Банановая республика

Глава третья. 12 градусов – температура хранения бананов

После колхоза мастачка дала 812-й группе отдохнуть целых четыре дня, приказав явиться в училище в понедельник, пятого октября.

Игорь подолгу сидел в горячей ванной, вспоминая жалкое подобие мытья после работы на поле в тазике с еле теплой водой, нагретой кипятильником. После гибели отца семья Вищаненко получила двухкомнатную квартиру на проспекте Ленина, в доме № 10 на третьем этаже. Квартира в пятиэтажном доме старой планировки с крошечными прихожей и кухней, рассохшимися оконными рамами и домашним телефоном была бы мечтой многих стахановцев. Но Игорь не задумываясь променял бы все эти блага на живого отца и частный домишко с печным отоплением, где они жили до взрыва.

– Че, тока яблоки привез? Больше ничего, что ли, не было? – спрашивала Ирка, приканчивая очередное красное яблоко.

– Больше ничего не было, – огрызнулся Игорь. – А ты? Много чему научилась за месяц?

– А че мне там учить? Я и так все умею. Я вот клиентку заимела.

Игорь удивленно поднял брови.

– Да, да, – радостно закивала мама. – Тетя Клава со второго этажа, ну, та, что в столовой работает. Ее же теперь заведующей смены поставили. Ирочка ей пошила новый белый халат. И блузочку заканчивает. Это полезное знакомство. Может, и тебя туда устроим, как разряд получишь.

Игорь неопределенно пожал плечами.

– Ужинать идите! – крикнула Ирка из кухни.

– Че у тебя там? – спросил вечно голодный после скудного питания в колхозной столовке Игорь.

– Суп с галушками. На второе – картофельные зразы из кулинарии со сметаной.

Три большущие толстые галушки из теста лежали в тарелке Игоря. Ирка полила их растопленным сливочным маслом, посыпала чесноком и рубленым укропом, и только потом залила горячим бульоном.

Игорь закрыл глаза и вдохнул аромат супа. Какое счастье быть дома и ужинать в тепле за нормальным столом, а не на улице, заглатывая свою порцию, пока она не покрылась пленкой холодного жира.

– Ирочка, так вкусно пахнет. Тебе тоже надо было поступать в кулинарное, – похвалила мама, усаживаясь на свое место у окна.

Ирка засмеялась.

– Не, не мое. Вон рецепт супа за субботу, – она мотнула головой на стену, где висел отрывной календарь. – Умеешь читать, умеешь и готовить.

Игорю предстояло убедиться в правоте этой фразы довольно скоро.

* * *

Из заработанных Игорем денег мама оставила ему пять рублей на дорогу и «что-нибудь покушать». А пятнадцать рублей мама отложила в шкатулку, где хранила документы, обручальное кольцо и счета за квартиру. Вдвоем с Игорем они решили откладывать для него на новую приличную обувь. А может, и футляр для гитары.

– Игорек, это тебе, – мама протянула Игорю квадрат коричневого дерматина и синюю продолговатую коробочку.

После поступления Игоря в училище мама перестала называть его Гошей и разрешила Ирке перешить отцовские вещи, и вот сегодня она отдала Игорю отцовское портмоне и наручные часы «Чайка».

Часы были его давней мечтой. Когда Игорь был маленьким, то отец разрешал ему заводить часы, подкручивая ребристое колесико справа большого металлического корпуса. На синем циферблате под толстым стеклом помещались горизонтальные деления вместо цифр. Но самое классное – это подсветка. Если нажать сбоку кнопку, то экран часов подсвечивался мягким синеватым светом. Отец не носил часы на работу в шахту, а только «на выход», как он говорил. Поэтому они так и остались дома в коробке, когда отца погребло под завалами угля, которые так и не смогли раскопать. Игорь бережно взял часы из коробки и надел на руку. На кожаном ремешке не было дырочки для тонкого запястья Игоря, и часы свободно болтались на руке как браслет.

В портмоне так и осталось фото всей семьи в парке аттракционов, когда двойняшкам было по пять лет. Папа обнимал маму. А Игорь с Иркой корчили рожи. Игорь добавил туда свою пятерку и талоны на трамвай, что дала мама. От дома до училища ходил трамвай номер два. Пять остановок, и ты в центре, прямо у бурсы.

