В погоне за временем

Глава 36

Леля сидела в лодке, подперев рукой голову, и грустно ждала. Ее почему-то в церковь пустили только показать, где надо вскрыть пол. Она с помощью Мокия успешно справилась, и ее тут же отправили ждать на улицу. Во-первых, было обидно, а, во-вторых, элементарно скучно. Мокий пошел поднимать моральный дух Сережи, Маринка рыдала на груди у растроганного супруга, который, кстати, с укоризной посмотрел в ее сторону. А сама Леля осталась, никому не нужной и заброшенной, без единого источника информации. И хотя лодка, честно сказать, была довольно большой и сидела Леля в каюте, с чашкой чая перед носом, это мало меняло дело. Она и так просидела целых два дня взаперти, ничего не делая.

Но Николай, памятуя, как она активно заставила всех прямо сейчас ехать спасать Сережу, решил оставить ее отдохнуть, а руководство взять на себя. Он почему-то верил, что Виноградов сам объявится с минуту на минуту, пояснив, что долго добирался до телефона или что-нибудь в этом роде. Времени с тех пор, как они закончили операцию, прошло совсем мало, поэтому Сережа мог оказаться в гостинице в любой момент.

Но его подруга была непреклонна, запугала всех, что герой погибнет, а они будут виноваты. Потом позвонила губернатору, потребовала подключить МЧС и создать спасательную экспедицию. Короче, оповестила полстраны, за что и сидела теперь в лодке в полном одиночестве.

Поскольку речь шла о кладе, весть распространилась мгновенно. Николая предупредили, что телевидение приедет даже из Петербурга. Планируется снимать сокровища и тех, кто их нашел. А поэтому главного героя надо достать из ямы, куда он провалился, любой ценой. Николай не любил публичности, но вынужден был смириться, и спасение Сережи началось.

Клад действительно оказался богатым. Его уже увезли в местный краеведческий центр, где занялись изучением и оценкой. Но и так было ясно, что археологически он бесценен, и реально тоже дорого стоит. Земля была государственная, поиск клада разрешен, поэтому у Сережи было много шансов получить пятьдесят процентов от его стоимости по новому законодательству. Оценка, правда, пройдет по государственной цене, а не по коммерческой. Но, все равно, денег светило много.

Прошло уже три часа, а пол в том месте, где показала Леля, никак не вскрывался. Они уже прокопали довольно глубоко, но ничего не было видно, кроме воды. Николай, руководивший спасательной операцией, устало наблюдал за работой местного МЧС и жалел, что не предоставил эту возможность кому-нибудь другому. День был тяжелый и начался рано. Девчонок спасли без приключений. Толком их никто не охранял, заперли, да и все.

Потом с Ровшаном пришлось повозиться. Задержали, надо бы провести предварительный допрос, а тут Леля со своей спасательной операцией. Антиквар сбежал, улик против него нет. Получилось, что во всем виноват только этот Ровшан со своей командой. Глупость, да и только.

Досадуя на себя, Николай бросил сигарету и подошел к раскопу.

– Ну что там, ребята?

– Слушай, да вроде есть что-то внизу, звук изменился. По-моему, мы в правильном направлении копаем. Самим бы теперь не провалиться. Позови свою деваху, она, как экстрасенс, носом чувствует. Пусть посмотрит поточнее.

Николай кивнул и спорить не стал. За Лелей побежали, и она впорхнула в церковь буквально через пару минут. Деловито спрыгнула в яму, покрутилась и ткнула в одно место.

– Пробейте здесь отверстие размером с человека и спустите туда веревку, он спортсмен, сам вылезет.

– Шутите, а вдруг он травмирован и ему нужна помощь.

– Да нет, у него все нормально, не беспокойтесь.

МЧС-ник посмотрел на нее с нескрываемым недоумением, но проговорил:

– Ладно, не вопрос, сейчас сделаем.

Он довольно быстро и аккуратно стал пробиваться в одном месте. Тут его лом провалился и послышался радостный голос Сережи:

– Ребята, ура!!! Наконец-то, я тут уже обалдел от грязи.

– Сам вылезти сможешь? – спросил МЧС-ник, расширяя проход.

