– Все те, кого я убил, по крайней мере, того заслуживали, – ответил Зоран.
– Наглая ложь. Но даже если и нет, отныне все будет по-другому.
Взгляд Зорана метал молнии.
– Ты сделаешь то, что должно, и в этот раз, – констатировал Конрат.
Не дождавшись ответа и, видимо, истолковав молчание Зорана как пусть и невольное, но согласие, магистр повернулся и ушел прочь с балкона. За ним потянулись и остальные. Зоран провожал их всех недовольным взглядом. Он открыл для себя почти каждого из них в новой ипостаси. Нет, он бы понял их согласие и в свете открывшихся фактов ожидал его услышать, но плюнуть при этом на принципы Ордена, практически не колеблясь и даже с радостью… Этого он не ожидал. Зоран настолько отдалился от братьев, что не заметил, как они переступили через все то, что оправдывало действия Ордена. Они перестали быть мечом тех, кто слаб. Они отказались быть последним аргументом и уравнителем, и все это ради наживы.
Того Ордена, которому Зоран присягал на верность, больше не существовало. С новым магистром пришли новые ценности. Все стало еще хуже и омерзительней. Теперь все они – палачи без оправданий и цели. И Зоран тоже. Ибо он – неотделимая часть братства, в которое можно быть лишь принятым, но ни в коем случае не отпущенным из него.
«Выбора нет».
НЕУГОДНЫЙ
Была ночь. Восемь человек, напоминавших огромных черных птиц, стояли в пустом и непримечательном переулке, одном из многих, что выходили на площадь Владык. Люди эти были тихими, хоть и передвигались группой, и незаметными, поскольку сливались с тьмой так полно, словно она заключила их в свои объятия, признав родными детьми. Они ни о чем не разговаривали и вообще не издавали ни звука до того момента, пока к ним не присоединился девятый – худощавый и невысокий, но чрезвычайно ловкий и проворный.
– Что там, Креспий? – шепотом спросил подошедшего Конрат.
– Я вскрыл входную дверь, что облегчит нам проникновение, и въездные ворота, дабы быстро убраться. У въездных ворот периодически появляется городская стража, поэтому не советую проникать на территорию через них. Насчет охраняемости самого особняка информация у короля неверная: людей практически нет. Внизу был всего один человек, я обезвредил его с помощью амулета. Сейчас он в конюшне, так как считает себя лошадью.
Кай и Бенедикт негромко рассмеялись.
– Тихо, – твердо скомандовал магистр. – А что с Альвином?
– Он на месте. В своем кабинете на втором этаже. С ним только личный телохранитель. Больше я никого не обнаружил.
Конрат задумался:
– Хм, это очень странно. Король убежден, что Альвин помешан на безопасности. Возможно, он предвидит покушение и подготовил засаду.
Обожающий свое кровавое ремесло Бирг, плохо скрывая нетерпение, спросил:
– Какой план, магистр?
Тот с ответом не затянул:
– Мы пройдем на территорию все вместе, как и собирались. Нельзя исключать вероятность засады. Норман, Скельт, Трэч и Бенедикт, вы останетесь внизу и окружите усадьбу на случай, если Альвин захочет сбежать. Остальные пойдут на второй этаж и убьют Альвина и всех, кто попытается его защитить. Зоран, ты пойдешь впереди. Затем Кай, Бирг и Креспий. Я пойду последним и буду следить, чтобы никто не напал на нас со спины. Всем все ясно?
Убийцы молча кивнули в знак понимания.
– Тогда выдвигаемся.
Они беззвучно перелезли через забор с той стороны, которая не просматривалась из окна кабинета Альвина, после чего обнажили мечи. Близнецы, а также Трэч и Бенедикт начали разбегаться по своим позициям. Одновременно с этим пятерка, которая должна была совершить убийство, проникла в дом через главный вход в установленной Конратом очередности. Первым шел Зоран, а остальные на некотором расстоянии друг от друга, позволяющем в случае засады избежать атаки сразу на всю группу.
Зоран поднимался по ступенькам тихо, медленно и аккуратно, дабы его приближение не выдал какой-нибудь случайный звук, вроде скрипа доски.