Понедельник, пятое октября, выдался на редкость солнечным и теплым. Под стать настроению Игоря. Он надел свой стильный прикид и отцовские часы, в ремешке которых он сделал гвоздем дополнительную дырочку. Целлофановый пакет с картинкой спелых вишен одолжила Ирка на первый день занятий.

– Сам себе потом что-нибудь купишь. Мне этот из Киева привезли. Аккуратно с ним, и чтоб отдал после бурсы.

В пакете лежала новая общая тетрадь и синяя шариковая ручка. С чем крутые пацаны ходят в бурсу? Не со школьным же портфелем?

Двухэтажное здание училища сегодня напоминало муравейник. Женское население заполнило аудитории и коридоры училища. Повсюду сновали девочки – высокие и низенькие, худые и полненькие, рыжие и темноволосые, красавицы и простушки. Русская и украинская речь перемешивались с возгласами девочек, не видевшихся целых четыре дня.

– Ганю, подивися, яка у мене нова кофта⁵.

– Любочка, я шукала цей кабінет, та и не знайшла⁶.

– Девочки, а вы не видели нашу мастачку? Мне надо сдать ей справку с места жительства.

По этажам бегали девчонки, ища расписание, номер кабинета, своих знакомых и мастачек. Игорь тоже побродил по первому этажу, не зная, куда идти. Ведь ЛЛ же говорила. Прослушал, что ли?

На первом этаже, слева от фойе, находился спортивный зал. Справа были раздевалка, кабинет оборудования (догадался по ряду котлов и электрических мясорубок) и огромная комната со сценой. Ага, актовый зал. А вот и лестница на второй этаж.

Значит, все кабинеты для занятий выше. Он пошел на второй этаж.

– Игорь! – звонкий знакомый голос окликнул его на лестнице.

– Вика, – обрадовался Игорь. – Где ты была? Я тебя искал 1-го сентября.

– Правда, искал? – курносое лицо расплылось в улыбке.

– В какой ты группе?

– Я в первой.

– А я во второй.

– Я знаю.

«Наверное, списки групп читала», – подумал Игорь и спросил:

– В какой колхоз ваша группа ездила?

– «Путь к коммунизму».

– Ну и как там было? Что собирали? Как кормили?

– Не знаю. Я не ездила. У меня освобождение по здоровью.

Игорь оглядел ее с головы до ног. Нормальная здоровая девочка. Чуть полненькая, курносая, даже симпатичная, когда улыбается. Черная юбка и шелковая блузка в цветочек.

– Плоскостопие у меня. Видишь, ботинки специальные ношу, – Вика показала на свои очень даже стильные ботинки на толстой подошве и со шнуровкой. – Поэтому и не ездила. Ты бы тоже мог закосить по зрению.

– Чего? – не понял Игорь.

– Ну принес бы справку от врача, что плохо видишь, и никуда бы не поехал. Сидел бы весь месяц дома и получил стипендию.

Нет уж, спасибочки. Дома Игорь сидел весь август. Да он и не жалел, что поехал в колхоз. Да, бывало и холодно, и тяжело, и по вечерам ходили в столовку запастись хлебом, но скучно не было. Познакомился со всеми парнями и девочками, и даже запомнил почти всех по именам. Вик в группе было четыре. А так бы пришел сейчас на первый день занятий как чужак.

– А ты почему не пошел в комсорги? – вдруг ни с того ни с сего спросила Вика.

– А что, надо было? – ощетинился Игорь. Он верил, что сделал правильный выбор. Только бы Ирка не узнала, что она теперь «сестра-инвалид».

– Поближе к кухне, поближе к начальству, – ответила Вика, переврав известную пословицу на свой лад. – Я вот староста первой группы. На первой парте буду сидеть. Учителя уважают и хорошие оценочки ставят. Еще я групповой журнал с собой ношу. Кому захочу, тому прогул поставлю. Пусть потом докажут.

Вика хихикнула, а Игоря кольнуло что-то неприятное. Но сейчас его занимало другое.

– А откуда ты узнала, что я отказался быть комсоргом? Ты же не в нашей группе?

– Секрет. Знаю и все, – ответила Вика уже знакомой фразой. – Ладно, мне пора. Если что, я пишу конспекты очень хорошо. И почерк у меня красивый. Могу дать списать. До свиданья. – Вика коснулась рукава пиджака. – Может, сыграешь на гитаре и для меня как-нибудь. – Она повернулась и поспешила вверх по лестнице.

