Czytaj książkę: «Как стать космическим пиратом и не умереть», strona 3
Странно, что никто из вражеской команды даже не попытался сдаться. Я бы на их месте уже молил сохранить мне жизнь всеми известными способами. Хотя, оно и к лучшему: кормить пленных в планы капитана явно не входило. Да и куда их девать в открытом космосе? Космические пираты пленных не берут…
Перегрузив всю добычу на "Альхену", мы финальным залпом разнесли остатки вражеского корабля с безопасного расстояния.
Столько народу сегодня погибло, а я всё ещё жив… За сегодня не меньше десяти раз я думал, что мне всё… крышка… Странно, но теперь я чувствую себя как никогда живым. Неужели моя жизнь ценнее других? Почему я жив, а они нет? У многих погибших сегодня наверняка были жёны и дети, а выжил такой неудачник как я, проигравший в карты собственную жизнь и свободу. Наверное, эта чертовка жизнь ещё хочет поиздеваться надо мной. Видимо, она подготовила для меня смерть поинтереснее. Эх, Лаки, везучий ты всё-таки пройдоха. Ушёл быстро и красиво, словно комета, а мне ещё предстоит танцевать в агонии на потеху этой безжалостной судьбе.
Часть 3.
Пепельница
Пока мы перетаскивали добычу с вражеского корабля, мне удалось познакомиться с ещё одним новичком по имени Кевин. Честно говоря, я его поначалу вообще за приведение принял: мало того, что он альбинос, так ещё и очень худой. Удивлён, что такой вообще в плавание пошёл, а как он выжил во время шторма, просто не представляю. Когда на него боцман чихнул, его чуть в космос не сдуло.
Неразговорчивый, конечно, парень, но мне стало легче, что не я один такой ушлёпок, или, как говорит капитан, "недоделанный рептилоид". Всё пытался его разговорить, но вытянул только, что он родом из Бостона. В плавание пошёл потому, что нужны были деньги на лечение младшей сестры.
Не повезло ему, конечно, сестру он теперь не скоро увидит. Хотя, кто знает, куда нас приведёт космический океан. Наверняка мы когда-нибудь снова будем на этой потаскушке Земле. Мы взяли курс на планету "Тортуга", видимо, все пираты называют свои базы "Тортугами". Собирались продать награбленное честным трудом “добро”, но этим планам пока было не суждено сбыться.
– Капитан, у нас тут проблемка, – раздался голос рулевого с явными нотками беспокойства.
Рулевой был одним из самых странных членов нашей команды. Пришелец, очень похожий на кальмара или осьминога, куча щупалец, некоторые он использовал как ноги, другие как руки. Удивительно, что на его вытянутой голове вообще был рот, хоть и круглый, с большим количеством острых маленьких зубов.
– Что случилось, Торклин? – поинтересовался капитан.
– Нас постоянно уводит влево, либо повредили рулевую систему, либо во время тарана образовалась трещина, и теперь нас уводит из-за частичной разгерметизации.
– Тысяча троглодитов! Торклин, и ты говоришь об этом только сейчас?
– Капитан, я как заметил, сразу и доложил! Отклонения минимальны, я думаю, нужно просто провести диагностику рулевых систем.
– А если это трещина, то нас в любую секунду разорвёт на все четыре измерения!
– Шанс на трещину всего двадцать семь процентов, капитан.
– А шанс, что я оторву тебе одно из твоих щупалец, Торклин, с каждой секундой растет в геометрической прогрессии!
– Так… значит, останавливаемся? – с сомнением и явной опаской произнёс рулевой.
– Конечно останавливаемся, сын дельфина и русалки! Найди нам ближайшую планету и причаливай.
– Есть в 3 минутах Невалон–4, но…
– Честное слово, Торклин, я тебе щупальца намажу горчицей и буду кормить ими команду. Что за "но…"?
– Это "пепельница", капитан…
Пару секунд капитан потратил на раздумья, но потом всё таки отдал приказ причаливать к Пепельнице.
