроме родителей и Сергея Ивановича не общалась. Теперь девушка твердо решила, что приезжать в Москву ей никогда не надо. А если приезжать на кладбище к мужу и сыну, только минуя всех, даже родителей. Господь свыше дал ей знак.

С родителями они решили, что она пробудет ещё 10 дней до полного заживления рук и уедет домой.

В дверь позвонили. Сегодня никого не ждали, родители были на работе, но Вика пошла к двери. Посмотрев в глазок, она увидела Сашу.

– Еся, открой, нам надо поговорить.

Она открыла дверь.

– Зачем ты пришел?

– Можно войти?

– Проходи.

– Кофе угостишь?

– Больше ничего? Может, поляну накрыть?

– Я бы не отказался.

Она пригласила его в кухню.

– Кофе я сварю, а бутерброды, если хочешь, сделай сам. Я не могу еще.

– Что случилось с руками?

– Пылкие любовные объятия.

– Еська, не злись. Я слышал, что ты выходишь замуж. Ты его любишь?

– Еси нет, она умерла. Не слышал? Из пепла возродилась Виктория, победа значит. Ты за этим пришел?

– Да. Не повторяй мою ошибку, если не любишь человека, то с ним очень тяжело жить. Поверь мне. Я всю жизнь буду расплачиваться за свою слабость и глупость.

– Это хорошо, что ты понял. А теперь ты можешь спать спокойно, я в надежных руках.

– Кто он?

– Тема закрыта. У тебя вопросы еще есть, а то мне руки надо обрабатывать.

– Давай помогу.

– Ну, помоги, если не боишься, зрелище не из приятных.

Она сняла бинты. Кисти рук были сплошной раной, казалось, что на них нет совсем кожи.

– Все нормально? Полей мне, пожалуйста, раствор фурацилина, я смою слизь.

Сашка сразу вспомнил их первое задание, когда она натерла ноги. Тогда он был в шоке от ее самообладания. А сейчас было просто невыносимо смотреть. Парень был на грани потери сознания.

– Эй, балагур, ты что побелел? Смотри, не упади. Я ведь помочь такими руками не смогу. Я колю, обезболивающее, поэтому терплю. Все, спасибо. Дальше я сама.

Иванов ушел на кухню. Он не понимал, почему на плечи этой хрупкой девушке выпало столько испытаний. А они здоровые мужики, не смогли оградить её от этого.

– Все, порядок, завяжи, пожалуйста.

– Скажи, Еся, как ты делаешь перевязки одна?

– Мне помогает мама или Ольга Семеновна. Но сегодня пришлось самой. Спасибо, что помог.

– Ты не перестаешь меня удивлять. Это из-за Макарова?

– Нет, по глупости.

Впервые им не о чем было говорить, они стали чужими людьми.

– Спасибо за кофе, мне пора. Подумай, Еся, о том, что я тебе сказал.

Он ушел.

«Интересно, кто ему мог сказать такую глупость?» – подумала она.

Дни шли своим чередом, руки заживали, раны затягивались молодой розовой кожей. Через три дня Вика уезжала домой. Она решила встретиться с Виталием. Позвонив ему, назначила встречу в парке.

– Привет, канарейка. Я уж думал, ты никогда не простишь меня. Клавку я уволил, чтоб впредь язык держала за зубами.

– А вот это зря. Она была права и предана вашей семье. Ты женатый человек и не должен водить никаких псевдосестер домой, да еще к отцу.

– Ты так и не поняла, что являешься членом нашей семьи. Ты мне настоящая сестра!

– Спасибо конечно, но я тебя пригласила не за этим. Завтра уезжаю домой и больше никогда не приеду сюда, а если приеду, то никто не будет об этом знать. Вот мой адрес, будешь у нас заезжай. Только прошу, никому не давай его. Спасибо тебе за все. Ты единственная ниточка, связывающая меня с прошлым. Я дорожу нашей дружбой!

Они шли, обнявшись по парку. Прохожие даже никогда бы не догадались, что эти люди сейчас прощаются надолго, настолько гармонично они смотрелись.