Откуда она все знает? Но снизу по лестнице поднимались Серега и Венечка, и Игорь сразу же забыл про Вику. В руках у Вени был черный портфель-дипломат. «Ух ты, – подумал Игорь, – где он его взял?»

Игорь повернулся к одногруппникам.

– Привет, братаны. Какой у нас первый урок? В каком кабинете?

– А что за девочка? – спросил улыбающийся Веня, не отвечая на вопрос Игоря.

– Знакомая, – смутился Игорь. – Вместе поступали.

– Ага, – Веня, все еще улыбаясь, пристально посмотрел на Игоря. – Товароведение первое. Кабинет номер десять. – И парни пошли наверх искать кабинет.

* * *

Вот тут Викино обещание, что классы интересные, точно оправдалось. Товароведение и кулинарию вела одна и та же учительница по имени Елена Николаевна. У нее был диплом инженера-технолога, высший разряд повара-мастера и четверть века работы в ресторане. Казалось, что насчет продуктов и их приготовления она знала все на свете. На уроках товароведения Елена Николаевна даже про самую обычную знакомую еду рассказывала завораживающе, словно сказку. Про соль – каким она была дефицитом, и что в XVII веке, если нерасторопный деревенский ребенок нечаянно рассыпал соль, глава семьи мог его и прибить. Отсюда и пошла плохая примета – рассыпал соль, жди беды. Про картошку – как крестьяне не хотели заменить ею свою репу и устраивали картофельные бунты, но царь Петр велел заставить их сажать картофель. Про кофе, как тот же царь Петр велел боярам «по утрам кофий пить».

Повезло же боярам, подумал Игорь. Семье Игоря был доступен только кофейный напиток «Ячменный колос», да иногда растворимый кофе, купленный у соседки Клавы. Про настоящие кофейные зерна он только слышал.

На уроках кулинарии Елена Николаевна рассказывала историю происхождения блюд: откуда появилось название «бефстроганов», как в 1758 году повар осажденных англичанами французских войск придумал майонез, и многое другое.

Из продуктов Игоря больше всего заинтересовали артишоки, спаржа и бананы. И, похоже, не его одного.

– Лен Николавна, а вы сами-то видели артишок? – спросил как-то Венечка на одном из уроков.

– Нет, не видела. Только на картинках.

– А бананы пробовали?

– К сожалению, нет.

Тут не выдержал Игорь.

– А зачем тогда мы про все это учим, если даже вы, повар со стажем и опытом, никогда их не видели? Какие тогда шансы у нас?

Елена Николаевна сняла очки, протерла их носовым платком, вновь надела и негромко сказала:

– Игорь и вы, ребята, запомните, что все течет, все меняется. Империи рушатся, власть имущие приходят и уходят. Кто знает, как изменится ваша жизнь и где вы окажетесь лет через десять. Если мне не довелось повидать и попробовать эти экзотические продукты, то, может, ваше будущее будет другим. Вы будете жить в другие времена, и, как знать, может, даже будете готовить спаржу в беконе и банановое суфле.

Она улыбнулась.

– Ну, а пока учите, впитывайте и запоминайте все, что можете. Итак, записывайте. Оптимальная температура хранения бананов – это 12-13 градусов при влажности воздуха в пределах 85-90%. Зеленые фрукты, с хорошо обозначенными ребрами на шкурке, перевозятся в герметичной камере, но при этом камера не должна быть заполнена до отказа.

Глава четвертая. Три аккорда, три аккорда я тебе сыграю гордо

Сначала Игорь даже не понял, зачем им еще преподают и эстетику. Хотя Игорь не был ни старостой, ни комсоргом, но его тоже посадили за первую парту из-за плохого зрения. Он мог видеть все картинки, которые показывала маленькая сухонькая учительница эстетики Эмилия Яковлевна. А посмотреть было на что.

Игорь ожидал, что их будут учить, как правильно пользоваться вилками и ножами и какой стакан для какого вина. Все-таки кулинарное училище. Но он ошибся.

Эмилия Яковлевна объяснила разницу между этикой и эстетикой на первом же уроке.

– Многие люди путают эти понятия. Это существенно разные дисциплины. Если этика ориентирована на нравственность и мораль, определяя правильное поведение, то эстетика ориентирована на красоту и эстетическую ценность. Мы будем с вами говорить об искусстве, музыке, литературе и архитектуре. Словом, обо всем, что является красивым, гармоничным и выразительным.