«Лестницы. Вся моя жизнь – это бесконечные лестницы».
Цели Зорана почти всегда владели особняками, дворцами и резиденциями, в которых и проводили большую часть времени. Особняки, дворцы и резиденции преимущественно были двух или трехэтажны. Первый этаж неизменно занимали слуги, поэтому, чтобы проникнуть в кабинет или покои заказанного человека и сделать с ним то, что должно, мастеру-ворону обычно требовалось подняться на второй или третий.
«Почему мне тогда кажется, что всю свою жизнь я иду вниз?»
Оказавшись на втором этаже, Зоран свернул направо и, крадучись, пошел к нужному кабинету. Когда он приблизился к нему, Кай только выскользнул из лестничного пролета. Из-за двери доносились голоса двух мужчин, беззаботно что-то обсуждающих. И не подозревающих, что смерть уже на пороге.
«Еще чуть-чуть. Еще несколько шагов, и я навсегда похороню последнее, что хоть как-то отличало меня от обычного убийцы. История Ордена будет переписана, а его репутация окончательно запачкана. Кто я? Я – Зоран из Норэграда. Левая рука королей. Меч тех, кто и так силен.
Не будем тянуть».
Зоран ворвался в кабинет подобно резкому порыву ветра, намереваясь меньше чем за каких-то пару секунд прикончить обеих застигнутых врасплох жертв, но, увидев их, замер.
«Нет… это худшее из того, что могло произойти. Что мне теперь делать?»
В центре помещения стояли Давен и Лаур – наемники, спасшие ему жизнь. Только одеты они были уже не как наемники, а как истинные дворяне.
Зоран колебался. Перед ним были два человека, избавившие его от унизительной, рабской гибели. Два человека, перед которыми он был в огромном, подлежащем оплате, долгу.
«Здесь нет места морали. Я – тот, кто есть. И должен делать то, что должно. Позади меня – братья, с которыми я знаком с детства. А это – всего лишь два незнакомца».
Зоран сделал шаг вперед.
«Два будущих трупа».
Зоран услышал, что Кай уже бежит ему на помощь. И все еще не решался атаковать своих спасителей.
«Может, хотя бы не делать этого самому? Может, пусть их убьют другие?»
Давен и Лаур от удивления вытаращили глаза, застигнутые врасплох внезапным и бесцеремонным нарушением их покоя. Зоран не мог точно понять, узнали они его в капюшоне или нет, но на размышления об этом времени не было. Ведь когда братья окажутся рядом, будет уже поздно.
«Кто я? Я – Зоран из Норэграда. И я – предатель».
– Бегите. В окно.
Молчаливый кивок в ответ. Зоран понял по лицу Лаура, что тот его узнал.
Лаур среагировал молниеносно и двинулся в сторону окна, а вот Давен медлил. Он почему-то казался не таким решительным, каким был в подземельях арены.
– Быстро, – поторопил их Зоран.
Лаур едва успел открыть окно, а Давен едва успел задрать ногу, чтобы в него пролезть, когда в кабинет уже ворвался Кай. Посреди комнаты к нему лицом стоял с обнаженным мечом Зоран, за спиной которого через окно пыталась сбежать заказанная королем жертва.
– Ты не убьешь их.
Кай застыл на месте, как вкопанный. Единственное, что он смог вымолвить:
– Почему?
– Потому что я не позволю.
В кабинет ворвались остальные: Бирг, Креспий, а за ними и Конрат. Последний застал тот момент, когда Лаур уже заканчивал перелезать через подоконник. Оторвав от него взгляд, Конрат сразу устремил его на Зорана. Магистра было очень трудно удивить, но в кабинете происходил как раз тот случай, когда сделать это удалось:
– Что происходит?
– Зоран сказал, что не даст их убить, – ответил Кай.
Магистр вопросительно посмотрел на Зорана, и произнес:
– Как же так, Зоран?
– Я не буду слугой владык. Мне жаль.
