Эдам недавно убил негритенка из многодетной семьи, которого прятали в шкафу, и в память об этом мы делали фотографию, где я придавила Дженнифер. Мне заплели косички, как у того негритенка, которого убили. Матери этого негритенка было сложно поднимать пять детей. Эдам убил его в парке «30 лет Победы», и по этому случаю мы с Ясей потом сделали фотку на мосту поцелуев. Каждое наше фото было наперечет…
Мы с Ясей подарили Дженнифер на прощание большую фотографию, где мы втроем в парке на пикнике, когда Яся и Дженнифер переодевались… На Дженни фото не произвело должного впечатления, но она сделала вид, что ей понравилось. Она выглядела не очень искренне, и мы с Ясей поняли, что подарок ей не очень понравился… и она его не оценила. Но она тепло пообнималась с нами на прощание. Хотя это был классный подарок – на память фото того дня для Дженнифер.
Яся подарила фотографию «памяти» Дженнифер из полицейских, теперь по правилам она должна была подарить фотку и кому-то из контрабандистов.
Дженни торопилась уехать до всех серьезных операций по контрабанде оружия. Чтобы ее имя ни с чем нелегальным не было связано. Или оставляла пометки полицейским… Она договорилась с Эдамом, что просто так не будет давать против них показания. Только если прижмут. Джейк похвастаться этим не мог…
Дженнифер вызвала такси, пообнималась с нами на прощание, взяла свои два огромных чемодана и спустилась к машине…
Она сама потащила свои чемоданы, сама спускала их на лифте – у американцев в общежитии даже был лифт. Никто из парней ей не помогал. Женская независимость и физическая сила наравне с мужской тоже была отличительной чертой этих американок или американок в принципе. Мы оставались в общежитии…
Американцы как будто стояли по качеству жизни на ступеньку выше, чем мы, русские. И чемоданы у них были большие пластмассовые твердые, все на колесиках – их можно было везти, а не нести. Не такие, как у нас. Американцы были как будто людьми будущего, которое в России наступит только лет через десять.
Говорили, что на самом деле чемоданы не Дженнифер, огромные чемоданы взяла у нее через квартал Морген – Дженни уехала со своей небольшой светлой тряпичной сумкой, а большие чемоданы просто производили впечатление на русских. На всех американцев было четыре такие чемодана. Американцы, как и подобает миссионерам, хотели казаться для нас богаче и благополучнее, чем были на самом деле.
В такие огромные чемоданы, как у Дженнифер запросто могли помещаться трупы…Недавно Эдам в одном из этих чемоданов выносил труп им расчлененного полицейского… А потом Морген отмывала кровь из этого чемодана…
На самом деле Дженнифер не уехала в этот день, еще семь дней они с Дажуху Яном Абдуловичем следили за Эдамом, делали фото и видео его встреч… Потом Джен на самом деле уехала…
Шерил была родом из южного штата и понимала, о чем речь, когда говорили о ку-клус-кланах, она тоже в глубине души разделяла принципе «черного» рабства. Дженнифер была родом из севера и не хотела иметь какое-либо отношение к операциям Эдама. Она сотрудничала с полицией и поэтому вовремя уехала, чтобы никак не ассоциироваться с мафиозной бандой Эдама. Он запланировал на следующий год много контрабандных операций.
