–Каким же это образом? – Удивился я.
–Я запомнил цифры.
–Да ладно? – Удивляюсь я ещё больше. – Ты что запомнил все шестнадцать цифр?
–Ага. – Он заговорщицки улыбнулся.
–Ого, вот это память. – Восторженно отвечаю я. – Клим, ничего отдавать не нужно. Ты ничего мне не должен. И помни, ты обещал, что завтра вечером я привезу то, что я выберу.
–Алексей, может не нужно? – Он опустил глаза.
–Ты дал обещание, держи слово. – Я приобнял его за плечи, чисто по-дружески. За что тут же получил колющий взгляд. – Извини, – отстранился я от него – я чисто как друг. «Хотя какой на*уй друг? Я просто хотел этого парня. Хотел до безумия. Не знаю почему, но хотел, как ребёнок хочет дорогую игрушку.» А ведь в клубе можно было снять мальчика с обложки, он бы меня вылизал с ног до головы, а за деньги и говно бы жрал моё, но сейчас все мои мысли и желания были здесь – с Климом. От него пахло обычным мылом и стиральным порошком и при всём при этом меня не тянуло к ним, которые пахли дорогущими одеколонами и идеально выглядели, меня тянуло к нему.
Мы расстались у подъезда. Подниматься я отказался и поспешил домой. Ехал я окрылённый. В клуб не хотелось. Все мысли были о Климе, которого я представлял во всех немыслимых позах. Взлетаю к себе и, как всегда, в душ. После душа на кровать. Блаженное чувство от целого дня сидения на неудобных стульях в кафешке, расслабило и я провалился в сон. Утром я снова встал очень рано, когда Татьяна ещё была здесь.
–Татьяна, ничего готовить не нужно и на вечер тоже. – Остановил её я, потом выпил стакан сока и вылетел из квартиры. На работу пришёл раньше всех. Переделал всё, что только можно было. Блин даже у уборщицы украл работу, протерев столы в своём кабинете.
Время на работе просто тянулось. Новые контракты, новые клиенты, совещания, встречи, презентации. Всё это закончилось уже после семи вечера. Ещё нужно было заехать в супермаркет, потом домой помыться, переодеться и к Климу. Я спешил к нему, как к самому дорогому человеку на свете. В руках два огромных пакета, самых вкусных вкусностей. Взлетаю на третий этаж. Сердце бешено колотится, но не от пробежки. От чего-то другого, от того, что я пока не осознаю.
Звонок сломан, дверь, пни и она вывалится вместе с коробкой. И я весь такой напомаженный, стою словно белое пятно на чёрном фоне говна. Стучу в дверь. Слышу босые шаги по скрипучему полу. Звук замка. Хотя на кой он тут? Что он есть, что его нет. Дверь открывается, вижу удивлённый взгляд Клима, он даже немного опешил.
–Я если честно, не ждал тебя. – Он впустил меня.
–Почему?
–Думал ты пошутил. – Он слукавил. Я уверен, что он думал, будто я для позёрства тогда предложил, хотя это могли бы быть всего лишь мои мысли.
–Нет, Клим, я не шутил. – Я протянул ему пакеты. – Если я что-то обещаю, стараюсь выполнить или тогда уже не обещаю вовсе.
–Не разувайся. – Остановил он меня, когда увидел, как я в своих белых носках становлюсь на пол, имеющий значительные выщерблены.
–Да ну, как же. Ты же всё-таки здесь убираешься. – Я ловко достал купленные тапки. И всё же при его нищенствовании, в квартире была идеальная чистота, что я только что заметил.
–Ты всё предусматриваешь, да? – Он снова улыбнулся.
–Так давай есть, а то я просто умираю с голоду.
Мы прошли в кухню, и он начал раскладывать содержимое пакетов. А я смотрел, как он движется. Одет он был в затёртые джинсовые шорты. Жара, стоявшая на улице, не оставила другой одежды на этом пареньке. И помня нашу первую встречу, он скорее всего, всё же доверял мне, что я не поступлю так снова, потому и был одет лишь в шорты. И сейчас он стоял спиной ко мне, а я буквально поедал его. При всей его печальной картине жизни, он сумел сохранить внутреннюю чистоту и плавность движений. И чтобы не затупить снова, поддавшись своей похоти, я решил помыть руки, чтобы отвлечь себя. Хотя тут наверно больше испачкаешь их, чем помоешь.
