– Почему бы вам снова не попросить свою планету?
– Мы разучились разговаривать с ней.
– Вы получали всё. А что вы делали при этом сами?
– Что значит, делали? – удивленно спросил Ардо.
– Ну, каким-то образом вы проводили время?
– Конечно, – Ардо вздохнул с облегчением. – Мы играли, гуляли по окрестностям, пели, плясали, натирали друг друга ароматными маслами, купались в реке, иногда вместе охотились на какого-либо зверя, чтобы украсить пещеру, но делали мы это очень редко, когда уже всё надоедало. Мы все выходили на охоту и кого-нибудь убивали, но тогда умирал кто-нибудь из нас. Мы очень хорошо жили. А теперь мы умрём все.
– А вы хотите жить?
– Конечно, мы хотим жить – это приятно, – мечтательно сказал Ардо.
– Сможете ли вы жить по-другому?
– Мы не умеем жить по-другому.
– А если мы вас научим этому, вы попробуете?
Ардо повернулся к своему племени, они уже не сидели кругом, а сбились в тесную толпу, и в этой толпе все испуганно кивали головами.
– Мы попробуем.
– Хорошо. Но сначала мы вас накормим.
Вера опустилась на колени, положила руки на землю ладонями вниз и что-то прошептала. Появилась еда. Много еды. Вера и Мирракс взяли по крупному плоду и начали сами есть, отойдя в сторону.
– Вера, ты останешься здесь, а я полечу к другим, а то вымрет население планеты от голода.
Она кивнула головой. Мирракс исчез. Люди не набросились на еду. Они сначала покормили стариков, которые поели спокойно и очень мало. Потом к еде допустили детей, те ели быстро, но аккуратно. Видно было, что их научили уважать пищу. За детьми к еде подошли взрослые, мужчины и женщины вместе. Взрослые ели радостно. Вера не заметила никого, кто бы спрятал кусочек еды. Всё, что осталось, они понесли в пещеру. Вера пошла за ними. Пещера была большая и сухая. В ней ничего не было.
– Вам нравится здесь жить?
– Нет, но у нас нет другого жилья.
– А как вы здесь живёте все вместе? У вас есть семьи?
– Семьи у нас есть. Но живём мы там, – Ардо показал наружу. – Сюда мы приходим только спать, или в плохую погоду, или когда холодно. У нас есть одеяла, мы в них заворачиваемся, и нам тепло.
– А где бы вы хотели жить? – спросила Вера.
– Идём, мы тебе покажем, но там жить нельзя.
Они вышли из пещеры, и Ардо повёл Веру к реке, за ними побежала ребятня, а за детьми потянулись и взрослые. Они вышли на живописную поляну, достаточно большую, чтобы построить посёлок. Вера снова опустилась на колени и приложила руки к земле. Потом встала.
– Зея сказала… Вы знаете, что вашу планету зовут Зея?
Все начали кивать. И было непонятно, знают ли они об этом или просто верят ей, что так оно и есть.
– Так вот, Зея сказала, что разрешит вам здесь жить, если вы сами построите жильё.
– Построим? – удивился Ардо. – Но мы не можем сделать здесь гору и вырыть в ней пещеру.
– Я вас научу. Идёмте к пещере. Не сразу, но вы научитесь делать всё.
Игра им показалась интересной. Они, весело переговариваясь, бежали за ней, потому что Вера шла быстро, почти летела. Она поняла, как много у неё работы и как мало времени. Когда они вернулись на площадку перед пещерой, она усадила всех полукругом и с помощью планеты разбросала на лужайке огромное множество предметов, гораздо больше, чем было людей. Люди, не двигаясь с места, смотрели на всё это с большим любопытством. Потом она предложила каждому взять то, что ему больше всего понравится, но не больше двух предметов сразу. Игра становилась ещё интереснее. Люди не спеша бродили между предметами. То брали их, осматривая со всех сторон, клали их обратно и шли искать другие, то брали и сразу отходили. Она никого не торопила. Вот двое мужчин взяли в каждую руку по деревянной плитке, отошли в сторону и начали играть. Сначала каждый построил себе ложе, немного полежал на нём. К ним присоединилось ещё несколько взрослых и детей, они построили стенку и начали прыгать через неё. Вера обратила внимание на других. К своему удивлению, она поняла, что все выбрали очень полезные вещи. Они ещё толком не знали, что с ними делать, но старались как-то их приспособить. И это всех очень забавляло. Они смотрели, что выбрали другие и что с этим делают, иногда собирались в группы, а некоторые так и сидели в одиночестве, сосредоточенно пытаясь сделать что-то со своей добычей. Вера сказала им, что они могут играть с этими предметами сколько угодно, но только на этой площадке, и что как только у них закончится пища, она снова к ним придёт.