– Ну, вот и всё, Виталий, мне пора. Рукам еще больно на морозе.

Он не дал девушке ничего сказать, а начал нежно целовать, понимая, что встретятся они уже нескоро…

Самолет взмыл в небо, унося Викторию домой. Родители понимали, что впереди долгая разлука, но ничего сделать не могли….

VII

Прошло долгих четыре года. Виктория готовилась к свадьбе. Свадьба обещала быть веселой и радостной. Макаров просил еще раз подумать Вику над выбором мужа, но она была непреклонна. Тогда он решился на отчаянный шаг.

– Привет, Андрей.

– Ба, Виталик, какими судьбами к нам?

– Да вот по твою душу. По телефону не хочу говорить – прослушка, да и здесь тоже, давай встретимся в кафе, недалеко от управления. Там Еська любила кофе пить в обед.

– Ты что-то знаешь о ней?

– Более чем, если еще ее не разлюбил, то жду в 18 часов.

– Хорошо, я приду.

– Ну, до скорого.

Время тянулось медленно, Андрей еле дождался окончания рабочего дня. Зато в кафе он летел как на крыльях, зайдя в него, сразу увидел ожидающего его Макарова.

– Привет еще раз, ты что-нибудь заказал?

– Нет. У меня к тебе разговор недолгий, рассиживаться, некогда. Скажи, ты действительно по-прежнему любишь Вику?

– Кого?

– Есению, сейчас её зовут Виктория, дурацкое имя, мне не нравится.

– Тебя это не должно волновать. Это моё личное.

– Вот тут ты ошибаешься дружище. Еська всегда хорошо о тебе отзывалась. А сейчас она в беде.

– Ты о чем вообще?

– Прости меня, Андрей, но я всегда знал, где живет Еся.

– Ну, ты мразь, Макаров. Сначала вы говорили с Бондаревым, что она умерла. Потом уехала, не оставив адреса. А теперь выясняется, что вы все эти годы общались, смеясь надо мной…

– Подожди, не уходи. Я позвал тебя не ругаться. Еська сама страдала от этого. Помнишь, вы встречались на кладбище, после Нового года.

– Что ты несешь, я бы ее не отпустил тогда.

– Хорошо, я освежу тебе память, так разговор затягивается. Девушка, будьте добры два кофе. Помнишь, ты Новый год встречал с дядей у меня?

– Да.

– А утром ты приехал на кладбище и пил шампанское на могиле Игоря Волкова.

– Припоминаю, там ещё девушка, подруга её, тоже пила шампанское. Она мне сказала, что Еся жива, но надо только найти. Это была она?!

– Слава богу, сообразил.

– Ну, ты подонок, Виталий. Видя мои мучения, так поступать…

– Это не ко мне, претензии к своему дяде и к Бондареву. Я хранил их тайну. Тем более что канарейке напели, что ты женишься скоро. Сейчас она думает, что ты женат. Мне всегда хотелось, чтоб Еська вышла замуж за достойного человека. А сейчас она выходит замуж за человека с криминальным прошлым. Я пробил человечка. Об этом не знает никто, у них разница 10 лет.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Только тебе по силам её остановить. Меня она слушать не хочет. Бери и тащи сюда, а я все подготовлю к вашей росписи.

– Ты это серьезно?

– Нет, Андреев, шучу, так поразвлечься захотелось.

– Когда свадьба?

– Завтра, Бондарев улетает сегодня. Не одним же самолетом лететь. У тебя утренний рейс, успеешь. Роспись в 2 часа.

– Я согласен, Виталий, только мне утром надо написать рапорт на день.

– Ты дядьке скажи, что надо уехать по делам на день, он прикроет. Только мне позвони, когда лететь сюда будете, чтоб я все успел подготовить. Пока невеста не передумала.

– Виталий, ты веришь, что у нас все получится?

– Честно, зная характер Еськи, не совсем, но попробовать надо.

– Спасибо тебе, теперь мое счастье зависит от меня.

