– Я не знаю, чего ты так вспылил, и надеюсь, что это просто алкоголь. Но если я действительно тебя чем-то обидел, то уж прости. Бог видит, я это сделал не со зла. У каждого из нас есть прошлое, и твое, видать, скребет твое сердце, словно наждачка.
– Все в порядке.
Страх окончательно покинул трактирщика. Он списал и его, и странное напряжение между ним и Зораном на спиртное. Придя к выводу, что причин для ссоры у них все-таки нет, Джордж по-доброму улыбнулся и произнес:
– Спокойной ночи, Зоран. Гости у меня сколько нужно и знай: друг Сигурда – это всегда и мой друг тоже. И не настанет того дня, когда я захлопну перед его носом дверь в свой трактир.
– Никогда, Джордж, не давай обещаний, которых не сможешь выполнить наверняка, – безо всякой учтивости ответил лжедетектив.
***
Поспав немного, среди ночи Зоран навестил Лаура. Бедняге стало еще хуже, из-за лихорадки он трясся как осиновый лист и бредил. Наемный убийца снова перебинтовал его и отправил Генри на кухню готовить отвар, рекомендованный травником Йоксой в таких случаях. Генри вернулся достаточно быстро, а затем Зоран влил в глотку раненого теплую ядовито-зеленую жидкость, которая воняла хуже, чем утопленник. Воняла, но, надо признать, действовала. Уже через пять минут Лаур перестал бредить, а его лоб был теперь не таким горячим, как до этого. По крайней мере, не обжигал ладонь при касании.
И Лаур уснул, мирно при этом сопя.
– Ближайшие пару часов за него можно не волноваться.
Генри утвердительно кивнул в ответ.
***
Утром Зоран позвал Генри завтракать. Когда они спустились, наемный убийца увидел за стойкой Джорджа. Трактирщик стоял точь-в-точь на том же месте, где и прошлой ночью, даже на дюйм не сместившись, хотя стойка была широкой. Казалось, будто он даже не уходил спать.
– Генри, ты сядь пока, я сейчас подойду, – произнес Зоран.
– Угу.
Джордж тряпкой протирал дно одной из кружек, когда покрытый шрамами посетитель к нему подошел.
– Доброе утро, – произнес Зоран.
– Доброе, – услышал он в ответ. Прозвучало слегка с прохладцей. Но, по крайней мере, Джордж поднял на него глаза.
– Знаешь, я, пожалуй, вчера грубоват был немного.
– Разве что совсем слегка, – на этих словах Джордж напустил на лицо сдержанную улыбку.
– Показалось в какой-то момент, что ты прямо жаждешь, чтобы тебе душу излили. Вот и вспылил.
– Так бывает.
– Да. С пьяных глаз всякое бывает, это ты верно подметил прошлой ночью. Но я надеюсь, без обид, да?
Джордж поставил насухо протертую кружку, после чего заглянул Зорану в лицо и произнес:
– Знаешь, я всяких путников тут встречал, и многие из них умудрялись даже не заплатить за ночлег. Другие угрожали сжечь мой трактир просто из-за того, что им не понравилась моя стряпня. А третьи и вовсе с ножом на меня кидались, так как им не по душе мои усы. Но ты… Ты всего-то нагрубил мне малость ночью, да еще и извиниться подошел наутро, – улыбка трактирщика из натянутой превратилась в теплую, доброжелательную. – Что бы ты там о себе ни говорил, Зоран, ты в полном порядке.
Зоран улыбнулся.
– Спасибо. Мы с Генри сядем там. Подашь что-нибудь на завтрак?
– Подам. И денег за завтрак не нужно. Я хочу угостить тебя, как принято угощать друзей. Друг Сигурда – это и мой друг, помнишь?
– Помню, Джордж. Спасибо тебе.
***
Зоран и Генри в молчании поглощали поданный им завтрак, когда в трактир вошла чисто, хоть и по-простому одетая миловидная девочка лет пяти. Её лицо россыпью покрывали веснушки, а голубые глаза смотрели радостно из-под длинных ресниц.