Ей нужно было спешить. До рождения сына ей нужно было построить дом – благоустроить планету.
Командор был зол и несчастен. Лучик счастья, озаривший его душу накануне, делал эту боль нестерпимой. Но какое дело всем до горя великих мира сего! Своё маленькое горе всегда ближе, оно волнует. И каждое существо хочет, чтобы весь мир занимался только им. А Командор отвечал за многих, и дела у него были такие, что отложить их он не мог. Сначала нужно было починить туннель и расширить его, для этого предстояло провести переговоры с Советом соседней Галактики, потом разобраться с экипажем «Борта 3», на нём же лежало бремя разведки и освоения новых планет, пригодных для жизни, решение конфликтов и многое другое. Сколько себя помнит, он всегда был занят, мог не спать месяцами, а когда забывался во сне от чрезмерной усталости, то ему даже ничего не снилось. Так было всегда, но он был увлечён своими делами и не чувствовал их бремени. Но теперь его всюду преследовал голос Ванды: «Слушай, Иван, какая муха тебя укусила?» Тогда он был оскорблён до глубины души. Он сразу отключил личную связь. Да и некогда было слушать этот бред, когда огромные энергии и массы нужно было практически мгновенно и синхронно разводить в разные стороны. А теперь, что бы он ни делал, с кем бы ни говорил, эта фраза звучала у него в мозгу. И беспомощное, из глубины души: «За что?» Он работал, как всегда, быстро, чётко и эффективно. Авторитет его с каждым днём рос. Он даже не заметил, как стал членом Совета Галактики. После битвы в туннеле ни один важный вопрос просто не решался без Командора. Но он был безмерно одинок. Он не мог понять, в чём его вина. За что его так жестоко наказали близкие люди? Он снова и снова по секундам прокручивал эти несколько дней своей жизни. И ничего не мог поставить себе в вину, кроме своей последней вспышки. Но он был абсолютно уверен, что прав. Разве он не любил её, разве не делал всё, чтобы она была счастлива, разве не помчался, уже оскорблённый ею, домой, когда мать сказала, что Ванда может не выжить? У него сердце разрывалось от боли. А она даже не поздоровалась с ним. Не улыбнулась. А потом он увидел, что её коснулся монстр. Кто-кто, а он-то знал, что это значит. Неужели он хотел, чтобы уж лучше она умерла? Он не мог ответить на этот вопрос. Он не мог думать о Ванде. Но её голос преследовал его: «Иван, какая муха тебя укусила?» Древняя, вульгарная фраза Земли. Она не достойна Ригведы, не достойна его, Командора. И чёрное марево его души разрасталось всё больше и больше. И в какой-то момент он начал понимать, что ему было бы легче, если бы она умерла.
Однажды, когда прошло уже месяцев семь после катастрофы, он оказался в ангаре, решив его реконструировать для приёма важных гостей и дипломатов. Он не был там с того самого дня, когда они с Вандой осматривали корабль и контейнер. Войдя внутрь, он невольно замер у входа: в безмерно огромном ангаре одиноко стоял искорёженный «Борт 3 – ФФ». Он подумал, что за это время его Флагманский Флот пополнился ещё тремя суперсовершенными кораблями, но «Борт 3» не значился в его флотилии. Он медленно пошёл к кораблю. Уже почти дойдя до него, он повернулся и пошёл назад. Остановился. Минуту думал, потом снова резко развернулся, дошёл до корабля и вошёл в открытый люк. Медленно он шёл по кораблю, думая о том, что не так уж много повреждений, и корабль можно починить. Он добрался до мостика, открыл дверь, и волосы на его голове зашевелились. Такого он ещё не видел никогда. Мостик корабля был просто уничтожен. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда! Почему он сразу не занялся этим? Почему он не спросил у Ванды или у матери, где и почему Ванда встретилась с монстром? Он фактически ничего об этом не знал. Он думал, это они застали монстра врасплох и удачно, хотя с нечеловеческими трудностями, справились с порученным делом. А Мать и Ванда, закрыв дыру сетью, просто не дали монстру удрать. А битва была здесь. Он сел в кресло капитана.