Наступило утро, у Вики поднялась высокая температура. Она понимала, что это знак свыше, что не надо выходить замуж, но ничего сделать было нельзя. Гости приглашены, ресторан заказан. Накануне во сне она видела Андрея, он просил ее не выходить замуж. Картинки побежали перед глазами: самолет, Андрей, белое платье, свадебный кортеж, Макаров. На мгновенье девушка закрыла глаза, открыв вновь, она увидела Андрея.

«Глупость, какая-то, он женат, и этим сказано все. Я буду счастливой, Антон поможет мне», – решила она.

Пришла парикмахер делать прическу, родители сервировали стол, папа Гена не отходил от дочери, родной же отец придирался к матери по любому поводу. Через два часа невеста была готова.

Наконец послышались сигналы машин, приехал жених выкупать невесту.

– Ну, вот, дочка, поздравляю, теперь ты будешь самой счастливой.

– Папа, скажи честно, Андрей женат?

– Да, он счастлив в браке. Отпусти прошлое, тем более мы скрываем его ото всех. Четверть века ты будешь хранить эту тайну. Запомни, муж никогда не должен знать о твоем прошлом, ты подписывала бумаги о неразглашении участия в боевых действиях, тем более в разведке. Есть еще люди, которым ты мешаешь. А главное, тебя могут дернуть вновь в любое время. Помни об этом. Бывших не бывает в нашем ведомстве. А шрамы можно списать на операции. Будь умницей, дочка. Помни, не просто так тебе дали новое имя.

– Я помню, папа. Жаль нельзя позвать моих мальчишек.

– Доченька, теперь ты будешь замужем, и я разрешу ребятам с тобой встретиться в Москве.

– Правда, папа?

– Конечно, только на нейтральной территории.

Вика сразу изменилась в лице, глаза ее загорелись, на лице появилась счастливая улыбка.

«Да, доченька, видно прошлое тебя никогда не отпустит, где-то я ошибся. Как ты обрадовалась предстоящей встрече с друзьями», – подумал он.

Виктория была неотразима в платье и фате, подаренной Макаровым. Целых шесть долгих лет хранила она это приданное. Даже самые скептические соседки не могли оторвать глаз от неё. Она была великолепна. Антону не верилось, что это его будущая жена. Обе матери плакали от счастья за дочь.

Выкуп невесты прошел весело, молодежь шутила. Потом со смехом вышли из подъезда, зеваки стояли по сторонам и смотрели на торжество. Все с нетерпением ждали появления жениха и невесты. Были трудные времена, и свадьбы играли скромно. А здесь свадьба была с размахом, дорогие иномарки заполонили двор.

Андрей приехал с опозданием, вылет постоянно задерживали. Но когда он подъехал к дому, то понял, что опоздал. На его пути стоял свадебный кортеж. Он подошел к подъезду, который весь был украшен воздушными шарами, их так любила его Еська. Спрятавшись за дерево, он ждал появления молодоженов. Вдруг раздался свист и аплодисменты, на руках Есению выносил мужчина явно старше ее. Он весь светился от счастья, чего нельзя было сказать о невесте. Она улыбалась, но глаза были потухшие, это Андрей заметил сразу. Значит, Макаров был прав, она не любит его и выходит замуж от отчаяния, чтобы не остаться одной. Если бы он приехал раньше, то все еще можно было изменить.

– Да, староват жених у нашей Еськи, но наверняка богатый, раз такую свадьбу забабахал, сразу видно, любит ее, – сказала соседка, стоящая рядом. А вы не на свадьбу приехали?

– Нет, я на похороны.

– А кто умер, что-то не слышала?

Андрею не дал ответить Бондарев.

– Ты откуда здесь? Подожди, это Макаров тебя прислал. Точно, больше никто не знал о свадьбе. Вот поганец, чуть торжество не сорвал.

– Геннадий Васильевич, зачем вы сказали дочери, что я женат?

– Так надо было сынок, проси. Сейчас мы в ЗАГС. Ты где остановился?