Увидев девочку, Джордж просиял, вышел из-за стойки и направился в ее сторону. Оказывается, трактирщик был при оружии – на его поясе Зоран увидел ножны, подходящие своими размерами для короткого меча. Лжедетектив мысленно одобрил ношение Джорджем клинка, ведь посетители, как и их намерения, бывают разными. Подойдя к девочке, хозяин заведения поднял ее на руки и закружил, отчего малютка восторженно рассмеялась. Потом, опустив ее на пол и сев рядом на корточки, Джордж несколько минут с самым трогательным выражением лица о чем-то с ней говорил, а, закончив, отправил к одному из столиков, где девочка и села.
Зоран следил за ними. И какое-то жуткое предчувствие охватило его.
Джордж принес девочке завтрак: там была тарелка с какой-то кашей, щедрый ломоть хлеба и квас. Ребенок принялся уплетать поданное, а Зоран продолжал наблюдать.
«Что-то не так с этим Джорджем. Хотя… может, я просто не выспался?»
Зоран помотал головой и проморгался, отгоняя странные ощущения. Затем посмотрел на Генри. Тот продолжал преспокойно завтракать, и ничего его не смущало.
«Ну точно: я просто не выспался».
Наемный убийца успокоился. Некоторое время он просто сидел и смотрел в одну точку, не думая вообще ни о чем, будто исчез из этого мира. Он не обращал внимания ни на звуки, ни на окружающие предметы, ни на людей.
Просидел так несколько минут, но потом все же вышел из этого тупого состояния. С наслаждением сделал глоток кваса из своего бокала. Выдохнул.
– Я присоединюсь? – раздалось у него прямо над ухом.
Он поднял голову. Рядом с их с Генри столиком стоял Джордж.
– Конечно. Дочь? – поинтересовался Зоран, взглядом указав на девочку, пока трактирщик усаживался третьим.
Тепло улыбнувшись, Джордж ответил:
– Да.
– Как зовут?
– Элла.
– У тебя отличный вкус на имена.
– Имя выбирала жена. Мир ее праху.
– Соболезную, Джордж, – лицо Зорана приняло скорбное выражение.
– Да чего уж там. Больше пяти лет прошло. Она ведь при родах умерла. Из родных у Эллы только я да бабушка с дедушкой. Мои мать с отцом, стало быть. Элла, кстати, только что от них, в гости ходила.
– Далеко?
– Не очень. Есть тут одна малоизвестная деревенька, ее название тебе ни о чем не скажет. Элла туда ходит стариков навестить. Она должна знать, где ее корни, где родился, вырос и жил я, прежде чем… – Джордж вдруг осекся.
– Прежде чем что? – уточнил Зоран.
Трактирщик подозрительно медлил с ответом, будто его смутило неприятное воспоминание. Тут к Зорану обратился Генри:
– Я пойду Лаура будить. Нам выдвигаться пора.
К моменту, когда звуки шагов Генри стихли на втором этаже, Джордж собрался с силами и решил все-таки ответить на заданный ему вопрос:
– Прежде чем туда заглянул какой-то редкостный ублюдок, то ли разбойник, то ли вовсе – колдун. Весь в черном, словно вороново крыло. Он с корчмарем сначала повздорил, потом от наших дружинников сбежал, когда те его к старосте привели для беседы, а после в лес ушел. А когда вернулся, то был уже не один. Знаешь, кого этот упырь с собой привел?
С каждым сказанным Джорджем словом Зоран бледнел, догадавшись о какой деревне и о каких событиях идет речь.
– Кого?
– Вервольфа! Представляешь, Зоран, самого что ни на есть вервольфа! А потом, когда вся деревня собралась, чтобы этих двоих прогнать, началась самая настоящая резня…
Жуткая картина пронеслась перед глазами опять. Она всегда будет преследовать его. Она и еще сотни других.
– …он извивался как уж, размахивая своим мечом, а головы летали по воздуху, будто отрубленные кочаны капусты, – продолжал напоминать Джордж.
Мертвые, окровавленные образы всплыли в сознании Зорана, а в ушах прозвенели последние слова Рудольфа ван Пацифора.
«Ты – чудовище. Мясник».
