Клара

05.2027

Детское время тянется долго, иногда кажется, что вообще стоит на месте, но какое-то движение обязательно происходит, так и здесь дни тягучей смолой сменялись один за другим. Душе Клары становилось всё спокойнее ведь «страшных масок», такое название укрепилось в её уме, она уже давно не видела, разве что мелькнёт где-то на улице всего лишь на долю секунды, но былого трепета они уже не вызывали. Боевой настрой родителей день ото дня стихал и уже к весне речи ни про какие больницы, психологов или психиатров не было, да и вообще специалисты ведь сказали, что с девочкой всё нормально. К тому же если взрослым и надо было куда-то уйти, на какой-то праздник, день рождения и тому подобное, то Клару сдавали одним из множества знакомых, а ей даже и нравилось побывать у кого-нибудь дома, потому что каждая квартира представлялась отдельным миром, да и внимания к ней там проявляли порядочно, а это было приятно, особенно когда в родном доме её будто стали избегать.

В чём заключалось избегания сказать было сложно, просто чувствовалось какое-то отторжение от мамы и равнодушие от отца, хотя её вещи были всегда постираны, она всегда была накормлена, даже просьбы о покупках всякого удовлетворялись, но всё это таяло на фоне того, что она могла вложиться всем детским сердцем в рисунок на который мама разве что угукнет и продолжит пялиться в телефон, а если Клара вступит случайно в лужу, то вот тут уже сквозь пальцы этого никто не пропустит: будет визгу на всю улицу о том, что она никуда не смотрит и кто это теперь будет мыть и стирать, другие девочки нормальные и только она как свинья.

Вот и в очередной раз после майского проливного дождя они шли домой из сада, Клара засмотрелась на распускающиеся цветы каштанов, которые хоть и были усажены довольно часто по дороге до дома, но как-то выделялись, у некоторых деревьев бело-розовые цветки были смешаны с ещё закрытыми почками, которые скорее напоминали личинок насекомых, чем листья. Вот эти «личинки» и приковали взгляд девочки к себе и отвлекли её от камня, возникшего под ногами, а он в свою очередь послужил отличной подножкой, благодаря которой Клара и полетела всем телом в большую грязную лужу.

После звука брызг воды первое, что девочка услышала был мамин полувздох-полувскрик, ещё в полёте понимания, что сейчас ей что-то будет, она в миг подорвалась и посмотрела молящим взглядом на мать, но не ради жалости, без расчёта, а просто искренне не хотела никого злить, но взгляд очевидно ничему уже не мог помочь, мама вперемешку с матом закричала:

– Ты под ноги вообще смотришь? – она махала руками, а маленькая женская сумочка пролетала на опасном расстоянии от лица Клары.

Ребёнок абсолютно не понимал, что ответить, да и кажется не было и секунды, чтобы вставить слово между вопросами-обвинениями мамы. Мимо проходили люди, поглядывая и отворачиваясь от этой картины, кто-то улыбался думая, что перед ними обычная неряха, которая так падает каждый день ради развлечения и похоже никто не понимал, что прямо сейчас этот маленький человек бессознательно мечтает только о том, чтобы исчезнуть и больше никогда не быть, настолько он неудачный человеческий экземпляр.

Мама как-то чуть ли не с отвращением схватила дочь за плечо, больно ущипнув за кожу и потянула её наконец-то домой.

– Сейчас придём и будешь свои сапоги сама стирать, поняла?

– Хорошо, – ответила Клара, смотря себе под ноги.

– Заткнись.

Душа разрывалась, потому что вроде бы ей задавали вопрос, а после того как она ответила – говорят заткнуться, помимо обиды и страха душу всё более заполняла тягучая тоска, о которой Клара вот вспомнила снова. Изо всех сил этот ребёнок старался быть хорошим и его хорошие дела замечали всё меньше, зато любая неудача становилась предметом вот такого представления.