– Пока ещё нигде.

– Езжай в гостиницу «Волга», она на набережной. Там номер заказан для Бондаревых. Он трехместный, а мы с Ниной вдвоем, хотели Виталия взять, но передумали, а номер не переоформили. Отдохни, по набережной погуляй, с друзьями поговори. А вечером я тебе все расскажу. Поверь, сынок, мне вдвойне тяжелее, она меня сегодня спрашивала, женат ты или нет. Я сказал, женат и счастлив. Прости, но так надо. Ты поймешь меня…

Он побежал к машине, ожидающей его. Машины, сигналя, выезжали со двора.

«Ну, вот и все, теперь она замужем, можно сказать умерла для меня…», – подумал он и пошел прочь со двора.

Андрей понимал, что вечером будет не до разговора. Купил коньяк и, сидя на балконе, пил его из горлышка, любуясь Волгой и кораблями, идущими по ней.

К его удивлению в восемь вечера генерал приехал с женой в номер.

– Вы что-то рано, я ждал вас часам к двенадцати.

– Пусть молодежь веселится, а я на этот цирк больше смотреть не могу.

– Что так? Вы же отдавали в надежные руки дочь?

– Зря ты так, Андрей, пойдем в бар, выпьем, а Нина пусть отдохнет.

Мужчины ушли, а Нина Павловна дала волю слезам. Не такого жениха она хотела своей дочери, но выбор сделала сама Вика. Опомнилась она слишком поздно.

– Выслушай меня, Андрей, только не перебивай. Когда Еся вышла из комы, то первое, что она спросила – это про тебя. Мы тогда не знали, что с тобой. Дочка уехала с Ниной в санаторий, по приезде мы знали, что ты жив. Я ей сообщил об этом. Она приняла решение вернуться домой и забыть обо всем, но о тебе всегда спрашивала. Ты попал в госпиталь, потом вновь вернулся на службу. Ты понимаешь, вы работали в горячей точке, еще одной смерти дорогого человека она бы не вынесла. Да и Николай Трофимович буквально наседал на неё, зовя замуж. А тут я узнал, что он хочет вас поженить и её сделать своей любовницей. Ты бы мотался по горячим точкам, а она жила бы в загородном доме. И тогда ее никто не смог бы защитить, да она бы и не призналась в этом никогда. Терпела, но не сказала. Ты был её последней ниточкой, связывающей с ребятами. Она всегда боялась командующего и говорила, что от него идет опасность. Тогда я решил сказать тебе после возвращении, что она умерла, а ей, что ты женился. Прости, сынок, у меня не было выбора. Твой дядя слишком влиятелен. Я не боюсь пенсии, но переживаю за дочь. Я бы никогда не пережил, если бы узнал, что он надругался над ней. Прости, вот и весь рассказ.

– Но мы могли бы после свадьбы переехать сюда.

– Нет, мальчик мой, он никогда бы не дал перевод, слишком лакомый кусочек она была для него. Вспомни его юбилей. А теперь я уверен, она будет в браке страдать, но никогда не скажет никому об этом. Вы были бы счастливы с ней. Со временем её дружба переросла бы в любовь к тебе. Прости, сынок, теперь ты знаешь все.

– А почему дядя тоже сказал, что она умерла?

– Он думал, что тебя комиссуют после ранения, и ты обязательно женишься на ней и уедешь из Москвы. И Есения навеки будет потеряна для него.

– Вот сволочь, своих баб не хватает.

– Запретный плод сладок, Андрюша, а в нашем возрасте он еще желаннее, чем у вас.

– Спасибо вам, Геннадий Васильевич, и простите меня!

– Что думаешь делать?

– Сейчас пришла разнарядка на Дальний Восток, попрошу дядю туда меня направить.

– Правильно, устраивай жизнь, сынок. Оттуда Макаров вернулся с женой.

– Вы меня не поняли, Геннадий Васильевич, я однолюб. Всю жизнь буду любить и ждать Есению.