– …кровь брызгала ему на лицо, а он улыбался, как разверстая могила, как посланник сатаны…
Злобный, издевательский хохот Гастрода снова накрыл его волной холода, как в тот самый день.
– …и он остановился лишь тогда, когда прикончил всех мужчин деревни. Кроме меня… потому что я единственный из них, кто струсил и убежал вместе с женщинами, детьми и стариками.
Зоран, бледный как молоко, сглотнул слюну, а затем, уставившись в стол, произнес:
– Что было потом?
– Потом мы похоронили убитых, и я, не выдержав своего позора, навсегда ушел из Ярры (так моя родная деревня называется). Почти сразу после этого началась война с южным альянсом, и я записался добровольцем, – Джордж вздохнул. – Там, в сражениях я смог изгнать из себя труса, и в Ригерхейм вернулся победителем. Но до Ярры не могу дойти по сей день, хоть она и не слишком отсюда далеко. Зато моя дочь ходит.
Зоран промолчал. Он выглядел в тот момент как покойник. А Джордж посчитал нужным объясниться:
– Ты понравился мне Зоран. Поэтому, когда речь зашла о Ярре, я решил вывалить все начистоту, чтобы ты узнал мою историю не от Сигурда, с которым мы оба знакомы, и не от кого-то в округе, а от меня лично. Ведь узнай ты ее от кого-то еще – смеялся бы, усомнившись в моих рассказах о войне, в которых я предстаю всё-таки не трусом. А я этого не хочу, ведь рассказы мои правдивы. Ну да ладно, объяснился вроде. Прошлое остается в прошлом.
Зоран сначала ничего не ответил Джорджу, но спустя полминуты все же кое-как пришел в себя и спросил:
– Если бы ты встретил того… человека в черном. И если бы знал, что этот человек раскаивается. Что бы сделал? – лжедетектив пристально смотрел собеседнику в глаза, а интонация, с которой он говорил, выдавала не просто участие, а болезненный интерес. Будто поведанная Джорджем история была личной не только для трактирщика.
Смутное подозрение отпечаталось на лице хозяина заведения. Он вглядывался в физиономию Зорана, за годы огрубевшую, переводил взгляд на его черное облачение, что истрепалось и кое-где выцвело, и снова обращал его на физиономию. Тень узнавания, легшая на лицо Джорджа, постепенно сменилась печатью убежденности, и, ошеломленный, он медленно поднялся из-за стола, после чего замер, глядя на убийцу.
Глаза его ширились, а сам он тяжело дышал, будто его окунули в ледяную прорубь.
– Это был ты?
– Я.
Раздался скрежет извлекаемого из ножен клинка. Сверкающая заточенная сталь, повинуясь решению Джорджа, была освобождена из своих оков.
– А ну встал, – скомандовал трактирщик.
И Зоран послушался. Он спокойно поднялся со своего стула, оказавшись прямо напротив Джорджа и в шаге от него. Выпрямился и посмотрел сверху вниз на усатого хозяина заведения, с очевидными намерениями сжимавшего рукоять меча. Взгляд Зорана был хмурым и в какой-то мере виноватым.
Джордж злобно оглядел убийцу с ног до головы:
– Где меч? – грубо спросил он.
– В комнате.
– Иди за ним. Я буду драться с тобой.
– Нет.
– Я сказал, иди за мечом, чертов выродок!
– Боя не будет, – спокойным тоном ответил Зоран.
– Сукин сын! Чудовище! Если ты не возьмешь меч, то я убью тебя безоружного!
– Не нужно пытаться сделать это. Последствия тебе известны.