«Вот тебе номер, – подумал Игорь, – а как же вилки и салфетки?»

Словно отвечая на его вопрос, Эмилия Яковлевна добавила:

– Если вы ожидали, что мы будем изучать количество приборов и фужеров на сервированном для ужина столе, то нет. Все, что касается этикета и правил поведения за столом, вы сможете найти в библиотеке. Эстетика же нужна для того, чтобы вы научились воспринимать прекрасное и не были дилетантами хотя бы на элементарном уровне.

Кто такие «дилетанты», Игорь спросил у Эмилии после уроков. Оказалось, это совсем не те, кто стреляется на дуэли.

И опять Вика оказалась права. Уроки были жутко интересные. Эмилия ставила им пластинки с классической музыкой, приносила книги с глянцевыми картинками музеев и выставок, показывала на карте, в какой стране находится Парфенон, а в какой Пантеон, и рассказывала обо всем таком, чего Игорь отродясь не слышал. Но больше всего Игоря интересовала музыка. Конечно же, Эмилия не рассказывала про рок-группы «Урия Хип» и «Би джиз». Но ее истории про оперы, оперетты, мюзиклы и концерты классической музыки были не менее увлекательными.

На одном из уроков Эмилия рассказала поучительную историю про девушку из глубинки, впервые пришедшую в оперу. Оркестр начал играть до того, как поднялся занавес. Девушка продолжала громко разговаривать. На нее шикнули сзади: «Тише, увертюра». На что она огрызнулась: «Сама ты увертюра!» Эта история стала среди студентов училища ходячим анекдотом и ругательством высшего порядка.

Серега и Венечка старательно делали вид, что эстетика – это мура. Игорь принимал условия игры и тоже писал конспект по минимуму. Но каждый урок завороженно слушал про знаменитые литературные и музыкальные произведения, архитектурные стили и исторические достопримечательности, неизведанную и красивую жизнь где-то там, за стенами 61-го училища. Где-то там за пределами железнодорожного вокзала города Стаханова высилась Эйфелева башня и кренилась Пизанская. Где-то там бил фонтан Треви и влюбленные целовались на ступенях Испанской лестницы под треск печеных каштанов. Где-то там скрипка выводила Моцарта, а где-то счастливые обладатели билетов торопились на мюзикл «Кошки». Где-то там пальцы автора касались клавиш пишущей машинки и шуршал карандаш по бумаге, создавая новые повести, рассказы, стихи и слова к песням. А где-то уже играла увертюра к «Пер Гюнту» и в зале гас свет. На уроках смешной маленькой учительницы, влюбленной в свой предмет, Игорь вдруг понял, что география его мира значительно расширилась.

* * *

Зачет на последовательность ножей электрической мясорубки провалила вся группа. Учительница по оборудованию Гортензия Ивановна, за глаза – Грымза Ивановна, оставила всю группу после уроков учить наизусть, что за чем идет при сборке мясорубки. Память у Игоря, как у будущего музыканта, была отличная, но про ножи он тоже прошляпил. Ни дипломат, ни портфель, ни даже пакет с вишнями он так себе не купил и потому ездил в бурсу с одной тетрадкой за поясом и записывал туда все предметы подряд. А про ножи не записал.

Грымза Ивановна повесила на доску плакат с картинкой мясорубки ровно на пять минут.

– Все успели записать? – и сняла его.

Не прошло и трех минут, а Игорь уже поднял руку.

– Гры… Гортензия Ивановна, я уже все запомнил. Можно сдать устно?

– Вищаненко, уже готов? Давай тогда вслух, чтобы все знали, у кого есть шансы работать в мясном цехе, а кто будет до старости болтаться в овощном и чистить картошку вручную.

Девчонки все еще хлюпали носами над своими конспектами, но тут в кабинете повисла тишина.

– В корпус ставим шнек, первой идет подрезная решетка, потом первый двухсторонний нож, измельчительная решетка с крупными отверстиями 8 или 12 миллиметров, второй двухсторонний нож, вторая измельчительная решетка с мелкими отверстиями 2,3 или 5 миллиметров, прижимное кольцо, прижимная гайка. Все.

Игорь улыбнулся.

– Ничего не забыл? – спросила Грымза Ивановна, сощурив глаза.