– Сынок, воля твоя, пойдем воздухом подышим.

Они шли по набережной, и каждый думал о своем, но мысли сходились в одном имени Есении.

VIII

После свадьбы семейная жизнь Виктории не была безоблачной и счастливой. Мужа не устраивали родители, а родителей муж. Отец постоянно затевал скандалы, масла в огонь подливали сестра с зятем, который и познакомил их. Но одно радовало девушку, сразу после свадьбы она забеременела и ждала в законном браке первенца. Бондаревы часто звонили ей. В один из таких дней Нина Павловна позвонила дочери, чтобы пригласить её на выходные в Москву для встречи с ребятами.

– Алло, Анна Михайловна, добрый день! Как дела? Как здоровье дочки?

– Беда у нас опять. Вика потеряла ребенка, в больнице она сейчас.

– Этого не может быть!

– К сожалению это так.

Нина Павловна положила трубку. Она не знала, что сказать мужу.

– Ниночка, что с тобой? Только не говори, что у дочки беда.

– Гена, пожалуйста, дай воды, и пойдем в комнату.

Он быстро подал воду жене.

– Антон что-то сделал Вике?

– Нет, Гена, только не волнуйся. Понимаешь у неё все еще впереди.

– Господи, да что случилось, говори же уже, наконец.

– Еся потеряла ребенка.

Мать давно уже не называла так дочь. Бондарев медленно опустился на диван. Глаза заблестели.

– Нина, скажи, что за рок висит над ней. Господи, за что ты её так наказываешь, ведь кроме добра ничего людям не делает.

– Я поеду к ним.

– Нет, Нина, теперь мы лишние там. У Вики есть муж, он позаботится о ней.

– Я одного не могу понять, почему они живут с родителями, ведь денег полно у них. Я понимаю, Антон оставил квартиру любовнице с сыном, но купить можно же другую.

– Что ты сказала? У Антона есть ребенок?

– Да, Макаров все узнал о нем и мне рассказал, поэтому он туда направил Андрея, чтоб помешать свадьбе. Дочка не хотела ничего слушать и не верила ему.

– Значит, Вика все знала и все равно вышла за него замуж?

– Да, она устала от одиночества и пьянства отца. Надеялась уйти от родителей, да мать все жалела, боялась за нее. Отец в последнее время драться часто стал.

– Нина, скажи, почему я об этом узнаю только сейчас?

– Гена, дочка просила не говорить тебе об этом.

– Ты понимаешь, что мы совершили самую большую ошибку в жизни, отпустив ее домой. Надо было их поженить с Андреем, и пусть жили бы у нас под присмотром. Тогда Андреев ничего не смог бы сделать ей.

– Что об этом сейчас говорить, Еся никогда не простит тебя, когда узнает, что ты ей врал во благо.

– Да… Натворили мы дел, хотели как лучше, а получилось как всегда.

– Благими намерениями вымощена дорога в ад.

– Правильно ты сказала, мы сами загнали дочь в ад.

– Знаешь, о чем подумала. У меня есть три отгула, съезжу я к дочери и на месте разберусь, что же случилось. Может, не все так плохо.

– Ты еще скажи, у них все замечательно.

– Ладно, давай закажем билет на завтра. И тогда я смогу с Викулькой побыть 5 дней, а в воскресенье вернусь. Только не говори, пожалуйста, никому, что я еду к ней. И уж тем более, чтоб Макаров не знал о потери ребенка.

– Я похож на дурака? Разве о таких вещах говорят всем.

– Вот и хорошо, ты звони насчет билета, а я собираться. Да, и сбегаю, что-нибудь дочке вкусненького куплю.

– Умница, ты у меня, Ниночка, всегда находишь выход. Пожалуйста, не надо их стеснять, закажем номер в гостинице.

– Правильно, я побежала.

Жена ушла, а генерал задумался, что они сделали не так, что дочери пришлось выйти замуж за Антона, ведь здесь у неё была куча женихов. Останься она в Москве, то непременно бы нашла себе достойного мужа.