Когда вошли в квартиру, Клара тихонько разделась и будто зашла в чужой дом, чтобы её не заметили стала прокрадываться в комнату, она слышала, что работает телевизор, значит папа уже пришёл, может хоть у него можно будет найти защиту сегодня, потому что этого хотелось очень сильно, но как гром сразу отовсюду прозвучал мамин голос:

– Куда! – Клара замерла, а потом стала оборачиваться готовая выполнить, что угодно лишь бы мама перестала быть такой, – бери свои сапоги и пошла в ванную мыть их.

Клара в миг так и сделала, но и тут всё пошло не так, только она подняла обувь, сделала пару шагов в сторону ванной комнаты, как противный визг, который чуть ли не физически давил на перепонки заставил девочку вздрогнуть в очередной раз за этот день.

– Ка-па-ет на по-о-л, – тягуче и гадко тянула мама.

Казалось, что она уже наслаждается мучениями своей дочери, на крики своей жены в коридоре наконец-то появился папа и захотел понять, что происходит, мама тут же выложила всё, объясняя ему какая-то конченая у них дочь, свинья, криворукая и так далее, отец даже кажется чуть опешил от такого напора, немного прикрикнув сказал ей успокоиться.

Клара же в это время с усердием, включив горячую воду на полную, чтобы её температура обжигала руки и страдания от этой боли помогли искупить вину перед мамой, оттирала свои сапоги. Стерев любые следы грязи снаружи, девочка, намылив руку стала вымывать обувь изнутри, со всем упорством, что у неё было, потом стала наливать обжигающе-горячую воду внутрь обуви, проделав это несколько раз, чтобы внутри не чувствовалось мыло, она подумала, что надо бы набрать воды ещё разок, что и сделала и вот уже сливая абсолютно прозрачную, значит без мыла, жидкость, она услышала мат за спиной, повернулась, из искаженного лица мамы донеслось:

– Ты что делаешь, сука тупая? – и затылок девочки зажёгся резкой болью от удара.

Это уже было слишком для детской психики, бросив сапог куда-то вперёд, а хотелось, наверное, в маму, Клара побежала во вторую, пока можно сказать необитаемую комнату, с намерением не выходить оттуда никогда.

Очень тихо и очень долго она плакала там одна, за окном время от времени сверкало и бил в невидимые барабаны гром, так Клара и заснула в детсадовской одежде, с чувством голода, а посреди ночи проснулась и была абсолютно уверена, что слышала чей-то шёпот, однако разобрать, что он говорит было абсолютно невозможно, немного полежав она почувствовала, как кто-то аккуратно берёт её за маленький локоток и тянет к окну, хотя в комнате очевидно не было абсолютно никого, зато около окна шёпот становился всё отчетливей. Клара взяла стул, на который не без труда вскарабкалась, чтобы дальше влезть на подоконник и открыть окно, потому что этого сейчас хотелось больше всего на свете, а может кто-то очень просил её беззвучным голосом, так или иначе – окно открыто.

Лицо девочки погладил лёгкий теплый ветер и будто шепнул что-то на ухо, посмотреть куда-то что ли надо было, Клара посмотрела наверх, а там добродушно своим серпом улыбалась ей луна, поглядывая на неё двумя звёздами-глазами, снизу красиво кружились белые лепестки от цветущих деревьев, медленно опускаясь в налитые недавним дождём лужи. Девочке точно что-то говорила вся природа сразу, а понять она никак не могла, а потом кажется расслышала что-то вроде: «не грусти», и сразу после этого лицо состоящие из луны и звёзд стало просто луной и случайно разбросанными по небу звёздами, ветер начал просто шуршать где-то в пространстве, а лепестки залетали без особой красоты, Клару же потянуло в сон. Чему она и поддалась, на душе при этом стало спокойно.

