От волнения, что я наконец-то увижу Сэма, мое сердце забилось чаще, а по лицу мельком проскочила радость, но к счастью, никто этого не заметил. Мимолетная радость сменилась страхом: уж слишком я боялась увидеть то, что так красочно себе представляла. Когда мы вышли из каюты, я пошла за капитаном, а двое солдат зачем-то пошли за мной. Мистер Хартинсон шел очень медленно и степенно, что весьма меня раздражало, но внешне мое нервозное состояние никак не проявилось. Расстояние, что нам пришлось пройти, было небольшим, однако таким темпом, казалось, мы шли целую вечность. Но вот и место назначения, заветная дверь, разделяющая нас с Сэмом. Капитан, как полагает этикет, открыл дверь и впустил меня первой, после чего зашел сам и прошел вперед по небольшому темному коридору, вдоль которого по обе стороны располагались шесть зарешеченных камер. По левую сторону, в последней «клетке» сидел Сэм. Когда я его увидела, то вздохнула с облегчением: он был полностью цел, жив и здоров. При виде меня Линк поднялся и подошел к решетке, в его еще недавно потухших глазах появилась искра радости и надежды, от которой у меня перехватило дыхание, а сердце мучительно больно сжалось. Сэм напоминал мне загнанного в ловушку зверя, который не может сказать словами, но передает через пронзительный взгляд просьбу о помощи. А я, стоя рядом, не знаю, чем помочь, ведь даже что-либо нежное и подбадривающее мне говорить было противопоказано, дабы не вызвать подозрения.
– Ну что, мисс Бэррон, посмотрели на пирата другими, более мудрыми глазами?
– Да, конечно. А можно мне с ним поговорить? Наедине?
– Зачем?
Увидев тень сомнений и удивление на лице Хартинсона, я взяла его под руку и отвела в сторону, чтобы нагло врать, смотря ему прямо в глаза:
– Мне хочется услышать от него извинения за свое поведение, а наедине в нем, может быть, проснется что-то человеческое. Ну, знаете, женские чары, уловки. Может быть, я даже про пиратский корабль смогу что-нибудь узнать.
– Если так, то попробуйте. Даю вам не больше пяти с половиной минут.
– А почему с половиной?
– Ровно половину минуты я буду идти до двери, а сейчас время пошло.
И с гордым видом, придерживая золотые часы в левой руке, Хартинсон наконец-таки оставил нас одних. Как только дверь закрылась, я бросилась к решетке, пытаясь хоть слегка обнять Сэма, но пруты были слишком близко друг к другу расположены, что не давало возможности даже его поцеловать.
– О боже, Мэри, как я рад тебя видеть, а то этот старый, из ума выживший капитан меня уже замучил своими допросами. Понимаешь, я ему говорю, что не знаю, куда поплыли остальные пираты, а он меня будто не слышит.
– Сэм, солнышко мое, все будет хорошо, главное – верить, а на Хартинсона не обращай внимания. Боже, как же я тебя люблю!
Простояв и проговорив с Сэмом драгоценные пять минут, я разжала руки, соединяющие нас в тот момент. Когда вошел капитан, я, слегка отвернувшись, вытерла слезы, выступившие у меня от волнения. Услышав, что мне ничего не известно, разочарованный Хартинсон отвел меня обратно в каюту, где я выплакалась в полной мере, а потом заснула на мокрой подушке.
Глава 6
Разбудил меня громкий и настойчивый стук в дверь, услышав который, я резко вскочила и, не понимая толком, где нахожусь, начала оглядываться по сторонам. Однако перед тем, как впустить незваных гостей, я по возможности поправила волосы, но мои опухшие глаза нельзя было уже ничем скрыть или исправить. А когда дверь отворилась, довольный и улыбающийся во весь рот капитан радостно сообщил, что через пару минут мы причаливаем.
– Как? Уже? – удивленным голосом спросила я, все еще не веря в случившееся. Противоречивые чувства одолевали меня: с одной стороны, я немного соскучилась по родным местам, теплой постели и огромному количеству родственников, но с другой – мною овладевали сомнения по поводу будущего Сэма.