– Да запросто!

– Ну, лови, – и он скинул веревку вниз. Через пару мгновений на поверхности показалась абсолютно чумазая, но счастливая Сережина голова.

Леля завизжала от радости и обняла Николая. Тот довольно ухмыльнулся и, глядя на вылезающего Виноградова, произнес:

– Да-а! Повезло, тебе с девушкой. Я, честно говоря, не верил, что ты на самом деле там сидишь.

– Спасибо, ребята, огромное, столько трудов! – Сережа посмотрел на гору камней, которую перелопатили спасатели.

– Такая работа! – улыбаясь ответили мужики. – Главное, что не зря. Жив и здоров! Чего еще надо?

Все подходили посмотреть на Сергея, удивлялись, как он там выжил в полной темноте, с одним фонариком.

А Сережа держал Лелю за руку и от счастья, что все закончилось и уж точно ничего больше не произойдет, глупо улыбался и отвечал на все вопросы невпопад.

Потом их посадили в лодку, и Николай, спрятав ребят от понаехавших уже журналистов, проводил их в номер гостиницы.

– Отдыхайте, до вечера! Часиков в девять я за вами заеду. Пресс-конференция будет. Сережа, у тебя есть еще одежда?

– Ничего приличного нет, честно скажу. Журналистов не принимаю.

– Ерунда, от этого теперь не отвертишься, скажи Лельке спасибо. Ладно, сообразим что-нибудь. Отдыхайте.

Глава 37

Вечером после пресс-конференции ребята устало валялись на своих кроватях, вяло переговаривались между собой. С журналистами оказалось все просто: их больше интересовало содержимое клада, а не тот, кто его нашел. Сергея только спросили, что он будет делать со своей долей денег. Но тот так искренне удивился, что ему вообще что-то положено по закону, что журналисты сразу потеряли к нему интерес. Никто по-настоящему не знал, кому принадлежит эта стоящая в воде церковь. Клад не оценили, а только озвучили, что большую его часть составляют серебряные и золотые монеты. Также есть украшения и церковная утварь из драгоценных металлов. Все записав и сфотографировав, телевидение засняло речь руководства области по поводу великолепия Белозерского края, в конце которой всех пригласили приезжать регулярно на отдых. Ребята так активно выставляли вперед Марину как главного исторического консультанта, что она тут же простила им свое трехдневное заточение и с удовольствием давала интервью. В конце конференции она даже подписала контракт на книгу. Леля старалась совсем не участвовать в празднике, а только улыбалась всем и по большей части просто молчала. В конце концов, ее оставили в покое.

Суматошный день закончился спокойным и здоровым сном в теплых кроватях, а не в подвале, и не на кладбище. С точки зрения Виноградова, это был отличный результат! Сережа пожелал Лельке спокойной ночи и провалился в темноту до самого утра.

Леля немного пофантазировала и незаметно для себя уснула, как все девушки, в ожидании волшебной сказки.

Сон Лели

Леля шла по улицам незнакомого города, который, в сущности, не смогла бы даже описать. Все было совсем не таким, как в обычной жизни. Хотя ей почему-то было абсолютно ясно, что это город, и что в нем живут люди. Люди действительно присутствовали, но на этом сходство с обычным Петербургом или Вологдой заканчивалось.

Было очень и очень светло. Даже мостовая, по которой она шла, была пронизана солнечным светом. Этот свет был везде, он пропитал все насквозь, он ощущался даже руками. Как будто теплый ветер вдруг остановился, и ты постоянно чувствуешь его неподвижный поток. Это было так неожиданно приятно, что она наслаждалась каждой секундой пребывания в этом золотистом воздухе. Он поддерживал со всех сторон, и казалось, что ты слегка плывешь, настолько меньше ощущался вес собственного тела. Ей было необыкновенно хорошо. Хотелось жить здесь всегда.

Она увидела дивный парк, или это был не парк? Ее пригласили принять участие в какой-то игре или танце? И она с легкостью согласилась. Она кружилась и веселилась с какими-то девушками и с удивлением обратила внимание, что все люди примерно одного возраста. Не видно ни малышей, ни стариков. Все знали, как ее зовут, и, как ни странно, она тоже с легкостью обращалась к другим по имени.

