Они катались по ночному городу около часа, пока, наконец, не остановились около планетария. Домбрылыч по всем законам романтических историй решил показать Кате звезды.

– Мы закрыты! – буркнул сонный сторож, неуклюже отворив дверь после громких стуков.

– Мы завтра утром улетаем в Германию. Лечиться от рака, понимаете?– в Катиных глазах стояли неподдельные слёзы, – Я, может, никогда этих звёзд не увижу… больше…

"Вот актриса, точно!"– подумал Домбрылыч.

– Мы одним глазком, никто не узнает… – подыграл он ей.

Сторож помялся, помялся и пустил. Показал, что и как. Куда смотреть и так далее. Катя замерла, глядя в телескоп. Домбрылыч стоял рядом, всем телом ощущая притягательную силу, исходящую от этой девушки.

– Посмотри, как красиво! – шепнула Катя, уступая ему телескоп. Домбрылыч смотрел, но не видел. Его мысли были заняты Катей. Он улавливал её мирное дыхание рядом, её запахи, лёгкое касание её руки…

Катя всхлипнула вдруг. Домбрылыч повернулся и увидел, что она плачет.

– Эй, ты что?

– Спасибо! – Катя прижалась к нему, обняв – Я никогда не была в планетарии…

И тут Домбрылыча понесло, будто прорвало внутреннюю лавину. Его губы ловили Катины слёзы с глаз, щёк, губ… Катя не сопротивлялась, отдаваясь его поцелуям всецело, и даря свои в ответ.

Их прервал сторож, кашлянувший в темноте.

– Жалко девку… Ну-ну, не надо плакать. Авось, вылечат, не помрет.

А они уже и забыли о своём мелком вранье.

Возвращались к жилищу Домбрылыча молча и пешком. Оба предполагали неизбежный финал расставания. Одинокая пустая улица, одинокий фонарь, одинокие в душе люди, идущие рядом…

Домбрылыч вдруг остановился.

– Нет!

– Что нет?

– Ты туда не вернешься! Ты не должна работать в этой сфере! И если надо будет, я прибью этого Борзого и любого, кто тебя тронет!

– Дурак. – сказала Катя. – Не боишься в тюрьму сесть?

– Не боюсь