Предатель оглядел собравшихся в комнате убийц. На лице Конрата читалась смесь разочарования и обиды: Зоран был ему не просто братом, а тем из них, кого магистр еще в детстве выделил и подпустил к себе ближе всех. Конечно, с годами в их взглядах наметилась разница, приводящая к спорам и даже ссорам, но Конрат все равно искренне считал Зорана своим первейшим товарищем, верил в его неспособность пойти на измену и закономерно ощутил себя преданным. Он доверял Зорану. Он уважал и ценил его. Он считал его единственным, к кому мог, пусть и редко, обратиться за советом. А тут такое. Кай тоже поник: хоть он и был довольно черствым даже для Ордена, к Зорану относился хорошо. Креспий нервничал и тяжело дышал: Зоран являлся его кумиром, на которого парень равнялся и мечтал стать похожим. А теперь он уходит. Кто теперь будет учить Креспия тому, что действительно нужно знать: умению отличать добро от зла?
Один лишь Бирг едва заметно изогнул в улыбке свой изувеченный рот. Он ждал команды.
И Конрат дал ее, быстрее других придя в себя после такого поворота событий:
– Убить Зорана. Догнать и убить Альвина.
Первым в сторону предателя двинулся его вечный враг – Бирг. Почти одновременно с ним решился нападать и Кай. Креспий медлил, но, чувствуя позади тяжелый взгляд нависающего над ним магистра, тоже шевельнулся.
Однако Зоран вовсе не собирался с ними драться. Убийцы Скалы Воронов – это не простые наемники, целую толпу которых Зоран мог перебить где-нибудь в переулке. Каждый из братьев был почти равен Зорану во всем, и драться одновременно с несколькими из них – чистой воды самоубийство.
Не давая шансов Биргу и Каю попасть по себе, Зоран мгновенно отбежал к окну и, сгруппировавшись, ловко нырнул в проем, после чего, пролетев вниз значительное расстояние, приземлился на крышу первого этажа особняка. Затем побежал по этой крыше в сторону конюшен и, оказавшись на краю, увидел внизу лежащее на земле мертвое тело Давена. Под ним растекалась лужа крови. Рядом был Лаур. Он также находился на земле, был ранен, но жив, в отличие от Давена. Сжимая в руке свой меч, Лаур отползал от подходившего к нему Скельта. Еще мгновение, и тот его убьет, медлить нельзя.
«Ты нравился мне больше Нормана, Скельт. Мне очень жаль».
Зоран спрыгнул с крыши и побежал в сторону наемного убийцы и его жертвы. Скельт заметил это, но не насторожился, так как еще не знал о предательстве. Ему и не суждено было узнать.
Скельт уже готов был нанести смертельный удар по Лауру, когда Зоран насквозь проткнул его сзади. Безжизненное тело рухнуло на землю, когда предатель вынул из него меч и подошел к Лауру.
Зоран нагнулся и поднял того за локоть:
– Надо бежать. Иначе мы трупы.
Конюшня была недалеко, и беглецы скоро до нее добрались, однако Бирг, Кай и Креспий, замешкавшиеся на какое-то время, уже спрыгнули с крыши и рванули за ними.
– Руин и Брон – самые быстрые жеребцы. Вон те, вороной и серый, – выдавил раненый Лаур.
Они быстро подошли к двум соседним стойлам и заметили, что в одном из них, кроме коня, стоит еще и человек. Невысокий, крепкий мужчина с совершенно пустым взглядом. Увидев вошедших, он внезапно издал звук, напоминающий ржание лошади:
– Бррр!
– Что с тобой, Генри? – спросил Лаур, глядя на изображавшего животное человека.
– Он под гипнозом, – ответил Зоран.
– Я не могу его бросить.
– Мы не бросим. Полезай на коня.
Зоран помог Лауру забраться на спину Брона. Затем вернулся к Генри и, схватив его, закинул на плечо, словно мешок с картошкой. Далее подбежал к Руину и перекинул издающего странные звуки человека через спину лошади, после чего и сам взгромоздился на нее.
Наемные убийцы уже готовы были войти в конюшню, как вдруг из нее стремительным галопом выбежали двое оседланных жеребцов. Кай и Креспий успели отскочить от них, Бирга же сбил с ног первый из выбежавших – вороной красавец Руин, на котором сидел Зоран.
– Быстрее! Седлайте остальных! – завопил Кай, после чего забежал в конюшню.
