Серое платье

Во время представлений Мата Хари всегда выглядела в ярких индийских нарядах очень привлекательно, особенно в тот момент, когда она полностью оставалась без них. Исполняя эротические танцы в обнаженном виде и посвящая их по легенде Шиве, танцовщица быстро стала объектом мужского вожделения.

Многие женщины завидовали ее таланту покорять сердца, многие из них все отдали бы за ее красоту и сексуальность. Однако сама Мата Хари распорядилась своим даром совершенно безобразно, как избалованный ребенок с новой игрушкой. Она с легкостью могла отдаться первому встречному, но при этом отказать уважаемому джентльмену из прихоти. Мата Хари стала знаменитой куртизанкой, которая за интимные услуги брала деньги, которые позже проигрывала в карты.

Однако несмотря на свое поведение, она все равно оставалась притягательной и желанной для мужчин. И вплоть до своего расстрела за шпионаж в 1917г. она не испытывала нехватки ни во внимании, ни в выступлениях, ни в мужчинах, ни в деньгах.

Санкт-Петербург, 2001год.

Уезжая из дома, в котором провела все детство и отрочество, Эмма оставила в нем большинство своих горьких воспоминаний. Смотря через тонированное стекло своей машины на скрывающийся за горизонтом особняк, она будто впервые в жизни вдохнула свежего воздуха, предвещающего перемены, обновления и свободу. Однако, как бы сильно Эмма не старалась все забыть, самым большим напоминанием о прошлом оставалась фамилия. Вместе с нею она приобрела не только богатство и связи, но и клеймо человека, которого ненавидела, человека, который сделал ее жестокой и коварной, человека, так теперь похожего на нее саму.

Глава 2

Екатеринбург, 2006 год.

– Чудаков никто не любит, – спокойно сказала Эмма, складывая в стол тетради, уже давно лежавшие без дела и изрядно покрывшиеся пылью. – Их сложно понять, их поведение не вкладывается в рамки признанного. А то, чего люди не понимают, они предпочитают обходить стороной. Хотя, скорее всего, в глубине души многие им завидуют. Завидуют их индивидуальности, завидуют тому, что чудаки выделяются из толпы, из той серой массы, к которой большинство и принадлежит.

– Может быть, тебе просто так кажется? – спросил Костя и, широко раскинув руки, облокотился на спинку дивана, после чего морально приготовился к философской беседе. – Я, например, не слышал в твой адрес никаких издевок, хоть какая-то «чудинка» в тебе и вправду есть.

– А кто может мне сказать хоть слово, если в ответ получит десять? – удивившись непониманию собеседника, четко сказала Эмма и повернулась к нему лицом. – Кстати, твоя поза наглядно демонстрирует открытость по отношению ко мне. Спасибо.

– Какая глазастая! Все-то ты видишь, – улыбнулся Костя и, смотря в пол, кивнул своим собственным мыслям.

– О чем ты только что подумал? Надеюсь, о чем-то неприличном? – мягко произнесла Эмма и улыбнулась своей красивой белоснежной улыбкой.

– Подумал о том, что ты необыкновенная девушка, я никогда не встречал таких, – признался Костя. – Что-то есть в тебе такое…

– Таких, как я, не любят по-настоящему, потому что не принимают и не понимают.

– Таких, как ты?!

– Да. «Таких, как я, увы, не любят.

Таких, как я, увы, не ждут.

Таких, как я, всего лишь губят.

Сердца таких жестоко жгут…»

– Еще и стихи пишешь?

– Не я. Есенин. Не самое, конечно, его удачное произведение, но мне оно почему-то запомнилось…

– Но я же тебя люблю, – шутя возразил Костя.

– Ты меня хочешь, это разные вещи. Как ни странно, ради своей похоти мужчины могут сделать намного больше, чем ради любви, – совершенно серьезно произнесла Эмма и подошла к большому настенному зеркалу, богато украшенному большими яркими камнями. – Даже жениться. И ты не исключение.

– Прости, но я не думаю, что… – немного приподнялся Костя, но, засмущавшись, так и не смог найти подходящих слов.

