Спустя полчаса, Кайя наконец оказалась у входа в дупло, которое скорее было пещерой внутри великого древа. Хранительница прошептала единственное слово: «Свет», и в руке её возник небольшой шарик, который освещал путь в непроглядную тьму. Кайя сделала шаг и теперь оказалась в логове волчицы, ещё пара мгновений и из тьмы начали проявляться красные горошины глаз, а следом и пасти, скалящие клыки на незваную гостью. Скаву, или точнее древнее сердце, оберегали четыре белых призрачных волка, которые сейчас медленно окружали хранительницу. Внезапно из тени, отбрасываемой Кайей, возникла ещё одна волчица, сплетенная из черной дымки, которая тут же зарычала на своих более крупных собратьев. «Тише Дина!» – женщина легонько потрепала по холке свою защитницу, после чего медленно продолжила шагать к пульсирующему сердцу, словно сплетенному из ствола сосны, которое располагалась в глубине логова. Встав на колени, женщина протянула руку и лишь едва прикоснулась к излучавшему странное тепло сердцу. «Что тебя привело ко мне, маленькая хранительница?» – низкий женский голос, казалось, звучал внутри самой Кайи, заставляя всё естество почтительно сжаться в первородном страхе. «Мне нужен твой совет о, Великая Скава!» – дрожащим голосом обратилась к божеству хранительница, – «Сегодня проклятие коснулось очередного невинного дитя, но это мальчик! И магия не в нем, а окутывает его словно пелена!» «Интересно! Что же, человечек, мне нужно самой взглянуть на это создание! Принеси его к моему пламени в вашей ритуальной зале!» – Договорив, волчица словно исчезла, позволяя телу Кайи слегка расслабиться.
Божество всегда было немногословно, но в этот раз, подобное, лишь сильнее обеспокоило хранительницу. За те два десятка лет, что она занимала эту должность к ней пришло довольно грустное осознание, несмотря на всю мудрость божества, Скава не была всемогущей или всезнающей, и во многом она была лишь яростным зверем, который был вынужден терпеть ведьм на своей территории лишь потому, что, делясь своей магической энергией, они приближали её возвращение в материальный мир.
В ранний час, когда солнце лишь начинает свое восхождение, к дверям Алиры пришла юная целительница, с новостями о том, что хранительница собирает всех матерей. Примерно месяц назад, после кончины своей бабушки, девушка, которая сама прожила чуть более двадцати зим, стала старшей ведьмой в своей семье. Некогда дом охотниц был одним из самых почитаемых, а его женщины были передовыми воительницами, целью которых было истребление диких ведьм, а также вторгшихся Тварей, но время неумолимо, и теперь Алира – последняя, кто хранит знания об искусстве охоты. Даже в таком положении, номинально она всё же была одной из матерей Ковена и её голос был равен любому другому.
Каждое собрание начиналось ровно в полдень и проходило в великой зале, сотворенной при помощи магии меж корней бледной сосны, вокруг которой образовалось поселение ведьм, четыре сотни лет тому назад.
Русоволосая девушка с ярко голубыми глазами и бледноватой кожей, стояла у зеркала, пытаясь втиснутся в ритуальную робу своей бабушки – обязательный атрибут, в который должна быть облачена каждая матерь во время собрания. К сожалению, наряд был слишком тесным для Алиры, которая являлась полукровкой. Её мать была ведьмой из народа, населявшего волчьи леса ещё до того, как на мир пало проклятие, а вот отец принадлежал к народу гигантов, которые жили на севере за пределами зубастой гряды, там, где царили лютые морозы.
С трудом втиснувшись, девушка, которая была крупнее среднего мужчины, почувствовала себя словно обтянутой тугими нитями. К счастью, всю эту нелепость скрывала мантия, которую полагалось надеть сверху, хотя и она была довольно небольшой, а на Алире и вовсе напоминала плащ. Охотница попыталась повернуться, чтобы осмотреть себя, но получилось это с трудом, потому что в настолько обтягивающем наряде было тяжело не только двигаться, но даже просто дышать! Оставалось радоваться лишь тому, что сшитая из зачарованного шелка роба, была прочнее дубленой кожи и так просто не порвется даже на такой махине!