– Сколько времени я здесь нахожусь? – подумала Леля, – и как называется это чудное место?

Она спросила об этом у улыбчивой девушки, которую звали Виринея.

Та удивленно посмотрела на нее и пожала плечами.

– Что ты спросила? Я не поняла?

– Который час? – повторила Леля, – У тебя есть часы?

– А что это? – Виринея подняла черные брови и озадачилась. – Часы… Интересное слово, что оно обозначает?

– Как что? – Леля даже запнулась, пытаясь найти объяснение этому слову. – Ну механизм такой, со стрелками, измеряет время.

– А что такое время, и зачем его мерить? – Если бы Виринея не смотрела столь чистым и искренним взглядом, то Леля решила бы, что она издевается.

– Да так, ничего. Просто очень удобная вещь. – Она решила больше не мучить ее вопросом, объяснение которого заняло бы очень много времени.

Та вполне удовлетворилась, радостно кивнула и побежала к кому-то навстречу. Взглядом она позвала Лелю с собой, но она решила отвлечься от игр и пошла к выходу из парка.

Она гуляла по чудесному городу и старательно задавала всем один и тот же вопрос. Люди были очень приветливыми и все изо всех сил пытались сообразить, о чем она спрашивает. В конце-концов Леля выяснила, что наибольшую трудность представляют ключевые слова: время и часы. Они просто не знали, что это такое. «Счастливчики, – подумала девушка. – Может, поэтому никто некуда не торопится».

Тут она увидела симпатичного мужчину, который сидел и читал книжку, обложка которой показалась Леле знакомой. Подойдя поближе, она увидела сборник сказок, точно такой же был у нее дома. Она их очень любила в детстве. Только добрые и веселые сказки.

– Вы не скажете, который час? Я нигде не могу узнать время, – спросила она, почувствовав в нем единомышленника.

– Время?! – удивился он, – Шутите? Его давно уже нет.

– Как нет?!!!

И тут в голове у нее пронеслись слова ангела:

– После конца света времени больше не будет.

Глава 38

Леля проснулась с полным пониманием того, что увидела во сне. Сережа уже не спал. Он сидел за туалетным столиком и что-то писал.

– Времени больше не будет, – торжественно возвестила Леля Сережиной спине. Спина напряглась и обернувшийся затем Виноградов покачал головой.

– Соловьева, ты меня до инфаркта доведешь! Ты этого хочешь? Поясни нормально, на что у нас времени нет? И, кстати, доброе утро!

– Ага! – Леля кивнула головой в знак приветствия, – после конца света времени не будет. Вот что я говорю.

– Я в курсе. В Откровении от Иоанна ангел возвестил трубным голосом, стоя на материках, что времени больше нет. Ну и что? Тебе что-то приснилось? Дать тебе водички попить? Мне, когда страшилки снились, мама всегда давала попить, и я дальше засыпал.

– Нет, спасибо, – ехидно ответила Леля, – я больше спать не собираюсь. Меня просто посетила гениальная мысль, и я поспешила с тобой поделиться. Но раз ты вредничаешь – не скажу больше ни слова.

– Ладно, ладно… Уже начала, давай договаривай.

– Нет уж, мучайся теперь. Пойду, помоюсь. Поедим и потом, – она сделала выразительную паузу, – может быть, скажу.

Виноградов сделал умоляющее лицо и извинительно сложил руки, но она молча вылезла из кровати и заперлась в ванной. Через десять минут Сережа постучался:

– Лелишна, я пойду поем? Больше не могу, ужас, как есть охота. Вчера на фуршете было не до еды. Короче, спускайся следом, я буду внизу в кафе. Одевайся и приходи.

Хлопнула дверь, и Виноградов ушел. Леля поняла, что он вышел скорее для того, чтобы дать ей спокойно переодеться.