Он позвонил в управление и попросил Пряхина заказать билет на самолет и забронировать гостиницу в Волгограде.

– Привет, Пряхин, ты что один, где Бондарев?

– Здорово, Виталик, он сегодня дома, ему Андреев дал отгул.

– Понятно, а что такой задумчивый?

– Сейчас Геннадий Васильевич звонил, просил номер в гостинице забронировать, это я сделал, а с билетом облом. Может, поможешь, Макаров, у тебя везде связи.

– А куда он летит?

– Да не он, жена в Волгоград.

– Не понял, с этого места поподробнее.

– Он ничего не сказал, только просил билет.

– Ладно, верю, сейчас попробую договориться.

Он вышел из приемной генерала, понимая, что просто так Бондарева в гости к дочери не поедет, значит, что-то случилось.

Вика лежала на кровати и смотрела в потолок. Девчонки уплетали пирожные, которые принес Антон. Она не понимала, как они, потеряв ребенка, могут не переживать.

– Вика, хватит уже грустить, в этот раз не получилось родить, в другой раз получится. Надо пожить для себя, смотри, какой у тебя классный муж, заботливый, сразу видно, любит.

– Да, наверное, ты права.

– Ты же не специально от ребенка избавилась?

– Ты, Светка, думай, что болтаешь, Вике не 18 лет, как тебе, отстань от неё.

– А что я такого сказала? Вот ты сама же избавилась от ребенка, не хотела рожать.

– У меня на то веские причины были.

– Марина, ты действительно спровоцировала выкидыш?

– Да, Вика. Это жестоко звучит, но я не могла иначе. Мы дружили с парнем, а потом он меня пригласил в гости познакомиться с родителями. А там вместо знакомства изнасиловал с другом. Я забеременела. Денег на аборт не было. Я из деревни, родители-пенсионеры, сами еле концы с концами сводят. Куда я с ребенком, да еще от насилия. Вот подружки и сказали, что сделать.

– Но ты же могла умереть!

– Вика, лучше умереть, чем жить с таким позором. Здесь мы снимаем квартиру с подругой, денег не хватает просто жить. Завод то работает, то стоит. Какой ребенок?..

– А ты в милицию заяву накатала? – спросила Света.

– Вы что глупые, да они там сами насилуют девчонок, мне подруга рассказывала. У неё парень в ментовке работает.

Услышанное, повергло Вику в шок. Она никогда не думала, что в их городке могут твориться такие вещи.

– Да, Маринка, ты права, ребенка от насильника не надо.

– А ты, Вика, осуждаешь меня?

– Нет, я не могу судить, только Господь нас всех рассудит.

– Ты так рассуждаешь, как будто смерти в лицо смотрела.

– Может и так. Давайте, девочки, жить настоящим. Верить в надежду на лучшее.

– Точно, девчонки, нам ли жить в печали, все у нас будет хорошо.

– Угомонись, Светка.

Они начали щебетать, на время, позабыв о проблемах.

Макаров достал билет и перезвонил Пряхину. Тот довольный доложил генералу об отлете.

Бондарева радовалась скорой встрече с дочкой, несмотря на то, что повод был печальный.

– Вику Белову позовите из 8 палаты, к ней пришли.

– Белова, Белова, что не слышишь? Иди вниз, к тебе посетители.

– Вы, что орете, ей нельзя вставать, у неё пропуск.

– Ладно, сейчас придут.

Вика никак не могла привыкнуть к фамилии мужа. Да и Антон знал, что ей вставать нельзя, сестра и мать тоже знали. Ее заинтриговал неизвестный посетитель. Девочки увидели замешательство Вики.

– Что тайный воздыхатель пожаловал?

– Честно, девчонки, не знаю.

В палату вошла Бондарева.

– Здравствуйте, девочки. Привет, дочка, не ждала?

– Мамочка, мамулька, ты как здесь? Что-то с папой? Хотя, что я говорю. Ты узнала, что я потеряла ребенка и приехала.

– Ну, в общем, да.