– Лучше провести в аду несколько часов, чем вечность. Нужна пара добровольцев на осмотр судна, – сказал капитан Орэл, бросив пристальный взор на команду, каждый член которой пытался избежать этой встречи взглядов.
– А что значит "пепельница"? – поинтересовался я у Лукаса, который явно намеревался по-тихому куда-то смыться.
– Тсс! – громко прошипел на меня Лукас. – Не хватало ещё, чтобы нас на это подрядили! "Пепельница" – это планета с такой температурой, на которой всё превращается в пепел.
– Эй вы, двое! – раздался за нашими спинами голос капитана.
– Ну вот… Приплыли… – разочарованно повесил голову Лукас.
– Идите надевайте костюмы, нужно проверить нос корабля на наличие трещины.
– Есть, капитан… – обречённо сказал Лукас и жестом показал мне следовать за ним.
Облачившись в тяжеленные защитные костюмы, мы отправились на главную палубу. Корабль уже входил в атмосферу планеты. Зловещий водопад из пепла окружил судно со всех сторон, а в тёмном непроницаемом ливне лишь изредка мелькали огненные всполохи.
– Весь мусор по типу астероидных булыжников или просто выкинутый в космос презерватив, притянутый гравитацией планеты, сгорает здесь, обращаясь в пепел. А мы собираемся гулять по поверхности, – разочарованно и сердито сказал Лукас.
– Извини, я не знал… Надо было сматываться, пока капитан нас не засёк.
– Да ладно, от судьбы не уйдешь, как и от расплаты за грехи. Видимо, карма хочет отправить меня в ад хоть на пару часиков.
– Там всё так плохо? Мы же в костюмах. Что может случиться?
– Высунь руку за борт, но не говори мне потом “Лукас, где моя рука?”
Говорила мне мама, думай, прежде чем делать. Высунув руку буквально на пару сантиметров за борт корабля, я почувствовал адское жжение и боль, словно сунул её в поток настоящей лавы. Если вы когда-нибудь тушили пальцами свечку, умножьте это чувство на тысячу. Я почти сразу же отдёрнул свою несчастную конечность, и как-то мне очень захотелось сходить в гальюн. Но этот костюм я точно обратно напялить не смогу.
– Лукас… Мы же там помрём…
– Ну, не будь на тебе костюма, твоя рука уже была бы кучкой пепла, а так – ни царапины. Да и внизу будет немного легче за всеми этими пепельными тучами, плюс сядем в тени возле горы, если они на этой планете есть.
– Это ты меня так успокаиваешь?
– Ооо, поверь мне, это будет самая незабываемая сауна в твоей жизни.
– Может, тогда возьмём выпивки?
– Ха-ха… Посмотрю я на твоё чувство юмора, когда мы высадимся. Ты даже на пляж никогда в жизни после этой вылазки не пойдешь.
Пока мы пытались снять напряжение в ожидании посадки при помощи юмора, на противоположной стороне палубы стоял мой новый знакомый. Кевин вглядывался в беспросветную круговерть пепла, поглощённый этим страшным и новым зрелищем. Я окликнул его, хотел отвлечь от дурных мыслей, но он меня проигнорировал, а спустя минуту позади нас послышались испуганные крики команды…
– Стой! Куда ты, рептилоида кусок! Стой!
– Остановите его кто-нибудь! У него походу мозги расплавились!
Обернувшись, мы лишь успели увидеть, как Кевин бежит со всех ног и прыгает за борт корабля со словами: “Прощайте, чёртовы пираты! Надеюсь, вы будете умирать долго и мучительно в этом пепельном аду!” Никого из команды не оказалось рядом, чтобы его остановить. Всё, что мы видели, это как Кевин скрылся в облаке пепла. Всё, что мы слышали, это его недолгий, почти секундный крик, полный то ли боли, то ли облегчения.
Часть 4.
