Голодное племя

Они медленно шли в сторону административного здания по гравию. Каждый шаг сопровождался шуршанием, поэтому Анна старалась прислушиваться к и без того тихой речи Романа.

– Она умерла во время эпидемии? – Анна что-то записала в блокноте и посмотрела на Романа.

– Я не знаю, мы с братом сбежали из дома за несколько недель вспышки вируса. Или месяцев, если честно, я уже толком и не помню. Пару месяцев мы скитались по округе города, а когда люди начали умирать повсеместно, сбежали в деревни и прибились к тем мальчишкам. В любом случае, тогда, лежа в луже, я вспоминал все ужасы и понимал, что мне надо бежать. Но куда я мог бежать? Голодный, уставший, побитый, я попытался подняться на ноги и тут же упал в лужу. Наверное, я сделал это достаточно громко, потому что из машины вышла женщина и посмотрела на меня. Я лежал в холодной воде и сквозь слипшиеся волосы смотрел ей в глаза. Не знаю, сколько продолжалась эта молчанка, но она взяла с сидения сумку и пошла в мою сторону. Я понимал, что у меня больше нет сил идти, закрыл глаза, сжался в комок и начал молиться. Я просто шептал, чтобы она убила меня прямо сейчас. И плакал:

«Пожалуйста, не издевайтесь надо мной, просто убейте, чтобы я больше не мучился».

Она встала рядом и стояла какое-то время. Наверное, ждала, когда я подниму голову. Но я боялся увидеть пистолет, нож или палку, поэтому, как только смог, вжался в лужу. В итоге она не выдержала и спросила:

«Тебе там удобно?» – я кивнул, но так и не поднял голову.

«У меня сейчас перекус, хочешь со мной?»

И вот тогда я поднял глаза. Она уже не стояла надо мной, а сидела рядом на корточках и протягивала кусок хлеба. Свежего, ароматного хлеба. Последние несколько дней я только смотрел на еду, поэтому все мои страхи о мучителях и убийцах мгновенно улетучились. Еда была на расстоянии вытянутой руки. Я схватил этот кусок грязными, мокрыми и не гнущимися от холода пальцами и начал жадно его есть.

«Ты так не торопись, а то подавишься», – она улыбнулась и достала из сумки термос, налила в чашку и протянула мне. Потом она помогла мне подняться и дойти до машины. Там она вытерла меня полотенцем и укутала в два пледа. А потом снова дала мне горячий сладкий чай, чтобы я перестал дрожать. Чай обжигал мои внутренности, но я с жадностью делал каждый глоток. Я затих, расслабился и уснул. Я не знаю, сколько мы так сидели, но я не проснулся, когда пришли остальные, когда машина поехала, когда она остановилась, и стали хлопать двери. Я проснулся утром в кровати. Я лежал и следил за солнечными зайчиками на потолке. Знаете, утром бывают такие редкие мгновения, когда ты не помнишь, где находишься и как тут оказался, и вообще не помнишь кто ты такой. Вот и у меня было в тот день такое утро.

– А потом вы вспомнили?

Они подошли к зданию администрации и сели на одну из лавочек в тени. Роман снял сумку и достал из нее термос и контейнер с овощами, открыл его и поставил на середину лавочки, затем налил чай в крышку термоса и протянул Анне.

– Угощайтесь, в моей семье было принято делиться.

– Спасибо, – сказала она, немного смущаясь.

– Да, потом я вспомнил, что было вчера и не знал, что делать. Я лежал в кровати какое-то время и старался не двигаться. Но ничего не происходило, и я осмелел: сел на кровати и осмотрел свои ноги. Они были грязные, с ссадинами и жутко ныли. Я огляделся и встал с кровати. Было тяжело стоять, сил не было, и мне приходилось опираться рукой на стену. Оказалось, что я спал на нижнем этаже двухъярусной кровати в светлой и просторной комнате с одной дверью и четырьмя окнами. Единственное, что я мог придумать, так это пригнуться и очень медленно идти к двери. Я спрятался в угол и заглянул в щелку, но никого не увидел. Потом открыл дверь шире и максимально тихо вошел в другую комнату. В ней стоял длинный стол, за котором сидела незнакомая мне женщина. Она взглянула на меня и улыбнулась. Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, а потом она спросила:

«Хочешь позавтракать? У нас в меню сегодня творог, чай, поздние яблоки и немного хлеба».