– Не волнуйся ты так, даже я не могу строить таких далеких планов, – с веселой интонацией в голосе сказала Эмма и, поправив оборку на своем неприлично коротком ярко-красном платье, без какого-либо подтекста улыбнулась собеседнику.

– Честно говоря, я до сих пор не могу привыкнуть к твоим странным шуткам, – с облегчением сказал Костя и вновь принял удобную ему позу. – Нет, чувство юмора у тебя, конечно, хорошее. Просто по тебе не всегда видно, шутишь ты или говоришь всерьез.

– Юмор у меня даже тоньше моих колготок, – быстро ответила Эмма и указала на свои ноги, продемонстрировав при этом дорогие красные туфли.

– Например, как твоя талия, – очень мягко произнес Костя, смотря прямо на предмет разговора.

– Да ты просто мастер обольщения, – открыто рассмеялась Эмма, после чего села на диван и поцеловала того в щеку. – Это тебе авансом. Думаю, что ты сможешь придумать какой-нибудь менее приторный комплимент.

Неправильно растолковав намек, Костя наклонился к губам своей собеседницы, после чего получил пощечину.

– Зачем ты это сделала? – удивился тот. – Можно было и просто сказать…

– Неожиданно захотелось сделать для себя что-то приятное. Тебе не понравилось? – совершенно не испытывая чувства неловкости, спросила Эмма, улыбнулась и продолжила: – Мне извиниться?

– Нет, просто это как-то уж слишком неожиданно, – немного успокоившись, ответил Костя. – Наверное, именно это качество и отличает тебя от многих других девушек. что-то мне подсказывает, что я запомню тебя надолго…

– Не сомневайся, все будет именно так, как ты и сказал, – произнесла Эмма с какой-то слишком уверенной интонацией в голосе, при этом в ее глазах появилась дьявольская искра. Однако затем девушка резко встала с дивана и неожиданно попросила своего собеседника покинуть ее квартиру, сославшись на плохое самочувствие. Костя не настаивал на том, чтобы остаться, отчего, попрощавшись, быстро ушел.

Единственное, чем Эмма никогда, толком, не интересовалась, было чужое мнение. Именно поэтому она могла в любое время высказать свою точку зрения, сообщить о своих желаниях или сделать что-нибудь очень непредсказуемое. Все, кто был знаком с Эммой, считали ее странной, чудаковатой, но при этом не похожей на других девушек, и на то были свои причины.

Переехав в Екатеринбург всего лишь несколько недель назад, она практически сразу сумела обратить на себя внимание. Самой большой страстью в ее жизни был красный цвет, в котором Эмма всегда появлялась в клубах, на улице, барах, ресторанах или просто находясь дома в одиночестве. Она была двадцати пятилетней красивой блондинкой невысокого роста, обладающей удивительного оттенка зелеными глазами, поэтому даже перебор в яркости внешнего вида был ей к лицу. Ее тонкую талию и большую грудь практически всегда облегали красивые платья, корсеты, майки, рубашки с разнообразными и очень нестандартными изображениями на них, причем все это было исключительно красного цвета. За то время, пока Эмма осваивалась в этом новом для нее городе, многие другие его модницы вообще перестали носить вещи этого цвета. С одной стороны девушки желали быть особенными, а с другой – никому не хотелось иметь ничего общего с приезжей выскочкой и ее экстравагантными нарядами.

Ко всей своей яркости Эмма была очень высокого самомнения и всегда сама о себе говорила следующее: «Меня можно любить или ненавидеть, но равнодушных по отношению ко мне нет и никогда не будет». В общем, ей нравилось шокировать общественность как своим поведением, так и огромным количеством одежды и аксессуаров. Казалось, у этой девушки не было ни забот, ни обязанностей, ни проблем, так как на людях она всегда была яркой, красивой, веселой, жизнерадостной и общительной. Однако в действительности все было совсем иначе, просто Эмма осознавала, что рассчитывать она могла только на себя. Если же кто-то интересовался ее проблемами, то она отвечала всегда одинаково: «А мой вид вам разве не говорит о том, что у меня нет проблем?!» Эмма знала, что все вопросы личного характера задаются мало знакомыми людьми из праздного любопытства и для того, чтобы услышать что-нибудь годное для сплетен. Однако самый распространенный случай интереса к чужим проблемам вызван желанием самоутвердиться за счет чужих неудач. И даже, если кто-то действительно захотел бы оказать какую-либо поддержку, Эмма все равно ее не приняла бы, потому как жалость, по ее мнению, убивала всяческое уважение.