Дженнифер уехала, а мы остались…
Райли носил фамилию Шопенгаусер и тоже был из семьи потомственных полицейских. Его отца сделали человеком из черепашки – накормили черепашку таблеткой, и она стала человеком. До чего дошла Америка, там был такой разгул преступности, что полицейских из животных «поднимать» стали. Черепашек для людей тоже специально отбирали поагрессивнее. В противовес им сделали и преступников из зверей – свиньи и кабана… Но к этому моменту преступников из зверей уже поубивали… Произошедшие от черепах в прямом смысле были очень «дубинистые», Райли плохо считал и совсем не знал таблицу умножения. У него, как у черепашки, иногда нарастал панцирь для серьезных пересрелок. У «стальных» была кровь с молоком. Стальные женщины кормили своих детей молоком с кровью. Райли был «стальной», проколотый полицейский, по выносливости, силе, ловкости и т.д. Он даже пил свою кровь. Его девушка тоже была «стальной» и из потомственных «генеральских» полицейских – рыбак рыбака… Я была «железной», зрение подвело. Райли было четырнадцать, и он приехал под документами старшего брата, которому недавно преступники отстрелили полчерепа, его брат теперь не мог нормально говорить, стал почти как растение…
Райли нашел себе черепашку на стадионе, называл ее Шопенгаусэром и кормил травкой… Нашел родственника…
– Джейк сказал, что гражданская война – это всегда хорошо, большая удача. Удачно натравить русских на самих себя. Можно их победить, не затратив никаких ресурсов, как говорили английские короли. Как удачно, когда русские убивают русских, истребляют друг друга.
«Как же американцы к нам относятся», – подумала я тогда. – «А холодную войну никто не отменял!» Джейк даже не стеснялся нас. – Победили Россию – и ни одного убитого американского солдата!
Сейчас шли перестрелки между русскими полицейскими и русскими «оборотнями» – гражданская война…
Джейк везде с собой возил футляр с семейным кольцом с полудрагоценным камнем. Это кольцо досталось ему от бабушки – это было семейное кольцо. И это кольцо он хотел подарить своей невесте, «маленькой жене»… Он думал, что встретит ее в поездке и тут же подарит и попросит ее руки. Этот футляр иногда выглядывал у него из кармана брюк…
Джейк показывал футляр Райли и, когда я вошла, тут же захлопнул его…
Джейк сказал Райли: – Только сейчас я понял это. Точно! – Джейк ударил себя по лбу и усмехнулся, как будто ошарашенный и обрадованный одновременно. – Она иностранка. Моя жена! У нее такая речь! Академическая!
– Да, да! – рядом сидел Райли и кивал…
– Да, она иностранка, как я раньше этого не мог понять! Может быть, она сейчас даже находится в этой комнате! – Джейк обвел всех присутствующих девушек взглядом.
Потос сказал мне в присутствии Райли:
– I am good. You will like it with me…I am good…
– He is good,58 – подтвердил Райли… Как он мог знать… Я только молча удивлялась его словам…
Потом Джейк узнал, что я девственница….Я еще даже не целовалась…
– I know how to do it… Some boys don’t like virgins, it is painful for a boy with a virgin. But I can…I can take pills. It can be painful at first, but after it is very good…
– I had a girlfriend and she took medicine. I don’t like condoms. You are a virgin, but I am not. I am a man…I need it…How many children would you like to have? – Джейк прямо так у меня и спросил. – I want two, it is better for me to have two… But if you want three, we can…I know how to make twins 59.
Джейк и жену ждал, и со мной заигрывал…
– Когда-то эти руки будут золотыми, – Джейк показал свои пальцы. – Они будут лечить детей. – Я внимательно посмотрела на его пальцы, длинные, тонкие, смуглые пальцы с большой овальной вдавленной ногтевой пластиной, светлой по сравнению с пальцами.
…– Я знал много женщин. Разных. Я использовал их, вел беспорядочную половую жизнь… – Саша это говорил спокойно, как молитву. – Боже, что я с ними делал!.. – он закатил глаза вверх.– Потом я встретил американцев и пришел к Богу. Принял крещение. Я подумал, как я могу так жить?.. И с тех пор, как я познал Бога, я стал жить по-другому. Завязал с развратом. Я чувствую себя другим человеком…
Аня Петрилина слушала его и улыбалась. Аня уже немного заигрывала с Сашей.
Джейк был очень недоволен, что моя мама была медицинским работником, фельдшером-лаборантом. Ему это почему-то совсем не понравилось.
– Can you roller-skate? – спросил меня Райли.