И вот, выйдя на палубу, я увидела столь знакомый мне порт. Так странно, даже не верится, что всего лишь две недели меня здесь не было, а кажется, что я отсутствовала по меньшей мере пару лет. За все то время, проведенное вне дома, я повзрослела, стала умнее и мудрее настолько, что, казалось, с людьми моего прежнего круга общения мне уже больше не будет интересно разговаривать или обсуждать какие-то ненужные сплетни. Я и так была всегда не похожа на других, почти всегда оставаясь при своем мнении, а теперь и вовсе есть шанс замкнуться в себе окончательно. Однако в данный момент это должно было меня волновать в самую последнюю очередь, ведь Сэм все еще находился взаперти.
Когда же корабль стал на якорь, солдаты вывели Линка, постоянно пихая его в спину. От этого зрелища у меня перехватило дыхание, а на лице невольно появилась жалость, сострадание и мука, я промолчала.
– Мисс Бэррон, что с вами? Мне показалось, или вам стало жалко этого преступника?
– Как не печально признавать, но каким бы не был человек, он достоин хорошего обращения к себе.
– Чушь! Чушь и еще раз чушь! Человек получает то, чего он стоит. А этот наглый пират не стоит ничего!
– Позвольте, но…
Капитан Хартинсон, не став меня слушать, огласил прибытие, взял меня под руку и повел по ступеням, неустанно кому-то махая. Когда мы оказались на земле, мне сначала было даже непривычно, что она не шатается из стороны в сторону, однако привыкнув, я заметила огромное количество солдат, явно ждавших прибытия не меня, а Линка. Моего же возвращения ждал только один человек, увидев которого, я впервые за сегодняшний день заулыбалась и почувствовала искреннюю радость. Это был Артур Кингсли, который, завидев нас, бросился меня обнимать, да так крепко, что я не могла дышать.
– Мэри, как же я рад тебя видеть! Мы все так волновались за тебя, когда узнали про тот грузовой корабль! Но ладно, обо всем позже, а сейчас поедем домой, по-моему, здесь очень шумно.
– Мне тоже радостно тебя видеть, – сказала я слегка отрешенно, но все же улыбаясь, потому что в это время мимо меня повели Сэма. Улыбка моментально пропала с моего лица, а сердце опять сжалось в комок, сильнее забившись. Я надеялась, что те секунды, что Линк будет проходить мимо, я сполна наслажусь этим взглядом черных глаз, которые так долго согревали мою душу. Но нет… Встретив меня взглядом, он слегка усмехнулся и отвернул голову, показывая всем своим видом, что разочарован в моем поведении. И его можно было понять. Интересно, какая реакция была бы у меня, если бы рядом с ним была девушка, которой он улыбался бы в то время, как меня бы вели в никуда. Поняв всю свою глупость, я бросилась к нему, игнорируя запреты, которые сама же и создала, но наткнулась на непонимание Артура, который схватил меня за талию.
– Мэри, стой! Там же солдаты, ведущие преступника, а ты собралась лезть на рожон!
– Нет! Мне надо его увидеть, мне надо с ним поговорить!
– Я надеюсь, что в экипаже ты объяснишь мне свое поведение, а если тебе так хочется с кем-то поговорить, то это можно сделать и потом.
– Нельзя, уже нельзя, – перестав рваться, шепотом сказала я. Сэм скрылся из виду, так и не услышав от меня объяснений.
– Что ты сказала? Говори громче, здесь очень шумно!
– Тебе показалось. Я ничего не сказала.
Сев в экипаж, Артур сразу начал меня спрашивать о прошедших событиях, но мне было не интересно рассказывать, потому что я понимала, что чем дольше мы едем, тем большее расстояние отделяет меня от Сэма. Одно мне было известно наверняка: если мы с ним в скором времени не увидимся, то чувство раскаяния и стыда съест меня изнутри.
– Так кого ты хотела, там, на причале?
– Сэма, – моментально ответила я, и мои глаза еще больше погрустнели.
– А это кто, если не секрет?
– Тот парень, которого вели солдаты, пират, с которым я познакомилась около двух недель назад.
– Парень? Тебе не кажется, что он уже давно не парень, а мужчина?