Наверное, по моим голодным глазам она поняла, что есть я хочу и пододвинула еду ближе ко мне.

«Меня зовут Марфа», – она налила из термоса чай в кружку и поставила его рядом со мной.

«Марфа? Такое странное имя…» – я сел на стул и медленно пододвинул к себе тарелку с творогом.

«Мне оно кажется красивым, поэтому я его выбрала.»

«Ты сама себе выбрала имя?» – я отправил в рот ложку творога и практически сразу все проглотил так и не прожевав.

«Да, мы решили сами выбрать себе имена. Если ты помнишь свое имя, можешь назвать его. Ну или придумай себе новое, которое тебе нравится».

– И вот, сидя за столом перед тарелкой творога, я думал о том, какое имя я хочу для себя. Такое, чтобы оно мне нравилось, и чтобы оно было для меня красивым, и чтобы оно значило что-то очень важное. И тогда я назвался именем своего старшего брата.

– Так вас не звали Романом на самом деле?

– Нет, – он покачал головой. – Родители при рождении дали мне другое имя. Но я хотел, чтобы мой брат оставался живым и был со мной всегда. Документов у меня с собой не было, да никто и не спрашивал их.

– А что было потом? – спросила Анна, когда они доели и ее собеседник стал убирать посуду.

– Она отвела меня в ванную комнату, набрала в таз горячей воды и усадила туда. Сначала надо было смыть накопившуюся грязь. Когда она дотерла меня мочалкой и ополоснула прохладной водой, в ванную постучали, и в дверях оказалась моя вчерашняя знакомая. Она принесла полотенце и чистую одежду.

«Привет, помнишь меня? – я кивнул. – Меня зовут Инесса. Я принесла чистую одежду, чтобы ты смог переодеться».

– Я давно не испытывал такого умиротворения. Я был сыт впервые за долгое время, мне было тепло и комфортно в чистой, мягкой и сухой одежде. Много ли нужно человеку для счастья? Оказывается, тарелка творога, кусок хлеба, чашка чая, яблоко и ощущение чистоты. Однако, я был еще очень слаб и меня снова отправили в постель, которую Инесса уже перестелила.

«Ты тоже выбрала себе имя?» – спросил я, когда она укрывала меня одеялом.

«Да, меня звали Инна, но мне всегда казалось, что Инесса звучит интереснее.» – Я зевнул и мгновенно уснул.

– Теперь вы спали спокойнее?

– Да, я проснулся только вечером и снова отправился кушать. В этот раз за столом сидели взрослые и четверо других детей. Мне налили миску горячего куриного бульона с овощами, отвели в туалет после еды и снова отправили спать.

– Там уже были другие дети? Вы с ними говорили?

– Не сразу. Первое время все найденыши боялись и держали оборону. Я не исключение. Инесса давала всем какое-то время на адаптацию, старалась не пугать и не задавать много вопросов. Всех кормили, мыли, укладывали спать и повторяли все заново. Только потом я увидел, какие худыми и слабыми мы приезжали. Мой последний брат вообще не держался на ногах, на нем висела одежда, а сгибы коленей и локтей были такими острыми… Страшно смотреть на голодных детей, как они молча поедают все, что им дают, как они просыпаются с запавшими голодными глазами и еле ползут за стол, чтобы поесть снова.

– Вас хорошо кормили?

– Для первых недель было составлено специальное меню: мы ели много вареных овощей, пили горячий чай и бульоны, немного хлеба и никакого мяса.

– Почему?

– Желудок, челюсти и зубы оголодавшего человека не готовы к такой нагрузке сразу. Поэтому сначала надо было набраться сил, а потом уже есть более сложную пищу. Мы на ногах-то еле стояли в первое время, жевать было очень сложно.

Они сидели и молчали какое-то время на лавочке, потом Роман встал.

– Мне нужно идти, извините.

– Могу ли я пойти с вами?