На утро мама оказалась совсем нормальной, будто насквозь мокрые сапоги перестали быть самой главной проблемой в жизни, стали какой-то мелочью, а грязную куртку можно постирать, и она будет такой как была до той злосчастной лужи. Клара сидела на кухне и ела что дали, при этом испытывала смесь эмоций одновременно радость, что мама больше не кричит и страх сделать лишнее движение и разбудить того вчерашнего зверя. Папа же за завтраком рассказал, что они сегодня поедут на природу, Клара обрадовалась, ведь она любила бывать в лесу, потому что там всё совсем не такое как у них здесь, будто другая планета. Однако через мгновение уже поняла, что под «они» папа имеет ввиду только себя и маму, а её же как обычно сдадут кому-нибудь из знакомых.

– Давай сегодня Абышевым отдадим, – говорил отец про Клару будто она какой-то предмет.

– Так они же с нами тоже поедут.

– Я знаю, но они же живут у матери Абашева дома, да и пацана своего оставят тоже, не скучно им будет, – он пожал плечами.

– Да ну, ему уже десять лет, это пропасть в таком возрасте.

– Больше всё равно не у кого, а с собой брать её – это будет испорчен вечер у всех, опять начнётся.

– Давно уже не было, – ответила мама, видимо надеялась, что Кларин недуг сам собой прошёл.

– Так мы её с собой давно и не брали.

– Ну тогда сейчас позвоню Лере и спрошу можно ли так.

Совсем скоро Клара уже ехала на другой конец города «в гости» к какому-то мальчику Абышеву, которому было десять лет. Вот они уже и оказались возле нужного дома, не очень похожего на их собственный новый жилищный комплекс, так как этот был явно из более древней эпохи. Двор уставлен машинами, очень много зелёных номеров на автомобилях – значит у них электродвигатели, подъезд, лифт, нужный этаж, вот они уже в квартире, как обычно взрослые разговоры ни о чём, после того как они перекинулись парой слов с низкой старушкой, каким-то чудом отстоявшей у седины свои чёрные волосы, все родители ушли.

– Как тебя зовут? – обратилась к девочке женщина, которая казалось ей раза в два ниже папы.

– Клара, – ответила она ей.

– А меня Мария, пойдём отведу тебя к одному бандиту, а то устроил нам тут вчера, – она с улыбкой покачала головой, а Кларе стало как-то немного страшно.

Тем не менее она отправилась в след за старушкой разглядывая довольно бедное убранство квартиры, в ценах конечно она не разбиралась, но вокруг было всё не такое современное и красивое как у них дома, а значит скорее всего дешевле, да и запах стоял какой-то еды что ли. Бабушка открыла дверь и перед Кларой предстала маленькая, вряд ли больше восьми квадратных метров комнатка, в конце которой с простым карандашом в руке сидел черноволосый короткостриженый мальчик, ноги до пола не доставали, потому что стол и стул были явно для взрослых, как и его лицо, которое он сразу повернул к двоим стоящим в дверях, было каким-то взрослым, не сочетающимся ни с возрастом, ни с очевидно маленьким ростом.

Парень с чётким ударом прихлопнул карандаш к столу и юрко соскользнул на пол со своего высокого трона, подошёл к двери и будто бы перекрикиваясь с соседом через забор сказал своей бабушке:

– Я сейчас не хочу ни с кем играть.

– Ты никогда не хочешь, – по-доброму сказала она. Парень кажется не понял, что из этого следует.

Но тут взглянул на Клару, которая и сейчас не знала куда деться, ведь и тут она снова никому не нужна и всем мешает, а он это будто почувствовал, ему стало как-то жалко этого ребёнка, хотя он и был убеждён, что дети в таком возрасте ничего не соображают, а сейчас она, как и все, давит на жалость.

– Да ладно, Ваня, – продолжала, вкладывая в слова доброту бабушка, – поиграете несколько часов, а потом и родители приедут, опять будешь тут сидеть как сыч себе, никто тебя трогать не будет.

– Сегодня приедут не родители, а уроды.

– Не говори так, – резко строго сказала бабушка, – это твои родители, нельзя так.

Ваня от этого только закатив глаза вздохнул, но жестом показал Кларе заходить, бабушка чуть подтолкнула её в комнату и тихо закрыла за собой дверь.