– Ах да, сразу после установки шнека нужно также поставить шпонку в паз корпуса, чтобы при работе мясорубки решетки не вращались.

– Молодец. Правильно. Все слышали?

Игорь засмущался. Говорила же Вика, что парням легко дается оборудование.

– Ну раз Вищаненко у нас такой умный и все быстро выучил, – продолжала учительница, – то, значит, будет принимать участие в олимпиаде по оборудованию в этом месяце.

Девчонки захихикали, а Венечка и Серега на последней парте откровенно заржали.

– Да я, это, больше ничего не знаю, – оправдывался Игорь.

– Я тебе помогу узнать побольше. Вот тебе методичка по мясорубке «Универсал». Олимпиада через две недели. Так что есть время все выучить.

– У него сестра-инвалид! – крикнул Серега с последней парты. – Нету времени учить!

Игорь зыркнул на Серегу – друг, называется.

Гортензия Ивановна продолжала:

– Займешь одно из трех первых мест на олимпиаде, и тогда освобожу от экзамена по оборудованию в конце года. Пятерка автоматом.

Игорь встрепенулся:

– Правда?

Гортензия Ивановна кивнула, и Игорь взял методичку.

На олимпиаде среди училищ он вошел в тройку победителей, так как каждый день читал методичку в трамвае по дороге в бурсу и обратно. К концу второй недели он знал про мясорубку «Универсал» абсолютно все. Самым сложным оказалось написать возвышенную цитату перед началом задания. Игорь не знал, что надо было писать что-нибудь из решений последнего пленума ЦК КПСС, и написал строчку из песни: «Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести».

Может, в комиссии были поклонники стихов Долматовского или песен в исполнении Трошина, но Игорю присудили второе место. Пятерка за экзамен по оборудованию была в кармане.

* * *

Училище готовилось к посвящению первокурсников в поварята. Программу готовили студенты второго курса, но и первокурсникам нужно было сделать какой-то ответный номер художественной самодеятельности.

ЛЛ попросила всех остаться после уроков. Девочки из близлежащих поселков ныли, что опоздают на автобус, который шел в их деревни. Лена Завгородняя объявила группе, что им нужен номер для концерта.

– Мы можем польку станцевать, – предложили две Светы, девочки из Житомирской области.

– Вы еще гопака спляшите, – хохотнул Серега.

– Терехов, а что ты предлагаешь как самый умный? – спросила Лена.

– Надо, чтобы было как-то связано с вашей будущей профессией. Так что подумайте, – подсказала ЛЛ.

– А че тут думать? – опять влез Серега. – Вот Игореха у нас и поет и играет. Его и выставим на сцену.

На сцене Игорь еще не выступал. Он пел во дворе с пацанами, в колхозе, и в автобусе по дороге домой. Но на сцене, да еще и перед аудиторией никогда. Он представил себя перед полным залом, как у него немеют руки, как на гитаре рвутся струны и как зрители покатываются со смеху – чистый Паганини.

– Не, я не могу, – начал он.

– Опять сестра? – ехидно спросил Венечка и быстро поднялся из-за последней парты, видимо, вспомнив, что он же комсорг и тоже имеет отношение к общественной работе.

Несмотря на свой вес, он грациозно двигался, был легок на подъем, и скоро девочки окрестили его Венчиком вместо Венечки. Шехтер только улыбался.

– Нам нужно постоять за честь группы. Я слышал, что и первая и третья группы готовят какие-то номера. Нам тоже надо не ударить в грязь лицом.

– А что я, один должен отдуваться за всю группу? – спросил Игорь.

– Ну почему один? Давайте все вместе споем про птицу удачи. Это ведь почти курица! – предложил Венчик. Девочки засмеялись.

«Можно за девчонками сзади спрятаться», – подумал Игорь и согласился. Когда-то же надо начинать преодолевать страх выступления перед большой аудиторией, если собираешься стать знаменитым музыкантом.

На следующий день он принес в бурсу свою гитару, и они начали репетировать. Житомирские Светы не только могли плясать польку, но еще и хорошо рисовать. Они и придумали нарисовать силуэт тушки курицы на альбомных листах, раскрасить их синим цветом и вырезать по контуру. Сначала решили их просто держать в руках, а потом размахивать ими в конце каждого куплета. Получилось здорово. Слова даже не пришлось учить. Их все помнили еще с колхоза. Кур раскрашивали во время уроков.

