Раз в неделю мы с сыном занимались экстремальными видами спорта – устраивали заезд на сверхскоростных дребезжащих маршрутках от пункта "дом" до пункта "дом бабушки". Обычно мы заплывали в автобус вместе с дикой рекой из людей, а на нужной остановке автобус брезгливо выплевывал нас на улицу, как шелуху от семечек.

В тот солнечный летний денек было непривычно тихо и спокойно. Сын сел у окна, я рядом. Оба посредством наушников телепортировались в волшебный мир музыки. Идиллия длилась недолго.

Уже на следующей остановке пазик, кряхтя и важно переминаясь сбоку на бок, набился битком, и в мой беззащитный висок то и дело тыкались выпуклости стоящих пассажиров, а голые мои колени кто-то все время колол острыми углами пакетов и сумок. Блаженствовать от музыки при таком дискомфорте было невозможно. И тут на мое спасение на одной из остановок вошла тетя-шкаф, загородив меня крепкой стеной от жестокости мира. "Ура! "-мысленно улыбнулась я и приготовилась дремать. Зря надеялась. Тетя-шкаф доверчиво положила свою необъятную гирю-грудь на мое правое плечо и пробасила, кивая в сторону сына:

– Может, мальчик уступит мне место?

Нет, вы не подумайте! Я учу сына уступать место пожилым, беременным, инвалидам и матерям с детьми на руках (собственно, меня учили также). Но тетя-шкаф ни под одну из этих категорий не подходила. Скорее она была из разряда "борща на скаку настрогает, пельмень одной левой согнет".

Я с опаской оглядела салон автобуса, больше похожий на бетономешалку из давящей людской массы и представила 146 см неокрепших детских косточек и хрящиков в этой безжалостной трясущейся махине. Моя шея после ДТП тоже не простила бы мне неоправданного героизма. Материнский инстинкт и чувство самосохранения переселили принципы воспитания.

-Сядь ко мне на колени, тетя хочет сесть… – обратилась я к сыну.

Сын смерил взглядом тетю-шкаф и посмотрел на меня с недоумением, однако послушался. Оставшийся час поездки мои колени испытывали перегрузку в 34 кг отборной человечинки, плюс рюкзак, плюс планшет с наушниками.

С тех пор я полюбила такси.

Старый шкаф

На заброшенном чердаке многоквартирного жилого дома жил да был платяной шкаф. Краска на его деревянных боках давно облупилась, дверцы скрипели и еле держались на ржавых петельках. Зеркало на одной из дверок треснуло и запылилось.

Шкаф не помнил, как оказался на чердаке, и давно ли он там стоит, зато помнил мальчика лет шести с невероятными голубыми глазами и смешными вихрами русых волос. Мальчик часто прятался в шкафу, когда ругались его родители. Шкаф замирал, когда слышал, как отчаянно бьется сердечко маленького человека, но не знал, чем помочь. Он лишь крепче сжимал дверцы, чтобы мальчику было теплее и не так страшно внутри.

Где этот мальчик теперь? Что с ним? Шкаф грустил и поскрипывал дверцами. Неизвестно, сколько прошло времени, но однажды на чердак пришли какие-то люди. Они измерили шкаф линейкой вдоль и поперек, а на следующий день забрали его к себе домой.

Мужчина починил дверцы и обновил зеркало. Женщина – покрасила шкаф свежей краской и покрыла лаком для дерева. После шкаф стоял у стены, сиял и не понимал, за что ему такое счастье.

В один из вечеров шкаф услышал топание маленьких ножек по полу. "Мой мальчик!" – подумал шкаф и растрогался, предвкушая встречу, но это была девочка лет четырех с задорными ямочками на щеках. Девочка быстро залезла в шкаф и притихла.

В коридоре раздались тяжелые мужские шаги. Шкаф в страхе сжал дверцы, чтобы уберечь свое маленькое сокровище. Мужчина резко зашел в комнату, заглянул под кровать, за шторы и подошел к шкафу. Шкаф замер, привычно ожидая удара и треска разбитого зеркала.

Но мужчина лишь осторожно приоткрыл дверцы:

– Ага-а! Нашел! Иди ко мне, принцесса моя!

Девочка счастливо захохотала, а мужчина подхватил ее на руки, переодел, уложил в постель и нежно поцеловал в лоб.

– Приятных снов, милая!

Посидев на краю постели и подождав, пока девочка уснет, мужчина снова подошел к шкафу, всмотрелся в зеркало и пригладил ладонью выбившуюся русую прядь волос.

И тут шкаф заметил знакомые голубые глаза… они слегка потемнели, в их уголках наметились мелкие морщинки, но шкаф узнал их!

– Ну, здравствуй, старина! – шепнул мужчина, прижавшись лбом к прохладной поверхности зеркала – Ты охраняй ее, хорошо?

"Хорошо! Обещаю"– подумал счастливый шкаф и держал свое обещание еще много-много лет.