– Ну по сравнению с тобой да!
– Почему ты мне грубишь? Да тебе, наверное, никогда не понять, что я сделал ради того, чтобы начать твои поиски!
– Так это я тебе должна быть благодарна?! Тогда большое тебе спасибо, что ты искалечил мне всю жизнь!
– Я ушам своим не верю! Ты-то сама себя сейчас слышишь?
– Артур, прости меня за все, но, если бы ты смирился с моим исчезновением, мне было бы намного лучше.
– Ах, мне так жаль, что я не смог тебя бросить на произвол судьбы – это же так по-дружески, это же так по-мужски!
– Не ерничай… В других обстоятельствах я бы тебя благодарила, но здесь дело в другом…
– И в чем же?
– Сэмюель Линк не просто пират и не просто преступник, он и я, в общем…
– Мэри, ты что, в него влюбилась? Ты с ума сошла? Он же никто, да еще и в шаге от виселицы.
– Не говори так, он будет жить, но мне нужна твоя помощь, чтобы освободить его.
– Ну уж нет! Я тебе не волшебник, который по взмаху волшебной палочки освобождает убийц, грабителей и похитителей из тюрем. И вообще, с какой это стати мне должно хотеться помогать преступникам?
– В первую очередь ты окажешь услугу мне, а уже потом Сэму. Прошу, если ты освободишь Линка, я клянусь, что сделаю все, о чем бы ты ни попросил. Скажешь утопиться – утоплюсь, скажешь с моста прыгнуть – прыгну не задумываясь.
– Нет, таких жертв мне от тебя не надо, но и помогать я тебе не буду. Один раз помог и вот, что получилось…
– Артур, ты же мой лучший друг и если ты мне не сможешь помочь, то не сможет никто. Я тебя знаю с самого раннего детства, а теперь скажи: часто ли из моих уст звучали просьбы? Нет, совсем не часто, потому что со всеми трудностями я привыкла справляться сама, но сейчас мне действительно нужна твоя помощь. Мои чувства к Сэму настолько сильны, что мне даже не трудно встать перед тобой на колени!
– Не стоит этого делать, не то я совсем перестану тебя уважать.
– Ну и пусть! Лишь бы он был жив…
– Так странно, для тебя честь, достоинство и нравственность были всегда на первом плане. Что же этот Линк с тобой сделал? Ты сама на себя не похожа! Признаюсь, я ему немного завидую, ведь ради меня девушки не собираются прыгать с моста или нарушать закон.
– Я Сэму обязана жизнью и должна отплатить тем же.
– Так дело в чувстве долга?
– Не только в нем, конечно, ведь здесь замешаны и другие чувства.
– А почему бы тебе просто о нем не забыть? И проблема исчезнет сама собой. Скоро мы приедем домой, где нас будет ждать твоя радостная семья, на обед нам подадут горячую и вкусную еду, а жизнь опять станет такой же привычной, как и раньше.
– Прости, но теперь моя жизнь другая и никогда не будет прежней.
– Мне надо подумать. Через пару дней дам окончательный ответ. Но, чтобы я не ответил, знай: ты меня очень разочаровала.
Ничего не сказав, я оперлась спиной о стенку экипажа и стала молча смотреть в окно. Так мы и проехали остаток пути: молча и напряженно. Конечно, пару раз я пыталась начать разговор, но Артур, отвечая коротко и сухо, не хотел поддерживать беседу, и мне его винить было не за что. Когда мы уже подъезжали к дому, а я увидела родные места, мое сердце почему-то забилось сильнее, предвкушая встречу с семьей.