Сняв в Екатеринбурге довольно просторную квартиру, она сразу же переехала в нее со своей домработницей, которая отличалась крайней неприветливостью и, несмотря на юный возраст, отпугивающей внешностью. Эмма была умной девушкой, именно поэтому постоянно вела учет своих доходов и расходов, доверяя прислуге лишь готовку еды, уборку комнат и исполнение любого другого физического труда.

Город, в который она собиралась переехать, выбирался не слишком-то тщательно: она с закрытыми глазами тыкала пальцем в карту. Первый раз ее палец, увы, опустился на реку, а уже второй раз – на далекий от столицы город Екатеринбург. Здесь, конечно, не так выпячивалась элита и «золотая молодежь», как, например, в Санкт-Петербурге, однако ежедневно по нескольку раз посещая все известные местные заведения, Эмма начала примечать одних и тех же людей. Она знала, что надолго в этом городе не останется, поэтому пыталась выжать из него все в максимальном размере.

Эмма быстро положила глаз на сына владельца сети ресторанов и гостиниц, Константина Осипова, который являлся одним из самых богатых людей этого города, не считая, конечно, его отца, матери и еще нескольких родственников. Большого выбора в Екатеринбурге как женихов, так и невест не было, поэтому Эмма совершенно не удивилась тому, что двадцатипятилетний Костя начал за ней ухаживать. Однако не только он пытался покорить ее сердце, этим в свое свободное время занимались и все другие мужчины города, причем в это число входили как свободные, так и уже женатые.

И, несмотря на то, что кроме шуток, веселого разговора или интересных бесед, Эмма не позволяла себе ничего лишнего, женщины все равно считали ее чьей-то любовницей или просто шлюхой. Однако, несмотря на свой вульгарный вид, она совершенно не была распущенной, вот только этот факт для многих мало что значил: мнение большинства городских сплетниц быстро стало всеобщим. Мужчинам же было все равно, каждый из них пытался завладеть Эммой, не в силах сопротивляться какому-то буквально животному инстинкту. При этом никто не мог понять, почему такая необыкновенно красивая девушка как она решила переехать в этот далекий от столицы город.

Облюбовав самые элитные места, Эмма стала для многих долгожданной фигурой. Однако, она знала, что в любом высшем обществе, врагов всегда больше, чем друзей, поэтому отношения заводила только ради выгоды.

– Прости, что я мешаю тебе разглядывать здесь всех, но я задам вопрос, – как-то в одном из ночных клубов поинтересовалась семнадцатилетняя официантка Рита. – А почему ты постоянно носишь красные вещи? У тебя проблемы с фантазией?

– Я просто всю свою одежду подбираю под цвет летнего полуденного неба, – спокойно ответила Эмма и с радостным выражением лица направилась к одному из знакомых мужчин, оставив официантку в недоумении.

Рита была одной из тех незатейливых девушек, самым большим достижением для которых, зачастую, становилось умение считать до десяти и писать собственное имя. И если бы она сама признавала собственную глупость, Эмма не стала бы ей на это указывать. Но нет, кроме наличия низкого интеллекта, Рита была хитрой и злой, отчего буквально так и напрашивалась на «комплименты». Вот и сейчас она, оставшись в одиночестве, задумалась над нелогичными словами, пытаясь хоть что-то понять и найти самый умный ответ.