–А где я могу помыть руки?
–В ванной. Только аккуратно, там у меня бельё замочено.
Захожу в эту…то, что он назвал ванной и просто охреневаю. Нет это слово не может отразить всю глубину моих эмоций на данный момент. Почерневший потолок и стены такая же ванна, в ней стоит корыто, я думал таких уже не существует, в котором замочены какие-то тряпки. Пальцами очень аккуратно открываю ещё совдеповский кран, раздаётся жуткий звук шума воды. Ополаскиваю руки. То, что называется полотенцем, я даже трогать не хочу. Обтираю руки о свои джинсы. Возвращаюсь в кухню. Для меня, никогда не бывавшего в таких местах, всё это было дико. Я не понимал, как в таких условиях можно было жить.
–Я не знаю, что ты будешь, потому выбирай сам. И зря ты столько всего купил. Мне всё это негде хранить.
–Ну что съешь, то съешь, а остальное выбросишь. – Мои слова словно ножом полоснули по ему.
–Ты что, я тогда Лёльке отдам, у неё маленький ребёнок, пусть они поедят.
–Это твоё право. – Я принялся уплетать, купленное для нас. Без моего внимания не осталось то, что Клим поел совсем не много.
–Тебе не нравится?
–Нет, Алексей, всё очень вкусно. Но я перед твоим приходом уже поел и в меня просто больше не лезет. Ты ешь, не смотри на меня. Я с тобой за компанию чаю попью. – Смотрю как он берёт эти ужасные «тампаксы», в которых нет ни грамма чая. – Постой, там же есть хороший чай, завари его. – Останавливаю я его.
–У меня нет заварника.
–Да просто в кружке завари. Всё лучше, чем это. – Я забрал у него эту пачку и отставил её в сторону.
Клим принялся заваривать чай. А я снова уставился на его спину, и ягодицы. «Ну ни*уя в нём нет такого, чем бы он мог мне понравиться, но бл*ть чем-то же он меня зацепил?» – рассуждаю в мыслях. Я заканчиваю есть. Клим допивает чай, отмечая, что вкуснее чая никогда не пил, чем вызывает улыбку на моём лице. Молчание немного затянулось.
–Клим, расскажи мне о себе. – Пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку разговором.
–А что тебе рассказать? Сам видишь…
–Я не об этом. – Я показал на своей щеке. – Шрам, откуда он? – Парень отвёл взгляд.
–Мне неприятно об этом вспоминать. – Очень тихо ответил он.
–Откуда ты? Где твои родители? – Перевёл я тему.
–Детдомовский я. А эту квартиру получил по программе. Когда-то здесь было чище, когда я сделал ремонт, но сейчас не получается.
–Клим, посмотри на меня. – Он поднимает свой взгляд. – Тебе нечего стыдиться. И, знаешь, твой шрам даже добавляет тебе некоего шарма. Я серьёзно. Кстати, его можно подправить у пластического хирурга… – Мои слова вызвали у парня истерический смех. Я понял, что в очередной раз сморозил глупость. – Ты только скажи… – попытался исправить я ситуацию.
–Нет, не нужно. Спасибо!
–Это в детдоме тебя так? – Он снова уткнулся в свою чашку с чаем. Тихо кивает головой. Больше об этом я спрашивать не стал. По его лицу, точнее, по тому, как он реагировал на вопросы, касающиеся этого шрама, было видно, что ему очень тяжко вспоминать об этом. – Какой детдом? – Спрашиваю я. Он называет адрес. Потом уходит в комнату. Ожидание затягивается.
–Клим, ты куда пропал? – Зову я его.
–Алексей, – слышу его голос из комнаты – ты мог бы мне помочь?
–Да, конечно. – Спешу на зов, вхожу в комнату и предо мной стоит раздетый Клим. Не сразу понимаю в чём нужна помощь, но оцениваю его тело и размер члена, коим одарила парня природа. Я поедаю его глазами, но прикасаться не рискую.
–Ну и чего же ты остановился? Давай, ты же за этим приехал. – Видя моё замешательство, произносит он с отрешённостью в голосе.
Этими словами он меня убил, почти буквально. Я онемел, остолбенел и завис одномоментно. Я даже дар речи потерял. Нет, конечно, я хотел этого парня, и я бы, конечно, трахнул его, но вот чтобы так… Я на ватных ногах подошёл к нему и зашёл сзади. Парень дрожал несмотря на то, что на градуснике 32 градуса. Я взял что-то типа простыни и аккуратно накрыл его со спины, укутав.