Казалось, что в субботу 31 октября на посвящение первокурсников в поварята, проходившее в актовом зале, собралось все училище. Директор училища Зинаида Ивановна, парторг Копылов и все учителя сидели в первом ряду. За ними группы 811, 812 и 813. На последних рядах расположился второй курс из тех, кто не участвовал в программе.

Сначала было нудное выступление худенькой Женечки, секретаря комсомольской организации, про важность профессии повара в строительстве коммунизма и про возможности советской молодежи.

Игорь вспомнил где-то услышанную шутку про Брежнева, который обещал привести страну к коммунизму. А когда народ пожаловался руководителю партии на дефицит продуктов в магазинах, Брежнев ответил: «А в дороге вас никто кормить не обещал».

Потом Копылов сказал несколько слов о том, как важно молодому поколению страны получить среднее образование. Наконец вышли второкурсники и показали пару смешных сценок про поваров, а староста 802-й группы прочитала указ, что отныне первокурсникам разрешается резать пальцы, обжигать ладони и брать с собой на практику линейку, чтобы замерять толщину нарезки овощей. Игорь уже начал понимать профессиональный юмор и смеялся вместе с остальными.

Восемь девочек из первой группы, в венках из цветной бумаги, танцевали украинский танец, и Вика была среди них. Игорь опять посмотрел на ее ноги, но как отличить ноги с плоскостопием от обычных, так и не понял.

Вторая группа чуть замешкалась с выходом на сцену, потому что петь хотели все, даже Серега с Венчиком, а выход на сцену не репетировали. Последним вышел Игорь с гитарой наперевес и собирался уже спрятаться за спины девочек, но Лена Завгородняя и одна из Светок подхватили его и поставили перед группой, вставшей за ним полукругом. Игорь поднял глаза и обмер. На него смотрели человек двести. Двести пар ушей услышат каждую фальшивую ноту. Двести пар глаз увидят каждый неправильный аккорд. Двести ртов засмеются над его дрожащим голосом.

Как там сказала Ирка? «Три аккорда, три аккорда я тебе сыграю гордо». Какой из него к чертовой бабушке музыкант, если он так боится сцены?

Мокрые ладони сжимали гриф гитары, а губы пересохли. Колени вдруг подкосились, и он непроизвольно сделал шаг назад. И тут же почувствовал теплую ладонь на своем плече и услышал голос Лены Завгородней: «Игорь, не бойся. Давай, играй как в колхозе».

То, что она сказала не «как на репетициях», а именно «как в колхозе», и дало Игорю второе дыхание. Именно в колхозе были все свои и все были друзья, и было весело, и все знали его репертуар и любили «Машину времени» почти так же горячо, как и он. Он увидел, как в зал пробрались Ирка с мамой и встали в проходе, потому что свободных мест уже не было. Он облизнул губы непослушным языком и опустил глаза. «Три аккорда, говоришь, а я тебе сейчас все четыре сыграю», – и ударил по струнам.

Группа запела, чуть сбившись на первой строчке, но потом хором, складно, в унисон.

Игорь оторвал взгляд от своих пальцев, зажимаюших аккорды, и поднял глаза на зал только на втором куплете, когда уже кое-кто из публики тоже начал подпевать. Девчонки держали в руках трафареты синих кур и размахивали ими из стороны в сторону в такт песне. В зале смеялись и показывали на них руками.

На последнем куплете Игорь чуть убавил тембр боя и голоса и запел негромкое соло, как и договаривались с группой.

Стала пуганой птица удача

И не веpит людским pукам.

Да и как же ей быть иначе –

Бpаконьеpы и тут и там.

Подкpадешься – она обманет,

И вот уже навсегда ушла,

И только небо тебя поманит

Синим взмахом ее кpыла.

На повторе последних двух строк куплета уже грянул весь зал:

И только небо тебя поманит

Синим взмахом ее кpыла.

Игорь затараторил точь-в-точь как Макаревич:

И то-то-только небо тебя поманит

синим взмахом ее крыла.

И еще раз пятнадцать на бис. Зал стоял на ушах. Уходя со сцены, девчонки махали всем куриным крылом, прощаясь с публикой.

Аплодисменты не смолкали добрых пять минут.

Игорь даже не понял, с каким номером художественной самодеятельности выступала третья группа. За сценой его обнимали девчонки и так щебетали на все голоса, что даже прибежала Женечка пошикать на них и призвать к порядку, а затем выгнала в зал на свои места.