– Yes, I can!60
И я весело провела следующий день, катаясь на роликах с Райли. Джейка я не увидела…
День независимости
День независимости Америки четвертое июля американцы отмечали в парке «Безоблачный город». Мы встречались около пяти уже там, у входа в парк и прошлись по главной аллее до большой открытой площадки с коротким зеленым газоном, здесь мы и «прибомбились». Американцы расстелили несколько своих покрывал, на которые мы уселись. Яся и Саша Янченко тоже ходили со своими покрывалами. Сегодня, в праздник, американцы угощали нас чипсами и печеньем. Я всегда у американцев старалась много не есть. Неприлично. Таня Соснянская ела без остановки. Ее дома не кормили мясом в прямом смысле этого слова. Бабушка кормила ее в основном бюджетными супчиками. Она говорила, что вегеторианка, она потребляла белок вагинально и орально, спала с парнями во дворе и делала им минет. От мяса ее рвало…
Американцы привезли тарелки играть во фризби. Мы играли по парам в несколько тарелок, и я, Яся и Саша перекидывали тарелку друг другу. Яся часто играла с Сулгвин или со мной. Райли играл с Джейком… Волосы Яси, недавно накрученные, немного распрямились, удлинились, но все равно хорошо выглядели.
– Арина, лови! – и Яся профессионально присела, кинув мне тарелку, она хорошо входила в разные образы. Я бросила ей в ответ.
Ясе нравилось играть в тарелку – где не заметен ее слабый язык. Все плохоговорящие играли в тарелки.
Морген и Эдам раздавали нам шампанское в белых пластиковых стаканчиках по случаю главного американского праздника. Эдам шумно открывал одну бутылку с пеной. Вторую открыли по-тихому. Некоторые боялись пить напитки американцев. Думали, они что-то подсыпали им в чашки. Яся точно боялась, но вслед за мной пила. По случаю дня независимости Яся купила себе легкий джин-тоник.
Яся Воронина любила маршмеллоу. Дедушка говорил, что она ела просахаренный крахмал. Американцы тоже любили угощать круглым разноцветным печеньем «макароны», в которое тогда всегда добавляли тормозящие вещества, и принесли его сегодня, в праздник.
Морген раздавала нам небольшие флажки с американским флагом. Говорили, что у Анны был день рождения четвертого июля. Но ее не было на дне независимости.
Яся специально сегодня принесла и пускала мыльные пузыри из клея – они не лопались сразу, садились на траву и листья деревьев целыми шариками. Яся даже могла взять мыльные шарики руками в тканевых перчатках. Конечно, потом шарики все равно лопались, оставляя вокруг себя капли неоттирающегося клея на траве и листве. На одежду Яси тоже попадали капли клея, который не оттирался, и одежда была безвозвратно испорчена. Богатая Яся сказала, что ничего страшного, у нее есть другая… Саша Янченко называл Ясю «Тридцать три несчастья»: клеевые пузыри попускала – комплект одежды испортила. Однажды на американские встречи Яся принесла в лукошке землянику, всех угостила.
Мне, по-моему, опять чем-то «пшикнули» в лицо…
Когда немного стемнело, американцы запустили один фейерверк и пару петард.
– Какой же день независимости без фейерверков? – Джейк подпрыгивал, просто орал на меня, он косил под психопата или на самом деле был им. – Это же день независимости!
– Jake is a bad boy!61 – сказала мне Аня Петрилина.
– Жена Джейка – это ты… – Саша утвердительно покивал головой.
– Мда…
Джейк сам запустил один фейерверк, снял крышку, поджег и вставил в землю, визуально оградил территорию опасности, куда мог выстрелить фейерверк. Фейерверк был один, но красивый, дорогой, разноцветный, круглым цветочком, как белым отцветшим одуванчиком. И как одуванчик, гонимый, распыляемый, разносимый ветром, этот фейерверк рассыпался и растаял в воздухе. В отличие от одуванчика, его искры ветер не разнес…
Эдам и Морген раздавали нам бенгальские огни. Я боялась, что отлетит искра и прожжет мне одежду. Одна искра от бенгальского огня Яси отлетела к ее пятнистой майке с высоким горлом, без рукавов и прожгла ее насквозь. – Ничего страшного, – сказала Яся… Синтетическая майка оплавилась, и на ней осталась дырка.