– Думаю, не стоит. Я пойду в курятник, а там не абсолютная чистота. Вы одеты не соответствующе и можете испачкаться. – он кивнул, взял в руки сумку и быстрым шагом пошел прочь.

Анна осмотрела себя и поняла, что выглядит она достаточно странно: летнее легкое платье и грязные от работы в земле руки.

– Пожалуй, стоит привести себя в порядок. – она направилась в женский корпус чтобы переодеться и отмывать пальцы.

В спальне уже никого не было, почти все кровати были заправлены. В раковине туалета она долго отмывала грязь мочалкой, потом быстро переоделась в легкие брюки и рубашку и пошла в курятник.

Она подошла поближе и услышала протяжную мелодию из открытой двери. Слов Анна разобрать не смогла, но голос узнала – пел Роман.

– Здравствуйте, – сказала она громко, чтобы не смущать своим внезапным появлением.

Роман, до этого чистивший пол, обернулся и осмотрел Анну.

– Я вижу, теперь Ваша одежда более подходит к работе. Неужели работать пришли? – усмехнулся Роман.

– Что мне делать? – Анна сделала вид, что не заметила едкого комментария.

Он осмотрелся, но работа была почти закончена.

– Мне осталось рассыпать новую солому, вынести старую и забрать яйца. Я пока вынесу грязное сено в компостер, а Вы рассыпьте новое на пол.

Через десять минут они уже шли на кухню с корзиной яиц. Анна достала из поясной сумки диктофон и включила его.

– Везде будете ходить за мной и все записывать?

– Да, не хочу, чтобы потом кто-то обвинил меня в выдумывании истории. Кроме того, мне будет удобнее работать сейчас с Вами, а потом за столом я смогу переписать все с кассет и сделаю заметки.

– Это Вы молодец, что пришли помогать в приют. Раньше никто из журналюг не додумывался. – Роман слегка улыбнулся.

– Как Вы научились ухаживать за животными и работать в саду?

– Инесса меня научила.

– Всему?

– Чему-то учила она, чему-то другие старшие.

– Да, я читала об этом, но сильно много не нашла. Расскажите о них.

На кухне они отдали корзину, вернулись в сарай, взяли новую и пошли в поле, собирать травы.

– Когда я появился в доме, было шестеро старших, включая Инессу. Это были такие же подростки, которые после эпидемии остались одни в деревнях. Вроде как, она знала их раньше. Первые пару недель их лица мелькали передом мной, и я никого не мог запомнить. Узнавал только Марфу, которая меня первым утром кормила, и Инессу.

– Что вы делали эти две недели?

– Я толком не помню, вроде я болел и долго лежал с температурой. Меня лечили, отпаивали чаем и бульонами, иногда выводили на крыльцо, чтобы воздухом подышал. Через некоторое время я подружился с детьми, которые уже были дома: Константином, Анастасией и Никитой. В итоге оказалось, что в тот день, когда Инесса нашла меня, она забрала еще двоих детей: Степу и Ксению. Конста был самым первым, он уже хорошо восстановил силы, окреп и набрал вес. Анастасию и Никиту нашли вместе за месяц до нас, они пока еще были слабы. Ксения со Степаном оказались немного сильнее меня и уже осваивались. Мы вшестером сидели в детской, рассказывали свои истории и играли. Иногда Конста показывал нам некоторые комнаты дома. Мы находили в них много интересного и часами могли сидеть там.

– В каком смысле их нашли за месяц до вас?

– В начале каждого месяца Инесса и еще несколько старших уезжали на пару дней. Они искали вещи, которых не хватало: одежду и обувь, медикаменты, посуду, инструменты. Пока не наступили холода, они собирали оставшийся урожай. Иногда находили животных, которых тоже забирали с собой. Так в усадьбе появились еще козы, собаки, куры и кролики. Когда ситуация в стране наладилась, они стали ездить в город и сдавать продукты в обмен на все необходимое.

– А до этого не было животных?

