Но к делу это не относится.
В тот, как я и уже сказал, роковой день я наткнулся на этот черный томик, обмотанный… цепью.
Эх, любопытство мое – враг мой. Причем, самый заклятый!
Три дня работы грузчиком даром не прошли. Я бился с цепью долго, но в итоге мне хватило сил, чтобы… да будет вам известно о моем прегрешении – разрезать ее плоскогубцами.
Думал ли я о том, как буду выпутываться потом из этой ситуации? Как бы не так!
– Эй, Кристиан!
Когда хозяин нашел меня за рабочим столом, я умудрился мигом спрятать книгу вниз.
– Добрый день!
– Я тут сделал тебе бутербродов с анчоусами. Сам-то я вдоволь наелся. Очень вкусные! Угощайся!
Он поставил передо мной блюдце с тремя бутербродами. Ломти черного хлеба, а на них – по три анчоуса.
– Чай я не сладил, как ты любишь.
И чашечка горячего чая в придачу.
– О! Премного благодарен вам!
– Не буду мешать, Кристиан. Побегу по делам.
– Удачи, сер!
Хозяин ушел, оставив меня с бутербродами и книгой, которую я мгновением раньше освободил от оков.
И что такой фолиант вообще забыл в нашей библиотеке?
Честно сказать, я не большой фанат рыбы и тем более из консервов, но через пару минут я этим анчоусам на ломтях черного хлеба буду во веки веков благодарен за спасение моей жизни.
Убедившись, что хозяин ушел, я вынул книгу из укрытия и положил на стол. Только я захотел ее открыть, как раздался звон колокольчика, оповещающий о прибытии нового посетителя.
Книгу снова пришлось отложить на неопределенный срок.
– Добрый день, молодой человек.
Передо мной возник священник в черной рясе.
– Добрый день, – я замялся, ведь не знал, как стоит обратиться к человеку передо мной.
Заметив мое замешательство, он любезно представился.
– Можешь звать меня пастором.
– Ах! Простите, святой отец, пастор… Просто я…
– Ничего-ничего, юноша. Все хорошо.
– Чем могу помочь?
– Ах, мне бы хотелось изучить ваш раздел научной фантастики. Может, что-нибудь приглянется. Покажите?
Такое со мной было впервые.
Никогда бы не подумал, что человек, имеющий сан священнослужителя, интересуется научной фантастикой.
Хозяин как-то раз неудачно пошутил, высказав мне:
– Лучшей книги в жанре научной фантастики, чем Священное Писание, еще не придумали!
Посмеялся я тогда только из вежливости и уважения к своему работодателю.
– Да, конечно, пастор. Пройдемте, я покажу.
– Ой, как хорошо!
Я показал пастору наш раздел научной фантастики и оставил его одного у стеллажей с книгами.
– Это Жиль Варн? Обожаю его! Ах, как много книг!
– Выбирайте. Если что-нибудь понадобиться, спрашивайте.
– Благодарю, благодарю, юноша. Я заметил, что вы как раз собрались устроить себе маленькую трапезу. Не буду вам мешать.
От его слов и мягкого голоса я залился краской.
Было в этом человеке что-то, что я никогда прежде не замечал ни в одном священнике.
И сколько ему вообще лет?
Тогда мне показалось, что этот человек не имеет возраста! По виду он кажется старым, но по духу… находясь рядом с ним, ты буквально ощущаешь прилив молодости, которую он излучает всем своим существом.
Я ответил священнику вежливым поклоном и удалился за свой рабочий стол. Пришло время наконец открыть запретную книгу (по-другому о книге, обмотанной цепями, просто язык не поворачивается сказать).
Отставив блюдце с бутербродами и чашку с чаем в сторону, освободив место на столе, я положил перед собой книгу и взглянул на название, вырезанное на плотной толстой обложке серебряными буквами.
Оно гласило: «Все самое ужасное, что есть на свете и за его пределами».
Оригинально, забавно, интригующе.
Открываем!
До того момента я и представить себе не мог, что открытие некоторых книг (какое чтение?! Боже упаси!) может привести к фатальным последствиям.
Не все книги одинаково полезны… и в первую очередь это касается томика «Все самое ужасное, что есть на свете и за его пределами».
Стоило мне открыть разворот, как со страниц сорвались все буквы, символы, изображения и взлетели в воздух!
Я отпрянул назад.
Нити букв и знаков стали сплетаться друг с другом, сгущаться и образовывать жуткую форму, принимавшую пугающее обличие.