В этот момент к ним подоспел Конрат:
– Не нужно никого седлать, – начал он. – Кай, вернись. Альвин убит. Дело сделано. Зораном мы займемся позже. Нам меньше всего сейчас нужно поднимать шум в городе.
– Нет… нет… – прибежавший на звуки боя Норман склонился над своим убитым близнецом. Конрат обернулся и подошел к нему, после чего положил руку на плечо своего соратника, желая его успокоить.
– Как это случилось?
Магистр собирался ответить Норману, но не успел это сделать из-за Трэча и Бенедикта, которые подбежали к остальным последними:
– Какого черта тут творится? Мимо нас только что верхом проскакал Зоран! Скельт… что с ним? – раздался удивленный голос южанина.
– А ты не видишь?! Он мертв! – вопил Норман.
Конрат решил прояснить всем сложившуюся ситуацию. Выдохнув, он произнес:
– Сегодня нас предал один из братьев. Зоран пытался сорвать покушение, но не смог. Скельт сделал то, что должно. В последний раз. А потом Зоран убил его и сбежал вместе с телохранителем Альвина.
Норман едва сдерживал слезы. Терять близких оказалось сложнее, чем отнимать их у других.
– Мы отомстим, брат мой, – начал Магистр, – но не сейчас, позже. Сейчас нам нужно скрыться и доложить о смерти Альвина королю. А потом мы выследим Зорана.
Конрат оглядел соратников: лицо Нормана исказила гримаса боли и гнева, Трэч и Бенедикт от удивления раскрыли рты, Кай успел свыкнуться с новыми реалиями и выглядел, как всегда, равнодушным, а Бирг с трудом скрывал радость от того, что предстоит охота на ненавистного ему человека. Креспий же выглядел совершенно потерянным, словно еще не знал, что именно чувствует в этот момент.
– Все. Уходим, – скомандовал магистр.
***
Зоран и Лаур гнали коней во весь опор. Час назад они покинули Эйзенбург через южные ворота и мчались по его окрестностям. Рана Лаура была серьезной, Зоран видел это. Ему срочно нужна была перевязка.
– Лаур! Останови коня! Ты теряешь кровь!
– Не сейчас! Нельзя останавливаться… нужно во Фристфурт, – новоиспеченный товарищ Зорана отчего-то торопился попасть в город, являющийся юго-восточным портом страны.
– До Фристфурта неделя пути! Ты умрешь, если не перевязать рану! За нами нет погони! Остановись!
Лаур молчал, с полминуты обдумывая предложение Зорана. Затем скомандовал своему серому коню, Брону:
– Стой!
Зоран сделал то же самое, и они с Лауром, остановившись около какого-то громадного валуна размером с избу, слезли с коней.
Мнимый детектив родом из Норэграда расстегнул Лауру рубашку и принялся промывать резаную рану на левом боку своего нового товарища.
– Повезло тебе. Обычно нам хватает одного удара.
– Нам? Это кому?
– Ну… Нам. Наемным убийцам.
– Подленькую профессию ты выбрал. Но, должен признать, на арене ты был хорош. Настоящий профессионал в своей области.
– Да. Тебе очень повезло, что вы с Давеном меня спасли. Жаль, что он погиб. Я хотел защитить вас обоих.
– Ай…
– Терпи, – Зоран приложил к ране Лаура листья одного из тех растений, которые по совету Йоксы всегда срывал в лесу, и взялся за перевязку новоиспеченного спутника. – Зачем Давену нужен был псевдоним? И почему вы тогда спасли меня?
– Предложение объяснится, которое тебе сделал Давен, еще в силе, конечно, но не здесь. Только во Фристфурте, если захочешь.
– Во Фристфурте – значит, во Фристфурте. Я не считаю, что мой долг за спасение уже уплачен, поэтому до города в любом случае тебя сопровожу.
Зоран заканчивал перевязывать Лаура, как вдруг их передернуло от неожиданного звука:
– Бррр! – бедный Генри все еще думал, что он лошадь.
– Что с ним делать? – спросил Лаур.
– Сейчас я ему помогу.