Джордж колебался. Зоран чувствовал, как в трактирщике сражаются между собой два начала: гордый воин и внезапно столкнувшийся с прошлым трус. Трудно сказать, кто из них брал верх, и лжедетектив решил не проверять. Вместо этого он принялся будить в Джордже третье и самое могущественное начало – любящего отца:
– Оглянись, Джордж. Позади стоит твоя дочь. Кажется, теперь она немного напугана, ведь ненависть настолько тебя ослепила, что ты даже не удосужился вывести меня на улицу до того как достать меч. Так что, чем бы ни закончилась эта история, она увидит ее финал. А в финале будет одно из двух: либо ты умрешь, оставив на сердце Эллы труднозаживающую рану, которая отразится на ее будущем самым непредсказуемым образом, либо убьешь, чем на всю жизнь ее разочаруешь. В обоих случаях ее детство окажется навсегда испорчено, замаранное кровью. Если тебя устраивают такие перспективы, тогда дерзни, Джордж, и попробуй рыпнуться в мою сторону. Либо включи в список третий вариант: я просто уйду.
Трактирщик оглянулся на свою дочь и убедился: Элла в самом деле внимательно следит за развернувшейся сценой, и та явно ее пугает. Тогда выбор, который надлежит сделать, предстал Джорджу очевидным. Его меч вернулся в ножны.
***
Когда Генри и с трудом оклемавшийся Лаур уже вышли на освещенную солнцем улицу и направились отвязывать лошадей, а Зоран только собирался ступить за порог и навсегда покинуть трактир «Ушибленный цыпленок», к нему подошел Джордж.
– Я тут сказать кое-что хотел напоследок.
Зоран обернулся к нему:
– Слушаю.
– Не появляйся больше в округе. Я непременно позабочусь о том, чтобы в других местных заведениях тебя встретили не сухими полотенцами, а арбалетным болтом, выпущенным в грудь.
Зоран, нахмурив брови, кивнул и развернулся, чтобы убраться, наконец.
Но, как только он, шагнув в дверной проем, оказался на улице, позади снова раздался голос трактирщика:
– И еще кое-что.
Мнимый детектив опять обернулся.
– Будь ты проклят, Зоран из Норэграда, – произнес Джордж и захлопнул дверь прямо перед носом убийцы.
«Уже».
МЯТЕЖНИК
Наездники гнали своих коней резвой рысью. Руин и Брон стремительно приближали их к месту назначения.
– Держись, Лаур, до Фристфурта не более пяти миль. Скоро мы приедем и найдем лекаря, – произнес Зоран.
Раненый товарищ покойного Давена сильно похудел и был бледен. В пути рана мокла и заживала очень медленно. С каждым днем путнику становилось все хуже и хуже. Целебные травы у Зорана кончились, а свернуть в ближайший лес, чтобы нарвать их, Лаур категорически отказывался, ссылаясь на спешку.
– Нам… не совсем во Фристфурт…
Зоран с непониманием уставился на Лаура:
– То есть как не во Фристфурт?
Тот отвечал с большими паузами и тяжело дыша:
– Нам… немного юго-западней… в крепость…. у мыса Свободы.
– Лаур, ты же ведь просто шутишь, правда?
– Нет.
«Да уж… Дела совсем плохи».
– Та крепость, о которой ты говоришь, разрушена и заброшена уже более десяти лет. А мост через ущелье, ведущий когда-то к ней, и вовсе сгнил. Ты просто бредишь. Мы едем во Фристфурт.
– Нет, – неожиданно вставил Генри. – Нам нужно именно туда, куда сказал Лаур.
– Я в здравом уме, Зоран, – убеждал раненый.
Зоран покачал головой:
– Я не понимаю, что вы двое несете, но все же послушаюсь и пойду туда, куда вы скажете. Однако знайте, что если из-за потери времени умрет Лаур, то это будет не на моей совести.
***
«Надо же. Мост цел. Может, и крепость не в таком уж плачевном состоянии?»
– Если даже крепость цела, то зачем нам в нее? – не унимался Зоран, которому за его жизнь уже успели надоесть тайны и недосказанности.
– Увидишь, – ответил Лаур.
– Хм, – недовольно буркнул наемный убийца.
Мост выглядел так, будто его построили совсем недавно либо старательно восстановили. Скакуны Руин и Брон, на которых восседала троица, были специально обучены ходьбе по этим деревянно-канатным конструкциям, поэтому путники без особого волнения преодолели ущелье и двинулись дальше. Местность по ту сторону ущелья оказалась чрезвычайно неровной и волнистой: холм за холмом, долгий пологий подъем за долгим пологим подъемом, спуск за спуском и так – бесконечно. Даже Зорана утомила дорога, поэтому он не переставал удивляться выдержке раненого Лаура.