Страницы быстро перелистывались сами по себе, и с каждого разворота все, написанное на них, взмывало в воздух, покидая свое привычное местоположение.
Надписи стекались к жутким абстрактным формам, парившим прямо над моим рабочим столом!
Через считанные мгновения в этом реальном мире появилось нечто нереальное, вылетевшее прямо из книги!
То было жуткое существо, размером с щенка немецкой овчарки. Голова и тело, как у новорожденного младенца. Детское невинное лицо с красными горящими адскими глазами. Во рту – кольца акульих острых зубов. Вместо языка – четыре тонких длинных щупальца, напоминающих скользкие нити, живущие сами по себе. Все тело уродливого младенца усыпано кровавыми ранами, страшными гнойными пятнами и желтыми пузырями. И самое жуткое – из спины существа росло три щупальца, покрытых обнаженными пульсирующими мышечными тканями. Концы щупалец имели нечто, напоминающие лепестки, и раскрывались, словно цветок! А внутри из этого мышечного цветка с четырьмя лепестками торчал острый металлический тонкий кол, словно толстая игла.
Немыслимая тварь, вырвавшаяся из Геенны Огненной, запрыгнула на стол и испустила жуткий оглушительный писклявый рев.
Детское уродливое лицо взглянуло на меня красными горящими глазами, зашипело, как дикий зверь, а потом… заметило на столе блюдце с бутербродами с анчоусами…
Не знаю, что именно не поделила эта тварь с моими бутербродами, но, заметив их, существо отпрыгнуло в сторону и испугалось, как кошка воды.
– Ох, черт! Что же это такое?!
Я лежал на полу. У меня не хватало ни сил, ни смелости, чтобы подняться на ноги.
Гадство!
И на этой ноте мне на помощь прибежал священнослужитель. Пастор выбежал из-за книжного стеллажа и, увидев адскую тварь, ахнул:
– Вот же срань Создателя!
Он быстро полез в карман и вынул из него пузырек со святой водой.
Пастор бросил склянку в чудовище, но одно из щупалец, растущих из спины, схватило бутылочку и разбило, пронзив ее острым металлическим шипом.
Тварь взревела и прыгнула в сторону пастора.
Священник отступил назад, споткнулся и упал на спину.
– Ах! Проклятье!
Я сразу понял: мне нужно ему помочь.
Но… как?..
Тогда-то я и вспомнил про бутерброды с анчоусами, которых поганая тварь так испугалась.
Я наконец собрался с силами и с мыслями, встал на ноги, взял блюдце с бутербродами и пошел к чудовищу, которое готовилось наброситься на священника.
– Эй, ты! Смотри, что у меня есть!
Монстр повернул свою голову, и лицо младенца яростно взглянуло на меня.
– Хочешь это попробовать?!
Увидев бутерброды с анчоусами, чудовище взревело и попятилось назад.
– Давай! Держи!
Я протянул блюдце вперед – тварь отпрыгнула снова.
Работает!
Монстр боится анчоусов!
– Вкусная рыбка… лови!
Я снял одну рыбку с хлеба и бросил ее в сторону монстра. Тот ужаснулся не на шутку.
Чудовище развернулось и убежало в сторону моего рабочего стола.
– Еще хочешь? Держи! Давай!
Я шел в его сторону, тыча ему бутерброды.
Тварь запрыгнула на стол и замерла рядом с книгой.
– Хочешь еще рыбки? Лови и убирайся прочь!
Я снял вторую рыбку с хлеба, бросил ее в сторону монстра, и… тварь, зашипев, прыгнула в книгу и исчезла, словно канула в бездну.
Быстро подбежав к столу, я захлопнул книгу, оставив адское создание взаперти.
Наконец в библиотеке повисла привычная моему слуху тишина.
– Пастор! Как вы?!
Я мигом рванулся к священнику и помог ему встать на ноги.
– Все в порядке, молодой человек. Вы отлично справились с этим монстром!
– Но… я совсем не понимал, что делал!
– По всей видимости, этой твари не понравились анчоусы на ваших бутербродах. Ах, анчоусы!
И пастор звонко засмеялся.
Я же все это время старался отойти от пережитого шока.
– И как это объяснить? – спросил я его.
Тогда пастор Джозеф и сказал мне эту фразу:
– Не все книги одинаково полезны.
И я запомнил эти слова на всю жизнь.
Что случилось дальше?