– Были. Инесса жила в усадьбе своих родителей. Как потом она рассказала, люди они были богатые и увлеченные. И еще задолго до эпидемии, они увлекались разведением животных, приусадебным хозяйством, и всем, что к этому прилагается. Они нашли старую дачу своих родителей, отстроили большой дом, мастерскую, сарай, баню, скотный двор, развели сад и огород. К моменту эпидемии у них уже была кошка, собака, две козы и с десяток кур. Они читали много книг, чтобы делать все правильно, ну и учили дочь.

– Значит, она и сама могла ухаживать за домом, садом и животными? – Анна собрала очередной пучок люпинов.

– Могла. Но какой интерес жить в таком большом доме одному? Да и физически тяжело это было. Поэтому она собрала своих знакомых и предложила жить и работать вместе. Эту идею поддержали пятеро ее друзей и каждый стал заниматься своим делом. Хотя часто все помогали друг другу. Старшие девушки занимались приготовлением еды, заготовками на зиму, огородом и садом, ухаживали за животными. Инесса готовила, Марфа шила одежду, Алина в принципе следила за животными, вроде ветеринара. Парни занимались ремонтом построек, опиливали деревья, если было нужно. Михаил ухаживал за пчелами, Егор в основном занимался садом, Алексей мастерил мебель.

– А куда все делись потом?

– Разъехались. Когда ситуация наладилась, они смогли заниматься делами по душе. Этот приют открыл наш Егор.

– Правда?

Роман кивнул. Корзина уже наполнилась травами, и они пошли в сторону сарая.

– А когда вы выздоровели, начали работать?

– Нет, особой работы для нас по осени не было. Мы просто следили, как старшие возвращались из леса с корзинами грибов, и тоже хотели пойти погулять. Но из-за слабости наших тел нас никто не брал. И тогда мы собирались в библиотеке, брали большие и тяжелые книги с полок, рассматривали картинки и придумывали свои истории.

– Они собирали грибы?

– О да, в зависимости от сезона мы собирали грибы, ягоды, травы и веники. – Роман обошел сарай и стал развешивать пучки трав в тени. Затем он проверил высохшие пучки, снял их, какие-то перевесил, а готовые собрал в корзину. – Мне надо отнести их наверх.

– А что еще вы делали в ту первую осень? – Анна пошла за ним.

– Иногда Инесса брала нас с собой к печке и показывала, как топить печку и готовить в ней еду. На полке в кухне стояли большие черные чугунки. Она доставала средний из них, он был черный от сажи и пачкал нам руки. Мы брали старые листы бумаги и рисовали на них пальцами. – Роман прислонил лестницу к стенке и стал подниматься на второй этаж с корзиной. – А она доставала картофель, лук и морковь, наливала воды в ведро и вместе с нами мыла и чистила овощи. Со временем она стала давать нам ножи, чтобы мы их нарезали. Мы складывали все овощи в чугунок, добавляли мясо, которое она приносила, соль и ароматные травы. А затем она отправляла чугунок в печку, а нас – на теплую печку, укутывала в пледы и читала сказки. А через час мы все вместе наслаждались невероятно вкусным рагу. Вы пробовали рагу из кролика, которое готовили в печи? – Роман скрылся на втором этаже курятника и вернулся через некоторое время с пустой корзиной.

– Нет, мы готовили на газу и, иногда, в духовке.

– Тогда вы не знали жизни. С хорошей компанией и свежим хлебом это нечто потрясающее! – Роман спустился, закрыл глаза и улыбнулся. – Представьте себе промозглый осенний день, когда сыро и ветрено, а вы сидите у теплой печки и едите рагу. Так вкусно, что весь чугунок заканчивается мгновенно. Все сидят за столом, рассказывают истории и смеются. Мы передаем друг другу свежую булку хлеба, отламываем по кусочку и макаем хлеб в оставшуюся от рагу подливу. Это почти самое вкусное, что можно есть.

– А что самое вкусное? – Анна посмотрела на часы. – Время ужина, пойдемте?

– Самое вкусное – первая еда, которую Инесса давала. У всех нас она была разная, в зависимости от того, что старшие брали с собой в дорогу. Иногда печеные овощи, иногда бутерброды с маслом или банка творога. Но всегда был сладкий мятный чай. – Роман кивнул, и они отправились в главное здание приюта.