Как только это случилось Ваня молча уселся за свой стол и продолжил с упорством рисовать что-то, Клара без приглашения подошла к столу и заглянула в рисунок и даже немного отдёрнулась, сама-то она такое давно перестала изображать, потому что потом всю ночь снились кошмары. Мальчик будто влез ей в голову увидел там «страшную маску» исполнив её на бумаге, в тоже время и Ваня заметил странную реакцию девочки, но первым делом подумал, что он просто очень хорошо нарисовал своего урода, а она впечатлилась.

– Что такое? – спросил он её без эмоций, правда стало интересно, ведь никто раньше не пугался, не удивлялся, ну фантазирует пацан и ладно.

– Я таких видела, один раз ночью, и один раз в ресторане.

– Не понимаешь, что это да?

– Это – страшные маски.

Ваня выпустил смешок и улыбнулся чуть ли не надменно, хотя сам всего лишь подражал кому-то из кино, конечно же сам того не осознавая, но с видом знатока сказал:

– Это не маски – это когда твои родители напьются, то превращаются в уродов.

– А твои? – Клара даже чуть обиделась за своих дорогих людей.

– И мои тоже, да и вообще все люди.

И тут Ваню как осенило, надменный тон сменился на какое-то волнение – перед ним стоит первый человек, который тоже «это» видит, раньше-то все говорили, что он выдумывает, даже бабушка, которая совсем никогда ничего спиртного не пила, сама почему-то вечно успокаивала, что родителям тоже надо отдыхать и не надо так беситься каждый раз.

– Давно ты своих такими видела? – спросил он у Клары и сам не заметил, как повернулся к ней всем телом.

– Давно уже, меня после ресторана никуда не берут.

– Понятно, – дернул головой Ваня, будто поздоровался с кем-то. – а я своих постоянно вижу, я уже заметил, что уродство слазит с них где-то недели три, но если они не пьют, то к третьей неделе становятся очень злобными.

– У меня мама кажется теперь всегда злобная.

– Ничего, завтра вот уже станет доброй, – он опять улыбнулся, Клара вообще не понимала чему он рад.

– А я вижу маски только на секунду, – внезапно вспомнив важный факт сказала Клара.

– Это только пока, потому что ты ещё себе не веришь, а я уже вижу всё как есть.

Клара не сильно понимала о чём речь, но тоже было как-то приятно, что кто-то тоже способен узреть страшные маски, что вообще это не видения, а всё на самом деле.

– Пошли на улицу, – предложил резко Ваня.

– Пошли, – ответила ему Клара.

Дети вышли в коридор и стали одеваться, бабушка тут же всполошилась и безапелляционно заявила, что пойдёт с ними, мальчик не раздумывая ответил, что мол не надо, но бабушка настаивала, ведь сам он может конечно «дуть» куда хочет, а вот за Кларой надо смотреть и вернуть родителям целую и невредимую.

Какое-то время они уже гуляли как тут Ваня заявил своей бабушке:

– А Клара тоже видит уродов, – он пытался удержать рвущуюся наружу улыбку, от этого аж ноги не могли устоять на месте.

– О господи, – ответила бабушка, – правда, что ли?

– Да, – ответила смутившаяся Клара, по груди растекалась обида на этого мальчика, он будто выставил на показ её самую большую слабость.

– Эх, Ваня, Ваня, зачем ты подговорил вот ребёнка, выдумки эти твои ещё, а ты Клара… стыдно должно быть обманывать взрослых людей.

Клара молчала и смотрела вниз на сухой и ровный асфальт, хотя себе в душе и ответила, что никого она не обманывает.

– Это всё на самом деле, – бросил Ваня бабушке, будто действительно нашёл железные доказательства своей правоты.

Бабушка в ответ только угугнула.

Ваня же умудрился стать под таким углом, чтобы видела его только Клара и покрутил пальцем у виска, явно имея ввиду бабушку, а потом махнул рукой, мол ничего она не понимает. Клара хихикнула и тут уже устыдилась за себя, потому что ничего плохого старушка ей не сделала.