Вдруг холмистую поверхность неожиданно сменил довольно длинный ровный участок, но в паре миль от путников на очередной возвышенности показалась серая крепость. Издали о ней судить было трудно, но, тем не менее, Зоран убедился, что она не такая уж разрушенная, как многие о ней говорили, хоть и походила на огромный угловатый валун, а не на современное оборонительное сооружение.
«И почему все вокруг были так уверены в этом?»
– Еще… немного.
Лаур едва не терял сознание, но все же держался в седле. В течение всей недели пути он ни разу не передал вожжи Генри, несмотря на свое ранение.
Троица достигла крепости. Она оказалась большой и с вполне себе целыми и прочными на вид стенами. Ощущалось, что построена крепость очень давно, так как архитектурным стилем она отличалась от современных аналогов.
– Открывай ворота! Это я, Генри! – прокричал один из приблизившейся троицы.
– Кто третий? – отозвался голос со стен.
– Этот человек – друг! Зовут его Зоран! Открывай живо! Лаур ранен!
Решетчатые ворота со скрежетом поднялись, и троица ступила на территорию крепости. Зоран поразился увиденному: вокруг него вдруг стало очень многолюдно. За стенами забытой всем Ригерхеймом крепости примерно в одинаковых пропорциях скрывалось великое множество представителей самых различных рас. Здесь были буквально все: и гномы, и эльфы, и темнокожие беженцы увядающих и разоренных южных королевств, и суровые северяне. Они ходили бок о бок и вместе трудились. Кто-то шил, кто-то заготавливал древесину, кто-то готовил еду. Но больше всех было кузнецов: на каждом шагу какой-нибудь гном, человек или эльф ковал оружие либо элементы доспехов.
– Что здесь творится, Лаур? – недоуменно спросил Зоран, пораженный фактом, что в крепости, считавшейся всеми вокруг разрушенной, кипит такая пестрая жизнь.
Лаур ничего не ответил, а лишь кивком указал в сторону конюшни, намекая на то, что не помешало бы оставить там Руина и Брона.
– Скоро… ты все поймешь, – запоздало ответил на вопрос спутник наемного убийцы, когда они уже пешими выходили из конюшни. – Нам туда.
Лаур и Генри повели Зорана в сторону огромного шатра, расположенного в самом сердце крепости и охраняемого двумя вооруженными людьми.
Стража узнала Лаура и Генри, однако недоуменно посмотрела на одетого в черное незнакомца:
– Он с нами, – сказал Лаур, и троица беспрепятственно вошла внутрь.
Убранство шатра оказалось в достаточной степени роскошным даже для того, чтобы посоперничать с приемной какого-нибудь высокого военного чиновника из столицы: сбоку стояли манекены в изящных позолоченных доспехах и стойки с холодным оружием, которое явно было коллекционным; пол украшала шкура огромного медведя, а в дальней от входа части располагались массивный стол из красного дерева и огромное кресло изумрудного цвета, очень мягкое на вид.
Человек, являющийся обитателем данного шатра, в кресле, однако, не сидел. Он был на ногах и склонялся над лежащей на столе картой, изучая ее. Будучи слишком увлеченным этим занятием, он не обратил никакого внимания на вошедших. Лицо этого человека было скрыто от глаз из-за наклона его головы к столу и темно-зеленого капюшона, который ее покрывал.
Однако когда путники приблизились к нему, он выпрямился, и его лицо стало прекрасно видно. Когда Зоран всмотрелся в него, то едва не потерял дар речи из-за увиденного.
– Наконец-то вы вернулись. Я уже начал беспокоиться, – начал он, уставившись на Лаура и не обращая внимания на двух других гостей. – Почему так долго?
– Вышли сложности. – Лаур говорил с трудом. – О нас узнали. Мы подверглись нападению, и Альвин погиб. Погибли бы и мы с Генри… если бы не он, – Лаур кивнул на Зорана. Человек в зеленом капюшоне тоже перевел на него взгляд, и глаза его расширились от удивления:
– Вот так встреча! Все-таки нашим путям было суждено пересечься снова. Но это мы обсудим наедине. Лаур, ты что, ранен?