Я угостил пастора Джозефа чаем и бутербродами с анчоусами. Мы с ним душевно поболтали, и он предложил мне работу в Церкви на улице Бримо. Я рассказал ему о своей непростой ситуации, и пастор Джозеф пообещал мне, что средств, которые я буду получать на новой работе, будет более чем достаточно, чтобы купить моей маме все необходимые лекарства и вылечить ее.
Предложение оказалось слишком заманчивым.
Мне пришлось попрощаться с хозяином библиотеки и с самой библиотекой. Конечно, он был расстроен, что теряет такого работника. Лучше меня ему в жизни не сыскать.
Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Мы с пастором пришли к моей маме и все ей рассказали. Разумеется, она не возражала против моего переезда из Крестов в Йорм и моей новой работы в Церкви.
Навещаю я ее каждые выходные. Иногда даже чаще.
Пастор Джозеф привел меня в библиотеку Церкви, где стояло два стола с телефонами: для меня и для него.
Душепопечительский центр открыт.
Мы стали первыми душепопечителями на улице Бримо.
Потолковав немного о битве с монстром, мы задумали с пастором Джозефом пойти дальше и защищать людей от всяких тварей, которые норовят проникнуть в наш мир и покусать кого-нибудь. Я с упорством приступил к изучению всей необходимой литературы для этого дела.
Через несколько дней в Йорме появился Первый Призрак.
А через несколько… месяцев… в душепопечительском центре появилось еще шесть столов.
Глава 7. Летающий покойник и змеи в голове
В главном зале Церкви на улице Бримо стоял душистый запах розмарина и роз. Красные цветы заполняли весь периметр помещения и в особенности концентрировались вокруг золотого гроба, стоящего у иконостаса.
Темно-красные розы.
Очень много темно-красных роз.
Люди ломились в Церковь, чтобы проститься со своим Императором и отправить правителя в последний путь, но ворота вскоре закрыли. На отпевание пустили только самых приближенных к Императору людей.
В зале собрались все члены Парламента, все министры и даже главнокомандующий войсками Валерии. Первые ряды предоставлялись для первых советников Императора и его семьи – принцессы Марии Леконт.
Взгляд беременной девушки был пустым. Казалось, она не до конца осознавала суть происходящего или только сейчас поняла, что потеряла своего отца и осталась совсем одна.
Одетая в черное платье в пол, позволяющее лишь немного скрыть ее большой живот, Мария Леконт не отходила от открытого гроба, в котором лежал покойный Селиван, одетый в строгий черный костюм и белые тапочки.
В гробу лежали лилии, окружавшие мертвое тело, как рама картины. Вокруг золотого гроба стояли пышные еловые венки и много… много темно-алых роз.
Шторы в зале закрыли, и в помещении стоял полумрак. В воздухе висели звуки тихого пения церковного хора, читающего Прощальные Молитвы.
Именно восемь душепопечителей под руководством пастора Джозефа помогли украсить зал вечером минувшего дня. Кардинал похвалил их за хорошо проделанную работу.
На первом ряду также сидела свита Кардинала Ноа, вечно сопровождавшая его повсюду. Церковь от посторонних лиц охранялась дворцовыми стражами и гвардейцами Кардинала.
Восемь душепопечителей стояли вдоль правой стены и наблюдали за всем со стороны. Их миссия заканчивалась украшением зала. Остальную работу по подготовке к отпеванию Императора на себя взял Ходячая Старость.
Рядом с принцессой всегда стояла девушка-служанка, Моника. Она ни на шаг не отходила от Марии и продолжала держать ее за плечи, не отпуская ни на миг.
Мария вцепилась рукой в гроб и не сводила взгляда с мертвого бледного тела родного отца. Глаза Селивана закрыты. Его лицо ничего не выражало, кроме умиротворенного спокойствия.
Мария Леконт никак не могла заплакать. Она усиленно старалась проронить хоть одну слезинку, но ничего не получалось.
Принцесса еще не вышла из шокового состояния, в которое ее погрузило известие о смети отца.
– Она совсем не плачет, – заметила Сирена, – вы видите это?
– У нее с отцом были напряженные отношения, – ответила ей шепотом Сова, – ты же знаешь.
– Но это не меняет главного факта: ее отец мертв, – вставила Бестия.
– Сейчас у нее никого не осталось, – тяжело вздохнула Кексик, – как думаете, что будет дальше?
– Если она станет Императрицей, то наша гипотеза подтвердится, – сказал тихо Доктор Дэз, – сердечный приступ инсценировали, и на самом деле Императора убили.