А тем временем Эмма уже находилась в кругу мужчин, обсуждая с ними что-то веселое. И тут кто-то легонько постучал ей по спине, обернувшись, она увидела Риту, которая с гордым видом произнесла:

– Между прочим, в полдень небо синее, голубое или, когда идет дождь, серое, но уж точно никак не красное.

– Вообще-то я имела ввиду африканское небо, – без тени сомнения произнесла Эмма и, вновь поставив свою собеседницу в тупик, опять влилась в общий разговор. Каково же было ее удивление, когда через десять минут Рита вновь подошла с гордым видом:

– Между прочим, небо везде одинаковое. Я узнавала из надежных источников, а они мне никогда не врут.

– Многоуважаемая девушка, – с абсолютно серьезным лицом начала Эмма, пристально глядя на собеседницу, – мне хотелось бы сказать…

– Маргарита, если можно, – перебила ее та и задрала к верху нос как маленький ребенок, показывающий свою взрослость. Несмотря на то, насколько Рита в этот момент выглядела глупо, нелепо и смешно, Эмма сохраняла самообладание, чтобы не нагрубить ей.

– Простите, конечно же, Маргарита, – очень задумчиво произнесла она, едва сдерживая улыбку. – Но ваши надежные источники, должно быть, не знают, что ровно в полдень небо над Африкой становится ярко-красным, как моя, кстати, одежда. И это длится не больше минуты, поэтому не многие могли стать свидетелями такой красоты.

Не найдя подходящих слов, Рита развернулась и направилась к стайке своих подруг, а Эмма как всегда принялась очаровывать мужчин всех возрастов, разного материального положения и статуса. Судя по тому, что больше Рита не подходила к ней с глупыми вопросами, некие «надежные источники», должно быть, и сами неплохо посмеялись над глупостью семнадцатилетней девушки.

Эмма обладала очень редкими качествами и, как следует делать, охотно ими пользовалась, находясь в любых обстоятельствах и с разными людьми. Однако чаще всего она пользовалась умением бравировать всеми известными словами и словосочетаниями, причем так, как никто другой.

– Грамотная и умная речь – это самое большое чудо человечества и его самое большое оружие, – частенько говорила она, скрывая очередную правду за бесконечной туманностью ненужных фраз.

Дома Эмма находилась довольно редко, посещая то одного кавалера, то другого. Все хозяйство, конечно же, лежало на преданной ей домработнице по имени Катя, которая отличалась своим трудолюбием и душевной добротой. И, несмотря на то, что они были уже ни один год вместе, она никогда не позволяла себе перейти границу между дружбой и подчинением. Катя в какой-то степени даже восхищалась Эммой, обычно безоговорочно прислушиваясь к каждому ее совету. Однако она была лишена всякого чувства зависти по отношению к своей хозяйке, несмотря на то, что причин у нее для этого было больше, чем достаточно.

– Только, пожалуйста, ни с кем не разговаривай, – однажды попросила Эмма свою служанку. – Тем более обо мне, пускай люди думаю, что хотят.

– А с кем же мне тогда общаться, если ты подолгу где-то пропадаешь, – обиженно произнесла та. – Все-таки я тоже живой человек со своими желаниями и запросами, хоть и не такими большими, как твои.

– А что тебе еще надо? – в недоумении спросила Эмма и уткнулась в какие-то бумаги и счета. – По-моему, я даю тебе все, что требуется.

– Может быть, мне хочется выйти замуж, – смущенно сказала служанка и опустила в пол глаза. – Пока я еще не состарилась, конечно.

– Я глубоко сомневаюсь, что с такой внешностью у тебя будут поклонники, – рассмеялась Эмма и уставилась на собеседницу. – Были бы у тебя хотя бы деньги, а так…

– Но вот одна моя давняя подруга…

– Да-да, помню! Ты мне эту историю рассказывала уже раз двадцать! Твоя подруга, очень толстая и очень некрасивая, вышла замуж и уже родила близнецов, при том, что ты внешне намного лучше нее. Конечно же, увы, я помню эту историю. Но только снова и снова ты упускаешь тот факт, что ее муж был еще более некрасивым и старым, чем она, а про материальную обеспеченность я вообще молчу!