– Джентльмен! – усмехнулась она ему вслед. Но не стала испытывать его терпение: есть ей тоже хотелось, и поэтому она довольно быстро сбежала вниз. Еще спускаясь, она услышала радостные аплодисменты и шум. Заглянув же в кафе, Леля увидела, как несчастный Сережа стоит, окончательно смущенный, посреди местных работников и жителей. Девушки фотографировались рядом с ним и просили автограф. Увидев ее, все еще шире заулыбались и пригласили отведать, что Бог послал. Слегка ошарашенная подобным приемом, Леля села за стол вместе с Виноградовым и перед ними сразу появилось множество различных кулинарных изысков.

– Все бесплатно, в подарок от нашего коллектива! – радостно сообщили им официантки.

Какие-то бодрые дети голосом пионеров 70-х попросили их рассказать о том, как они догадались, где надо искать клад, и нет ли у них еще чего на примете. Их сразу задвинули в сторону и стали уговаривать гостей кушать, не стесняясь. Леля переглянулась с Сережей и поняла, что он хочет сбежать.

– Нет, – ответила она ему взглядом, – надо есть,

– Давай, люди обидятся, – добавила она вслух. Он кивнул и стал быстро набивать живот, под довольные улыбки работников общепита.

Все было очень вкусно. Сережа вскоре достиг состояния, которое можно обозначить как блаженство, и ему уже нравились восторги по поводу его героизма. Решив предупредить различные нежелательные ситуации, Леля стала спрашивать у местных жителей, куда они порекомендуют им сегодня сходить. Выслушав и торжественно объявив, куда они направятся, ребята, как заезжие кинозвезды, почти раскланиваясь, быстренько убежали в свой номер.

– Кошмар! Как трудно быть знаменитым даже на один день, – сообщил объевшийся Сережа, укладываясь на кровать.

– Да уж, – Леля рассмеялась, – что делать будем? Нам, чувствую, на улицу так просто не выйти.

Тут в дверь постучали. Сережа закрыл голову одеялом и застонал:

– Боюсь нам и в номере не спрятаться!

– Кто там? – спросила Леля, подойдя к дверям.

–Милиция, открывайте, – раздались, переделанные в строгий бас голоса Славы и Николая.

– Нас опять спасают, ура! – сообщила Леля и распахнула дверь.

– Добро пожаловать, милиция, очень рады!

Все расцеловались, и Николай пророкотал:

–Собираемся и едем на пикник по поводу нашего дружного кладонаходительства. Приглашаются герои и потерпевшие.

– А также спасатели и спасители, – добавила Леля, улыбнувшись.

– Ой, не могу, меня так накормили в местном кафе, что я еле дышу, – простонал главный герой из–под одеяла.

– Было так вкусно? – спросила Марина нежным голосом.

– Было абсолютно бесплатно, – пояснила Леля. – Поднимайся, прогуляешься – полегчает.

– У меня сегодня еще так мышцы болят! Вчера лопатой накидался, еле живой.

– Не пытайся нас разжалобить! Не пешком пойдем, а на машине поедем, – проговорил Славка, стягивая с него одеяло.

– Это меняет дело, тогда я с вами, – Сережа легко поднялся и взяв куртку в вытянутую вперед руку театрально произнес:

– Ни шагу назад, ни шагу на месте, только вперед, все вместе! Правда, есть условие – автомобиль.

Веселой гурьбой они скатились вниз и погрузились в машины. Под приветственные улыбки местных граждан, кортеж героя отбыл в сторону горы Маура.

– А зачем на Мауру? – удивилась Леля, сидя рядом с Мариной, – там же нельзя костры жечь, наверное.

– Конечно, нельзя. Но я решила тебя пригласить именно туда, потому что вспомнила одно очень интересное место. Мы пойдем там прогуляемся, а потом ближе к стоянке поставим мангал и сделаем себе праздничный обед. Там сейчас никого народу, рабочий день.

– Какое интересное место? – Леля почувствовала острейший интерес. – Расскажи мне сейчас, я ждать не могу, умру от любопытства.

Они ехали в Славкиной машине вдвоем, Сережа поехал с Николаем, и по дороге они решили заехать на рынок за зеленью.

– Я почему-то думаю, что тебя клад меньше интересует, чем ваше предание про гору Мауру. А что там написано?