В общежитие после парка пригласили Сашу, Аню и Олесю. Мы с Ясей не пошли – было уже поздно. Саша Янченко иногда оставался у американцев ночевать. В комнате Эдама.
Американцы между собой обсуждали детали контрабандистских операций, за этим следила Яся, она даже участвовала в одной операции по контрабанде оружия. Надеялась, что, став свидетелем контрабанды Калашниковых, сможет отмыться от своего «детдома» дедушки, кладбища похороненных, съеденных и проданных в рабство детей. Яся тоже сотрудничала со следствием, и ей нравился молодой полицейский. Ей оракл предсказал, что она выйдет замуж за полицейского, который курировал Эдама и принимал ее показания.
Саша Янченко, как внук полковника, тоже отмывался от массовых убийств туземцев. Он активно «тусил» с американцами, был переводчиком Эдама при переговорах с контрабандистами оружия, искал с Эдамом поставщиков Калашниковых. Даже участвовал с приехавшими на лето американцами в нескольких контрабандных поставках. При этом сотрудничая со следствием, помогая полиции, ведя двойную игру. Яся с Сашей ходили по лезвию бритвы…
Твистер
Джейк посмотрел на мою руку и сказал: – Твои вены – мечта наркомана.
В следующий раз американцы пригласили нас играть в твистер.
Американцы всегда угощали русских порезанными кружочками апельсинами и лимонами, сегодня еще и финиками на шпажках – длинных деревянных палочках… Мы пили из желтых пластмассовых стаканчиков, также американцы поставили несколько стеклянных. Из американцев сегодня были только Райли и Джейк…
Сегодня я впервые увидела Мишу, преподавателя английского на факультете и в колледже, который жил в общежитии для преподавателей. Он иногда тоже ходил на американские встречи – в затемненных очках, черноволосый, худой, ростом с меня. Вот он на самом деле любил практиковать язык – постоянно болтал с носителями языка – американцы от него начинали уставать. Его второй язык был немецкий, он тоже хорошо говорил по-немецки. Миша говорил высоким женским голосом и часто неприятно хихикал, вызывая во мне почему-то отвращение. Он был коротко подстрижен, и у него волосы забавно «стояли» козырьком. Его продала мать, и он должен был выпить опухоль… Еще один умирающий свидетель… Свидетелей к американцам тоже набирали из смертников, кого продали родители…
Аня Петрилина была в черных легинсах и белой вязаной крючком кофточке на бретельках. Волосы не распущены как обычно или в хвостике, а собраны большим черным крабиком.
Яся сегодня не пришла, детдом не пришел…
Джейк был в графитовой майке, опять же обтягивающей его горбатую спину, темно-синих шортах, на голове спортивные узкие пластиковые очки, выглядящие дешево.
Недавно в общежитии Эдам с Морген опять нас угощали маринованным мясом – это было мясо недавно зарубленного негритенка, которого они прятали сонного в шкафу, и поили супчиком на его костях.
У американцев было два поля для твистера – одно у семейной пары Эдама и Морген, второе – старое потертое у Элен. Твистер Эдама был порван с одного правого края, считая от надписи, и заклеен лейкопластырем с изнанки, значит, у Эдама было серьезное заштопанное ранение слева.
Американская игра твистер представляла собой клеенчатое игровое поле метр двадцать на полтора, на котором были нарисованы рядами кружочки разных цветов восемнадцать сантиметров в диаметре. Ряд кружочков красного, синего, зеленого и желтого цветов. У ведущего в руках была белая тонкая квадратная картонка, разделенная на четыре части, с нарисованными своеобразными часами из шестнадцати разноцветных кружочков и длинной единственной черной стрелочкой. Верхние левая и правая четверти соответствовали левой и правой рукам, нижние – левой и правой ногам. В каждой четверти было по четыре кружочка разных цветов. Ведущим сегодня был Джейк. Он крутил стрелку и говорил, на кружочек какого цвета какую руку или ногу поставить.
