– Можно задать вам вопрос?
– Разумеется, задавайте.
– Вы сыграли для меня? – От неожиданности, я не знал что ответить, проскочила нелепая дрожь по моему телу, и сковала меня на считанные секунды. Я не стал отвечать на нее вопрос, скорее был не уверен в ответе.
– Спасибо. С улыбкой ответила она и покинула Грейт-Бедвин.
После нашего расхода, я не раз вспоминал о ней. Не видел ее на следующем выступлении, она будто бы исчезла, пропала как воспоминание. Осталась лишь небольшая надежда увидеть ее снова на моем небольшом концерте.
5 Января 1912 год.
Зимой Уилтшер бесподобен. Заснеженные улицы, мягко лежащий снег на кромках деревьев, запах растопленного камина. На каждом доме развешаны рождественские венки из шишек, веток, и ярко красных лент, что так и манят приютится возле камина с кружечкой горячего кофе, после тяжелого дня.
С той последней игры прошло довольно много времени, но я не прекращал вспоминать о тот самый день, когда я встретил ее. В газетах часто стали публиковать статьи про воровство и преднамеренные убийства, не хватало еще начало войны для полноты картины. Но все же, жизнь проходила довольно спокойно, лишь волнение со стороны пожилых людей настораживало общество.
Думал ли я о революции, или же восстании народа? Бывало, что такие мысли посещали меня. Я размышлял о настоящем и будущем, все ли правильно мы делаем? Не приведет ли это все к всемирной катастрофе? Я слышал, что Англия в союзе с Австрией, спасла Оттоманскую Порту, когда русские войска стояли уже на пороге Константинополя – в Адрианополе. Попытки СССР на тот момент договорится с Лондоном ни привели ни к чему. А сами предложения Петербурга о разделе Османской империи вызвали в Англии нашумевшую тревогу. Тройственный союз Германии на тот момент располагался большой значимостью, как и СССР, поэтому большинство старались не предавать огласке о той информации, которую слышат. Да и никто не хотел лишний раз рисковать, и выходить наражен против чьих-либо намерений.
10 Января 1912 год.
Сегодня Нэнси выглядела весьма растерянной, после обеда я решил узнать что с ней, и направился к ней в комнату.
– Тетушка Нэнси? Войдя в комнату я увидел, как она с пустотой таращилась в книгу, даже не читая ее. – С вами все хорошо?
– Томас, дорогой. Прости, я должна тебе кое о чем рассказать. Вчера твой учитель… У него случился инфаркт, я узнала это от его жены. – Я медленно проглотил застрявший ком в горле, но ничего не ответил.
– Завтра будут похороны.
– Я понял. Закрыв за собой дверь, меня пронзило ощущение одиночества. Хоть это было не так, но учитель был для меня дорогим человеком. Я знал, что он уже в возрасте, понимал, что такое должно было случится рано или поздно. Но не представлял, каковы будут мои действия, узнав о смерти близкого человека. Нэнси заменила нам с Эбигейл родную маму, а учителя я считал своим отцом и наставником, он часто учил меня жизни. Учил принимать правильные решения, как реагировать на свои чувства и ощущения. Мы проводили с ним много времени, по мимо игры на пианино, он обучил меня стрельбе из лука, читал разные истории, и открыл глаза на многие вещи. Я любил его как собственного отца.
7 марта 1912 год.
Долгожданная встреча.
После похорон прошло два месяца. В его честь я даю концерт в том же самом Грейт-Бедвин, где я уже хорошо расположился.
– Здравствуйте Элфорд! Меня зовут Сюзан, я из газеты «Уилтшерская правда», вы скорее всего слышали о ней.