Закончив с раненым, Зоран подошел к загипнотизированному человеку, достал свой амулет в виде черных крыльев и начал раскачивать его перед лицом Генри, произнеся:
– Будь собой.
Вдруг в глазах Генри появилась осмысленность. Он начал оглядываться по сторонам, не понимая, где находится. Затем его взгляд остановился сначала на Зоране, а потом на Лауре:
– Где мы? Кто это? Что случилось?
– Мы отправляемся во Фристфурт, Генри. Это Зоран, наш новый спутник. На особняк напали, а этот человек нас спас.
«Сам напал, сам же и спас. Забавно».
– А что с…
– Он мертв. И до Фристфурта больше о нем ни слова. Ты понял?
– Да.
Троица оседлала коней. В этот раз Зоран сел один, а Генри вместе с Лауром. Когда они тронулись, последний вдруг задал предавшему свой орден убийце вопрос:
– Зоран, я, конечно, догадываюсь, но все же: кто наниматель?
– Я расскажу об этом во Фристфурте. Если сочту нужным.
МЕЧ ТЕХ, КТО СИЛЕН
– В столице сегодня дождливо.
– Сядь за стол, Магни. Ты же видишь, что это я, – ответил маркизу огромный светловолосый мужчина в черной одежде.
– Меры предосторожности не бывают лишними, – советник короля приглашение к столу не принял. Гиганту в черном это не понравилось. С недовольным видом он закатил глаза и произнес:
– Боги плачут, глядя на наши грехи. Наигрался в шпиона? Теперь садись.
Маркиз сел и придал своей физиономии оскорбленное выражение, явно указывая мимикой, что принял близко к сердцу непочтительное обращение к своей персоне.
– Для начала я бы хотел внести некоторую ясность: требую обращаться ко мне в более уважительной манере. Из нас двоих дворянином являюсь я, а не вы, поэтому следите за языком. И уберите эти ваши командные нотки: я здесь выражаю волю короля, и командовать мной может лишь он.
Мрачный великан сурово посмотрел на маркиза. Прошлая ночь была слишком длинной и тяжелой для того, чтобы тратить утро на полемику с этим слащавым, сладкоголосым господином.
– Альвин мертв.
– Я знаю, мастер Конрат. Его Величество доволен вашими успехами.
– Его Величество обещал золотые горы для нас. Где они?
Голос магистра вибрировал напряжением и подавляемым гневом. Уловив это своим чутким слухом, маркиз невольно вжался в спинку кресла, увеличив расстояние, отделяющее его от грозного собеседника, а затем произнес:
– Как я уже сказал, король чрезвычайно доволен вашим профессионализмом и желает вручить обещанную награду лично.
Конрат поднял бровь. Умеющий думать на несколько шагов вперед, он был готов к чему угодно: к тому, что король обманет, к тому, что не обманет, к недоплате, к переплате, даже к попытке ареста или покушения. Но он никак не мог предвидеть, что владыка пригласит его на аудиенцию.
– Какая честь.
– Да, честь немалая. Я вижу, вы удивлены, но это не мудрено. Далеко не каждый правитель пойдет на то, чтобы лично общаться с такими… неординарными личностями. Но тем лучше запомнят Его Величество Лютера Третьего как мудрейшего из королей, как никто способного находить точки соприкосновения даже с низшими слоями населения.
Конрат усмехнулся.
«Забавный этот маркиз: боится меня, а все равно хамит. Надо немного отвлечь его от болтовни, пусть лучше подумает немного».
– Тебе бы тоже не помешал этот навык, маркиз. Как теневой владелец подпольной арены, ты прямо-таки обязан лично знать всех отморозков города.
Магни ван Кройс опешил:
– Я… я… да как вы…
– Смею, маркиз, смею. Но не бойся, – взгляд магистра давал понять, что бояться все равно стоит, – я никому не скажу. Наверное.
Смазливый маркиз побледнел. Конрат продолжил:
– А теперь веди меня к королю, Магни. И, желательно, молча.