– Мозг Борт 3.
– Да, Командор. Я готов к отключению.
– В чём дело?
– Я не выполнил приказ капитана. Капитан погиб. Вахта №1 погибла.
– Что вам об этом известно?
– Ничего. Есть видеозапись, но я не могу её прочитать. Я ничего не помню и не умею с того момента, когда не выполнил приказ капитана.
Командор встал, подошёл к пульту связи, тот был разгромлен. Он открыл тайную панель жизнеобеспечения мостика. Она была не повреждена и функционировала. Командор активировал экран, включил проектор, сел в кресло инженера связи и развернулся к экрану. Съёмка началась с момента их разделения. Вот на экране обзора их уходящие корабли. Вот наглый камень шепчет Ванде: «Я люблю тебя!» Милое её лицо освещается счастливой улыбкой. Да. Он вспомнил о ней в этот момент. Никто не слышал, но чуткие приборы уловили. Рука Ванды тянется ко второй кнопке, но она резко её одёргивает и до боли стучит кулаком по подлокотнику кресла. Молодец! Нужен был тихий эфир. Дальше три часа спокойного полёта на пассажирской скорости. Они в это время уже начали свою работу очень осторожно, от этого она была ещё труднее. Это спокойствие пассажирского полёта уже начало его раздражать, но он решил выяснить всё до конца. Наконец, показался вход в туннель. Ванда даёт распоряжения своим офицерам. Командор невольно восхищается ею. Со стороны ему кажется, что она слишком перестраховывается, но он сам, будь он на её месте, сделал бы то же самое. Классный офицер, ничего не скажешь! Вот и дыра. Командор превращается в глаза. Как он мог не просмотреть это раньше?! Это ведь очень важный момент во всей операции. Вот звучит правильное распоряжение капитана навигатору и бортовому мозгу. И вдруг встречный корабль, монстр его захватывает, и Ванда проскакивает дыру. У командора по спине пробежали мурашки. Ведь если бы не этот корабль, у них бы ничего не получилось. А он в пылу гнева не обратил внимания на слова матери. А дальше он в немом ужасе наблюдает всё, что происходит с кораблем после выброса сети. Одного этого достаточно, чтобы любой из них целый год не мог прийти в себя. Хорошо, что он дал всем отпуск! И тут он увидел себя. Увидел лицо Ванды. Командор вскочил с кресла, пробежался по разорённому мостику, потом вернулся, опять сел в кресло и запустил плёнку снова с момента появления своего двойника на мостике. Вот тот момент, который не давал ему покоя всё это время! Какой он дурак! Ведь девочка хотела, чтобы он всё знал, чтобы всё понял и что-нибудь предпринял. Если бы он послушал ещё пару секунд, услышал бы собственный голос, может быть, всё было бы иначе. Он смотрел дальше. Волосы на его голове шевелились. Но он всё смотрел и смотрел, включая запись снова и снова. Если бы он знал! Если бы он знал? Он – Командор. Он должен был это узнать в первую очередь! Ему надо было сначала идти на корабль, а потом к Ванде. Тогда бы он знал, как надо было её утешать. Он просто не выполнил своего долга! И никто его за это не накажет. У него больше нет такого боевого командира, как Ванда. А Ванда знала, знала это ещё тогда, когда писала свою докладную записку, нарушая Закон, она точно знала, что обрекает себя на смерть. Кто бы ещё на её месте это выдержал? Кто бы боролся до конца с таким упорством? Он с ужасом вспомнил её изуродованное тело в конце битвы – просто кусок мяса. Как мало было в нём веры! Как он мог хоть на секунду усомниться в такой женщине? Ведь он считал, что полюбил её на всю жизнь. Какую же жизнь он собирался ей подарить? Если эта его победа – её заслуга, а он за это устроил ей сцену ревности. А потом старался даже не думать о ней! Зря он подумал, что его некому наказать. Его наказали! Его наказала его собственная мать. Где они теперь? Никто не ответит ему на этот вопрос. Прадед ещё суровее матери. Глава Совета Галактики, если бы хотел, давно бы сказал. Командор только сейчас понял, что всё это время не видел ни братьев Ванды, ни её отца. А это очень заметные фигуры в масштабе Галактики. Простит ли Ванда его когда-нибудь?