Солнце приближалось к горизонту, воздух становился свежее и наполнялся запахами летний трав.

– Она научила вас готовить?

– Мы и сами хотели. Знаете, дети имеют пытливый ум, и все хотят попробовать. Помните себя ребенком? Как хотели помочь взрослому: приготовить, убрать, принести? Все, что делает взрослый, очень хочется делать и тебе самому. Разве у Вас было не так?

Анна наклонила голову набок и задумалась.

– Наверное. Мы пекли пироги, работали в саду и много говорили. Но я думала, это потому что мы девочки.

– Нет, просто ребенок видит пример и хочет ему следовать. В основном.

Они зашли в здание и прошли в столовую, где уже собралось много людей.

– Я и не думала, что в приюте так много людей. – она встала в очередь и взяла себе поднос. Роман встал рядом.

– Приют постоянно расширяется. Сначала это было старое здание сельской школы, которому починили крышу, отремонтировали подвал и этажи. Раньше мы принимали всех бездомных на первом этаже, а в подвале у нас была только столовая и кухня. Про приют узнавали все больше людей, и мы смогли расширяться: отремонтировали второй этаж и в большой комнате, где сейчас библиотека устроили общую комнату для всех пришедших. Постепенно, сначала своими силами, а потом и силами всех приезжих, мы закончили ремонт третьего этажа. В итоге теперь в подвале прачечная, кухня, столовая и кладовки для инструментов, закаток, свежих овощей и фруктов. На первом этаже медицинский кабинет, архив, актовый зал. На втором этаже находится наша библиотека, а на третьем – личные комнаты администрации приюта. Потом благодаря пожертвованиям и продаже наших продуктов, мы собрали деньги и общими силами построили новое жилое здание. В итоге, за 15 лет, мы смогли собрать деньги для постройки сараев, двух жилых зданий и нескольких скотников. И открыли несколько приютов по всей стране.

– Вы тоже живете в административном здании?

– Нет. – Роман взял себе две тарелки.

– Почему же?

– Даже не знаю, как Вам объяснить. Думаю, Вы знаете, что в детской деревне мы спали в общих комнатах. Девчонки в своей, мальчишки в своей. Когда мы только начинали строить приют, мне дали свою комнату, но я не смог спать там. Каждую ночь я просыпался от удушающей тишины и уходил в сад, если было тепло, или на кухню во время холодов. Я не могу спать в абсолютной тишине – в моей жизни это был плохой знак. Мне гораздо проще уснуть, когда кто-то рядом ворочается, храпит или бубнит.

Они отстояли в очереди и подошли к раздаче еды. На ужин были макароны, картофель, рыба, курица и несколько салатов. Анна выбрала макароны с рыбой, а Роман курицу, картофель и овощи. Они взяли по стакану компота и сели за небольшой столик у окна. Роман быстро доел свою порцию и убежал со словами о том, что животные сами себя не покормят. Когда Анна доела, то снова попыталась найти своего куратора, но так и не смогла. Тогда она отправилась в жилое здание, переоделась в майку и шорты для сна и легла спать. Кажется, она заснула сразу же, как ее голова коснулась подушки.

Понедельник.

Утром Анна проснулась от шуршания в комнате и в первый момент не поняла, что происходит. Она открыла глаза, посмотрела на часы и догадалась, что работники кухни готовятся к новому рабочему дню. До ее будильника оставался еще час, но уснуть она уже не смогла. Анна приняла душ, надела брюки и вязаную кофту поверх футболки, чтобы не озябнуть, взяла поясную сумку со всем необходимым и вышла в сад. Было еще свежо, на траве блестела утренняя роса. Анна медленно прошлась по дорожке и села на скамейку, зевнула, потянулась и стала рассматривать растения в саду. Она смотрела на утренний сад и думала о тех детях, которые росли вместе с Романом, об их мечтах, надеждах и страхах. Обидно осознавать, что чьим-то мечтам так и не суждено сбыться. Между цветов грациозно прошла серая кошка, где-то в кустах пели птицы, а на птичьем дворе возвещал приход утра старательный петушок. Утро было прекрасным, и Анна совершенно не хотела что-то менять.