И все игроки нужной рукой или ногой должны были занять самым удобным образом кружочек нужного цвета. Хорошо, если нужный кружочек был близко и свободен. Иногда он был на другом краю игрового поля, не дотянуться или дотянуться в невероятной позе. Если игрок не мог достать до нужного кружочка или в процессе касался пола, то игрок выходил. Побеждал самый ловкий или гибкий, кто оставался последним. Позы получались самые невероятные.
Джейк не держал игровой циферблат в его картонной коробке. Держал только саму внутреннюю картонку.
Мы играли босыми.
Джейк сидел на кровати и крутил черную стрелку. Он крутил «рулетку жизни» – решая куда подстрелят американцев и наших в завтрашней заварушке. Сейчас игроков было трое – я, Аня Петрилина и новый блондин с выступающими изо рта зубами, говорили, что из полицейских.
Вначале мы втроем стали на разные белые края игрального поля, мы с Аней Петрилиной у одного края, зубастый блондин у другого.
– Левая нога на красный круг, – громко сказал Джейк. Мы стали своими левыми ногами на красные круги, правые ноги остались на белой части поля. – Джейк сильно крутанул черную стрелку, и она сделала много кругов, пока останавливалась.
– Правая рука на синий… – мы согнулись и поставили правые руки на любой, самый удобный синий кружок. Джейк опять сильно крутанул стрелку.
– Левая рука на зеленый… – Мы все уже стояли согнувшись. Джейк также крутил стрелку:
– Левая нога на желтый круг…
Ноги и руки уже стали запутываться. Моя рука была рядом с ногой Ани, Главное, не коснуться игрового поля.
– Правая нога – зеленый круг… – Перемешались руки-ноги… Мы завязывались в узел.
– Левая нога желтый… Опять… переставьте на другой…
– Левая рука красный круг… – Аня дотягиваясь коснулась игрового поля и вышла. Осталась я с блондином. Вдвоем играть было легко… Джейк сказал выбирать дальние круги и стараться не сгибаться. Играть сразу же стало сложнее.
– Левая рука синий круг…
– Левая рука желтый…
Джейк несколько раз называл левую руку.
– Правая нога зеленый… Другой… – У меня согнулась правая нога в коленке, и я дотронулась до поля – проиграла.
Как говорилось на коробке, это игра, которая заставляет изогнуться дугой!
Блондин остался победителем. Он пришел сегодня впервые, и я больше его у американцев никогда не видела. Сегодня также была незнакомая девушка, похожая на Элен, с то ли красным от природы, то ли заплаканным лицом. У нее во вчерашней перестрелке ранили двух братьев. У американцев часто мелькали новые лица, я не всех знала и не со всеми стремилась познакомиться.
Кто хотел, играли еще раз. Теперь вместо блондина играл Райли. Сегодня он был в широких ярко-синих джинсах с потертостями на белом текстильном плетеном поясе и белой футболке, весь в прослушке. Эту одежду подарил ему русский полицейский. У Райли всегда были видны трусы, сегодня они были белые, сверху на резиночке. Даже с ремнем его джинсы спадали.
Мы сыграли еще пару раз… Потом играл Райли с блондином.
– Левая рука синий круг, – Джейк крутанул стрелку решающий раз – русского полицейского должны были ранить в правую руку… Еще одного убить, но он уже «тикал»…
Наши американцы-контрабандисты любили играть в твистер, особенно перед сложными операциями. Эта игра развивала гибкость. Иногда, когда надо было проскальзывать в люки или в низкие окна, навыки твистера очень пригождались.