Алира постаралась прийти практически к самому началу собрания, но даже так шепотки при её появлении распространились по всей зале. В подобном не было ничего особо удивительного, она выделялась не только своим происхождением, но и довольно спорным статусом, а среди ведьм с каждым годом становилась всё более жесткой иерархия. Девушка медленно подошла к центру залы, где располагалась жаровня, вокруг которой словно спали две фигуры волков, вырезанных из великого древа. Алира встала на колени, по её телу пробежался приятный жар, а тело слегка засветилось голубым светом. Магия была и даром и проклятием, и в основном это было из-за того, что каждый раз взвывая к ней, женщина испытывала нечто напоминающее возбуждение, но приносящее более приятную истому, которая могла подчинить ведьму желанию и лишить рассудка в стремлении к могуществу, что приносило чувство эйфории, перед которым почти невозможно устоять.
Сформировав в руке небольшой пучок пульсирующей магии, она направила её в пламя. Подобным ритуалом каждая ведьма делилась частичкой своей энергии с великой Волчицей, приближая её неминуемое возвращение.
После этого Алира направилась к центральному креслу, которое было сплетено из корней бледной сосны и украшено дорогими тканями. Сидящая на подобии трона женщина привстала и подошла к девушке, слегка склонившейся перед ней. «Здравствуй малышка!» – произнесла хранительница, обращаясь к Алире, – «хотя теперь ты одна из нас и называть тебя так – мне не пристало». «Рада вас видеть в добром здравии, госпожа Кайя!» – почтительно ответила девушка. Хранительница указала рукой на кресло, которое было практически у самого входа в залу. Чем ближе ведьма восседала к центру, тем более высоким был её статус, и потому по правую руку от хранительницы находилась леди Лорана – мать самого большого и могущественного дома. В тоже время, по левую: Наставница Амалия, которая была старшей целительницей.
Алира подошла к своему месту и села в ожидании начала собрания. В отличии от остальных матерей ей было совсем не с кем пообщаться, так как для большинства, она была кем-то чьё присутствие на совете было недопустимо и ниже их достоинства. Оставалось лишь смириться с злыми шепотками, доносившимися до слуха девушки.
Наступил полдень и пламя в центре комнаты вспыхнуло чуть сильнее. Хранительница поднялась со своего кресла и подошла к жаровне. «О, Великая волчица Скава! Мы, Матери Ковена собираемся под сводами твоего логова и просим о защите!» – произнеся ритуальное приветствие, Кайя и сама направила в пламя частичку своей энергии. Свет, исходящий от свечей, внезапно погас и в зале воцарилась полутьма. «Я созвала вас сегодня в связи с событием, которое не встречалось нашему роду со дня его основания!» – почти распевала хранительница, голосом, который был словно наполнен могуществом и отражаясь эхом от стен казался ещё более властным – «И потому, сегодня я хочу, чтобы, присутствовали и старейшины!»
Дверь в залу распахнулась и внутрь вошли четверо мужчин, для которых в обычной ситуации было бы кощунством присутствовать на собрании, в святая святых для ведьм. «Сегодня ночью на свет появился ребенок» – Кайя сделала многозначительную паузу, прежде чем добавить – «Мальчик!» – по зале пронеслось удивление – «Само по себе рождение у ведьмы не дочери – редкое событие! Но в этот раз случилось невообразимое! У ребенка с рождения есть магия!»
Зала загудела в негодовании, сменяясь на испуганные шепотки, а затем и вовсе повисла давящая тишина. Хранительница сделала жест рукой и дверь вновь раскрылась; две девушки в белых рясах внесли внутрь колыбель. Пространство начало наполняться голубым свечением, не скрывая своего любопытства, ведьмы взывали к магии для того, чтобы самим убедиться в словах хранительницы. Алира тоже решила повторить за всеми и лишь неловко ойкнула, заметив, что над колыбелью словно нависла багровая дымка. Подобный цвет у энергии должен был быть лишь если ведьма лишала жизни другое существо, а затем поглощала его магическую энергию!
Хранительница подошла к колыбели и аккуратно взяла малыша на руки, после чего медленно поднесла его к пламени волчицы, которое вспыхнуло с любопытством и словно потянулось к ребенку. Внезапно зала наполнилась испуганным детским плачем! Лишь на мгновение, прежде чем потерять сознание, Алира увидела волну распространяющейся багровой энергии, охватывающей всё помещение.
Кайя рухнула на колени, а мир вокруг потерял краски вместе с погасшим впервые на её памяти пламенем волчицы. Голова закружилась и последним усилием она прижала ребенка к своей груди. В зале стало пугающее тихо, а матери Ковена одномоментно перестали излучать голубое свечение.
Прошло несколько мгновений, которые показались вечностью, прежде чем до слуха Кайи донеслись встревоженные мужские голоса, опустив глаза на младенца, ревевшего на её руках, она и сама провалилась в беспамятство.