– Да.
– Ему срочно нужна помощь… Давен, – обратился Зоран к человеку, в смерти которого, даже глядя ему в глаза, был в тот момент убежден.
– Я сейчас пришлю лекаря. А еще лучше позвать…
– Нет… Я не хочу, чтобы она волновалась…
Вдруг Зоран услышал позади легкие шаги. Женские, как он подумал. И не ошибся:
– Поздно. Я уже здесь, – голос был властным, но очень красивым. Так могут говорить только чародейки.
Все собравшиеся обернулись. Зоран в который раз убедился в том, что мир чрезвычайно тесен. И в этот раз он был этому рад. Чародейка заговорила:
– Лаур…
– Тэя… – отозвался Лаур.
Они остановились друг напротив друга и посмотрели в глаза. Так, как невозможно смотреть на того, кто безразличен.
«Хоть у кого-то удался роман с чародейкой».
– Здравствуй, Тэя, – поздоровался Зоран. Та оторвала взгляд от своего раненого возлюбленного и, не скрывая удивления, ответила:
– Зоран? Глазам своим не верю! Как ты?
– Бывало лучше; а ты… а Адела?
Чародейка лукаво улыбнулась и сказала:
– Об этом мы поговорим позже, мастер Зоран. Возможно. А сейчас… Лаур, пойдем. Я должна заняться исцелением твоей раны, – она взяла за руку еле стоящего на ногах Лаура и повела прочь из шатра. Зоран слышал, как, уходя, Лаур спросил Тэю:
– Откуда ты его знаешь?
– Мы когда-то сидели за одним столом; а ты откуда? – был ответ.
После этого пара удалилась достаточно далеко, чтобы их реплик было не разобрать. Вдруг снова заговорил Давен:
– Генри, как это случилось? Нападение.
Но Генри мог лишь почесать затылок, так как в момент покушения он искренне считал себя лошадью и сейчас мог лишь обрывками вспомнить, как пытался завести разговор со стоящим в соседнем стойле жеребцом Руином.
– Я не помню. Потерял сознание.
Давен разочарованно покачал головой, утратив надежду получить вразумительный ответ на свой вопрос. Но Зоран решил прояснить ситуацию:
– Я могу рассказать. Но сначала хочу, чтобы ты тоже кое-что прояснил, как мне и было обещано.
– По правде говоря, этот разговор должен был состояться еще тогда. Ты не пришел. Но все же мы обсудим то, о чем ты просишь. Генри, оставь нас.
Генри вышел, а Давен заговорил вновь:
– Я обещал рассказать тебе, что двигало мной, когда я спасал гладиаторов. Так слушай: я вытащил вас, потому что это то, чем я занимаюсь повсеместно. Я спасаю тех, кто пострадал от творящегося в этом загнивающем королевстве произвола, и делаю их своими союзниками. Ты видел, как здесь людно? Это все те, кому я помог. Здесь вечно притесняемые гномы и эльфы. Здесь эмигрировавшие южане, к которым относятся как к животным. Здесь освобожденные рабы, в том числе бойцы подпольных арен. Здесь задушенные налогами ремесленники, уставшие от собачьей жизни. Здесь те, кого незаконно посадили в тюрьму. Здесь, в конце концов, простые нищие, которые родились на улицах Ригерхейма и о которых некому позаботиться. Это приют для желающих все изменить. Это оплот восстания против существующих порядков.
– Хм. Звучит неубедительно. И как же ты к этому пришел?
– Теперь моя очередь задать свой вопрос.
– Ладно, слушаю.
– Что случилось в Эйзенбурге? Как получилось, что ты спас Лаура и Генри во время нападения?
– Меня и еще нескольких людей наняли, чтобы убить Альвина. Когда мы ворвались в кабинет, где он был вместе с Лауром, я остановился. Вы спасли меня на арене, и я должен был ответить тем же. Приняв Альвина за тебя, я велел ему с Лауром убегать через окно, а сам стал задерживать своих товарищей. Альвина все-таки убили, но Лаура и Генри я смог увезти из города.