– А мне, может, большего и не надо, – совсем расстроилась Катя и нервно начала теребить подол своего платья.

– Нет уж, моя дорогая! Ты достойна большего! Да, ты некрасивая и нищая, но, если первое исправить уже невозможно, над вторым мы с тобой хорошенько поработаем.

– Ай, ты мне это уже неоднократно говорила, а я все также одинока, – тихо пожаловалась служанка.

– Я не могу тебя понять, – развернувшись на стуле, сказала Эмма и уставилась на разговорившуюся служанку. – Разве тяжело выполнить одну мою просьбу о том, чтобы ничего не рассказывать чужим людям ни о себе, ни обо мне? А про обещание я же тебе говорила: как только я разбогатею, то выдам и тебя замуж! Сейчас же, если хочешь общения, на все вопросы отвечай либо неконкретно, либо завуалировано.

– Я так не умею, что мне делать? – с интересом спросила служанка и приготовилась услышать полезный ответ, но для пояснения добавила: – И как только у тебя получается никому ничего не говорить, когда спрашивают, например, прямо и конкретно.

– Если на какой-то вопрос в моей голове возникает несколько вариантов ответа, – начала объяснять Эмма, вдохновившись темой разговора, – то, вложив в один ответ эти несколько вариантов, я добиваюсь того, что в голове у спросившего возникает лишь один вариант, ему более приемлемый. Я же при этом со спокойной совестью в любой момент смогу сказать, что ничего конкретного не говорила…

Служанка слушала внимательно, однако, по мере того, как Эмма продолжала пояснять, она совсем утратила смысл сказанного, и ответила просто:

– Спасибо большое, я лучше буду молчать как рыба. Там, судя по всему, закипел мой суп, так что скоро будем обедать.

В тот момент, когда Катя покинула комнату, Эмма взяла в руки старую потертую книгу, явный раритет, и принялась ее перечитывать. И если в самом начале своего пути ее завораживал образ загадочной Мата Хари, то теперь ей нужен был другой наставник, способный не только завоевывать, но и удерживать мужчину. И, несмотря на то, что царица Клеопатра являлась всем известной героиней кино, об истинной природе ее талантов до сих пор ничего не известно.

Эмму нельзя было назвать ангелом, в первую очередь, это было заметно по ее эгоизму и полному безразличию к общественным нормам, устоям и правилам, что безусловно было главным качеством любой «роковой» женщины.

Клеопатра, Древний Египет, 41 гг. до н.э.

Как ни странно, но ни о детстве, ни о юношестве Клеопатры до сих пор ничего не известно. И, несмотря на то, что многие ее портреты и изваяния были прекрасны, в действительности она не была идеальной, покоряя мужчин обаянием, тонким умом и чувством юмора.

О ней заговорили только тогда, когда юная царица, пытаясь укрыться от политических врагов, в мешке для постели (а не в ковре, по версиям кино) проникла в покои Юлия Цезаря. И уже тогда она, такая тонкая, хрупкая и беспомощная сумела вызвать у 52-летнего Римского правителя желание заботиться и оберегать ее. Клеопатра уже тогда с легкостью разбиралась в истинных намерениях и характерах мужчин, знала, к кому стоит проявить ласку, кому стать другом, а кому любовницей. Несмотря на то, что о помощи она просила Юлия на коленях и в слезах, ей удавалось в любой ситуации быть царицей, везти себя как царица и ценить себя не ниже. Именно поэтому за всю свою яркую, но не долгую тридцати девятилетнюю жизнь она была любовницей только царей.

Клеопатра была очень расчетливой, умной и образованной женщиной, которая помимо всех ее достоинств, владела семью языками. Поэтому, когда через пять лет после их знакомства с Цезарем тот был убит, а за власть начали бороться две противоположные по убеждениям стороны, она сделала хитрый политический ход. Приказав двум своим наместникам оказать поддержку разным сторонам, Клеопатра спустя время обвинила одного из них в самоуправстве дабы ее не казнили. Однако ради своих целей она была способна избавляться не только от невыгодных для себя людей, но и даже от своих родных брата и сестры.