А Вера и Мирракс обустраивали планету. Каждому жителю они нашли дело по душе. Одни строили, другие шили, третьи занимались земледелием на разрешённых Зеей участках. Жителям нравились их игры – они приносили пользу и заставляли думать о том, как сделать игру ещё интереснее. Нашлись и те, которым нравилось руководить и управлять игрой. Все они получили по красному камню. Если у плотников заканчивался материал, управляющий подходил к лесу, становился на колени, прикладывал камень к земле и просил. Через некоторое время на опушке появлялись стволы ненужных лесу деревьев, а лес отступал на шаг назад. Если этого не происходило, управляющий шёл к другому лесу. Зея давала им всё, что они просили, а они верили, что их планета живая и не обидит их до тех пор, пока они не начнут её грабить. Они построили себе красивые и удобные дома для жилья. Тогда планета дала им животных. Сколько радости и пользы принесла им эта игра! Большие группы мужчин, женщин и детей холили и лелеяли этих милых созданий, снабжая остальных молоком, яйцами, мясом, шерстью, кожей и костями, из которых можно было делать другие интересные игрушки.
Вера и Мирракс тоже построили себе небольшой, но уютный домик на площадке около пещеры, где уже никто не хотел жить. Они нечасто бывали дома, нужно было успевать повсюду. Теперь то там, то тут возникали новые игры, и нужно было придумывать правила для них. Но как только кто-нибудь из них появлялся дома, к ним сразу тянулись люди с вопросами. Приходили даже издалека. И в посёлке им построили дом, где они могли отдохнуть или подождать Веру или Мирракса. Иногда, очень редко, к ним приводили человека, нарушившего правила игры.
Где-то в самом начале, когда начали работать фермы, один человек пришёл на птичью ферму и взял целую корзину яиц. Ему никто ничего не сказал, раз взял, значит надо, сильно проголодался. Но потом обнаружилось, что он сидит на пороге своего дома и бьёт эти яйца. Его и притащили к Вере.
– Ты зачем это сделал? – спросила она его строго.
– Я придумал новую игру.
– Уничтожать ценные вещи – это не игра. Тебе поверили, что яйца тебе нужны для дела.
– Ну, так для дела и были нужны. Я с ними играл.
Вера даже растерялась. Но она дала себе слово – верить.
– Так сколько тебе нужно ещё яиц, чтобы наиграться вдоволь?
– В том-то и дело, что яйца мне больше не нужны. Мне нужно нечто такое, из чего бы я мог сделать яйцо.
Вера просто ахнула. Она полезла в мешочек и дала ему красный камушек.
– Возьми камень и спроси у Зеи, где это можно взять.
С тех пор в посёлке начали появляться куполообразные крыши, качалки для детей, в них любили забавляться и взрослые, арки и огромное количество интересных предметов. А какой бум творчества это вызвало! Каждый захотел придумать свою собственную игру. А у Мирракса и Веры просто уже не осталось времени для себя.
Прошло уже полтора года. Люди верили друг другу, не крали, не обманывали, не пытались обогащаться. Они многому научились и даже перестали считать жизнь игрой. Бывшие вожди стали хорошими организаторами. Но Вера вдруг поняла, что она всех научила верить друг другу, кроме себя. Ведь если бы всё было так, как ей говорили, ей давно уже было пора родить ребёнка, а она ничего не чувствовала. Сначала ей было не до этого, а потом, когда пришёл срок, она испугалась. А теперь уже точно знала, что ребёнка не будет. И она заплакала. Она, наверное, так плакала первый раз в жизни. Царица счастливого народа, хозяйка богатой и тоже счастливой планеты, она была несчастна. Она плакала долго. Потом слёзы высохли. Она долго смотрела в никуда. Её поразила мысль, что за всё это время, которое она провела на этой планете, Оза не сказала ни слова. Вера привычно с ней здоровалась по утрам, прощалась, когда ложилась спать, но Оза молчала. Вера не обращала на это внимания, у неё просто не было времени. Оза исправно работала. Вера всегда была хорошо и чисто одета и замечательно выглядела. Но, начиная с момента высадки на планету, Оза не произнесла ни слова.