Девушки увидели, как загорелись глаза их подруги при виде женщины, но они не могли понять, почему она так обрадовалась свекрови, и решили их оставить наедине.

– Викуся, я не буду тебя расспрашивать, как это случилось. Захочешь, сама расскажешь. Как ты себя чувствуешь? Хотя, о чем я?

– Мама, представляешь у нас с Антоном разные резус-факторы, мы не можем иметь детей. Понимаешь, они все будут гибнуть.

– О, Господи, только этого тебе не хватало. Врачи не могли ошибиться?

– Мамуль, мы же не в колхозе живем.

– Судя по отделению, я бы сказала, что здесь только что прошли боевые действия. Такая разруха кругом. Правда, чисто, но твоя постель – ужас!

Девушка впервые засмеялась.

– Мама Нина, как папа. Он сильно переживает?

– Да, доченька, все, что связано с тобой, сильно беспокоит его. Давай договоримся, папе ничего не скажем о резус-факторах. Скажем, напугали на улице, и ты упала неудачно. А когда тебя выпишут из больницы, вы приедете в гости с Антоном к нам. Ты же можешь приехать к своим крестным родителям, и пройдете обследование в госпитале.

– Мама, ты гений.

– Ну вот, дочка, все решили. А пока лечись и не думай ни о чем. Тебе всего 27 лет. Вся жизнь впереди. Как вы живете?

– Нормально, как все. У нас все хорошо.

– Дочка, ты кого хочешь обмануть? Я же вижу.

Глаза девушки стали влажные.

– Дочка, тебя Антон бьет?

– Что ты, мама! Нет. Он просто гуляет, а его любовницы мне звонят и сообщают об этом.

– Господи, никогда бы не подумала о нем плохо. Ведь бегал, как козлик, за тобой, а дома оранжерея была из цветов.

– Да, из козлика превратился в козла беспринципного. У него есть сын, ему больше не надо детей. Ему нужна домработница, да баба в постель, когда любовницы отдыхают. Он не любит меня, ошиблась я в нем. Понимаешь, вышла, не любя, очень ребенка хотела. Вот Господь и наказал меня. Прости, что я говорю тебе так откровенно, просто накипело. Живем два месяца, а такое чувство, что вечность. Сашка был прав, когда предупреждал меня, чтоб я не выходила без любви. Теперь понимаю его, живя в этой шкуре. Нельзя выходить от отчаяния, будет еще хуже.

– Доченька, может вам развестись?

– Мама, ты что? Это убьет папу Гену. Пусть для всех у нас будет идеальная семья, мы ведь не орем, не ругаемся. Да и финансово легче. В общем, в семье полная идиллия.

– Нет, Вика, так нельзя. Эта твоя жизнь, и надо что-то решать.

– Поздно, мама. Знаешь, я не о чем не жалею кроме одного. Жаль, что потеряла ребенка Макарова. Сейчас у меня был бы уже взрослый малыш, ему было бы 3 года, и я заботилась о нем. Мужики-все предатели, особенно сейчас, тебе очень повезло с папой. А, может, я чего-то не знаю?

– Да, дочка, ты права, папа Гена-святой. Он никогда не предавал нас с Машей. Даже когда Игоря Волкова отец гулял от Амры, он всегда прикрывал его, чтоб их семья не разрушилась.

– Игорь знал об этом?

– Да, он даже ревновал тебя к отцу.

– Глупость какая. Я думала семья Волковых такая же идеальная, как ваша. Так вот почему после смерти Гошки у них все стало плохо. Это он их сплачивал.

– Да, доченька. Я, пожалуй, пойду. Итак мы долго болтали с тобой. Завтра я приду к тебе. Хорошо?

– Спасибо, мамочка, и прости, что я была так откровенна сегодня с тобой, не хочу врать.

– Это ты меня прости, что не сказала о помолвке Волкова, может, ты тогда вышла бы за Макарова и была бы счастлива, но мне казалось, что правильнее вам быть с Игорем.