Позже они пошли домой, а с утра за Кларой уже приехали родители, вместе с родителями Вани, он сразу вздыбился будто чего-то испугавшийся кот, и шепнул Кларе на ухо:

– Видишь?

Она в ответ только помотала головой, ведь и правда её родители были совершенно обычными, но в том, что видит он Клара не сомневалась ни секунды. Ваня же её ответ принял совершенно спокойно, он уже знал, что скоро она тоже начнёт распознавать всё, сам-то он более-менее длительно стал наблюдать родителей в личине уродов, когда пошёл в школу.

Клару привезли домой, а потом она слышала, как мама разговаривала, видимо, с мамой Вани, долго, наверное, они даже спорили о том, у кого ребёнок менее сумасшедший и кто кого чему научил. Больше к Абышевым её не отдавали.

08.2027

В июне Клара закончила детский сад, лето, перед тем как пойти в школу оказалось жарким, долгим, будто само решило помочь насладиться всем своим присутствием. За три месяца девочке казалось, что она чуть ли не прожила целую жизнь. Родители уже отпускали её одну гулять в своём дворе, правда очень быстро это переросло в побеги в другие дворы, но за них Клару очень быстро перестали ругать, да и она уже давно привыкла к недовольству взрослых у себя дома, так что ругань её не сильно останавливала. Уходы на новые территории обязательно оборачивались новыми друзьями, их было столько, что Клара не у каждого даже имя могла запомнить сразу, но это в общем-то и не так важно. Подрываясь без будильника в шесть-семь утра ничего не ев, не каждый раз даже чистя зубы, девочка уже неслась на встречу друзьям, которые, тогда казалось, жили чуть ли не в других странах, ведь каждая площадка, окруженная домами, представлялась больше и загадочней, чем была на самом деле.

Дни, наполненные смехом, иногда какими-то трагедиями, например, когда всем знакомый кот играючи выбил жизнь из воробья, дети, вдоволь наругавшись на местного хищника устроили похороны птице со всеми почестями, даже с крестом и цветами, но на этом всё не заканчивалось: одуванчики и то, что росло в округе какое-то время подносили к этому месту скорби, устроенному чуть ли не ровно в середине двора. Потом конечно же цветы стали пропадать, да и сам крест повалился и больше уже никем не был поднял, а к концу лета и отыскать место детского паломничества было уже невозможно, будто его никогда и не существовало.

Каждому в этой новообразованной стае было не больше шести-семи лет, да и меньше, никому не было тоже, так как детям постарше абсолютно не интересно находиться в такой компании, а детей помладше ещё просто-напросто никто не отпускал одних. Не смотря на столь маленькую разбежку в возрасте знаний про окружающий мир у детей было в очень разном количестве, Клара относилась к тем, у кого этих знаний поменьше, всё было для неё удивительно. Один мальчик сказал, что знает где здесь есть стоянка с брошенными машинами, но идти надо далеко, это конечно же никого не остановило, хотя Клара и чувствовала какую-то непонятную тревогу, но, чтобы не прослыть трусихой молча пошла в неизвестные дали

Добирались они до цели по своим меркам и правда долго, а какая-то внутренняя сигнализация у Клары в душе верещала уже на всю мощность, чуть ли не физически заставляя её вернуться в знакомые и можно сказать, родные места. Тем не менее детская толпа уже видела очертания стоянки далеко внизу, «далеко» – это метров триста, но зрелище действительно стоило преодолённого пути: площадь не меньше чем парковка у большого гипермаркета была заполнена самыми разными машинами, разной степени ржавости, какие-то военные грузовики чередовались с обычными маленькими машинами, на паре прицепов можно разглядеть заброшенные катера или лодки. Все ринусь по старым, уже разрушающимся бетонным ступеням вниз, таких проходов было два или три и каждый раз ноги переставлялись медленней чем хотелось бы, спасал только железный поручень с остатками красной краски, Клара всегда после таких мест нюхала свои ладони, а они неизменно пахли металлом.