по-настоящему же известной в мире политики Клеопатра стала в двадцать восемь лет, покорив сердце Марка Антония, одного из приемников Цезаря. Несмотря на то, что до встречи с нею он был настроен враждебно, все изменилось, как только его заманили в любовные силки. Силой первого впечатления Клеопатра никогда не пренебрегала: для Юлия Цезаря она сразу запомнилась кроткой овечкой, для Марка Антония – сладострастной царицей, восседавшей на помпезном корабле и окруженной богатством и благовониями.

Их роман продлился десять лет, при том, что официально он был женат на сестре своего соперника Октавия. Союз знаменитой египтянки греческого происхождения и римлянина был таким долгим только благодаря находчивости Клеопатры, которая умела быть разной, умела сделать жизнь разной. Один день она могла интриговать, говоря загадками, а другим – быть как открытая книга, сегодня она могла быть скромной и задумчивой, а уже следующим днем – устраивать для своего мужчины настоящую феерию любовных утех. Однако кроме всего прочего Клеопатра была хорошим собеседником с чувством юмора и такта, что безусловно делало ее незаменимой любовницей.

Трем совместным детям Марк Антоний собирался оставить огромные территории, однако свои планы он так и не воплотил в жизнь, умерев на руках своей любовницы. Сама же Клеопатра покончила жизнь самоубийством, не желая быть трофеем для Октавия, завоевавшего Египет. Понимая, что в своем возрасте и после рождения четверых детей у нее не было шанса соблазнить нового Императора, царица решила уйти гордо. Она жила по-царски, так же и умерла, оставшись до конца непокоренной, однако и после ее смерти ей продолжают приписывать как достоинства, так и недостатки.

Екатеринбург, 2006 год.

– Интересно, почему из всех людей нашего города, такая девушка выбрала именно меня? – спросил Костя, водя пальцем то по бедру, то по животу, то по груди Эммы. – Да уж, на моем месте сейчас хотели бы оказаться многие.

– Я и сама не знаю, что на меня нашло, – растерянно ответила та и, крепко поцеловав любовника, однозначно добавила: – Тебе уже пора уходить, не то кто-то сможет заподозрить неладное либо правдивое…

– Но мне не хочется покидать такое совершенство, особенно после того, что между нами было, – произнес Костя и прижал к себе Эмму, ощутив тепло ее тела. – Мне кажется, что я влюбился…

Ничего не ответив, Эмма улыбнулась и еще крепче поцеловала Костю, после чего они пробыли в постели еще полчаса. Когда же за окном уже стало светлеть, он все-таки начал собираться домой.

– Жаль, конечно, что я сейчас встречаюсь с Ритой, официанткой из клуба отца. Я бы ее, конечно, бросил ради тебя, но встречаюсь с ней уже несколько лет и не могу так поступить, по крайней мере пока, – произнес Костя, нехотя натягивая штаны. – Обещай мне, что ты из-за этого никуда не сбежишь, иначе когда-нибудь мне придется убить ее. Такую глупую и… глупую.

– Конечно, я уже давно не ребенок и меня, в отличие от Риты, не интересует вся эта свадебная беготня, для меня это мелочи. Любовниками не рождаются, ими становятся. Пока меня все устраивает, по крайней мере пока, – ответила Эмма и, загадочно улыбнувшись, встала с кровати и лишний раз продемонстрировала свое идеальное тело. Накинув красный шелковый халат, она крепко поцеловала своего любовника, причем так, чтобы тот обязательно запомнил этот момент.

Однако, как только Костя сел в машину и уехал, Эмма отошла от окна, в ярости схватила попавшуюся под руки вазу и, бросив ее с силой об стену, принялась гневно кричать и нецензурно ругаться. Она была не просто раздосадована, по всему ее телу буквально волнами расходились гнев, злоба и сильное разочарование.