Мы играли в твистер, а рядом на черном стульчике сидела Маша из команды меланхоликов, мышек-маусов лагеря, невысокая адыгейка с большими глазами и маленьким аккуратным ртом, в белых джинсах и зеленом серебристом топе. Она следила, чтобы я не призналась, не рассказала свою историю свидетельства. В моем окружении часто появлялись люди, знакомые Байсека, которые ждали моего признания и тут же заложили бы меня Байсеку. А я молчала… У меня было много вариантов умереть… Она тоже говорила, что ее родители поймали мальчика и продали в рабство. В наше время об этом говорили открыто, не стесняясь. Ночью у американцев была серьезна перестрелка, в которой участвовал брат Маши и был серьезно ранен.. А пока мы играли в твистер, проводили операцию по контрабанде оружия, в которой участвовал Саша Янченко… Поэтому его сегодня не было…
На стене круглогодично висела надпись из крупных букв «Happy Birthday!». В одном месте висел белый лист с аккуратно написанной молитвой…
Маша, камикадзе, сама участвовала в перестрелке ночью и сейчас сидела с зашитым огнестрелом, а ее зеленая блестящая переливчатая кофта это удачно скрывала. Ее рана была заклеена большим лейкопластырем. Маша на обезболивающих, с ранением не играла в твистер. Маша состояла в криминальной группировке торговцев оружия и была не в восторге от Эдама и его компании, они отбивали у них клиентов. Маша и Ко сама могла бы заниматься контрабандой Калашниковых. Говорили, что ее брат то ли ранил, то ли подстрелил брата девушки с красным лицом. Криминальные группировки Краснодара тоже воевали друг с другом.
Кстати, Маша была победителем группы маусов в лагере и получила грамоту от Эдама. Как я поняла позже, Эдам символично наградил грамотами торговцев оружия. Смертница Марина из группы львов олицетворяла тринадцатилетнюю Марину Шайн, отец Лены Ситоковой тоже был связан с нелегальным оружейным бизнесом в Майкопе. Эдам организовал с отцом Лены пару поставок. А эта Маша была связана с серьезной подпольной бандитской группировкой.
Машу звали по-другому, у нее было адыгейское имя, но для нас она представилась именно Машей. Она даже показывала мне документы, но я не запомнила ее настоящего имени…
Именно эта адыгейка Маша делала видео в день вечеринки в пижамах в апреле, сделала одну копию. И хранила их, как компромат, чтобы ее брат смог бросить преступную жизнь и работать в полиции. Видео она отдала на хранение Георгию Семеновичу, полицейскому, приставленном к Эдаму, как гарантию, что брата устроят в полицию. Копию хранил ее папа. Яся тоже делала записи, аудио и видео, разговоров Эдама.
Это Маша положила сегодня Эдаму черную метку – они обошли краснодарский общаг. Она дала против него показания в полиции, что он занимался контрабандой Калашниковых… Говорили, что над ней сегодня опустилась плаха…
Потом Джейк играл с Райли. Он играл с ним как с другом-пацаном, по-мальчишески, выбирая абсолютно нереальные комбинации. Джейк уже не крутил стрелку, а просто показывал Райли, на какой кружочек поставить какую конечность.
– Левая рука – зеленый круг, – Джейк указал на зеленый круг у края поля, и Райли согнувшись поставил левую руку на этот круг.
– Левая нога сюда, – и Джейк показал пальцем на красный круг у другого края. Райли, перевернувшись и изогнувшись, поставил ногу на этот круг. Сейчас он был растянут по полю…
– Now, right hand here, – сказал Джейк и показал на красный круг недалеко от круга, где стояла нога Райли. – Here, here, – Джейк показывал на круг пальцем, кивая и сделав серьезное лицо. – Райли перенес вес тела на левую ногу, его пальцы левой руки теперь еле касались зеленого круга … – It’s impossible62. – сказал Райли рассмеявшись, но, опять перевернувшись и вытянувшись, выполнил задание Джейка. Райли был просто акробатом.
– Right leg, here, – и Джейк показал пальцем на дальний желтый круг. Райли вытягиваясь поставил ногу на круг ближе.
– No, no… here, – Джейк зацокал и показал пальцем на круг, который был сложнее. Райли напрягся и переставил ногу в носочке на этот круг. Это стоило ему заметных усилий. Теперь он стоял на руках и ногах на носочках, как в планке, весь напряженный.