– Там ничего такого не написано, кроме того, что прилетела эта гора издалека и что это место, отмеченное Богом. Ангельский знак – ступня на камне, и еще должно быть основание горы со смарагдом, жемчугом и прочими камнями.

– Вы ищите основание горы? Зачем?

– Да просто так, неужели не интересно?! Там ведь Богородица являлась, ангелы! Там специально святые наши молились. Для меня это место гораздо интереснее, чем эти клады. Какой в них толк? Попробуй, продай что-нибудь. А сколько риска? Сама убедилась, что обычным людям лучше на Бога уповать, чем с бесом в кладоискательство играть.

– Нет, Лелечка, я-то как раз понимаю. И спросила я тебя об этом, чтобы еще раз убедиться, что для тебя христианские святыни не пустые слова.

– Ну, конечно! Мы вообще за этим кладом не полезли бы никогда, если бы они нам ультиматум не выставили.

– Поняла. – Марина замолчала и молчала довольно долго. Наконец, решившись, произнесла:

– Мы со Славкой вчера посоветовались и решились тебе рассказать. Ты ничего не пожалела, чтобы меня спасти, и я хочу тебе поведать о нашей тайне.

Леля хотела вначале отмахнуться от благодарности, но услышав про тайну, замерла в ожидании.

– Когда мы только поженились, – начала она осторожно, – мы любили обследовать наши окрестности и устраивали разные прогулки. Так вот. Однажды мы гуляли по этому заповеднику и был прекрасный день. Ничего не предвещало дождя. И вдруг резко стало темно, и молнии засверкали, озаряя все с ужасающим громом. Мы особо не испугались, но памятуя, что около больших деревьев прятаться нельзя и идти тоже не стоит, решили залезть в густой невысокий ельник. Все мокрые, мы, смеясь и обнимая друг друга, сидели и пережидали самый пик этой грозы. А она сверкала ровно над Маурой. Такое ощущение было, что мы в эпицентре взрыва. И тут молния ударила почти рядом с нами, и мы увидели, как небольшой склон осветился как будто изнутри. Из-под земли засверкали драгоценные камни, выложенные дивным узором, и тут я увидела лик Богородицы с младенцем на руках. Огромная икона, выложенная изумрудами, рубинами, сапфирами. Красота необыкновенная. Мы со Славкой смотрели на нее и плакали от счастья. Восторг души, про который мы только слышали, ощущался реально. Это чудо длилось совсем недолго, но настолько ясно! И мы оба видели это. Ты веришь?

– Конечно, – прошептала Леля, – конечно, я верю. А потом?

– Потом гроза кончилась, и мы стали обследовать то место, но все выглядело как обычно, только простые камни и ничего больше. Мы никому не рассказали. Да и кто бы поверил? Или, не дай Бог, стали бы драгоценности откапывать. Мы сразу покрестились, стали ходить в церковь. Однажды я на исповеди рассказала эту историю старцу в Псково-Печерской лавре. И он мне сказал, что мне не случайно дали увидеть это чудо. У Бога случайностей не бывает. Значит, встретится мне на пути человек, которому надо будет показать это место. Я спросила, как я узнаю, а он мне сказал, что это будет обычная девушка. И мне сердце подскажет. Вот оно мне и подсказало. Мы покажем тебе это место. А теперь скажи, ведь ты его ищешь?

– Да, – выдохнула Леля, – я не могу тебе всего рассказать…

– Не надо, я понимаю, что в этих вопросах любопытства быть не может. Хотя, – улыбнулась она, – если можно, то расскажешь потом, ладно?

– Потом – да, сейчас не могу.

– Договорились. Вот, кстати, и наша святая гора Маура.

Они припарковались на стоянке и вышли из машины.

– Мы будем ждать машину Николая? – спросила Леля, вся дрожа от нетерпения, или пойдем?

– Конечно, пойдем. Про Сережу старец ничего мне не говорил. Ты уж сама решай. Я попросила Николая, чтобы они с ним съездили на рынок, поболтали и приезжали через часик. А мы пока прогуляемся. Он не любит пеших прогулок, рыбак! В общем, он быстро согласился.

Слава закрыл машину.

– Ну что, девчонки, пошли?

Леля шла следом за Славой и старалась запомнить дорогу.