– Почему ты всё время молчишь?
Ответа не последовало.
– Ответь мне, пожалуйста! – голос Веры звучал более требовательно.
– Это приказ? – услышала она пустой, бездушный голос Озы.
– Если ты так ставишь вопрос, то ответ – да.
– Мне не о чем с тобой разговаривать. У тебя есть претензии к платью?
– Нет. Но ты же сама говорила, что ты мой друг.
– Я не дружу с лжецами и трусами, – гордо заявила Оза.
– Это я лжец и трус? – в гневе воскликнула Вера.
– Ты – лжец и трус.
– В чём? В чём ты меня обвиняешь?
– Я тебя ни в чём не обвиняю. Ты имеешь право быть такой, какой ты хочешь быть.
– Но ведь я стараюсь для людей. Я учу их правильно жить.
– Зря стараешься.
– Почему?
– Нельзя научить тому, чего нет в тебе.
– Чего же во мне нет?
– В тебе нет веры. Ты не веришь в себя, в свою любовь, в Ивана, ты боишься родить монстра. И убиваешь своего ребёнка. Ещё несколько дней, и он умрёт. Он знает, что ты его не хочешь. Он очень страдает. Он долго ждал и больше не хочет жить.
– Но я, действительно, боюсь родить монстра.
– А кем может родиться тот, кого не хотят?
– А вдруг…
– Это зависит только от тебя. Ты можешь его убить, можешь родить бога, можешь родить монстра.
– Но мой народ? Они верят мне!
– Твой народ – дети. А дети быстро разбираются во лжи. Ещё чуть-чуть. Как только умрёт твой ребёнок. И всё будет так, как было на Земле. Ты изменила имя, ты внушила себе, что действуешь правильно. Но в тебе веры нет. Имя ещё не вера. Мне больше нечего тебе сказать, самодовольная Ригведа.
Вера была ошеломлена. Да. Это в ней нет ни веры, ни надежды, ни любви. Жизнь – не игра. Для её народа игра закончилась, начинается жизнь. Не помня себя, Вера побежала на утёс, с которого началась её жизнь здесь. Она бросилась на землю, обняла её обеими руками и со слезами молила:
– Зея, прости меня. Дай мне веру, дай мне силы, спаси моё дитя, я обещаю, я клянусь, на твоей земле не вырастет монстр. Если любви Ивана хватило на то, что он до сих пор жив, то моей любви хватит, чтобы он родился счастливым. Ты всё можешь, ты планета, родившая жизнь и сохранившая её чистоту. Помоги мне.
И вдруг где-то внутри себя она почувствовала радость, ей даже показалось, что раздался счастливый смех. Она вскочила на ноги. И вспыхнул синий камень на её гривне, и заорал так, что в горах прокатилось эхо.
– Я люблю тебя!
Вера потеряла сознание. Там, на утёсе, и нашёл её отец.
– Я рад, что ты прошла этот этап, моя девочка, – ласково сказал Мирракс. – Теперь я буду звать тебя Надежда.
НАДЕЖДА
Командор вышел на смотровую площадку. Была ночь. Днём сюда он никогда не выходил. Его не интересовал город, который был виден отсюда, как на ладони. Он любил смотреть на живое звёздное небо. Где-то там была Ванда.
– Слушай, Элг. Ты совсем перестал со мной разговаривать.
– А о чём с тобой говорить? Приёмы, ассамблеи, женщины.
– Какие женщины?
– Да они стадами за тобой ходят. То глазки строят, то дотронутся невзначай, то предложат прогуляться.
– Я женатый человек.
– Командор, на какой планете ты видел женщину, которую смущало бы, что предмет её страсти – женатый человек? Она готова на любую роль при тебе. И только потом, когда она своего добьётся, она начинает тебе внушать, что она главная в твоей жизни.