Рождённый в пепле
Мы с тобой ещё не знакомы. Моё полное имя – Кевин Грэгори Дьюм, наследник торговой компании Дьюм. Я и моя младшая сестрёнка Молли были единственными наследниками успешной компании, но торговля – вещь непредсказуемая. Рынок постоянно меняется, спрос величина непостоянная, а предложение либо не успевает за ним, либо быстро его превышает. Родители были хорошими торговцами, они отлично знали рынок, а их корабли были быстрее прочих. Благодаря этому торговля была успешной, они всегда успевали продать товар до того, как предложение превысит спрос. Отец любил повторять: “Хороший торговец быстрее других работает языком и самым первым сматывает удочки”.
– Эта планета – самый настоящий ад… Но, быть может, если существует настоящий ад, то реален и рай?
Не хочу… Не буду пиратом… Ни за что! Молли, если рай существует, если это действительно так… Когда ты покинешь этот мир, братик будет ждать тебя вместе с мамой и папой, на той стороне. Милая моя Молли… Как же я хочу написать тебе письмо, но, боюсь, моя жизнь окончится раньше, чем я найду хоть одного почтальона. Нет возможности рассказать тебе о красоте звёзд, но и об этой ужасной планете, похожей на ад, к счастью, ты никогда не узнаешь. Оставленный богом, я нашёл самый настоящий ад.
– Прощайте, чёртовы пираты! Надеюсь, вы будете умирать долго и мучительно в этом пепельном аду! – с этими словами я выпрыгнул за борт, надеюсь, они всё это хорошо расслышали.
Едва часть моего тела покинула пределы защитного поля корабля, как тут же слилась с потоком льющегося пепла. Чувствовал ли я боль, сказать сложно. Скорость, с которой атомы обращались в пыль, вполне могла подарить безболезненную смерть. За считанные мгновения, в бушующем вихре пепла, от моей жизни остались лишь мысли и воспоминания, наполненные сожалениями и горечью утрат.
А дальше…
Темнота, злость, тоска, страх… и огонь…
Всё исчезло. Нет звуков, нет картинки, нет боли и вообще каких-либо ощущений. Остались лишь чувства. Тоска по родителям, страх за сестру и злость на пиратов. Не мёртвый, но живой ли? Может, призрак? Или воспоминание? Реальный или вымышленный?
– Где рай или ад? Почему здесь нет родителей? Почему здесь так темно… Если это жизнь после смерти, то родители тоже должны быть здесь, но тут лишь пустота… Если после смерти нет ничего, тогда почему я могу рассуждать об этом? Значит ли это, что я жив? Верно, если я мыслю, значит, существую. Пусть вне тела, но я всё ещё жив. Нет глаз – нет картинки, всё элементарно, нет тела – нет и пространства вокруг него.
Погружаясь в бездну отчаяния, боясь навечно остаться в этой темноте, я пытался найти лучик надежды, за который можно уцепиться в этой кромешной тьме. Тогда пришло осознание – движение. Как можно двигаться в пустоте? Из-за этого я взбесился. Разозлился на собственную глупость, на пиратов, обманом затащивших на корабль, на собственных родителей, которые погибли, оставив меня в столь юном возрасте главой семьи. Эти чувства вырвали из бездны и подкинули вверх, как выпущенный из рогатки камешек. Окружавшая меня темнота разбавилась красным оттенком. Чем больше гнева и ненависти я испытывал, тем больше окружающее пространство заливалось красным.
Тут меня осенило… Отчаяние тянуло вниз, а ненависть несёт вверх. У меня остались лишь чувства, лишь они остаются в этом мире. Рассудив, что лететь вверх гораздо лучше, чем падать вниз, я отдался ненависти, хотя никакого верха и низа, конечно же, не существовало.
– Чёртовы пираты… Чтоб вы все сгорели заживо! Сгорели вместе со своим кораблём! Обратились в пепел, в космическую пыль, в ничто! Ненавижу вас! Сжечь… Нужно всех вас сжечь… Вы пепел, что разносится после пожара. Вы угли, что тлеют после костра.
Если нет верха и низа, севера и юга, неба и земли, куда меня ведёт ненависть? Ненависть тянет к ненависти… К самому большому источнику ненависти, оказавшемуся поблизости, который пираты называли “Пепельница”.