Сетка-рабица абсолютно не мешала обзору и жадные до такого зрелища детские глаза скользили вдоль неё, не обходя вниманием ничего, что могло попасть в поле их зрения. Почти обойдя одну из четырёх сторон большого прямоугольника, они уперлись в старый и толстый ясень, который создавал тень над одной из машин, кроме тени каждую осень он, как одеялом, укрывал её опавшими листьями, о чём свидетельствовали небольшие кучи подгнившей листвы возле сдутых колёс.

– Мы можем пролезть здесь, – сказал мальчик, который их сюда привёл, – вон по дереву, потом на крышу машине, походим внутри.

Все как-то замялись, а он сказал, что уже ходил тут сто раз и ничего за это не было.

Раз так, то конечно, попробовать можно.

Через несколько минут весь коллектив исследователей в количестве семи человек, каждый раз обязательно гупая по крыше старой машины, перебрался внутрь стоянки.

И началось изучение такого интересного объекта, с начала дети просто ходили и смотрели на забытые хозяевами и самим временем автомобили, кто-то становился около колеса грузовика, и все понимали, что оно в два раза больше этого маленького человека, кто-то пристально вглядывался через запыленные стёкла, часто покрытые слоем чего-то зелёного, явно растительного происхождения, внутрь салона. До того, как кто-то начнёт дергать дверные ручки долго ждать не пришлось, да и найти открытую машину тоже было не такой уж непосильной задачей.

Посидели в одной, потом нашли вторую, Клара всё время избегала садиться внутрь, ей казалось это страшно запрещённым, машины ведь чужие, да и на свободные места хватало много желающих и без неё. Такого хитрого приёма хватало до тех пор, пока они не наткнулись на микроавтобус, открыта у него была только одна дверь, для водителя, но тем не менее воспользовавшись этим входом все уже сидели внутри, а за рулём уселся один из парней.

– Клара, садись, – он махнул ей рукой приглашая внутрь салона, – поедем куда-нибудь.

Кларе совсем не хотелось, но она уже привыкла делать не то, что хочется, а что сказали, чтобы никто ни в коем случае не обиделся и не разозлился, и вот она уже сидит в салоне вместе со всеми. Не так уж в принципе и страшно.

Их «водитель» крутил рулём, давил на педали и дёргал рычагом, перетыкал, наверное, все кнопки, что только были в салоне постирав много лет копившуюся пыль, как тут после очередных дерганий рычага микроавтобус, который стоял на небольшом уклоне очень медленно покатился куда-то вниз, но даже этого хватило, чтобы детские сердца ушли в пятки.

Первым корабль покинул капитан, но спасибо, что, хотя бы дверь за собой не закрывал и остальному экипажу было не так тяжело выскочить. Клара видела в стёкла сзади как «водитель» убегал куда-то, а потом и совсем пропал среди автомобильных туш. Микроавтобус тем временем катился вниз уже как метра три, а эти метры можно было умножить на тысячу в Кларином, да и остальных, восприятии. Клара, вошедшая последней теперь и выйти могла только последней, от того всё делалось только страшнее, но очередь дошла и до неё, машина катилась очень медленно, а Клара чувствовала себя так будто выпрыгивает из самолёта, но в последнюю секунду всё же решилась, нормально не получилось, всё-таки упала и счесала до крови кожу на ладонях, но разглядывать было некогда, их машина врезалась в другую. Без громкого звука, скорее всего даже царапин никаких не осталось, но детям казалось, что они устроили аварию.

А тут ещё и жаркий воздух разрезал чей-то злобный крик:

– Вы что там делаете? – донеслось из ниоткуда, – как вы сюда залезли?

Вдалеке виднелся силуэт мужчины, высокого, с большим животом, рукава рубашки, кажется были закатаны, лицо его было не разглядеть, но детское воображение само дорисовало гримасу и все, словно птицы порхнули кто куда, точнее кого куда понесли ноги. Клара, сперва застыв и не в силах выбрать за кем бежать так бы, наверное, и стояла, но в глаза попался ясень, что недавно послужил входом на стоянку, к нему она и ломанулась, что было мочи, ей казалось, что настолько быстро она ещё никогда не бегала, возможно это было и правдой. Изредка она оглядывалась, мужик-сторож махал кулаками и хоть, и не быстро, но всё же направлялся будто бы лично за ней, а за кем ещё, если все уже выбрались отсюда.