–Клим, ты чего?
–Ну а зачем ты всё это делаешь? Явно не из альтруистических побуждений. Ты ведь хочешь меня трахнуть? Так вот я. Готов. – Он попытался скинуть простынь, но я её удержал. – Если ты беспокоишься о том, здоров ли я, то да, я здоров. Я не так давно проверялся.
–Клим, не говори так. – Каждое его слово как копьё, пронзало меня насквозь, от чего становилось как-то больно. Ведь где-то он был прав. И снова это удушливое чувство собственного ничтожества накрывает меня. Я нахожу в себе силы и захожу спереди, чтобы запахнуть простынь. Его глаза были влажными, и он был готов расплакаться. Но пока ему удавалось стоически удерживать слёзы.
–Клим, не нужно этого делать вот так. Прошу тебя, оденься. – Я говорил почти шёпотом. Мне было паршиво. Снова я всё испортил, поставив всё на деньги. Он больше не мог сдерживать свои слёзы, и они крупными каплями потекли по его щекам. Я не знаю, почему он плакал. Наверно, от того, что ему было очень стыдно, я не знаю. Но это не ему нужно было сейчас лить слёзы, а мне. Я сука, дебила кусок так привык всё покупать и брать то, чего хочу, что за всё это время отвык от слова нет. Я перестал видеть в людях человечность. И сейчас этот парень, чистая душа, к которой я тянулся, стоял передо мной, а я бл*ть всё испортил.
–Я бы хотел сейчас остаться один. – Выдавил он из себя шёпотом.
–Клим, можно я приду завтра? – В ответ я он направил на меня опустошённый взгляд. И сейчас в нём уже не было того света и чистоты, которая была ранее. «Сука и здесь насрал» – мысленно ору на себя. – Клим, напиши мне или позвони в любое время дня и ночи. – Оставляю визитку. – Я буду ждать. – Я медленно вышел. Ехал я с непонятным для меня чувством горечи. Давящее чувство в груди, непонятная резь в глазах. Не помню, как доехал домой. Но впервые в жизни, я не принял вечерний душ, а просидел всю ночь на террасе.
Утром Татьяна застала меня сидящем уже в кухне в полутьме. Она с пониманием отнеслась к данной ситуации и включила свет в комнате. Я сидел с начатой бутылкой коньяка, рядом стоял наполненный стакан, в котором уже давно растаял лёд. Но я так и не притронулся к нему. Вот я имею бабла, хоть бульдозером греби, а по душам поговорить-то не с кем. Столько знакомых, столько «друзей», но всё это фальшивка. Есть, конечно, Клим, но он наверно больше не подпустит к себе. От всего этого было так паршиво, хоть плач, но я не умел. Родители отучили меня плакать, жёстко пресекая мои попытки выражать таким способом своё недовольство.
–Татьяна, – зову я её. Женщина в годах. Всегда выполняла свою работу отлично. Работает у меня уже лет пять. Она входит.
–Вы звали, Алексей Юрьевич?
–Да. Татьяна, хочу у вас спросить. Почему человеку иногда так хочется плакать? – Она молчит. Я понимаю, что субординация и всё такое, да и я по отношению к ней всегда был весьма неприветлив. – Сегодня вы можете говорить мне открыто и это никак не отразится на вашей зарплате и работе.
–Это любовь, Алесей Юрьевич.
–Любовь – вторит мой голос. «Как мало я о ней знаю. Никогда не испытывал такого.» И тут меня осенило. «Любовь. Бл*ть.» Вскакиваю со стула, обнимаю Татьяну, чего никогда себе не позволял, по причине того, что считал её недочеловеком. Целую её в щёку. – Спасибо. – Кричу ей на бегу и исчезаю за дверью. На часах половина седьмого утра. Лечу домой к Климу. Света в окнах нет. «Спит» – думаю. Взлетаю на этаж. Дверь закрыта. Стучусь. Никто не открывает. Напротив, из двери показывается разъярённое лицо женщины.
–Ты чё бл*ть шумишь? Ребёнка разбудишь. Тебе чё тут надобно?
–Клим дома, не знаете?
–На скорой увезли его?
–Как увезли, куда увезли, зачем увезли? Когда? – Сердце заколотилось так, что в ушах зазвенело.