Планета, раздираемая ненавистью ко всему живому. Пока на остальных расцветала жизнь, она горела пламенем чистилища. Боль и ярость нескольких тысяч лет – вот к чему стремилось сознание. Мысли путались, горели в огне. Логика исчезала вместе с рассуждениями и смыслом, пока в сознании не осталось ничего, кроме ненависти.
– Нужно… Убить… Сжечь… Всех… Каждого… Нужен… Сосуд… Найти тело… Подчинить… Забрать… Слабого… Уязвимого…
Часть 5.
Недра
Правильно мне говорил Серж: “Ричард – ты кретин”. Теперь мне точно крышка! Нет, я и раньше много раз думал, что мне писец, например, во время шторма, или когда мы брали на абордаж вражеский корабль, но всё как-то обходилось. Но теперь мне точно писец, шансов на выживание в моей ситуации меньше, чем воды на этой планете. А если учесть, что противоположностью воды является раскалённая лава, то шансы на выживание – минус девяносто девять процентов. Я возлагаю один процент надежды на то, что Лукас выбрался и вернётся за мной.
И как так вышло… Мы же просто осматривали нос корабля, стояли на твёрдой земле… Или не очень твёрдой земле… И тут под ногами раздался металлический звон, словно я прошёлся по какому-то металлическому листу.
– Эй, Лукас, тут, кажется, что-то есть!
– Не выдумывай, Рик, тут кроме пепла ничего нет.
– Да говорю тебе! Я стою на чём-то металлическом.
– Тебе просто кажется. Это защитное поле корабля отдает в землю фоном, вот она и кажется жёсткой.
Я немного поводил ногой по земле и увидел настоящий металл!
– Эх, Лукас, не веришь мне, тогда поверь своим ушам, – с этими словами я подпрыгнул на металлическом листе…
Я идиот… Круглый идиот… Недоделанный рептилоид, как сказал бы капитан.
Ну откуда я должен был знать, что он сломается, и мы провалимся под землю! Подумаешь, на этой планете всё превращается в пепел, но это же металл! Вот так я и остался, один одинешенек под землей в этой чертовой "пепельнице". Я чувствовал, как от жары кожа буквально прикипает к защитному костюму. Как бы мне не пришлось ходить в нем всю оставшуюся жизнь, если меня спасут.
– Какое же тут пекло… Если выживу, никогда больше не буду загорать… И ходить в бани… Даже чёртов чай буду пить только холодным!
____________________________________________________________________________________
– Капитан, беда! – закричал один из членов экипажа.
– Что там у вас опять стряслось? Уронили ром за борт? Так его уже не спасти, можете лишь пары понюхивать.
– Нет, капитан! Там Лукас и этот новенький провалились под землю!
– Что?! – удивленно заорал капитан.
– Про-ва-ли-лись под зем-лю, – по слогам повторил матрос.
– Ты е-щ-ё шу-ти-ть бу… А пошёл ты к чёрту, болван безграмотный! Это был риторический вопрос!
– Я не болван! У меня, между прочим, 5 классов школы! Что значит риторический?
– Ох, за что мне всё это… – едва слышно пробормотал капитан, уткнувшись в ладонь.
Капитан подошёл к борту корабля и стал осматривать место обрушения.
– Эй вы! Кроты недоделанные, слышите меня? Как вы там?
– Капитан! – послышался из темноты протяжный и едва слышимый крик Лукаса.
– Хвала всем чёрным дырам, Лукас, ты живой там?
– Почти. Костюм меня сберёг, но меня придавило. Сам не выберусь, и как-то тут, слишком жарко. Кажется, костюм повре… – не успев договорить, голос Лукаса прервался.
– Твою-то за три четверти галактики… Мы уже спускаемся, сейчас тебя вытащим, не вздумай мне там сдохнуть! – кричал капитан в темноту разлома, угрожающе махая кулаком.
– Капитан, а их разве не двое спускалось? – напомнил матрос.
– Раздери меня синхрофазотрон, точно… Всем слушать мою команду! Разбираем все оставшиеся костюмы и спускаемся вытаскивать Лукаса, кто будет свободен – ищет салагу! И притащите мне один из костюмов сейчас же!