***
Замок Анкерош – величественное строение, в котором с древних времен живут и правят короли Ригерхейма. Облик его одновременно притягателен и хищен: с одной стороны это колоссальных размеров творение завораживает, безупречностью каждой линии и смелостью общего замысла давая понять, что оно является детищем лучших архитекторов своего времени, а с другой – угрожает, подобно клыкам титанических размеров чудовища вгрызаясь своими острыми башнями в небо. Анкерош целиком построен из эталонно-белого камня, и во всей столице, помимо него, не найдется и дюжины построек такого чистого цвета. Королевский замок расположен на холме, что делает его видимым из любой точки города и позволяет нависать над Эйзенбургом подобно второму солнцу.
Магни провел Конрата через один из многочисленных черных ходов, расположенных в башнях Анкероша, после чего они приступили к долгому подъему по узкой извилистой лестнице. Через несколько минут после этого, преодолев последнюю ступеньку, они уперлись в массивную дверь из черного дерева. Магни ван Кройс открыл ее ключом, после чего прошел сам и вывел своего спутника в просторнейший коридор, одна из стен которого была украшена портретами королей прошлого, а вдоль другой на небольшом удалении друг от друга стояли гвардейцы в полном обмундировании. Их серебристые доспехи были до блеска начищены, а сами они – почти безукоризненно неподвижны. Пол коридора по всей длине был застелен красной ковровой дорожкой.
Оказавшись в этом просторном помещении, предавшийся молчанию после разговора с Конратом маркиз сразу быстро зашагал вперед. Командир убийц не отставал ни на шаг, периодически поглядывая на профиль Магни и улыбаясь по причине того, что физиономия дворянина омрачена тревогой.
«Думает, откуда мне известно про арену. Пусть думает. Так он хотя бы молчит».
Когда они подошли к слишком большой для любого кабинета, кроме королевского, двустворчатой двери белого цвета, украшенной по всей площади золотыми узорами, Магни ван Кройс остановился:
– Я надеюсь, вы умеете кланяться, мастер Конрат?
– Не так низко, как ты, маркиз, но все же умею. Меня учили этикету.
Магни сжал губы, но все-таки воздержался от очередной попытки «внести ясность» в вопросе подобающего обращения со своей персоной. Маркиз уже понял, что Конрат – не тот человек, которому стоит делать замечания. Ведь этот убийца, как оказалось, тоже умеет «вносить некоторую ясность».
Магни ван Кройс выдохнул и произнес:
– Прошу за мной.
Когда они с Магни входили в кабинет Его Величества Лютера Третьего, Конрат не чувствовал совершенно никакой тревоги. Его заботило лишь то, заплатят ему за выполненный контракт или нет. Физиономия маркиза же выглядела так, словно он испытывал благоговейный трепет, при этом молодой дворянин выпрямился, расправил плечи и поднял подбородок. А вышагивал он, входя в кабинет, и вовсе как на параде.
– Ваше Величество, – Магни поклонился очень низко, практически до пола. – Представляю вам человека, которого мне было поручено привести. Магистр ордена убийц, обосновавшегося в далеком Афрее, Конрат из Ротшильда.
– Король, – Конрат поклонился менее низко, чем Магни, попутно разглядывая кабинет, в котором оказался. По меркам всего лишь одной комнаты, он представлял собой помещение воистину грандиозной площади, так как внутри мог поместиться небольшой двухэтажный дом. В отличие от входной двери, цветовая гамма внутри кабинета была составлена преимущественно из темных тонов. Мебель была старинной, но изящной. Многие элементы отделки комнаты украшали узоры из желтого золота, а особенно изобиловали ими огромных размеров стол из черного дерева и королевское кресло.
– Оставь нас, Магни. Зайдешь позже, – голос у стоявшего рядом с книжным шкафом молодого монарха был высокий, но твердый в интонациях. Карие глаза излучали ум, проницательность, а также некоторую жестокость. Ростом он немного не дотягивал до среднего и имел вполне нормальное телосложение, а осанка у него была по-настоящему королевской. Одет Лютер Третий был в темно-оранжевую тунику.
– Слушаюсь, Ваше Величество, – маркиз поспешно вышел.
Когда советник вышел, король снова заговорил:
– Вот, значит, ты какой. Магистр Конрат. Судя по внешнему виду, с профессией ты не ошибся.