– Очень неподробно. Очень.
– Твой ответ не менее лаконичен. К тому же от него за версту несет каким-то популизмом. Кто ты? Как тебя зовут на самом деле? И кто такой Альвин? Он твой брат-близнец?
– Альвин – это всего лишь мой двойник, как раз на случай покушения. Я как чувствовал, что оно близко. Меня же действительно зовут Давен. Если ты внимательно учил историю, то это имя должно тебе о чем-то говорить.
– История знает многих людей с таким именем.
– И много ли среди них благородного происхождения?
– Немало.
– А кто самого благородного, мастер Зоран?
Наемный убийца перебирал имена всех благородных Давенов, которые были живы в тот момент. Практически все из них были либо старыми лысеющими дворянами, либо праздными зажравшимися юнцами. Но вдруг Зорана осенило.
«Первенец Зигмунда Второго. Старший брат Лютера Третьего».
Посмотрев на удивленную физиономию Зорана, Давен произнес:
– Я вижу, ты догадался?
– Но ты же, якобы, умер, – ответил Зоран. – Девять лет назад, если не ошибаюсь.
Давен улыбнулся:
– Это неправда. Но правда в том, что мой дорогой братец, Лютер, с детства был завистливым и не по годам умным мальчиком. А еще коварным, будто самый искушенный в интриганстве взрослый муж. Я, будучи старшим сыном тогда еще живого Зигмунда Второго, должен был унаследовать трон, но Лютер думал иначе. Он сымитировал мою безвестную пропажу. Умудрился нанять каких-то людей, которые похитили меня из дворца, прямо под носом у стражи, и отправить меня очень далеко на юг. О, ты даже не представляешь насколько именно далеко, Зоран. В Ригерхейме тем временем объявили о моей внезапной кончине, потому что мой отец не мог и не хотел позорить себя тем, что даже за сыном не может уследить. Я же коротал оставшуюся часть юности в рабстве. Надо ли говорить о том, как изменилось мое мировоззрение после всех этих событий? Я познал все горести, все отчаяние, с которым сталкиваются люди, которым не повезло родиться с голубой кровью в венах. Я пил из одной чарки с такими же рабами, коим стал сам. Ел с ними одну еду. Спал рядом с ними на мокрых досках. Получал удары кнутом на галерах. И знаешь, что я понял за это время? Ни один король не стоит даже пальца любого из тех, с кем я делил свою участь. Я два года не выпускал весло из рук. А потом судно, на котором я работал, захватили пираты. Я поддержал их во время абордажа, и они приняли меня в команду, признав мое боевое мастерство. Три года я бороздил с ними просторы, пока не стал капитаном. А потом решил вернуться в Ригерхейм, чтобы сделать его лучше и отвоевать у брата то, что мне причитается. Однако, Лютер, похоже, узнал о моих планах. Это ведь он тебя нанял?
– Да. Но я не собираюсь ему служить.
– Интересно, почему? С каких это пор у убийц есть принципы?
– Там, откуда я пришел, они всегда были. Пока недавно мой магистр не продался королю.
– Ты хочешь сказать… что ты со Скалы Воронов?
– Моей ноги там больше не будет.
Собеседники внимательно рассматривали друг друга. Давен действительно походил на сына Зигмунда Второго, так как унаследовал многие черты его лица. А Зоран действительно походил на того, у кого руки в крови гораздо выше, чем по локоть. Давен разглядывал его со смесью одобрения и любопытства. Но также – некоторой настороженности, ведь после сражения на арене, очевидцем которого стал Давен, где Зоран сначала устроил кровавый ад, пройдясь по противникам подобно мяснику на скотобойне, а затем просто стоял и улыбался, сын Зигмунда Второго не мог чувствовать себя полностью комфортно рядом с этим человеком.
– Надо же… Ты – член ордена, который считается мифом половиной Ригерхейма, а на другую половину наводит ужас. А я все думал, где же ты научился так драться. Итак, похоже, мы очень многое друг другу рассказали. Теперь скажи мне, Зоран, ты хочешь присоединиться ко мне?