– Доброе утро, ранняя пташка. – услышала она рядом знакомый хриплый голос.

– Доброе утро, – она зевнула и посмотрела на Романа. – Вы так рано встаете?

– Привычка – вторая натура. Мы жили по распорядку дня. Это помогало работать усерднее.

– Почему Вы так думаете?

– Потому что ты знаешь, что на определенную работу дано ограниченное количество времени. И делать ее надо так, чтобы потом не переделывать, и при этом быстро, чтобы еще успеть отдохнуть или заняться чем-то интересным. Распорядок дня, хоть и кажется рутиной, но это очень полезная штука.

– Понятно. Я вчера снова потеряла Вас.

– У нас много животных, надо успеть всех загнать домой и накормить.

– Расскажите мне как, и я буду помогать.

– Хорошо. Как на счет чая? – он сел рядом и достал из тканевой сумки термос.

– Вы всегда носите с собой термос? – засмеялась Анна.

– Просто я люблю вставать рано утром и сидеть на этой лавочке с чаем.

– Это ваш особый утренний ритуал? – Анна взяла в руки стакан с горячим чаем и отпила немного.

– Да, традиции – это то, что помогает укрепить отношения в семье, поддерживать уют и давать силы. Это успокаивает в моменты страха и дает надежду в моменты слабости. – он вздохнул. – А потом ты так к ним привыкаешь, что это уже неотъемлемая часть тебя самого. У Вас наверняка есть свои традиции.

– Если честно, я не знаю. – Анна пожала плечами.

– У нас было много приятных традиций: распорядок дня, дежурства, блинчики по субботам и еще много всего. Инесса будила нас в 7 часов и вела умываться. Летом мы умывались на улице – это отлично бодрит. Потом мы все вместе делали зарядку. Сначала она говорила, что так мы скорее восстановим силы, а потом мы привыкли и делали упражнения сами. В 8 часов у нас был завтрак, который готовили дежурные. После завтрака мы распределяли дела на день и уходили работать. В 2 часа у нас был обед, но до него мы перекусывали: иногда дома, иногда брали еду с собой. После обеда читали, писали дневники и снова шли работать. В 16:30 перекус, в 18:30 ужин. В 21:30 дети шли спать. Для очень голодных всегда находился стакан молока перед сном.

– У вас были дежурные?

– Не сразу, но Инесса поняла, что нас очень много, и готовить постоянно только одному человеку было очень сложно. Поэтому старшие ввели дежурства. Сначала трое младших дежурили со старшими, а когда мы подросли, то сами стали дежурить парами. Дежурств было два. На домашнем надо было вставать на час раньше остальных, приготовить на всех завтрак: мы каждый день варили разные каши. Еще надо было нарезать хлеб, заварить чай, достать творог, варить или жарить яйца и сервировать стол. Если день предполагал поход в лес, то нужно было собрать всем перекусы. После еды нужно было убрать все продукты, вымыть стол и начать уборку по дому. Мы заправляли кровати, подметали, мыли полы, выбивали половики, готовили обед. В свободное время мы могли читать книги, вязать или вышивать. Но еда всегда должна быть вовремя. На обед и ужин всех нужно было позвать, а потом убраться снова. На втором дежурстве нужно было ухаживать за животными. Утром выпускали кур на улицу, коз доили, собак, кошек и кроликов кормили. Нужно было убрать все вольеры, вычесать шерсть у собак, собрать яйца у кур. С козами шли гулять и заодно собирали веники на зимнее время или косили траву кроликам. В общем, работы было много.

– Она вас заставляла? – спросила Анна после некоторого молчания.

– Вы все еще ждете, когда я начну рассказывать про злую ведьму Инессу? – засмеялся Роман.

– Немного. Вы сами рассказали свои страхи, да и конец истории я знаю.

Роман вздохнул и немного помолчал.