– Благодарю, король, но профессию я себе не выбирал.
– А кто же, как не ты сам?
– За меня мою профессию выбрал предыдущий магистр.
– Вот как. А за него, надо полагать, его магистр. И так далее, до самого Ар’саллона. Это ведь он основал ваш орден?
– Он, король. Но искренность продекларированных им мотивов, по моему заключению, ложна. Чародеи никогда не интересовались проблемами простых смертных, и желания становиться мечом тех, кто слаб, никто из них ни в одну эпоху не имел. Ар’саллон же стал им, преследуя исключительно эгоистические цели.
– Меч тех, кто слаб… Так поэтично. Это, значит, вы?
– Так было.
– А как стало?
– Зависит от вас.
Лютер Третий едва заметно улыбнулся:
– Мне нравятся меркантильные люди. Не бойся, я не оставлю тебя без звонкой монеты. И ты не очень-то скромен, что, впрочем, является некоторым плюсом.
– Будь я скромен, то не оказался бы здесь, король.
– Это верно. Верно. Скромность – отговорка трусов, у которых недостает мужества обратить свой взор на по-настоящему желаемое. Или тех, кому не хватает длины рук, чтобы это взять.
– Прекрасные слова, король.
– Благодарю. Но вернемся к делам насущным. Вы отлично справились. Скажи, это было легко?
Конрат без особого удовольствия прокрутил в голове события контракта и ответил:
– Нет, король.
– Так и знал. Особняк охранялся еще лучше, чем я рассказал?
– Народу внутри оказалось немного, но… скажу так: напали оттуда, откуда мы ждали меньше всего.
– Изложи подробности.
– На стороне Альвина Гроциуса неожиданно выступил один из нас. Зорану, так зовут предателя, надлежало собственноручно ликвидировать цель, пока остальные оцепляют периметр и прикрывают ему спину. Но в последний момент он почему-то передумал и попытался эвакуировать Альвина. Попытка эта провалилась, однако наш брат Скельт отдал за это жизнь.
– А Зоран?
– Сбежал.
– Хм. Мотивы предательства не ясны?
– Я думал о них всю ночь, король. И сначала пришел к выводу, что Зоран банально взбунтовался против новой политики Ордена. Дело в том, что он всегда остро нуждался в оправданиях своей деятельности, в ощущении некой высшей миссии, а тут их у него отняли. Но ближе к утру версия бунта начала казаться мне какой-то… алогичной. Понимаете, король, Зоран – не тот человек, который поднял бы руку на братьев ради незнакомца, пусть и невинного по его мнению. Он уже отнимал жизнь у невинных.
– Значит, ты полагаешь, что его поступок – это жест верности другу?
– Именно. Причем верности исключительной. Все-таки к братьям он тоже привязался, мы ведь росли вместе. В частности, у него были прекрасные отношения со Скельтом. И все же он без колебаний его убил.
Лютер Третий в явной задумчивости прошагал к столу и сел в кресло, после чего сомкнул кисти рук и, подперев ими подбородок, произнес:
– Насколько хорош этот Зоран? В плане профессионализма.
– В своем ремесле наш бывший соратник весьма талантлив, король. Если кто-то стал целью его контракта, то этого кого-то можно заранее вычеркивать из живых.
Повисла тишина. Король занервничал, хоть и старательно пытался это скрыть. Конрату не составило труда догадаться, почему нервничает Лютер Третий. И его догадка подтвердилась, когда монарх возобновил разговор:
– Подведем итоги. Во-первых, еще раз подчеркну, вы справились с контрактом. Но, во-вторых, один из вас сбежал. В-третьих, он профессионал высочайшего уровня. В-четвертых, теперь он сам может назначать себе контракты. В-пятых, он знает, кто заказал Альвина. И в-шестых, учитывая, что Альвин, похоже, был ему другом, целью следующего его контракта могу оказаться я.
– Если даже в планы Зорана действительно входит покушение на вас, осуществить задуманное он не успеет. Он предал Орден и пролил братскую кровь. Такого мы не простим. Расплата за его поступок будет быстрой и неизбежной.