Выйдя из экипажа, мы с Артуром пошли по длинной аллее вдоль зеленых кустов причудливой формы, а нам навстречу уже бежала вся чета Бэррон. Мама, буквально рыдая от счастья, сразу же бросилась меня обнимать и целовать, оставив на моем лице всю свою косметику. Следом подошла Люси, тоже изрядно растрогавшись, как ни странно Элизабет и Джулия тоже были здесь, даже отец вышел меня встретить. А я-то думала, что свой кабинет он не покидает вообще. Поддавшись всеобщему настроению, я тоже начала плакать, на что Артур отреагировал по-своему: он отвернулся и пошел в дом. Еще немного постояв на улице, мы все вместе последовали примеру моего лучшего друга и тоже пошли домой. Зайдя в холл, я увидела Джонатана Лонгби с сыном, мистера Кенсинктона и Гарольда Уотсона. Далее все было очень скучно, когда мне пришлось опять рассказывать одно и то же, но, конечно, всю правду в данной ситуации было бессмысленно сообщать, поэтому мой рассказ был вдвое короче обычного. За столом, когда нам подали обед, мне вообще толком не удалось поесть: все меня донимали пустыми вопросами, от которых мои нервы начали сдавать.
После обеда я отправилась в свою комнату, куда меня проводила Люси, такая жизнерадостная и, казалось, совсем иная, нежели та, какой я ее знала до своего отъезда. Зайдя в спальню, я подумала, что сестра сразу же меня оставит, но она села на кровать, затем мягко мне улыбнулась и похлопала рукой по покрывалу, явно приглашая меня присесть рядом с ней. Слегка заинтригованная, я сделала то, что хотела от меня Люси, и, когда мы оказались друг напротив друга, она начала говорить.
– Мэри, – начала Люси, при этом ее улыбка становилась все шире с каждым словом. – Мэри, мы с Эдвардом хотим пожениться! Понимаешь, твое исчезновение очень сильно повлияло на наши отношения, общее горе нас сблизило…
– Я за вас рада. Только чего ты хочешь от меня?
– Как чего? А ты сама не понимаешь? Тебе надо срочно выйти замуж, не то останешься старой девой до скончания века.
– Интересно, и где же я тебе найду мужа? Выйду на улицу и кинусь на шею первому встречному? Спасибо, нет, я лучше останусь старой девой.
– Я тебя за язык не тянула. А вообще, сейчас к тебе будет повышенное внимание, может быть жених сам и объявится. В любом случае, через два месяца твое замужество будет всего лишь несбыточной мечтой, так как наступит мое.
– Честно говоря, я думала, что ты изменилась, но нет. Видимо, ты эгоисткой и умрешь.
– Если желание быть счастливой – это эгоизм, то да, тогда я эгоистка. А по поводу тех событий, что с тобой произошли, так мне действительно очень жаль.
– Спасибо, но твоя жалость – это последняя вещь, в которой я нуждаюсь.
– Как знаешь, – сказала Люси и вышла из комнаты, даже не обернувшись.
Что здесь можно сказать? Времена меняются, а люди остаются теми же. Не успела сестра покинуть мою комнату, как я услышала стук в дверь. Это был Артур, единственный человек, с которым мне хотелось сейчас разговаривать.
– Я так рада, что ты пришел! Сначала мне хотелось бы перед тобой извиниться за то, что втянула тебя в эту историю. Но кроме тебя мне некому больше довериться!
– Честно говоря, я даже и не знал, что ты такая хорошая актриса: так радоваться приезду домой, плакать на террасе, рассказывать с томным видом о всех горестях и несчастьях, что произошли с тобой. А на самом деле проклинать меня за то, что, пытаясь тебя спасти, я искалечил всю твою жизнь! Браво!
– Прошу, не надо так говорить! На самом деле из меня вышла бы плохая актриса, а все что ты видел, было правдой. Приезду домой я действительно обрадовалась, конечно, не так, как при виде Сэма, но все-таки. А слезы потекли, потому что за эти пару недель мои нервы так расшатались, что я могу заплакать из-за любой мелочи, а вид у меня был вовсе и не томный, скорее, уставший. Или ты думаешь, что мне было очень интересно в который раз рассказывать небылицы?
– Может, проще рассказать один раз правду?
– Один раз я уже рассказала, тебе. Больше никому ее не следует знать, по крайней мере, пока…
– Кстати, тебе Люси рассказала, что они с Эдвардом объявили о помолвке?
– Да, только что. И как мама такое допустила? Я-то думала, что она дождется сначала моего замужества.
– А она и не давала своего согласия, да и Джонатан Лонгби не давал. Они все равно объявили, прямо в начале твоих поисков, буквально пару дней назад.