После окончания выступления третьей группы – кажется, они читали стихи – директор Зинаида Ивановна вышла на сцену и поблагодарила всех принимавших участие и подаривших училищу и его руководству такой замечательный праздник.

– Ну а теперь наш главный подарок для наших поварят, – объявила она и кивнула Женечке. Та дала отмашку второму курсу, и они поднялись со своих мест, держа в руках аккуратно сложенные белые квадраты, и обступили первый курс.

Группы 801, 802 и 803 смешались с группами 811, 812 и 813. Первый курс получил в подарок белые поварские куртки от училища. После коротких осенних каникул начиналась практика в школьных и заводских столовых.

Игорь нашел маму и Ирку, чтобы отдать им гитару и белую куртку. Он собирался пойти в кино с Серегой и Венчиком после концерта.

– А ты ниче так поешь, – похвалила Ирка.

– Ты же меня столько раз дома слышала, – удивился Игорь.

– Одно дело, когда ты дома орешь как мартовский кот, а другое дело на сцене. Ладно, мы пошли.

Сквозь толпу к Игорю уже пробирались Серега и Венчик.

– Ну че, идем в «Октябрь» на 15.30? – спросил Венчика Игорь.

Венчик, как всегда, сначала ответил вопросом на вопрос.

– С кем это ты разговаривал?

– Мама и сестра. Гитару им отдал.

– Это инвалид которая? – прыснул Серега.

– Да ладно вам. Пошутить было нельзя один раз. Пошли уже в кино, а то опоздаем.

Толпа понемногу растекалась в коридоры. Кто-то тронул Игоря за руку. Он обернулся. Вика в помятом бумажном веночке успела ему бросить: «Игорь, классная песня» и тут же была утащена группой девочек в коридор.

– Тебе что, девчат из группы мало? Вон Завгородняя по тебе сохнет, – как-то зло спросил Серега.

– Да нет, это он поближе к начальству держится, – сказал Венчик.

Игорь все еще пребывал в состоянии эйфории от успеха выступления их группы и провожал Вику взглядом, так что не сразу понял про Лену и не сразу заметил саркастический тон и смену настроения его друзей.

– Что-то я ничего не понял. Она мне просто подруга. Я же вам говорил, что мы вместе поступали в бурсу в июле, там и познакомились. Пацаны, вы чего? – спросил он, переводя взгляд с одного на другого.

– Так ты не знаешь? А как зовут твою «просто» подругу?

– Ну, Вика.

– А фамилия?

– А я почем знаю? Вика, да и все.

– Лазуренок ее фамилия, – с каким-то намеком ответил Венчик.

– Ну? – Игорь все еще не догонял.

– А фамилию директора нашего училища знаешь?

– Н-н-ну да, Зинаида Ивановна Лазуренок.

Тут до Игоря дошло то, что раньше не доходило. И сразу многое прояснились в их коротких разговорах с Викой и то, что она знала многое, чего не должна была знать.

– Да мало ли Лазуренок во всей Украине? Обычная фамилия, – все еще не сдавался Игорь.

– Конечно, много, – продолжал Венчик. – Но смотри, как бы первая группа не уехала на море без тебя. Ведь всегда можно перевестись в другую группу или просто попроситься прицепом на практику на юга.

– Венчик, ты что несешь? Я никуда не собираюсь ехать. И вообще я с ней раза три всего-то и разговаривал, совсем не зная, что она дочь директора. Ну а если и дочь, то что тут такого? Я тебе что – дорогу перешел? Ты в комсорги подался, хотя меня выбирали.

Тут Венчик перестал улыбаться и, потеряв всю свою невозмутимость, заорал:

– Меня группа выбрала! Все голосовали! Подумаешь, на гитаре он играет! Подумаешь, в олимпиаде победил! Подумаешь, с дочкой директора встречается! Я тоже так могу, если захочу! Но пока не хочу! И никакой я тебе не Венчик, для тебя я теперь только Вениамин Давидович! Все, кина не будет. Пошли отсюда, Серега.

Они пошли к выходу. Игорь растерянно оглядел пустой зал. Он знал, что на сеанс на 15.30 билетов наверняка уже не будет, но не знал, что он встречается. Да не с кем-нибудь, а с дочкой директора училища.