– Now, left hand here… here, here…– и Джейк показал на синий круг в ряду с зеленым, где раньше стояла его рука. Райли быстро перенес левую руку на этот круг и опять ловил равновесие, чтобы не упасть… – Now left leg here63, – и Райли опять быстро переставил левую ногу на три круга вперед. Он был каскадером в игре с Джейком… «Камикадзе», – подумала я.
Райли только смеялся, выворачивался и выполнял приказы Джейка.
Гибкости Райли все позавидовали и похлопали. Джейк долго не издевался…
Райли играл роль своего богатого внука – каскадера. – Райли женится на своей девушке, от нее у него будут дети и внуки, ему оракл подтвердил, – рассказывал мне Джейк. «Опять оракл», – подумала я. Наверное, мое лицо в этот момент вытянулось. Опять почувствовала себя, как в дурдоме. Райли тоже верил в ораклов.
Райли учился в полицейской академии, которая была бесплатной. В этой группе американцев мало кто получал высшее образование. Сулгвин тоже училась в этой академии. Райли мне казался бедным. Он носил тряпичные кеды с резиновым носами, которые могли стоить или очень дешево – пятьсот рублей. Или сейчас такие же стоили очень дорого, по пять тысяч. Джейк говорил, что Райли рано поседеет.
Джейк хотел, чтобы Райли пропил таблетки и немного покосил себе селезенку, а Джейку «вкололи» здоровье. Райли был его другом. Но Райли не торопился «дарить» свое здоровье друзьям. В следующем году он собирался ехать в очередную миссионерскую поездку с другим другом, и Райли ему тоже будет поправлять здоровье за счет своего? Если каждый друг у него здоровье будет просить, то что останется от самого Райли?
У американцев у каждого из команды Эдама был свой антипод. Так эта Маша-«маус» была антиподом американского доктора Анны. Антиподом Райли был или сам Эдам, или Келвин-Джош…
Потом Джейк опять говорил о своей маленькой жене. – We have very bad relationship at first…
– She doesn’t like you, really? – Райли рассмеялся. – What does she feel for you?
Джейк замялся:
– I think it’s like hate and despise…
– Hate and despise?64 – Райли чистосердечно удивился.
– Oh, yea…Adam says it’s not so bad… I can work with hate and despise! … Indifference is much worse…
– Really! – Райли громко рассмеялся. – What did you do to her that she hates and despises you?
– We had some bad relationship when we were young… But I think I can change it… Oh, yes, I did… – Джейк опять говорил в прошедшем времени о том, что будет через много лет… – Oh no, I didn’t…65
– Джейк, какой мужчина, – сказала о Джейке Аня Петрилина…
Приезжие американцы участвовали в нескольких драках. Яся, чтобы стать своей, тоже участвовала с ними. Эдам и Ко хотели попытаться насадить американский бандитский образ жизни и в России, приучать спускать пары, выбрасывать адреналин: «Постреляли и разошлись». Но в России не прижилось – итак много проблем с рабами, постоянные внешние конфликты и войны, обязательный воинский призыв. Американцы не служили в арии обязательно. Это в Америке хотелось стычек и перестрелок. В России они были и так… В Америке многие занимались контрабандой оружия – это был практически легальный бизнес.
Джейк говорил, что с Эдамом Морген деградировала. Если до свадьбы с ним она была просто проституткой, и в следующей жизни могла стать еще человеком. То теперь, замарав себя рабством и контрабандой оружия, она скатывалась в следующей жизни до лягушки… А могла и до червячка…
«Сказки» Джейка Рэбитса
– Перед тем как мы встретились, у нее был курс массажа. Угадай, кто у нее был массажист… Я говорю ей, что ревную… Я думаю, что ее массажист красивый мускулистый блондин. А она отвечает мне, что это старая страшная женщина сорока лет в очках.
В этот момент Элен схватилась за голову…
Жена выросла в страшной бедности.
Вот у нее первый брак плохой был, вот он с ней потом намучмлся, – Джейк опять говорил о себе в будущем «он».