– Ты хочешь сказать, что начало поисков был только позавчера?
– Понимаешь, когда сообщили, что во Францию ты не прибыла, я хотел сразу тебя искать. Но это письмо, которое принесла Люси, зародило во мне сомнения, и поиски отложили. А пару дней назад до меня дошли слухи, что пираты напали на какое-то судно, везущее вино. Вот с этого все и началось.
– Подожди, подожди. Какое еще письмо?
– Вроде бы Люси, когда ты уехала, обыскала все твои вещи и нашла какое-то письмо, в котором было написано что-то про побег. Честно говоря, оно было написано таким странным образом, что я засомневался в его подлинности. Оно лежит где-то у меня в кабинете, принесу завтра, если не забуду. В нем есть даже пару интересных строчек про меня, и, как мне кажется, весьма откровенных.
– Да, пожалуйста, если тебя не затруднит. Но, кажется, я знаю, о чем ты говоришь.
– Так это действительно было твое письмо? А я накричал на Люси, что та, для того что бы выйти замуж за Эдварда, пыталась таким образом получить твое согласие на тот случай, если поиски затянуться. Там же написано, что ты им пожелала счастья…
– Да, я его писала около полугода назад, когда моя жизнь начала разваливаться по кускам. И знаешь, что самое интересное? То, что я так долго планировала сделать, свершилось без моего участия, но с тем же результатом. Встретив Сэма, я действительно почувствовала себя живой, будто до этого по миру ходила всего лишь моя тень. Кстати, признаюсь, там, на корабле, я по тебе скучала!
– Неужели? А до поездки ты действительно была в меня влюблена?
– Признаюсь, когда мне нужна была помощь, ты оказался рядом, а для девушки почувствовать мужское плечо очень важно. Да, если в юношестве я не могла тебя представить в роли возлюбленного никаким способом, то полгода назад мои чувства по отношению к тебе изменились. Тогда я думала: «Как мне не повезло, ведь мне стал нравиться мой лучший друг, который ко мне не испытывает ничего большего, кроме дружбы». И еще эти девушки, которые постоянно с тобой флиртовали… Как же всеобщий любимец может обратить внимание на подругу детства? Ответ прост: никак! Но уже можешь не переживать: вся моя любовь без остатка принадлежит Сэму.
– Странное время ты выбрала для признаний. Но мне хочется…
Не договорив фразы, Артур обернулся на стук в дверь, раздававшийся позади него. На этот раз пришла мама, но увидев, что я не одна, она засмущалась и захотела уйти. Кингсли же ее остановил, сказав о своем срочном отбытии из дома. Оставшись наедине с матерью, я призналась, что очень устала и хочу немного отдохнуть, однако мама настояла на разговоре. Вид у нее был весьма серьезный, поэтому перечить я не решилась, а даже наоборот, всем своим видом показала глубокий интерес к пока еще неизвестной теме беседы. Хотя какая она неизвестная? Всего лишь не до конца раскрытая.
– Мэри, мне очень стыдно за твою сестру, но я ничего не могла сделать! Наглая девчонка меня и слушать не стала, сказав, что мое мировоззрение уже безнадежно устарело, – сказала мать обеспокоенным голосом, садясь на то же самое место, где до этого была сестра.
– Мама, не переживай, Люси всегда была такой, ты этого просто не замечала из-за материнской любви. Но мне, честно говоря, все равно…
– А не должно быть! Ты даже не понимаешь, чего может стоить этот шаг!
– Почему же? Понимаю. До конца жизни я могу остаться незамужней и умереть, так и не оставив после себя наследников. Но знаешь, в чем дело? Настоящей любви не страшны ни предрассудки, ни правила, ни время.
– Тебе уже почти двадцать, а ты все еще надеешься полюбить? Запомни: любви не существует, есть привязанность, влечение и привычка. Даже когда я выходила замуж за твоего отца, любви между нами не было, главное, что он не был мне противен, как это, к сожалению, иногда бывает. Уже прожив с мужем пять лет, я поняла, что лучше мужчины мне и не найти, любовь пришла сама собой, со временем, и к тебе придет, надо только переступить через себя и найти будущего мужа.