– Мне не интересны никакие женщины.
– А та, с Южного Креста, с зелёными глазами в пол-лица и с перьями в причёске?
– Мы с ней сталкиваемся только на заседаниях Совета Галактики.
– Это ты с ней сталкиваешься. А она влюблена в тебя по уши, если только они у неё есть. Никогда не видел. Вчера она прилетела на Ангель.
– Элг! Не болтай глупости.
– Вот видишь, говорить с тобой не о чем.
Командор ещё долго стоял и смотрел на звёзды. И вдруг он услышал далёкий, едва слышный голос. Голос был издалека, а резонировал с каждой клеточкой его тела.
– Мы тебя любим! – прошелестел голос и смолк.
Командор вздрогнул и оглянулся, но никого не было, да и быть не могло. А сердце билось как бешеное.
– Элг, это ты шутишь? Не остроумно.
– Нет. Это не я. Это твой синий камень. По-моему, он страдает манией величия, как и вы, Командор.
– Почему, как я?
– Потому что он и есть вы, то есть часть вас. Вас так много, что Мать решила поубавить, иначе вы не смогли бы общаться с простыми существами. И зовут его Иван.
– Вот это да! Узнаёшь о себе такое, что страшно становится.
– То ли ещё будет!
– А что это ты на «вы» перешёл?
– Так. На всякий случай.
Командор постоял в раздумье несколько минут, а потом решился.
– Иван, где вы?
– Я здесь. Они со мной, – эхом вернулось через некоторое время.
– Где это здесь? – нетерпеливо спросил Командор.
– Здесь. В нашей Галактике.
И больше Командор не получил ответа ни на один из своих вопросов. Но он всё стоял и ждал. Он вглядывался в звёздное небо. Если бы знать, где? Ему казалось, что он прополз бы по-пластунски по всей планете, лишь бы коснуться кончиками пальцев носков её армейских ботинок. Он полз бы в форме Командора к своему капитану.
– Я люблю тебя! – крикнул он в небо.
Но в ответ услышал голос ДУКа.
– Командор, у вас гость-я-я.
– Ты у меня гость? Это что-то новенькое!
– Не я гость. А гостья!
Командор был взбешён.
– Хорошо служишь! – шикнул он Элгу.
И быстро сбежал по лестнице.
Он вошёл в зал в форме. Лицо его было спокойно и бесстрастно. По залу разгуливала дама ослепительной красоты с перьями на голове.
– Здравствуйте, Командор, – сказала она, радушно улыбаясь, как будто она здесь хозяйка.
– Честь имею! – он щёлкнул каблуками.
– Имеете, имеете, кто же в этом сомневается. А я вот была по делам на Ангеле и подумала: «Почему бы не нанести визит Командору?»
– Милости просим.
В центре зала появился стол, два кресла, стоящие напротив через стол, и ужин на столе. Командор, любезно поддерживая даму за локоток, повёл её к столу. Дама была изящна и стройна. Она была всего на полголовы ниже Командора. На ней было сверкающее бриллиантами платье, скорее открывающее, чем скрывающее её прелестную грудь и точёную спинку, изящно переходящую в другую часть тела. Он помог ей удобнее сесть в кресло, а она благодарно пожала ему запястье своими тонкими пальчиками. Сам он устроился напротив, с прямой спиной, как на дипломатическом приёме, удивляясь тому, что ничего не дрогнуло у него в душе от этого совершенства. Он усмехнулся, подумав, как Элг: «А, в самом деле, есть ли у неё уши?» Элг откликнулся немедленно: «Я спрятал твои мысли, она телепат».
– Вы очень любезны, Командор, – сказала дама с милой улыбкой. – Но я не ожидала, что вы будете принимать меня прямо на космодроме. Неужели в вашем доме нет более уютного места?
– Я солдат. Вам чего-нибудь не хватает? Музыку? Кстати, какую вы любите музыку? Эта подойдёт?
Заиграла нежная мелодия, стены погасли, и освещённым оказался небольшой круг около стола.
– Теперь вы довольны, Эшби? – спросил Командор мягче.
Он уже взял себя в руки.
– А какое у вас имя, Командор? Мне хотелось бы вас тоже называть по имени, – и в него полетела зелёная кокетливая стрела.