Глава 3
Пустота, в которой не было ни красок, ни звуков.
Сознание хранительницы словно плыло, растворяясь в небытие! В подобное состояние обычно впадала ведьма, которая по той или иной причине полностью лишалась запаса своей магии.
Кайя не знала, как долго она была без сознания. Её веки были тяжёлыми, а во рту пересохло, будто бы она не пила несколько дней. Хранительнице пришлось приложить немыслимые усилия просто для того, чтобы открыть глаза. Несмотря на царивший вокруг полумрак, она узнала очертания собственной спальни. Напрягшись ещё раз, Кайя с трудом, смогла приподняться и этим разбудила дочь, которая дремала, сидя на стуле и привалившись головой на кровать у ног хранительницы.
«Мама! Ты наконец очнулась!» – радостно разревелась Сайя, обнимая только очнувшуюся женщину. Минуту спустя, когда дочь немного успокоилась, Кайя попросила воды и лишь смочив горло, задала сильно тревожащий её вопрос: «Как долго я была без сознания?» «Почти два дня!» – ответила ей дочь как-то неуверенно, словно её что-то тревожило. Не ожидая услышать желаемого ответа, хранительница всё же задала сразу несколько вопросов: «Что произошло во время собрания? Что с остальными Матерями? И главное, что с ребенком?»
Сайя долго молчала, пытаясь подобрать слова, и возвращение к событиям явно вызывало у неё тревогу:
– По словам старейшин, все ведьмы внезапно потеряли сознание, в момент, когда пламя в центре комнаты погасло.
– Значит мне не показалось! – хранительница постаралась вспомнить последние мгновения перед тем, как провалилась во тьму.
– Большинство матерей пришло в сознание в течении первого дня, и почти все были ослаблены, словно одномоментно лишившись практически всего запаса магии!
– А ребенок?
– В лечебнице, под надзором младших сестер.
– Хорошо! Сайя, помоги мне подняться…
– Мама! – тревожно возмутилась девушка. – Ты два дня пролежала без сознания!
Тем не менее под строгим взглядом хранительницы, дочь не посмела воспротивиться. Поднявшись, Кайя почувствовала, как затряслись ноги и если бы не Сайя, то скорее всего она бы рухнула на пол. Выждав несколько мгновений, хранительница собрала свою волю и медленно направилась в сторону рабочего стола. Внутри у неё было неприятное предчувствие, которое редко обманывало. Написав небольшое послание для Амалии, Кайя попыталась призвать свою волчицу Дину, но, к сожалению, без магии она не отзывалась. Что же, придется прибегнуть к более обычным способам.
Спустя минут десять в комнату вернулась Сайя; хранительница передала ей письмо, которое следовало оправить с голубем в лечебницу, после чего чуть расслабившись, откинулась в кресле.
Запах пищи, которую принесла дочь заставил недовольно заурчать живот, и поддавшись, Кайя взяла со стола тарелку и лишь в этот момент обратила внимание на то, как изменились её руки. Достав из ящика зеркало, хранительница рассматривала своё лицо, которое постарело словно на несколько десятилетий. «Наверно так я и должна выглядеть при своем то возрасте» – прошептала под нос себе хранительница. Она уже давно потеряла счет годам, осознавая лишь то, что для ведьмы она не была старой и даже не прожила и половины своей жизни, которая для простого человека уже подходила бы к концу. Магия позволяла сохранить молодость, но достаточно было полностью лишиться её и естественный ход времени тут же забирал то, что было его по праву – и теперь некогда цвета воронова крыла, её волосы частично окрасились серебристым.
К утру хранительница чувствовала себя чуть лучше, а магия вновь начала накапливаться в её теле. Тем не менее ей пришлось позволить дочери сопроводить себя до лечебницы. Кайя хотела проверить свою теорию относительно ребенка и сделать это следовало как можно скорее, потому что, если Лорана тоже пришла к подобному выводу, то могла начать действовать, не дожидаясь решения совета Матерей.
Встретившись с Амалией, хранительница направилась туда, где находился ребенок. Рядом с комнатой стояли на посту три боевых сестры, они были частью небольшого ордена внутри дома Целительниц, которые способны были сражаться или сопровождать других ведьм в опасных походах. Как и повелела Кайя, внутри за ребенком наблюдала девушка, в которой не было магии. Отправив, всех наблюдательниц передохнуть, хранительница осталась в комнате, сопровождаемая лишь своей подругой.