– Мне не хочется тебя разочаровывать, но любовь ко мне уже пришла. Тогда, за столом я не все рассказала о том, что случилось со мной на корабле, упустив самое главное, то, что капитан Сэмюель Линк, которого арестовали, был тем человеком, с которым я бы провела весь остаток своей никчемной жизни. И вот теперь все мои мысли заняты только его скорейшим освобождением, тебе не понять, даже не пытайся, но мы друг друга любим без памяти, а будь на то моя воля, так за него я бы жизнь отдала.
– Так вот почему он бросился тебе помогать, когда ты тонула. Я-то сначала решила, что все пираты самоубийцы. Но ведь его скоро должны казнить!
От этих слов у меня съежилось сердце, но, отогнав дурные мысли, я сжала кулаки и продолжила как ни в чем не бывало.
– Мама, прошу тебя, не говори так.
– А как мне говорить, если он пират и преступник, а тебя угораздило влюбиться в него и тем самым испортить себе жизнь?!
– Ты его не знаешь! И вообще, до встречи с ним я была никем, и, если он умрет, я опять стану никем. А пока он жив, я жива вместе с ним!
– Красиво сказано, но очень глупо. Моя дочь никогда не выйдет замуж за вора и убийцу! – прокричала мама, резко встав с кровати. Поддавшись внезапному порыву, я тоже вскочила.
– Зачем только я тебе рассказала? Ты никогда не хотела меня понять, больше интересуясь тем, что я съела на завтрак, нежели тем, что творится у меня в душе!
– Может быть, идеальной матерью я никогда и не была, но от ошибок молодости могу тебя предостеречь. Разве жизнь тебя ничему не учит? Пример Элизабет ни о чем тебе не напоминает?
– Этот садовник, Карл, просто воспользовался ее глупостью, при этом не любя ее. Сэм же пожертвовал своей жизнью только для того, чтобы я оказалась здесь, рядом с тобой.
– Если его казнят, тебе будет спокойней, и рано или поздно ты смиришься со своей судьбой. Тебе, наверное, кажется, что если из сердца вырвать любимого человека, то оно перестанет биться. Нет, ничего не изменится, кроме времени. Я знаю, что ты очень сильная, твоя сила воли безгранична, поэтому тебе будет легче пережить потерю, чем кому-либо еще.
– Но я не хочу это переживать! Я хочу лишь быть с Сэмом и все. Разве это много?
– Очень много, заплатить за это ты не сможешь, даже отдав все на свете! Перед уходом я скажу лишь то, что мешать тебе не стану, но и помогать тоже, в любом случае не совершай больше ошибок.
– Моя любовь стоит всех ошибок, совершенных мною в жизни. Надеюсь, что ты передумаешь и найдешь способ мне помочь, хоть раз в жизни оставив пустые разговоры и предрассудки позади.
Покинутая всеми в одиночестве, я стала писать в воображении картины и планы побега Сэма из тюрьмы, невольно вспоминая литературные произведения и театральные постановки, прочитанные и просмотренные мною когда-то. И так странно, рисуя сцены в мыслях, я переживала те же эмоции, что и наяву, в отдельных моментах к глазам даже подступали слезы. Так я просидела около часа, смотря в никуда. Конечно, я постоянно пыталась отвлечься, но мысли все равно сводились к одному и тому же. Обычно, если бы сторонний наблюдатель оценивал мое поведение, то подумал бы о моем безумии, но, как ни странно, я бы с ним согласилась, ведь любовь начисто лишает разума и полностью истощает нервную систему.