Вот и дерево, но что теперь можно сделать, ни черта не ясно как отсюда вылезать, и Клара полезла по забору, рабица предательски прогибалась, маленькие стопы то и дело соскальзывали, и она беспомощно болтала ногами, словно застрявший в каком-нибудь отверстии кот. Однако быть пойманной, тем более единственной пойманной она не собиралась, а потом ещё и подумала, что про всё это скажет мама и будто только от самих эти мыслей справилась с непреодолимой преградой высотой не более полутора метров.

А дальше нужно было бежать, что Клара и сделала пока не кончились силы, она остановилась разглядывала местность, но сразу не могла сообразить где она находится, чуть не запаниковала, но стала понимать, что места в общем-то знакомые, они ходят домой из сада «сюдой». И так цепляясь за объекты, вон за тот ларёк, потом надо найти «будку с электричеством», после которой она всегда обращала внимание на большие качели. Так и добралась до своего двора, выискивая то, что запоминала несколько лет проходя один и тот же путь.

Дома же никто ни о чём не расспрашивал, Клара будто не могла поверить, что она столько всего за сегодня пережила, но никто этого не видит, не понимает, будто свои приключения она держала сейчас в руках перед собой, но их всё равно никто не мог бы рассмотреть. Родители занимались своими делами, и даже, только Клара зашла, то как всегда услышала призыв идти есть, а то уже три часа, а она где-то ходит.

Клара не хотела, но и, как обычно, не протестовала.

После так и улеглась спать. Следующие пару дней она вообще никого найти не могла, но запомнив, как идти до стоянки, сходила туда сама, посмотрела хотя бы издали на запретное место.

Ещё через несколько дней в их домофон позвонили, родители Клары были на работе, но она уже не боялась снимать трубку и сама, что пошла и сделала.

– А Клара дома? – не здороваясь и без прочих церемоний раздались оттуда детские голоса.

– Это я, – ответила Клара.

– Выходи, – весело сказали ей.

Ей было даже как-то лень, будто за пару дней она снова привыкла только сидеть дома и рисовать или что-нибудь смотреть по телику, но всё же натянула свои кроссовки и пошла.

Только выйдя из подъезда, её два спутника, один из которых водил на стоянку, показали пачку сигарет, ничего на ум Кларе не пришло, сигареты и сигареты, поболтав о чём-то они ушли в соседний двор, времени сейчас не более девяти часов утра и людей вокруг почти не было видно. Пройдя сквозь кусты, вся троица уселась под одним из балконов, казалось, что их тут никто никогда не сможет найти или хотя бы заметить. Клара не понимала зачем они здесь, но её позвали, поэтому и пошла.

Рассевшись на холодном бетоне один из парней снова достал пачку сигает, а тот, что водил на стоянку – спички. Клара хоть и не знала, как должно быть, но можно сказать, догадалась, что пачка уже не полная, одну сигарету протянули ей, а она растерялась не зная, что делать, точнее она знала, что точно не хочет, ведь когда в саду спрашивали будут ли они курить Клара твёрдо ответила, что она точно не будет. Но тем не менее раз дают – то надо брать. И как обычно, чтобы никто не расстроился и не обиделся она сделала, что требовалось, парни подкурили себе, потом ей. Со всей силы она потянула мерзкий дым, который уже колол глаза и закашлялась так, что не могла вспомнить, когда такое вообще было, сигарету она держала по-взрослому, как видела в фильмах, но уже точно решила, что это не её и захотела отдать бело-жёлтую палочку, протянула руку в одному из парней, как тут её кашляние нарушил чей-то писклявый голос:

– И ты здесь, – сказал кто-то.