____________________________________________________________________________________
Давно я не пел эту песенку. Последний раз это было в пять лет, когда пьяный отец угрожал мечом моей матушке. Все говорят, что для аристократов брак по расчету – обычное дело, но никто не говорит, как живётся в таком браке. Их свадьба должна была сохранить состояние обеих семей, а в итоге я всё равно проиграл всё наследство через двадцать лет в карты.
Когда помер отец, я стал пить и кутить на радостях, а когда умерла матушка, из непреодолимого желания забыться. Вот вам и тонкий расчёт на объединение капиталов. Деньги не сделают детей счастливыми, по крайней мере, пока они не получат достаточно родительской любви. Отец, с его пристрастиями, даже не хотел детей, он часто буянил и устраивал погром в доме. Поэтому, когда мне в детстве было страшно, мама брала меня на ручки и всегда пела эту песенку:
Теплый, пушистый котёнок,
Свернулся на печке и спит.
Маленький, нежный клубочек,
Лишь изредка тихо мурчит.
Мур – Мур – Мур
Мур – Мур – Мур
Спи, мой котёнок, Рик-Мур.
Мамочка… Твой котёнок скоро станет котлеточкой. Жареной такой котлеточкой, только её даже съесть будет некому…
– Рик! – раздался в ухе едва различимый голос.
В голове тут же пронеслось “О, господи, Лукас жив! Я не стану котлеткой!”
– Лукас! Ты слышишь меня? – прокричал я изо всех сил, но ответа не последовало.
– Пожалуйста, не молчи, пожалуйста, ответь, Лукас!
Но он молчал. Тогда, сидевшие внутри, паника, страх и тревога вырвались на волю. Во мне что-то щёлкнуло, что-то внутри прокричало мне “Делай хоть что-нибудь!” Знаете случаи, когда воин на поле боя впадает в неистовство и преодолевает все мыслимые и немыслимые физические ограничения? Вот и со мной случилось что-то подобное. Своими руками, словно двумя огромными кирками, я стал молотить по стене, из которой мне слышался голос Лукаса. Не знаю, сколько земли я перелопатил, я просто рыл и кричал, кричал и рыл, как спятивший испуганный до смерти крот.
– Лукас! Я тут! Отзовись! Пожалуйста! Лукас! – продолжал я истерично кричать, лопатя землю.
– Рик? Как слышишь? Ты там цел? – послышался знакомый голос, едва различимый сквозь непонятные шумы.
Проблески надежды снова пронеслись в голове фестивальной толпой с мыслями “О, да, он слышит меня! Да, да, да!”.
– Я цел, но выхода нет! Я не могу выбраться!
– У тебя там много места?
Какая ему разница сколько тут места? Может, он застрял под завалом и хочет пробраться ко мне? Значит, мы оба в ловушке!
– Ну… Тут большая такая пещера вроде, и я ещё метра три прокопал на твой голос.
– Супер, лезь обратно и встань подальше!
– Зачем?
– Чтобы не разнесло! Мы сейчас взрывчатку закладываем! Десять, девять, восемь…
– Ааа! Подождите! – истерично закричал я, пытаясь развернуться в узком тоннеле.
До этого дня я не знал, что могу так ловко ползать на четвереньках, ещё и задом наперед. Удивительная штука – паника: нет ни усталости, ни боли, ни стыда, ни совести. Раздался взрыв, стены шелохнулись, и с потолка пещеры посыпался песок. Повсюду разлетались пепел и накопившаяся за тысячелетия пыль. Из образовавшегося от взрыва непроглядного тумана вышел он, в крутом скафандре и пистолетом в руке. Он кладёт пистолет себе на плечо, протирает шлем от пепла и грязи, в общем, смотрится, как настоящий герой поэмы или космический рыцарь!
Я был так рад его видеть, что побежал прямо к нему. Хотел обнять и расцеловать своего спасителя! Да я и дочь свою ему отдал бы в жены, будь она у меня. Я подбежал к нему и обнял, как самого лучшего друга на свете, да что там, как самую любимую женщину!