– Эшби! Вы пользуетесь запрещённым оружием! Я ведь всё-таки мужчина. Но я женатый человек. Угощайтесь, пожалуйста. И потом, я привык, меня все называют Командором.
– А ваша жена тоже вас так называет? – она упорно шла к своей цели.
– Разумеется. Ведь она служит капитаном в моём Флоте.
Дама рассмеялась.
– Говорят, что после церемонии её никто не видел.
– Конечно, она находится с официальным визитом в соседней Галактике. Это известно всем.
– Как жаль, что я не могла присутствовать на церемонии.
Она так посмотрела на Командора, будто хотела сказать, что для неё это было бы ужасно тяжело.
– Мне тоже жаль, Эшби. Я был бы очень рад видеть вас среди своих гостей.
Она опустила глаза и, глядя на него сквозь ресницы, тихо сказала:
– А вы не могли бы мне показать покои вашей жены, Командор? – увидев его удивлённый взгляд, она добавила: – Я любопытна. В любой женской спальне можно найти что-нибудь интересное, что можно потом использовать у себя.
– Эшби, боюсь это невозможно, – спокойно, без всякого выражения, ответил он.
– Но почему, Командор? Ведь никто не узнает.
– Я не боюсь сплетен, Эшби. Но покои Ригведы священны. И только она может решить: пускать туда гостей или нет.
– Фу, какой вы скучный, Командор, – сказала она, вставая. – А я думала вы Принц.
– Я солдат.
Он встал вслед за ней и вызвал дежурных.
– Проводите даму с положенным её рангу эскортом.
– Не этого я ожидала от своего визита к вам, – обиженно сказала дама.
– Простите меня великодушно, Эшби, если я чем-то вас обидел, – он любезно поцеловал ей руку. – Но я совсем не умею обращаться с женщинами.
– Но я легко бы вас этому научила, – в её голосе появилась надежда.
– Боюсь, что сегодня у меня уже не будет на это времени. Как-нибудь в другой раз.
– А это правда, что ваша жена пигалица и дурнушка?
Командор впервые за весь вечер весело рассмеялся. Ему уже не было жаль эту даму.
– Вы знаете, Эшби, мужу трудно судить о красоте своей жены. Но верно одно: есть много мужчин, которые за неё готовы отдать свою жизнь.
Дама фыркнула и, высоко подняв подбородок, вышла из зала. А Командор подпрыгнул, как мальчишка.
– Ну, ты её и отбрил! – хохотнул Элг.
– Элг, ты вульгарен. Я был сама любезность. Но я ей благодарен. Я теперь знаю, как найти Ванду.
Всю ночь Командор строил планы, и, казалось, выстроил очень стройную логическую цепочку, которая утром рухнула.
Он только встал, пробежался по тренажёрам в гимнастическом зале, наскоро поел, как ему доложили, что его ждёт гость.
– Ещё один гость! – в сердцах сказал Командор. – Пропустите его в зал.
Командор упругой походкой вошёл в зал, там его ждал молодой человек, скромно одетый, но державшийся с достоинством. Командору показалось, что лицо этого юноши ему знакомо, но как-то не припоминалось, при каких обстоятельствах он мог бы с ним встречаться. Первая попытка юноши была поприветствовать его по-военному, потом он усмехнулся и просто сказал:
– Здравствуйте, Командор! У меня к вам очень необычный разговор, но сначала примите мои верительные грамоты, – и протянул ему пластиковую карточку.
Командор приложил карточку к стене, и ДУК выдал ему информацию, что перед ним Принц Ори, сын Главы Совета Галактики, соседней Галактики. Ничего себе, гость!
– Прошу вас, Принц, – он радушно пригласил его присесть у вновь появившегося стола, где были фрукты и напитки, и два уютных кресла рядом. – Возможно, вы ещё не завтракали, тогда я мог бы вам предложить.
– Спасибо, Командор. Не нужно. Позвольте, я налью сока, я очень волнуюсь.
– Чувствуйте себя как дома, Принц. Я рад буду принять вас в своём доме как брата. Вы к нам надолго?
– Не знаю. Всё будет зависеть от нашего разговора.
– Хорошо. Тогда, если вас это устроит, опустим любезности и перейдём к делу.