– Давай не будем торопить события, – поправил его Экзорцист, – сколько должно пройти времени от смерти предыдущего правителя и восхождения на престол следующего?
Все взглянули на Анчоуса, ведь подобные вопросы по его части.
– По законам Валерии, принцесса должна выдержать месячный траур, а потом нового правителя нужно будет избрать, – ответил он.
– Избрать? – выгнул Варан бровь.
– Мария Леконт не имеет права восходить на престол, если конечно…
– Если «что»? – не выдержала Кексик.
– Если не выйдет замуж за представителя другого царского рода. Тогда титул Императора Валерии вполне может перейти к нему.
– А проще нельзя было придумать?! – буркнул Дэз.
Сова ответила ему едкой фразой:
– Это политика. Привыкайте.
Но у Экзорциста закрались новые подозрения, отличные от гипотез остальных ребят.
– А что Кардинал Ноа? – спросил он у Анчоуса.
– А что с ним не так?
– Он имеет какие-то шансы захватить престол?
– Шутишь? Кардинал – глава Церкви Валерии и Йорма. Он никак не может претендовать на престол Дворца. Это исключено. Нет ни одного закона, позволяющего ему занять трон в какой бы то ни было ситуации.
– Почему ты подозреваешь во всем Ноа? – не поняла Бестия.
– Пока не знаю, Бест. Просто спросил. Как ни крути, а Кардинал – Первый Советник Императора, самый главный его приближенный. Как так вышло, что человек с такой педантичностью проморгал убийство Императора?
Сирена сложила руки на груди и призадумалась.
– Хм… Знаешь, Экз, а ты прав. Все это максимально странно. Нам придется провести свое собственное расследование, чтобы во всем разобраться.
– Подождите вы со своим расследованием, – опешила ее Сова, – вот увидите: когда Мария взойдет на трон – все станет ясно, как день!
– Но это просто невозможно без завещания! – напомнил ей Анчоус.
– Значит, мы подождем, когда завещание объявится. Если оно не объявится в течении месяца, то… наша гипотеза оказалась неверна.
Все молча кивнули, соглашаясь с тем, что в плане Бродячей Совы имелась вполне здравая логика.
Они решили подходить к вопросу об убийстве Императора со всех сторон. Необходимо проверить все пути и узнать, кому в первую очередь было выгодно убийство Селивана Леконт.
– Кажется, начинается, – Кексик заставила всех посмотреть в сторону гроба, – смотрите!
В этот момент Кардинал Ноа встал за спиной Марии и положил свою большую ладонь с длинными пальцами ей на плечо, подвинув Монику в сторону.
– Хотите ли вы сказать несколько слов о вашем отце, принцесса Мария?
Ответила она не сразу.
Принцессе понадобилось собраться с силами и мыслями, чтобы наконец оторвать руку от гроба, посмотреть на Кардинала и ответить ему коротким кивком.
– Прошу, а потом я начну отпевание.
Мария Леконт молча прошла на каменную кафедру, поднявшись на нее по ступенькам, и приковала внимание всех присутствующих к себе.
Пение хора затихло и исчезло насовсем.
В зале Церкви повисла абсолютная тишина. Тихо шуршало пламя свечей.
Мария поставила ближе к себе микрофон, перевела дыхание, поправила локон волос, убрав его за ухо, и заговорила:
– Сейчас мне очень трудно говорить, а потому прошу меня сразу простить за длинные паузы, которые, вероятнее всего, будут нередко встречаться в моей речи. Я постараюсь не быть голословной, потому что… мой отец сам всегда говорил коротко и «по делу», как вам всем известно. Мой отец – человек твердых моральных принципов и стойких убеждений. Без таких качеств, как упорство, целеустремленность и… здравомыслие, он не стал бы хорошим правителем, каким был. Мой отец был, по-настоящему, великим правителем Валерии. И, боюсь, я поняла это только сейчас. Он много сделал для всей нашей страны, для Йорма, в частности, и… для меня. Да, у нас с ним были свои разногласия и недопонимания. Сейчас я жалею о том, что позволяла нам часто ссорится. Инициатива ссор, как правило, исходила с моей стороны. Он был хорошим отцом. Правда, хорошим. Сейчас я могу сказать это с чистой совестью. Теперь… я поняла, что для меня он делал очень много… на самом деле очень много. А я не ценила то, что он мне давал. После смерти матери отец стал для меня всем: опорой, поддержкой, другом. Я знаю, что он отправится на Небеса. Он никогда никому не делал зла. Это, действительно, так. За ним нет тяжких грехов. Он был… слишком хорошим. Слишком хорошим отцом для меня, которого я… не заслужила.