Но понимала, что ее топографический опыт крайне скуден, чтобы найти дорогу в лесу. Хоть бы ангелы помогли, мысленно взмолилась она.

И тут услышала:

– Не волнуйся, мы рядом с тобой.

Марина вдруг обернулась и сказала:

– Я потом нарисую тебе точный план, ты сможешь сама найти. Видишь вон ту елку, у нее пик самый высокий. Надо идти на нее, мы сами сначала так ориентировались. Это теперь можем дойти с любой точки. А само место ты потом не пропустишь, мы его отметили.

Очень скоро они вышли на небольшую полянку, окруженную невысоким ельником. Пришлось продираться сквозь густые лапы, зажмурив глаза. Ветки хлестались и царапались не очень приветливо.

– Они всегда такие и почему-то не растут, – Марина улыбнулась, – чувствуешь место?

Леля вдруг ощутила, как сердце у нее забилось от волнения, и уже знакомое ощущение неземной любви заполнило душу.

– Да, как тут хорошо.

Они остановились рядом с пологим склоном, на котором лежали еловые лапы. Слава убрал их в сторону, и она увидела прямоугольник размером два на три метра, не больше. Он был обозначен гранитными камнями, аккуратно выложенными, по всей видимости, самими ребятами.

– Это вы отметили?

– Да, практически в первый же вечер. Мы, чтобы не забыть, точно по тем размерам положили камни. Мы закрываем все ельником, чтобы никто не обратил внимания. Но здесь гулять запрещено… Хотя, конечно, народ наш везде ходит.

Все замолчали. Постояв немного, ребята сообщили, что они сходят к ручью, прогуляются, а Леля может побыть здесь одна. Они нырнули в заросли ельника и исчезли из виду. Через пару мгновений их шаги стали не слышны.

Леля благодарно посмотрела им вслед и, встав напротив воображаемой иконы, попыталась сосредоточиться на событиях тысячелетней давности.

Четыре монаха тихо идут по склону почти черной горы. Солнца не видно, рассвет только начинает светиться на горизонте. Вчетвером они еле несут что-то тяжелое, завернутое в покрывало. Они подходят к небольшой поляне диких орхидей, растущих на склоне, которые плотным узором теснятся только в этом месте.

– Здесь,– говорит один из них.

– Пора, – отвечает другой.

Они встают на колени с четырех сторон и начинают молиться. В руках они держат кресты. Постепенно кресты начинают светиться все сильнее и сильнее. И вот лучи их соединяются, и вся полянка озаряется ярким золотым светом. И под действием этого света все становится прозрачным. Они смотрят в склон горы и видят огромный город, который неизмеримо больше, чем гора, которая его скрывает. Это целый мир, который живет и существует в другом пространстве.

– О, Пресвятая Богородица, Дверь Небесная, указующая нам путь в Царство Славы, стань Дверью и града сего сокровенного, – произносит старец.

– Пусть не ведает о нем никто до поры, – отвечает второй.

– Господи, Дух Святой! Стань Печатью этой Двери.

– Пусть откроется эта Дверь только избранным Тобой, людям и ангелам. А кресты чудотворные станут ключами, которые засияют в их руках.

Они поднимают огромную икону, которую принесли с собой, и опускают ее по ту сторону прозрачного мира. Потом соединяют кресты в единый центр. Их общий луч озаряет ее ярким светом и заставляет играть камни на драгоценном окладе. Но постепенно изображение тускнеет, прозрачность уходит. Вся картина другого мира медленно исчезает, унося с собой и икону. И, наконец, все. Первый луч солнца залил уже простую полянку с цветами, на которой, склонив головы, стоят в круг четверо мужчин в монашеских одеяниях. Кресты, соединенные в центре, перестают светиться, и монахи произносят:

– Да будет так до скончания времени. Аминь.

Леля медленно открыла глаза, услышав, как ее зовут. Слезы текли у нее из глаз, и она прошептала:

– Какая красивая…

– Ты ее увидела, да? – стала тормошить ее Марина, – Увидела?

–А? – Леля не могла сообразить, кто ее дергает.

–Да это я – Марина. Ты что?

– А что?