– Спасибо. Ещё один нюанс. Прошу, не обижайтесь, но вы это поймёте сами, беседа должна быть абсолютно секретной и без протокола.
Командор удивлённо посмотрел на гостя, но распорядился:
– ДУК, дополнительную защиту, можешь слушать, но ничего не записывай.
Над ними возник защитный купол.
– Итак, я вас внимательно слушаю.
– Командор, я – капитан Ризо.
Командор вздрогнул, именно об этом человеке он думал всю ночь и строил планы, как его отыскать незаметно.
– О том, что я сын Главы Совета Галактики, никто не знает, потому что мы с отцом считаем, что так по службе продвигаться будет честнее. Теперь об этом знаете вы. Но иначе, я думаю, вы просто не стали бы говорить со мной на эти темы. Я начну сначала. Командор, я люблю удивительную женщину и восхищаюсь ею. Эта женщина – ваша жена. Не хмурьтесь, Командор, но если я не скажу вам этого, между нами никогда не будет доверия. Я не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. Но любить её мне никто не может запретить, ни вы, ни даже она.
Он грустно вздохнул. А Командор смотрел на него со щемящей нежностью, теперь до конца понимая боль Ванды. Она винила себя за смерть этого мальчика. Но он молчал. И Ори, сделав ещё один глоток сока, продолжил:
– Ну, вот. Самое трудное сказано. Но учтите, Командор, мы с Вандой ещё и боевые друзья. В боях началась наша дружба, и мы не раз выручали друг друга. Когда объявили приезд Ригведы к нам, я доказал начальству, что именно я должен встречать её. Мы с отцом тоже давно следили за туннелем и, наверное, пришли к такому же выводу, как и вы. Когда отец узнал дату полёта Ригведы, он вызвал меня. Он предположил, что это неспроста. Что вы задумали крупную операцию, но хотите провести её втайне, чтобы не было шума. Он сказал, что уверен в своих догадках, потому что нет никакой нужды в том, чтобы новобрачная сразу после свадьбы летела аж в другую Галактику. И что это только трюк для отвода глаз. Он сказал, что нам, жителям нашей Галактики, будет ужасно стыдно, если мы вам ничем не поможем. Он очень умён, мой отец. Он рассчитал ваш план до секунды и понял, что вам не проскочить дыры. Что кто-то должен попасть в неё за секунду до Ванды. Мой отец всегда досконально разбирал операции, в которых мы участвовали вместе с Вандой, и всегда поражался синхронности наших решений. И он был уверен, что если летит Ванда, то только я сумею проскочить в дыру вместо неё и не испугаюсь. А если мне удастся выжить, то я ещё на что-либо сгожусь. Это позволяло и сохранить тайну, и хоть чем-то вам помочь. Отец понимал, что посылает меня на верную смерть. У него были слёзы на глазах, а я гордился своим отцом. Что касается меня, то не думайте, Командор, что это был жест отчаяния. Нет. Я мог бы отдать свою жизнь за неё и до вашей свадьбы, могу это сделать и сейчас. Когда я выскочил на середину дыры, мой корабль окутало плазменное облако, втянуло в дыру за энергетический барьер туннеля, переломило корабль пополам, бросило и снова ринулось в туннель. Но я уже ничего не мог. Да и выжить я не мог, но каким-то образом очнулся на базе. Мне сказали, что я вообще никуда не летал, что полёт отменили, я долго ругался, а потом пошёл спать. Я военный человек. Раз так приказано думать, я стал так думать. Меня не уволили, а даже наградили якобы за какие-то старые заслуги. А потом пошла информация об успешном визите Ригведы в нашу Галактику. Я пролетел по всему маршруту, но нигде не мог с ней встретиться. Я снова увиделся с отцом. Он сказал, что так нужно, что его об этом лично просил Глава Совета вашей Галактики. И если я хочу что-то знать, я могу обратиться только к вам, Командор. И что если вам снова нужна моя помощь, то я могу быть в вашем распоряжении сколько угодно. Он же представит это дело, будто я послан на стажировку к великому человеку. Командор, я знаю, я чувствую: что-то случилось. Я даже боюсь предположить, что. Но если хоть чем-то могу быть полезен, я к вашим услугам.