– Нет, она нас не заставляла. Во-первых, дети имеют невероятно живой ум и много энергии, которые нужно ежедневно тренировать, испытывать, тратить. А во-вторых, дети, пережившие голод, никогда больше не хотят голодать. Старшие говорили нам как собирать и сохранять урожай, как готовить на такую ораву, и мы старались изо всех сил. Вы когда-нибудь видели голодных детей? Я говорю сейчас не только о том чувстве голода, когда вы долго не ели, нет. Мы были голодны до внимания, общения, игр, объятий, детства, наконец! Инесса могла просто посмотреть куда-то, и мы уже мчались, чтобы принести ей это. Первый год мы были так голодны до всего, что она нам давала, что даже не хотели ложиться спать. Мы в один голос уговаривали ее прочитать еще страничку, а она смеялась, называла нас голодным племенем и читала еще одну. А потом еще одну, и еще.

– У нее были любимые дети?

– Я не знаю, я никогда не чувствовал себя обделенным. Когда мы были еще совсем маленькими, она старалась везде нас водить с собой или с другими старшими. Так мы узнавали много нового о животных, их распорядке дня, правилах кормления, уборке, приготовлении еды. Конечно, сложно заниматься делами, когда за тобой бегают сразу только детей. Поэтому она объединяла нас в группы каждое утро и распределяла между взрослыми. С каждым взрослым оставалось всего лишь трое младших, поэтому было проще. Мы никогда не оставались одни и мы никогда не соперничали друг с другом.

– Чему вы учились?

– Разному. Очевидным вещам, если так подумать. Но для нас они не были такими уж очевидными тогда. Первое, чему она учила нас той зимой, это зашивать дырки. Мы так часто рвали одежду, что ее просто не хватало. С девочками оказалось немного проще – сшил юбку и ходи гуляй, а у нас штаны и рубашки. Каждый из нас научился заботиться о своей одежде и обуви.

– Я не думала об этом таком масштабе. Вас было 18, это ведь сколько штанов, сапог, рубашек…

– А никто и не думает об этом, пока не столкнется вплотную. Прибавьте к этому еще шесть взрослых и непрекращающийся поток гостей. Инесса с остальными взрослыми рассчитывали количество продуктов, рабочего инвентаря, одежды и обуви и еще много всяких вещей. Представьте: на завтрак мы варили сразу три десятка яиц, потому что кто-то ел по одному яйцу, а кто-то – два. В обед мы варили две кастрюли супа и готовили очень много вторых блюд. Зубных щеток было 24, плюс запас, если потом не сможем найти и купить. Первой зимой у нас в прихожей везде стояла обувь, пришлось Егору с Алексеем делать новые полки. А сколько платков на голову? А если погода меняется, то сколько сразу и одежды, и обуви… Мы иногда не все шли работать не потому, что кто-то не мог, а потому что лопата сломалась или грабли потерялись. Нам просто было нечем.

– К вам приезжали гости?

Постепенно безмятежное утро становилось более суетливым и шумным. На улицу стали выходить люди, часть сотрудников ушли выполнять свои обязанности по кормлению животных. Пение птиц стало более приглушенным, а разговоры людей – громче.

– Постоянно. Дом был большой, поэтому места всем хватало.

– Но почему вы пускали гостей? Ведь вы не знали этих людей, да и после всемирной пандемии…

– Это были или какие-то друзья, или родственники, или знакомые друзей, которым нужна была помощь. Мы кормили их едой, помогали решить разные вопросы, делились опытом, а они выполняли полезную работу по саду, огороду или дому.

– Например?

– В первый год у нас был парень, который занимался с нами чтением и письмом. На второй год к нам приехала одна женщина, которая научила девочек вязать шапки и носки. Она привезла старую книгу для домохозяек, из которой мы потом брали рецепты. Еще приезжал сын печника, который помог отремонтировать печь, объяснил, как это делать потом. Периодически заезжали врачи, психологи или соцработники. Много разных людей было.

– Вы любили приезжих?

– В общем да. Они садились вечерами за чаем и рассказывали свои истории о другом мире, о том, с каким трудом они добирались к нам и как рады находиться тут. Очень многие говорили о жизни до заражения. Нам сложно было представить, что когда-то не было голода, что у детей были родители.

На улицу из главного здания вышла Василиса и помахала Роману рукой.

– Засиделись мы с Вами, время завтракать! – воскликнул он и бодро поднялся.