– Твой реваншистский настрой обнадеживает, но одного только настроя мне недостаточно, поэтому вот что: устранение Зорана – это теперь не просто дело чести для Ордена, а ваше следующее от меня задание. Оплачиваемое, само собой. Это ясно?
– При всем уважении, король, я пока что не видел вознаграждения даже за предыдущую работу.
Правитель кивком указал на приличного размера сундучок, стоящий рядом со столом.
– Можешь подойти и открыть, – разрешил Лютер Третий.
Конрат медлить не стал и подошел к столу, отбросив на короля огромную тень. Затем командир убийц открыл крышку сундучка и увидел, что тот доверху заполнен кронами. В Ордене после смерти Скельта и бегства Зорана осталось семь человек, и в этом сундуке находилась сумма, достаточная, чтобы заплатить каждому из оставшихся столько, сколько не платил еще ни один заказчик.
«На всю жизнь этого, конечно, не хватит, но все равно сумма очень приличная».
– Благодарю, король.
– Не стоит, Конрат. В этот раз вы заслужили. Сундук по городу нести будет неудобно, поэтому можешь пересыпать золото в мешок, Магни тебе его предоставит. К нему же можешь обратиться за лошадьми. Эпоха пеших странствий для вас закончена.
***
Группа из одинаково одетых во все черное мужчин, похожих на наемников, заняла большой, но при этом уединенный стол таверны «Арлекин». Шесть мрачных, неулыбающихся лиц негромко разговаривали, попутно распивая крепкие напитки.
– Скельт был братом для всех нас, Норман. Не только для тебя. Боль будет сильной и долгой. Но со временем она пройдет, – типичным для себя бесстрастным тоном утешал единственного выжившего из близнецов Кай.
Норман выглядел так, будто и сам умирал. Он поник, был бледен и ничего не ел. Только пил.
– Он был всем для меня. Единственным, с кем я мог вспомнить то, что было до Ордена. Будь проклят Зоран. Я найду и прикончу его.
– Его надо было еще в детстве убить. Я всегда знал, что он – выродок, – неуклюже стараясь сделать сочувствующий вид, сказал Норману Бирг.
– Надо было преследовать его… – ответил тот.
К разговору глубоким басом подключился Трэч:
– Никто не знает, чего он вдруг с цепи сорвался?
Все отрицательно покачали головами. Неожиданно свои пять медяков вставил Креспий:
– Он считает, что это мы – предатели, а не он.
– Мы? Предатели? – возмутился Бенедикт. – Чего именно? Ложной миссии, нужность которой нам все детство и юность внушал Андерс? Сначала он затащил нас в свою крепость, затем стал учить убивать, а потом вдруг окутал обыкновенные убийства ореолом высокой идеи. И чертов Зоран считает, что мы что-то там предали? Какую-то мораль? Нельзя предать того, чего нет, Креспий, а вот людей, которые больше двадцати лет были рядом с тобой, – можно. И твой дорогой Зоран именно это и сделал. Это он – предатель, но не мы.
– Согласен с Бенедиктом, – сказал Кай.
– Я тоже, – пробасил Трэч.
– Он убил Скельта. Мы все согласны, – констатировал Бирг.
Креспий молчал. Он все еще не мог поверить в смерть Скельта от рук Зорана и бегство последнего, как не мог и занять четкую позицию в разговоре о предательстве. Ведь Креспий хорошо знал Зорана, четко видел его мотивы и понимал недовольство новыми приоритетами Ордена. Однако найти оправдание убийству Скельта представало невозможным: как можно оборвать жизнь своего брата по оружию ради человека, которого видишь впервые? Даже если ты не согласен со сложившейся в Скале Воронов ситуацией.
– Я достану ублюдка. И сдеру с него кожу, – не унимался Норман.
Вдруг, правой рукой держа за горловину увесистый мешок, к столу подошел Конрат.
– Как прошло, магистр? – спросил Бирг.
Конрат молча положил на стол мешок. Тот звонко бряцнул, соприкоснувшись с твердой поверхностью. Глаза братьев алчно блеснули.
– Это что, целый мешок крон? – удивленно спросил Бенедикт.
– Да. И, возможно, мы получим не меньше, если выполним следующий контракт.
Наемные убийцы переглянулись.