– Я хотел лишь отплатить долг за свое спасение.
– Ты отплатил его, – отмахнулся Давен. – Да и не должен ты был ничего.
– Должен был. И раз все уплачено, то я пойду. Присоединяться к тебе я не стану. Борьба наследников за власть и политические игрища в принципе – это вещи, от которых я хочу держаться в стороне. Но ты можешь быть уверен, что я не выдам места, где ты находишься.
– Второй раз ты уходишь, мастер Зоран. Но, возможно, как и в первый раз, не навсегда. Возможно, наши пути пересекутся еще. Спасибо тебе за Лаура и Генри. Желаю удачи в дороге. Мои двери всегда будут для тебя открыты.
– Прощай, Давен. Могу ли я поговорить с Тэей напоследок?
– Да. Их с Лауром шатер у самих ворот.
***
Зоран уселся на пеньке, неподалеку от того шатра, который он принял за Тэин. Внутрь он зайти не решился, так как счел, что это будет слишком неуважительно к даме и ее кавалеру, Лауру.
«И на что я надеюсь?»
Зоран размышлял над тем, насколько круто бросает его жизнь в различные передряги. Он давно перестал верить, что судьба вознаграждает человека за их преодоление, но в глубине души порой откапывал надежду на это. Мечтал, что хотя бы Аделу он сможет найти. Ведь времени на это у него осталось совсем не много: братья неизбежно доберутся до него и убьют.
«Увидеть ее хотя бы еще один раз. И умереть почти что счастливым».
– Меня ждешь? – спросила Тэя. Зоран замечтался и не заметил, как она подошла.
– Да. Поговорим?
Тэя улыбнулась. Но не лукаво, как обычно делает это она и другие чародейки, а очень доброжелательно.
– Поговорим, мастер Зоран. И разговор наш начнется со слов благодарности. Лаур поведал мне о том, что ты спас его. И, зная твою биографию, я боюсь даже представить, к каким последствиям это может тебя привести. Тем благородней и самоотверженней твой поступок. И тем ценнее он для Лаура и меня.
Зоран горько улыбнулся. Последствия действительно будут жуткие. Он без пяти минут труп.
– Я всего-навсего отдавал долг. И не будем об этом, – Зоран вздохнул. – Я хотел кое о чем спросить тебя, Тэя.
– Я отвечу на любой твой вопрос, Зоран. – мягко произнесла чародейка.
– Ты и Адела. Вы – подруги?
– Ну… мы довольно хорошо друг к другу относимся. Слово «подруга» не принято у чародеек.
– Вы общались с ней после того шабаша?
– Один раз. И это тоже был шабаш.
Зоран стиснул зубы, когда представил, как Адела сидит за столом с новым спутником и кокетливо ему улыбается.
– Кто победил в конкурсе на этот раз? – с плохо скрываемым недовольством спросил он.
– Кинаэль. Но ты же совсем не это хочешь спросить, Зоран.
– Вообще-то я бы хотел узнать, как мне ее найти.
Тэя отрицательно покачала головой в знак того, что это невозможно:
– Боюсь, это невозможно. Мы, чародейки, не рассказываем никому, а особенно друг другу, о своих делах больше, чем требуется. В частности, почти никогда не говорим, какому господину служим. А видимся лишь раз в год, на шабаше. Поэтому, я сожалею, но найти ее для тебя не смогу.
Зоран задумался:
– Но уже середина лета. Шабаш совсем скоро. Ты же можешь взять меня с собой как спутника?
Тэя по достоинству оценила проявленную Зораном находчивость. Сначала она удивленно подняла брови, а потом хитро улыбнулась и произнесла, обдумав предложение:
– А ты весьма сообразительный человек, Зоран из Норэграда. Я бы отказала тебе в просьбе в любой другой ситуации, но нахожусь в долгу перед тобой за спасение Лаура. Я возьму тебя с собой на шабаш, зачем бы ты ни хотел найти Аделу.
Хотя, конечно, она догадывалась, зачем. Зоран обрадовался, но виду почти не подал.
– Спасибо, Тэя.