Моя жена сейчас часто ездит за рулем и в машине слушает музыку, и в это время думает обо мне, как будто все песни о нас. О нас с ней.
Это мое любимое воспо минание, как мы с ней танцуем медленный танец, и на ней красное платье. Мы еще не сошлись…
– Моя жена всегда пользуется блокнотиком, где записывает начало рассказов, интресные фразу и т.д. и всегда переписывает их, а потом вырывает и выбрасывает исписанный листочек.
– Моя судья хочет стать судьей. Но она не станет, я появлюсь в ее жизни.
Судьей? – все сомневалась Шерил. – А как она может стать судьей? Надо же долго учиться? Она же у тебя писатель, математик, химик, физик и т.д.?
– Я не знаю… Может, оа хочет стать спортивным судьей? Или каким-то другим? Не знаю…
– Любимое стихотворение моей жены «Если» Р.Киплинга. Она даже заказала этот стих на своей фотографии. Она там сидит… Она знает этот стих наизусть. И говорит, что в разные периоды жизни проходит разные строчки, как бы переживает их. Я тоже так делаю, читаю и прохожу разные строчки, спрашиваю ее, на каких строчках она сейчас, и она отвечает мне, что «И если можешь быть в толпе собою»… – Джейк замялся… – Я, наверное, тоже на них… – Он смущенно опутсил голову.
– Моя жена любит слушать новости в машине!
– She is so good!– заводила опять старую песню Шерил.
– So good, – вторила ей Элен, тянув [y].
– Oh, she is like that! – серьезно кивал головой Джейк.
– Jake, I like listening to news when I am driving car, maybe I am your «little wife»?
– No, it can’t be you!
– Большинство женщин любит слушать новости в машине! It can be Morgen or even Jennifer…
– Morgen is married already to Adam!66
– Да, она будет невысокого роста, – Джейк слегка похлопал по своему плечу ровной ладонью, поставив тем самым уровень и показав, что его маленькая жена ему примерно по плечо… – Approximately as you are67, – сказал Джейк, глядя на меня сверху вниз.
Джейк сидел в своей комнате на диване у стены ближе к двери. Я с другой стороны ближе к окну, облокотясь на подушки. Он смотрел прямо перед собой и рассказывал. Джейк вспоминал свою будущую жену и будущую жизнь с ней. Я смотрела на него. Вокруг Джейка сидели девушки и, заглядывая ему в рот, внимательно слушали, Аня Петрилина, Таня Соснянская, Женя Снисарь…
Приведу здесь его рассказ на русском, переводить слишком много:
– Когда мне было пять, ко мне пришла бабушка и сказала, что приготовила для меня совершенно особенную невесту! Моя жена будет писательницей! Крутой писательницей. Как же мне с ней повезло! Мы с ней будем очень богаты!
– У моей жены будет белая кожа и черные волосы… Она будет очень красивая… Она будет талантливым писателем и получит Нобелевскую премию по литературе… – продолжал он. – Вернее, премию ей присудят уже после ее смерти, и я получу премию вместо нее.
– Она напишет «Шаблоны». Это будет главное произведение в ее жизни. Очень толстая книга. – Джейк показал примерную толщину книги в шесть сантиметров. – Она будет писать ее несколько лет… Около десяти… Мы будем очень богаты! Боже, как мы с ней богаты!
– Моя жена не любит беспокоиться, она считает, что беспокойство как кресло-качался, можно всю жизнь качаться, но так никуда и не уехать…
– Вообще, моя жена считает, что кредиты – это плохо!
– Кредиты – это хорошо! – завозмущалась Элен.
– Нет, нет, нет, – Джейк покачал головой, – кредиты это плохо… Из-за переплат…
И продолжал рассказывать о своей будущей жизни с ней, его «маленькой женой»:
– Вообще, моя жена знает математику, физику, химию, биологию, информатику… – говорил Джейк с открытым ртом и забитым носом…
– She is a foreigner…Her language is academic…68 Я сначала думал, что она старше меня, а теперь понял, что младше на пять лет примерно.