На завтраке было три вида каш: пшеничная, гречневая и овсяная; вареные яйца, творог, сыр, хлеб и вареная курица. Из напитков были разные чаи, а также какао, кофе и молоко. Роман и Анна выбрали себе еду и сели за стол.

– Кого из детей привезли после вас?

– В октябре привезли сразу семерых: Митю, Сандру, Михаила, Анну, Ивана, Елизавету и Александра; в ноябре – Олесю, Светлану, Катерину и Богдана; в декабре только Сергея.

– Вы всегда называли друг друга полными именами? Это немного странно.

– Не всегда. Митю никто не называл Дмитрием, а Сандру – Александрой. Мы называли друг друга так, как каждый того хотел. Понимаете, это за историей моего имени стоял брат, который не дотерпел еще одну ночь. Кто знает, что скрывалось за их именами? Для нас они были священны, и мы это уважали. Кстати, я забыл вас спросить о Вашем имени. Как хотите, чтобы я Вас называл?

– Анна.

– Договорились, Анна. А меня называйте Романом. Я буду признателен, если при каждом обращении ко мне мы будем вспоминать моего старшего брата. – Анна кивнула.

– А почему в январе никого больше не привезли?

– Они не нашли. Инесса обнадеживала нас, что все дети уже нашли себе дома. Но будем честны, с такой осенью и голодом мы еле выходили Сергея. Возможно, остальные дети уже просто умерли. Нам могли просто не рассказать.

Анна молча ковыряла ложкой свою пшеничную кашу. Хотелось бы верить в лучшее, но все знали историю: дети, которые не нашли себе дом до первой зимы после эпидемии, не выжили. Осознавая всю ситуацию, она была удивлена, как Сергея вообще нашли в декабре живым.

– Расскажите про ваш первый год.

Роман улыбнулся, отставил пустую тарелку и начал чистить вареные яйца.

– Мы были большой и шумной компанией. Представьте себе! В доме сразу 24 человека. Новенькие восстанавливали свои силы и набирали вес, мы все чаще играли все вместе у теплой печи под чтение книг. Постепенно мы привыкли к расписанию, больше помогали по дому и чаще гуляли на улице. Выдалась очень снежная зима, и мы почти каждый день играли в снежки, построили вместе со взрослыми горку, с которой катались. Знаете, это был самый волшебный и беззаботный год. Мы вдруг осознали, что можем жить и жить спокойно и счастливо. В начале февраля Инесса привезла к нам нового гостя: молодого высокого парня. Он был худой, с бледной тонкой кожей и серыми глазами. Но эти глаза загорались, когда он с нами занимался. Именно он занимался с нами чтением, письмом и математикой.

– А больше никто из старших не занимался?

– Ну знаете, у нас было не школьное обучение, мы учились на практике. Считали животных и сколько нужно запасать еды для них, сколько нужно поставить тарелок на стол перед обедом, достать ложек.

– А читать?

– Сначала нам читали взрослые, а мы просто рассматривали картинки в книгах. Иногда мы сами доставали книги, и кто-то из нас читал или придумывал свои истории. А тот парень рассказал нам про буквы, как их читать, и какие восхитительные истории можно узнать из книг.

– Расскажите о нем, как его звали?

– Я не помню. – Роман задумался и покачал головой. – Зимними вечерами после ужина он усаживал нас на ковер в общей комнате и читал истории, иногда рассказывал свои. Он рос с мамой, бабушкой и двумя младшими сестрами. Жили они в небольшом селе, не богато, поэтому бабушка и мама работали, а он сидел дома с сестренками, учил их тому, что знал сам. Когда они могли, то ходили в школу, где работало всего две учительницы. Одна из них старалась всячески заинтересовать детей: они лепили, рисовали, читали книги и много разговаривали. Но в холодные зимы школа не работала, осенью нужно было собирать урожай, летом работать на огороде, а весной готовиться к новому рабочему сезону. Тогда он решил стать учителем в сельской школе, чтобы у детей всегда была возможность учиться. В деревне его за это осуждали, но, когда прошла эпидемия, он смог воплотить свою мечту. Он стал ездить по деревням и помогать обучать детей.