Клара с усилием открыла всё ещё страдавшие от дыма глаза и увидела Рому Кравчука, она с ним ходила в сад, на его лице застыло какое-то гадкое ехидство.

– А я всё твоей маме расскажу.

Клара совсем уж растерялась, потому что вот это действительно худшее, что может быть, лучше уже тут и помереть под этим балконом, с ненавистью и растерянностью глянула на своих спутников, которые и затянули её во все эти проблемы. Они не выражали никаких эмоций, а Кравчук будто куда-то испарился.

Положив сигарету, которую она всё так же ещё держала между двумя пальцами, на бетон, она сама не зная куда побрела, но в полной уверенности, что домой больше можно не возвращаться, далеко уйти не получилось и не зная, как же ей провалиться сквозь землю она сидела на качелях и покачивалась, изредка отталкиваясь ногой от земли.

А когда солнце стало краснеть с работы приехали родители, что удивительно, на одной машине, обычно мама приезжала сама, так как работала гораздо ближе к дому, чем папа.

– Клара, ты чего там? – добродушно окрикнула её мама.

И Клара только сейчас сообразила, что Кравчук им пока ничего не рассказал, ну хоть этот вечер она проведёт нормально и радостная побежала навстречу родителям. Сегодня она ещё пока поживёт, а если завтра её выгонят или прибьют, то так тому и быть.

Накормив дочь, а потом ещё и задобрив сладостями родители сообщили, что им куда-то надо в очередной раз на всю ночь и не боится ли Клара побыть самостоятельной или может её лучше куда-то отдать, хотя и отдавать-то некому, у всех какие-то дела, Клара сообразила, что надо сказать, что она легко поспит и одна в квартире. Родители были рады это слышать, и она тоже осталась довольна, тем что никому не создала трудностей.

Клару уложили в её комнате, она и сама уже почти отрубалась, родители пообещали быть с утра, ещё до того, как она проснётся, такой уговор вполне устроил девочку, ведь пока она будет спать она и знать не будет, что дома никого нет.

Щёлкнули замки, а Клара стала погружаться в сны, сегодняшний проступок почти вышел из памяти, будто она его никогда и не делала.

Как часто бывало, что-то разбудило её среди ночи, и она дежурно пошла смотреть в окно на свой ночной двор, который в темноте был совершенно другим местом, отметила для себя, что не горит красная лампочка от телика, нигде не светятся часы, видимо отключили электричество, да и во дворе ни один фонарь не светил, только луна немного выполняла эту функцию.

Как обычно подставив стул, уперев локти в подоконник, а подбородок в ладони она стала наблюдать за пейзажем, в котором знает каждый уголок, но что-то было не так, взгляд уперся в какого-то маленького человека на качелях, ровно на том месте где сидела она сама весь день. На душе уже стало жутковато, но Клара не могла отвести взгляд. Человек вырисовывался всё лучше: длинная черная юбка, черная кофта с пуговицами, а на голове светлая косынка, спина сильно сгорблена, лица не видно, потому что старуха сидит боком и смотрит вперёд, Клара была почти рада, что не видит её физиономию.

Но медленно под скрип железа она стала поворачиваться, и как же сейчас Кларе хотелось бы убежать, но она не могла, будто прилипла к табуретке, а та к полу.

Старуха уже повернула своё лицо к ней: оно было не женским, будто какой-то озлобленный мужчина смотрел на девочку, губ не видно, на том месте только морщины, больше похожие на лапы насекомого, глаза, если они вообще есть, посажены очень глубоко, но где-то там в глубине что-то мерцает слабой точкой, и этих точек хватало, чтобы приковать Клару к месту где она стоит. Бабка задвигала ртом, так будто собиралась улыбнуться, но улыбка перетекала в мерзкий оскал обнажая зубы-иголки. Клара уже видела такое и опять всё всплыло тут как тут, а потом по ушам ударил старухин крик, точь-в-точь аккордеон, а не человеческий голос, всё как тогда, да ещё и громкость была такой, словно она стояла рядом, а не сидела в десятках метров от закрытого окна.