– Нет, мамуль, ты была права, я безумно любила, и буду любить только Гошку. Он любовь всей моей жизни, Макаров, хороший друг, но не более.

– Ой, доченька, вот старая я стала. Я же тебе апельсины и «Наполеон» с конфетами привезла. С девчонками поедите. Ну, будь умницей! Как папа говорит: «Зазря не рискуй!»

Они обнялись и поцеловались, на душе у обоих сразу потеплело. Бондарева ушла, а в палату вошли девчонки. Они сразу заметили перемену в её глазах. В них появился огонек.

– Ничего себе краля у тебя свекровь. Ой, апельсины, угостишь?

– Конечно, девчонки, угощайтесь. Возьмите апельсины, вот конфеты, между прочим московские, и мой любимый торт «Наполеон», сейчас чай будем пить.

– Классная у тебя свекровь! Из Москвы приехала? – допытывалась Светка.

– Вы, что? Это крестная моя. Да, они живут в Москве.

– Везет же тебе: мужик классный, родственники богатые. Не каждый может на самолете прилететь, – не унималась Света.

– Угомонись, богатство еще никого не делало счастливым, – сказала Марина.

– Я согласна с тобой, Марина, – поддержала разговор Вика.

– Эх, хотела бы я пожить в золотой клетке.

– Глупая ты, Света, жизни не понимаешь.

– Конечно Вика, тебе хорошо рассуждать. Вон, какой муж богатый, весь в золотых цепях, да и крестная небедного десятка, видно по одежде.

– Знаешь, я ничего не буду тебе возражать, но моя крестная из обычной семьи, вышла замуж за лейтенанта и никогда не думала, что он будет генералом.

– Ни фига, себе, у неё муж генерал. Обалдеть, я их только в кино видела.

Девчонки рассмеялись.

– Вот и воспитывай Светка своего мужа, чтоб до генерала дослужился. Сейчас это проще, чем раньше.

Они, смеясь, стали пить чай.

Бондарева не зашла к родителям Вики, а сразу поехала в гостиницу, так как знала, что муж ждет вестей от нее.

– Здравствуй, Гена. Только от дочки и сразу звоню. У нее все хорошо, правда, пока не встает, но настроение бодрое. Тем более мы решили, что после выписки она возьмет на недельку отпуск за свой счет и приедет к нам с Антоном.

– Спасибо, Ниночка, по твоему бодрому голосу слышу, что не врешь. Значит, дочка держится молодцом. Я рад, что у нее все хорошо. Ты тоже отдохни с дороги, вечером позвонишь.

– Хорошо, Гена, до вечера.

Положив трубку, Нина Павловна дала волю слезам. Ей было обидно за дочь. Человек, который был старше на 10 лет, позволял себе гулять от нее, но самое обидное было то, что прошло всего два месяца после свадьбы, и Вика знала об этом.

На протяжении пяти дней мама Нина приходила к Вике, в последний день той разрешили вставать, и она проводила ее до выхода.

– Держись, дочка, и самое главное приезжайте к нам, не поедет Антон, приезжай одна. Все проверим и будем решать, что делать.

– Спасибо, мамуля, и, пожалуйста, не говори папочке, что Антон гуляет, мне с ним жить. Прости за мою слабость, не хотела тебе врать.

– Ничего, дочка, все образуется. Береги себя.

Бондарева вышла из больницы. Настроение у нее поднялось, так как дочка чувствовала себя хорошо, а главное из беседы с врачом она поняла, что Вика еще сможет иметь детей. У нее в голове зарождался план.

Вика, окрыленная приглашением в гости, хотела поскорее выписаться из больницы и поехать в Москву. Она уже 4 года не видела своих боевых друзей. Девушка понимала, что муж с ней пробудет не больше дня в гостях, а она сможет пробыть там целую неделю.

Наступил день долгожданной выписки. Муж приехал на машине. Отвезя ее домой, он сразу уехал на работу. Ей даже не удалось с ним поговорить о поездке в Москву. Но она решила не опережать события и сначала отпроситься на работе.