– Не отвечай вопросом на вопрос, я себя глупо чувствую. Ты меня узнаешь? Только не спрашивай – ты кто?

Леля, которая уже окончательно вернулась в настоящее, грустно и ласково прошептала:

– Тише, не волнуйся. Все хорошо.

– Ну и слава Богу, – успокоилась Маринка. – А то мы вернулись, а ты стоишь, как неживая и плачешь. Ты увидела икону?

– Да, я видела ее, – она с сочувствием посмотрела на ребят, – только она по ту сторону нашего мира.

– В каком смысле?

– К сожалению, в прямом. Она в Божьем мире, в сокровенном городе, а здесь мы можем ее только ощущать, ну и иногда видеть.

– Я так и думала. Только очень хочется ее еще раз увидеть. Ощутить эту радость…

Леля обняла Марину и прошептала ей прямо в ухо:

– Спасибо, ты мне очень помогла. И не только мне. И ты обязательно ее еще раз увидишь. Чудеса случаются, правда?

Марина кивнула и шмыгнула носом. Они постояли, обнявшись, и медленно стали закидывать все снова еловыми ветками. Спрятав место, как обычно, они потихоньку пошли в сторону стоянки.

Глава 39

Красоту солнечного утра очень сложно описать словами. Но мы все это видели и чувствовали, поэтому никто не удивляется этой фразе и все сразу соглашаются: да, действительно, солнечное утро – это здорово!

Но как описать Китеж-град, кусочек которого увидела Леля, она не представляла. Поэтому на все Сережины вопросы только отвечала:

– Я не могу. Я просто счастлива, что этот мир существует.

– Ну хоть что-нибудь расскажи? – допытывался Виноградов. – Там что? Дома старинные, церкви?

– Нет, ничего там такого нет.

– А что есть?

– Клянусь тебе! Я не знаю. Там все не так, как в обычной жизни. – Леля смущенно оправдывалась. Ей вовсе не хотелось, чтобы Сережа решил, что она что-то скрывает. Но при этом ничего более вразумительного не получалось.

Они сидели в своем номере после пикника, проведенного, в результате, на даче у Славиной мамы. Весь вечер Сережа терпел и не приставал к Лельке с расспросами, хотя догадался – что-то произошло в его отсутствие. И теперь обиженно хмурился, считая несправедливым ее отговорки.

– Я не верю, что ты не можешь сказать – есть какие-нибудь дома или нет? Ты просто не хочешь или не веришь, что я смогу понять.

– Да не там домов! А если и есть, то где-нибудь в другом месте. – Леля начала сердиться. – Понимаешь, я заглянула только в небольшое окошко. Как можно понять что-нибудь конкретно, взглянув в окно? Сам посуди. Да и не важно все это, пойми! Важно, что этот мир существует и это само по себе огромное счастье.

– Ага. А это ты как успела понять? – Сережка демонстративно улегся на кровать, сложив руки за голову. – Посмотрела в окно… И вот оно – счастье!

Леля вздохнула:

– Виноградов, ты невозможный тип! Ладно, не обижайся. Я попробую тебе объяснить. Только ты серьезно отнесись!

– Ну, наконец-то… Уговорил! Давай, я буду серьезен и ответственен. Можно лежа? – Он поудобнее устроился на кровати, подоткнул подушечку и сделал проникновенное лицо.

– Даже лучше, – отмахнулась Леля. Потом присела на край стола и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Вот, представь – ты лежишь на берегу, шумит вода, греет солнышко, и так хорошо, что шевелиться не хочется.

– Ну, представил. Что-то вроде острова Баунти?

– Ну, вроде такого. Хотя как-то не по-русски, ведь в реальности ты там не был, поэтому представить все ощущения до мелочей не можешь.

– Могу. Я на море был, поэтому смогу, – заупрямился Сережа.

– Ну ладно, представляй, что хочешь. – Она вздохнула и решила не спорить.

– Вот тебе хорошо, – продолжила она терпеливым голосом, – и ты видишь рядом меня, к примеру.

– Еще лучше стало!

– Серьезнее, Виноградов, а то я объяснять не буду.