Встав с кровати, я подошла к окну и поняла то, что, смотря на природу, думаю не о том, какова она, а о том, что ее не видит Линк, и, возможно, никогда и не увидит. Все мои последние годы я только и жила с мыслью о том, насколько хочу любить и быть любимой. Мне хотелось почувствовать то, о чем так много написано и так много сказано. Теперь все иначе. Эта огромная буря эмоций просто разрывает меня изнутри, не давая думать ни о чем другом, кроме любви, а когда перед глазами привстает образ Сэма, мое солнечное сплетение мучительно разрывается, испуская по всему телу болезненные импульсы. Никому не пожелаю испытать того, что сейчас испытываю я, и никакое вино не сможет сравниться с той зависимостью, в которую меня полностью погрузила жизнь. Без Линка мое тело не может найти себе места, постоянно кочуя из угла в угол, мой разум постоянно навязывает мне его образ и все радостные события, объединяющие нас. И несмотря на то, что мое самое заветное желание исполнилось, за него мне действительно придется заплатить, и расплата потихоньку начинает меня настигать. За дни безмерного счастья я получу годы проблем и запятнанную репутацию. А что можно сделать? Ровным счетом ничего, потому что, возвратившись в прошлое, я бы поступила точно также. Вот только что мне делать сейчас? Наверное, только лишь ждать и надеяться на то, что Артур мне поможет.
Несколько последующих дней прошли в неведении и практически впустую. За это время я, как ни странно, устала до умопомрачения, принимая бесконечное количество людей, так жаждущих меня поздравить с возвращением. Лишь спустя три дня меня посетил тот единственный, от которого я ждала новостей: ко мне пришел Артур, но вид у него был невеселый. И вот, оставшись с ним наедине, я принялась расспрашивать:
– Артур, друг мой милый, что случилось? Надеюсь, что ты порадуешь меня хорошими новостями.
– Прости, но мне тебя нечем порадовать. Твоему ненаглядному пирату грозит виселица в любом случае, суд даже на пожизненное заключение не согласится. Конечно, если постараться, то можно помочь бежать из тюрьмы твоему Линку, но это очень опасно, да и мне не хочется рисковать.
– Спасибо, что не отказал мне в помощи, всего за пару дней узнав то, что я бы и за неделю не узнала. Но пожалуйста, вытащи его оттуда любой ценой, я в долгу не останусь, хотя мне, по сути, нечего тебе предложить.
– Я сделаю все, что в моих силах. Через неделю, думаю, он уже может оказаться на свободе, надеюсь, ему есть, где спрятаться.
– Да, есть, он сам родом из Хартфорда, его мать, кстати, очень богатая и знатная особа, но это уже другая история.
– Ладно, у меня и у Сэма мало времени. Расскажу потом, как все прошло.
– Артур, честно говоря, я тебя вообще не узнаю. Где тот легкомысленный красавец, разбивающий сердца наивным девушкам? Сейчас передо мной стоит умный, самостоятельный и взрослый человек, и это не может меня не радовать.
– Хм, спасибо, но я всегда был таким, просто не было случая проявить все свои черты характера. Ладно, мне пора. Даже не верится, я, человек, серьезно изучающий юриспруденцию, буду помогать преступнику бежать из тюрьмы.
– И я тебе за это безмерно благодарна! А если вдруг понадобиться моя помощь – только скажи!
– Я так думаю, что не понадобится. До свидания, Мэри Бэррон.
– До свидания. Твоего следующего прихода я буду с нетерпением ждать.
– Не сомневаюсь!
Сразу же Кингсли покинул наш дом, несмотря на все уговоры моей матери остаться на обед. Весь остаток дня я провела в хорошем расположении духа, предвкушая, возможно, скорую встречу с Сэмом. В том, что все получится так, как надо, я даже не сомневалась, только какая-то неделя разделяла нас. Боже мой, как же я влюблена! Ни о чем другом даже и думать не могу.
Вся неделя тянулась так, будто время решило надо мной поиздеваться. Постоянные гости уже начали совсем меня утомлять, еще и Катрин часто мелькала у меня перед глазами, делая вид провинившегося щенка. В конце концов, я уже сама не выдержала и подошла, чтобы поговорить, но общение, по сути, было пустым. Катрин мне сочувствовала и винила почему-то себя в случившемся, просила прощения и хотела вновь со мной подружиться, уничтожив тот злосчастный дневник с ее записями. Однако я, сказав, что уже давно обо всем забыла, не стала, однако, подавать надежды на полное примирение.
За неделю, проведенную дома, мне все опротивело, захотелось убежать к Сэму, оставив это бездушное место. Но я не могла, я просто находилась в ожидании. Опять в ожидании…