Впервые за то время, что принцесса находилась в Церкви, на лице Марии Леконт заблестели слезы.
– Я хочу исповедаться перед всеми вами. Пришло время признаться честно и открыто. Я считала его плохим отцом. Правда. Я злилась на него каждый день. Сейчас же я поняла, что… это я была плохой дочерью. Со своей стороны он делал все. Абсолютно все. Я же не делала ничего. Когда он шел мне навстречу, я отталкивала его. Снова и снова… о чем сейчас очень сильно жалею. Прости меня, папочка… я тебя люблю…
На мгновение она легко улыбнулась.
– Все-таки сказала…
Принцесса сорвалась на плачь и поспешила уйти с кафедры. У подножья лестницы ее встретил Кардинал Ноа и крепко обнял, прижав ее к груди.
– Вы все сказали правильно, принцесса. Вы – большая молодец. Ваш отец гордился бы вами. Никогда не поздно исповедаться в грехах своих. Большое вам спасибо, Мария.
Ноа дал команду взглядом Монике, и девушка подбежала к ним, чтобы увести Марию.
– Идемте, принцесса. Вы справились. Все было очень хорошо.
Взяв Марию под руку, Моника проводила принцессу на первый ряд и усадила ее на место.
Кардинал Ноа поднялся на кафедру и на мгновение одарил взглядом гроб Императора.
Он осмотрел всех присутствующих в зале и заговорил:
– Тяжело что-то говорить после такой проникновенной речи дочери, потерявшей своего отца. Но я постараюсь продолжить. Я благодарен всем, кто помог нам так красиво украсить гроб и весь этот зал, в котором мы собрались сегодня по печальному поводу. Мы потеряли нашего Императора. Селиван Леконт – великий правитель и замечательный отец. Я лично знал Селивана еще до того, как он занял трон во Дворце. Как Кардинал, я стал его Первым Советником – человеком, которому Селиван доверял все свои сокровенные тайны. Мария была права, когда сказала о том, что за спиной ее отца не имелось грехов. Это так. Селиван Леконт – самый светлый, добрый, чуткий и справедливый человек из всех, кого я встречал. Валерия потеряла замечательного правителя. Замены нам, конечно, не найти. Такого Императора, как Селиван Леконт, у нас уже не будет. Поверьте. Я знаю, о чем говорю. Человек с высокими моральными принципами, понятиями и установками… человек с большим сердцем и чистой безгрешной душой… у Создателя на каждого из нас свои планы. Никому не дано знать, какой срок нам отпущен в этом мире, а потому нужно ценить каждый прожитый миг, как последний. Если проживать каждый день, как последний, то, поверьте, вы не станете откладывать важные дела на «завтра». Именно страх скорой смерти заставляет нас делать все здесь и теперь. Запомните, друзья мои. Здесь и теперь. Говорите близким о том, как сильно вы их любите, ведь завтра у вас может не быть возможности сделать это. Как часто мы упускаем время, а ведь оно – все, что у нас есть. Мы упускаем возможность сделать самое важное, самое нужное, наивно полагая, что мы… еще успеем. Нет, друзья. Не успеем. Здесь и теперь. Император Селиван Леконт жил этим днем. Он проживал каждый свой день, делая все необходимое, самое нужное. Нам нужно брать с него пример и поступать так же. Этот человек сделал очень многое для нашей страны и для всех нас. Уверен, у него были грандиозные планы на будущее. Император всегда знал, что ему нужно делать дальше. У него не бывало «пустых» дней. Каждый день он усердно трудился на благо своей страны. Но пути Создателя нам не дано постичь. Давайте же помолимся о том, чтобы наш Император, Селиван Леконт, наш с вами брат, нашел путь на Небеса.
Кардинал открыл книгу Священного Писания, и все в зале встали.
Ноа начал читать молитву:
– Милостивый Наш Создатель, даруй сыну Своему, Селивану, вечный покой…
Вдруг раздался жуткий треск.
Кардинал неожиданно умолк и переглянулся с пастором Джозефом, стоящего неподалеку от гроба.
– Что это было? – не поняла Сирена.
Ей никто не ответил.
Как только Кардинал захотел вернуться к чтению молитвы, золотой гроб начало трясти.