– Черт, черт, черт! И откуда взялась эта глупая тварь, – громко сказала Эмма, поджала губы и, сев на кровать, сжала кулаки. – Хотя ладно, не паникуй раньше времени. Это всего лишь девушка. Подвинется.

От сказанной фразы у Эммы буквально загорелись глаза, а на лице проскользнула зловещая улыбка. В ее голове буквально искрами начали возникать мысли одна за другой, потому что целеустремленности ей было не занимать, особенно в отношении мужчин. Услышав шум в хозяйской комнате, Катя прибежала и с испуганным видом спросила все ли в порядке.

– Не знаю, – раздраженно ответила Эмма. – Поживем – увидим. Сейчас, по крайней мере, все совсем не в порядке. Чувствую себя так отвратительно, будто меня окатили помоями!

– Этот мужчина тебя обидел?

– Ага, сейчас же! Я бы не позволила ему такой роскоши, он просто влюблен в свою девушку, причем об этом сказал лишь после того, как побывал в моей постели! И почему я сама не догадалась?

– Раньше ты не допускала таких ошибок, – неуверенно начала Катя, но остановилась, увидев недовольство на лице собеседницы.

– Лучше занимайся своими прямыми обязанностями, и не приставай ко мне со своими тупыми вопросами! Моя личная жизнь – это не твое дело! – грубо ответила Эмма и, дождавшись пока за прислугой закроется дверь, сбросила со стола несколько книг и тетрадей.

Придя тем же вечером в клуб, она решила повести себя так же, как и всегда: заставить мужчин собою восхищаться, а девушек – завидовать. В ее поведении ничего не изменилось, что буквально взбесило Костю.

– Что ты вытворяешь? – спросил он у Эммы, незаметно отведя ту в сторону так, чтобы никто из посторонних не смог бы их заметить. Однако, увидев ее непонимающее невинное лицо, добавил: – По-моему, после того, что между нами было, ты должна быть скромнее в отношениях с другими мужчинами.

– Да? А я здесь, можно подумать, голая по залу бегаю! – удивленно сказала та. – Не забывайся, мы с тобой любовники, и только. Это муж должен быть только один, а любовников может быть и много. А пока я не замужем…

– Это тебе не Москва, здесь нельзя незаметно вытворять такое! – возмутился Костя. – Я, конечно, не знаю, как это назвать, но делить тебя еще с кем-нибудь не собираюсь.

– Не ломай голову, над тем, как это называется. Это всего лишь ревность! – шепотом произнесла Эмма и крепко поцеловала Костю. Затем мимолетно дотронувшись до его шеи, она вновь направилась в зал, где, судя по скучающим лицам, ее явно не хватало.

Больше в этот день Костю никто не видел, кроме, конечно, Эммы, которая обнаружила его изрядно выпившим у входа в свой подъезд. Выглядел он неважно и как-то жалко, будто избитый котенок под дождем.

– Что ты здесь делаешь? – пренебрежительно спросила она и, не дождавшись ответа, вошла в подъезд, при этом не закрыв за собой дверь. – Тебе не стоит здесь находиться в такое время и в таком состоянии.

Костя вошел следом и сразу же направился на второй этаж, где находилась квартира Эммы, Катя не знала, как ей поступить и поэтому постоянно смотрела на хозяйку. Та же, в свою очередь лишь молча следила за действиями гостя, при надобности имея возможность выставить того за дверь в любую минуту. Однако все было тихо, без скандалов, поэтому Эмма быстро и молча зашла в свою комнату вместе с Костей.

– Что ты делаешь? – строго спросила она, наблюдая за тем, как ее гость снимает ботинки и начинает раздеваться. – Рассчитываешь, наверное, на страстную ночь? Так вот, мой дорогой, ее не будет!

– Я тебя хочу, – не внятно сказал Костя и направился к любовнице, чтобы ее обнять и поцеловать.

– Я и не сомневаюсь, вот только ты меня не уважаешь совершенно, раз смеешь так вести себя! В мои обязанности не входит ублажать тебя по первому твоему требованию, понятно?! – раздраженно сказала Эмма и оттолкнула гостя так, что тот упал на кровать. – И, если я позволила тебе залезть мне под юбку, то это не дает тебе права так наглеть!