– Ну, я честно сказал, если ты будешь рядом, мне будет еще лучше.

– Ладно, – улыбнулась Леля, – не отвлекайся.

И стала говорить тихим, медленным голосом, зависая на каждой фразе, пытаясь передать свои эмоции и ощущения.

– Сосредоточься… Закрой глаза… почувствуй солнечное тепло… ветерок, шум воды… нежное пение птиц… и бесконечное небо. Вспомни эти ощущения на коже, услышь эти звуки. Смотри… Ты видишь, как красиво шевелятся листья… как бежит рябь по воде… и солнечные блики переливаются, как бриллианты. Так хорошо и так чудесно вокруг! И тут появляется радость внутри тебя, она разливается, и тебе хочется, чтобы я и все, кто рядом, почувствовали эту красоту, так же, как и ты, оставили все мысли и наслаждались.

Я читаю книгу, и ты смотришь и удивляешься, как я могу читать в такой момент! И тебе жалко, что я этого не замечаю. Тебе хочется поделиться своим состоянием, и ты говоришь мне – посмотри, как красиво вокруг, как хорошо! Но вдруг ты неосторожно отвлекся – и все… Только воспоминание и внутренняя тоска по таким минутам.

Она замолчала, не зная, что еще добавить. От эмоционального напряжения в горле появился комок, и захотелось заплакать. Леля смотрела на своего друга и изо всех сил пыталась передать свои чувства ему. Страшно было подумать, что он может посмеяться над ней.

Виноградов лежал не шевелясь, сосредоточенно работая над своими ощущениями. Наконец, он открыл глаза и сел на кровати.

– Я понял, – тихо проговорил он.

Его тоже переполняли чувства и, чтобы с ними справиться, он поднялся и подошел к окну. За окном садилось солнце, и небо было розовым. И тут он вспомнил, как был счастлив, когда они с рано ушедшим из жизни отцом любовались необычными красками заката. Как они делились своими восторгами и даже решили запечатлеть этот миг для себя. Он горько ухмыльнулся своим воспоминаниям и вслух произнес:

– Конечно, я знаю такие переживания. И воспоминания из детства всегда связаны с похожими картинками. Я помню закат, который мы фотографировали с отцом. Помню, как шелестит береза у бабушкиного крыльца, помню, как стою под летним дождем со своим приятелем, и мы хохочем от счастья.

– Вот-вот, – взволнованно продолжила Леля. – Самое важное в этом состоянии то, что тебе непременно хочется с кем-нибудь разделить эту радость. Этот момент душевного восторга, ощущения счастья и желание им поделиться – и есть истинная любовь. Это прикосновение к божественному миру, который мы смогли разглядеть в нашем мире. Только пойми – это сотая часть того счастья, которое я испытала в тот момент, когда просто заглянула туда, в Китеж, причем даже не в реальности. В реальности я бы не вынесла, и мое сердце лопнуло бы, переполненное эмоциями.

Леля встревожено посмотрела на Сережу. Понял ли он ее столь сумбурное объяснение? Не станет ли смеяться? Но она встретила взгляд удивления и восхищения. Леля вздохнула, и слезы навернулись на ее глаза.

– Ну, вот и все, – она улыбнулась и протянула ему руку. – Я не могу описать, что я увидела. Я могу описать только свои чувства. Это ощущение бесконечной любви ко всему миру.

– Даже ко Льву Доберманычу? – пошутил Сережа, беря ее руку в свою.

– Даже к нему… его сразу становится жалко. Он не понимает, бедный, чего может лишиться ради какой-то ерунды.

– Согласен, – он потянул ее к себе и нежно обнял.

Они постояли обнявшись, испытывая удивительную радость единения сердец.

– Какой ты хороший! Почему я тебя не замечала? – сказала Леля.

– А ты вообще – сокровище, – ответил Сережа, – Как я-то раньше жил без тебя? Тоже не пойму.

Леля подняла на него сияющие глаза. Сережка не выдержал и чмокнул ее в нос. Леля рассмеялась:

– Спасибо! Я так Машку целую, когда она прощения просит и жалобно глядит. Но я тоже извиняюсь, что не хотела с тобой эту тему обсуждать.