– О, боже! – ахнула Бестия.
– Милостивый Создатель, – пробормотал Дэз, – что за срань творится?
Все в зале переполошились.
Гроб начал трястись, а затем… катафалк взлетел воздух и повис над полом.
Люди в зале вскрикнули.
Гроб застыл в воздухе и больше не шевелился.
Кексик в ужасе впилась руками в Сирену.
– Мамочки… что это?..
Кардинал сглотнул и дал команду пастору Джозефу кивком головы.
– Смотрите! – Сова указала на пастора Джозефа.
Тот уже медленно шел в сторону гроба, чтобы все проверить.
Из зала послышались стоны:
– Что это было?
– Что за чертовщина?
– Что случилось с гробом?
Никто не мог ответить им на эти вопросы.
Все дождались, когда пастор Джозеф наконец приблизился вплотную к гробу и заглянул внутрь.
– Что там?
– Что с Императором?
– Ах, милостивый Создатель… помоги нам!
Пастор заглянул внутрь гроба, и в тот же миг случилось сразу несколько вещей.
Первая – пастора Джозефа отбросило в сторону.
Вторая – в зале раздались крики ужаса.
И третья – самая пугающая – мертвое тело Императора Селивана покинуло гроб и взлетело в воздух.
Труп Императора парил высоко над полом. Его руки свободно свисали вниз, словно кукла-марионетка, он висел в воздухе.
– Что это такое?
– Как такое возможно?
– Что за чертовщина?
Кардинал поспешил спуститься с кафедры. Принцесса Мария оказалась не в силах шевельнуться, прикованная взглядом к парящему трупу отца.
Доктор Смерть и Экзорцист рванулись в сторону пастора Джозефа, чтобы помочь ему подняться, но тот успел встать на ноги и остановить их.
– Нет! Оставайтесь там! Не подходите сюда!
Доктор Дэз и Экзорцист послушались приказа и остановились.
А потом… глаза мертвого Селивана открылись. Белки стали красными. Глаза налились кровью. Нижняя челюсть у трупа отвисла, и рот широко открылся.
Раздался демонический голос, но при этом губы Селивана не шевелились.
– Вы – простые смертные – пожелали узнать таинства Вселенной. Вы посягнули на запретную территорию и за это будете наказаны самым жестоким образом.
Люди упали ниц, испугавшись, что на них обрушится жестокая кара.
Дьявольский голос продолжил гласить:
– Я открываю все порталы. Готовьтесь. Два мира вот-вот столкнутся. Тьма накроет всех вас. Мрак поглотит вас. Это будет плата за знания, которые вы так отчаянно стремитесь получить. Ваше время вышло, земные создания. Получите то, что заслуживаете.
Голос превратился в судорожный демонический хохот.
И прозвучали последние слова:
– Врата Огненной Геенны открыты. Наслаждайтесь.
Рот Императора резко захлопнулся. Из глаз на щеки стали стекать алые кровавые струйки. Все мертвое тело затряслось в немыслимых судорогах.
Все затаили дыхание.
А потом…
Голова трупа сделала неестественное резкое движение в сторону, замерла и… лопнула.
Во все стороны полетели кровавые ошметки, лоскутки кожи, брызги прозрачной жидкости, глаза, осколки черепа и извилины мозгов.
Мария, Моника и Кардинал Ноа попадали на пол. Все вокруг обрызгала жидкость из лопнувшей головы Селивана.
Раздались испуганные вопли. Все в зале в ужасе нырнули под стулья.
Обезглавленное тело Селивана продолжало парить над полом.
– Что происходит? – ужаснулся Варан.
– О, нет… – ахнула Сова, – кажется, это только начало…
Что-то зашевелилось на культе шеи трупа. И в один миг на месте, где мгновением раньше еще была голова Императора, выросла копна серых бледных толстых мокрых змей с красными глазами.
Кроме змей из шеи Селивана выросли бледные щупальца, в которых проглядывались крупные толстые пульсирующие кольца, какие имеются у дождевых червей.
Десяток жутких уродливых толстых серо-зеленых змей зашипели. Мертвое тело сорвалось с места и полетело прямо по воздуху. Над пальцами Императора появились фиолетовые искорки.
Труп за считанные секунды превратился в уродливое демоническое создание, обладающее собственной волей.
Никто не мог представить, что отпевание Императора превратится в схватку с жутким демоном из Геенны, в которого превратился главный виновник торжества.