– А кто знает, – начал говорить Костя, приподнявшись на локтях, затем ехидно усмехнулся и продолжил: – Кто же знает, чем ты занималась до приезда в наш город? Все эти красные вызывающие шмотки наводят всех на подозрительные мысли. Так что, может, ты с меня еще и плату потребуешь?! Только цену не заламывай: невинной ты не была.

– Свою невинность я потеряла с мужем, который год назад утонул, с тех пор у меня никого не было, красный же был его любимым цветом. Кто-то носит траур в черном цвете, а я в этом. Можно было насчет этого просто спросить, а не оскорблять меня понапрасну! А сейчас уходи! – расстроено сказала Эмма, применив ложь как излюбленный прием Мата Хари, и, увидев сожаление на мужском лице, велела Кате выпроводить гостя.

Днем следующего дня Костя вернулся, чтобы извиниться, однако ему так и не открыли дверь. Так продолжалось до тех пор, пока он не подкараулил Катю и не вбежал в квартиру.

– Прости меня, пожалуйста, сам не знаю, как я мог так с тобой поступить, – став на колени перед Эммой, принялся причитать Костя.

– Я никогда не забываю обиды, а уж тем более их не прощаю, – строго произнесла она, а после короткой паузы нежно продолжила: – Но мое сердце разрывается, когда я вижу твою искренность… Думаю, что второй шанс ты заслужил…

После этого счастливый Костя подхватил Эмму на руки, немного покружил, а затем аккуратно внес ее в спальню и положил на кровать, которую они не покидали до самого позднего вечера. Он, конечно, не хотел вообще уходить от Эммы, но та упорно продолжала настаивать на его уходе.

В итоге Костя отправился восвояси, буквально сияя от счастья и любви, однако затем не давал о себе знать ровно три дня. Такой поворот событий немного насторожил Эмму, однако она знала наверняка об искренности чувств всех ее любовников, оттого и не сомневалась: Константин был на цепи, с которой не так-то просто сорваться. Когда же он все-таки явился, то сразу же полез целоваться:

– Я тебя так хочу, так хочу! Думал, за эти три дня на стену полезу!

– Вообще-то у тебя есть Рита, – спокойно ответила Эмма, даже не обратив внимания на щенячьи глаза Кости. – Так что вперед к ней и с песней.

– Да что это на тебя нашло? – непонимающе спросил тот. – У меня и так эти три дня были тяжелыми.

– Да какие у тебя могут быть проблемы? – усмехнувшись, поинтересовалась Эмма. – Ты же даже не работаешь.

– Ай, с отцом поругался, с Риткой не получилось, – опустив глаза, ответил Костя. – Ну… в постели. Ну ты поняла, в общем.

– Поняла, – рассмеявшись, довольно сказала Эмма. – А с отцом-то чего поругался?

– Да из-за Ритки, она же учится заочно и подрабатывает у отца в клубе, – махнув рукой, ответил Костя. – В общем, он увидел, как она плачет и спросил, в чем дело. Потом позвонил мне, вызвал… В общем, пришлось рассказать ему о нашем с тобой романе.

– И как он отреагировал? – впервые проявив интерес к беседе, поинтересовалась Эмма. – Не выписал из завещания?

– Нет пока, – автоматически ответил тот. – Сказал только, что детство в попе играет. Посоветовал поскорее разобраться, определиться и, если нужно, то жениться. В общем, Ритку я бросил и теперь буду встречаться с тобой.

– Честно говоря, последняя фраза как нельзя лучше подходит к этой ситуации. Я беременна, – мягко произнесла Эмма и, бросив на кровать тест с двумя полосками, со слезами на глазах добавила: – Я не знаю, как это вышло. Мы с покойным мужем так долго пытались завести детей, и ничего. А здесь… Отец тебя убьет, я не хочу, чтобы он знал… Как хорошо, что моя мама умерла и она не видит этого позора… Ребенок вне брака, какой позор…