– Надежда загорается и угасает, подобно звёздам. Она ярко освещает путь идущего по дороге, отгоняя мрак, способный заставить глубоко в душе сомневаться в правильности того, что он делает. Зачем идёт он и надо ли ему вообще идти вперёд? Надежда яркая и согревающая, звёзды тоже. И она и они согревают душу, когда ты видишь её и их. Манят к себе, заставляют задуматься… – каджит замолчал, молча внимая происходящему в лагере. – Есть у нас надежда, Нисаба. Я не верю, что всё для нас кончится вот так. После всего, что с нами произошло, это было бы просто несправедливо…

Каджитка молчала. Не только потому, что не находила слов, чтобы сказать что-либо. Она согласилась с Тхингаллом, ибо звёзды и для неё горели согревающей теплотой, заставляя душу тянуться ввысь, к надежде.

Двое солдат, что стояли близ тракта на дозоре, увидели, как вдали в их сторону направляется группа солдат, освещаемая несколькими горящими факелами. Один из часовых сделал несколько шагов вперёд, сощурил глаза, присмотрелся. У двоих, что шли впереди всей группы, он различил кирасу синего цвета, а у одного из них был шлем таким же, как и у напарника часового.

– Похоже, Ралоф вернулся. Отлично. Сообщи Рагнару, – сказал он, повернувшись к своему напарнику. Тот молча кивнул и устранился.

Спустя некоторое время Рагнар в сопровождении двоих солдат вышел навстречу группе. Ралоф подошёл к нему, они крепко обнялись.

– Что ты так долго? По лесу за белками гонялся что ли? – спросил Рагнар, усмехнувшись.

– Путь был долгим. Пришлось, чтобы не привлечь внимание излишнее, через руины Хелгена идти. Обогнули его подземные коридоры, вышли через пещеру. По пути встретили небольшую группу разбойников. Благо, это шайка молокососов была и без главаря к тому-же. Пока они цапались между собой, мы незаметно подошли к ним и расправились со всеми. Быстро, – ответил Ралоф. – Потом подошли к месту назначения, встретились там со второй группой. С ними было ещё двое незнакомых: каджит и каджитка.

Рагнар, скрестив руки на груди, посмотрел на Ралофа, удивлённо приподняв одну бровь.

– Что ты так смотришь? – непонимающе спросил Ралоф, держа рядом со своим лицом горящий факел, что отражал блеклые огоньки в его голубых глазах.

– Совпадение, что-ли? Сегодня прям таки прёт на каджитов.

Группа, следовавшая за Ралофом, осталась позади, обмениваясь короткими фразами с двумя часовыми. Посмотрев туда, Рагнар увидел двоих хвостатых гуманоидов, что находились среди нордов как в своей среде.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Ралоф, уловив взгляд Рагнара и посмотрев туда же.

– Сегодня мы поймали целую группу этих котов. Шпионы они, вот что. А с вами ещё двое. Что они тут забыли?

– Мы их тоже спросили об этом, – ответил Ралоф, вернув взгляд на Рагнара. – Но они нам хорошо помогли. Ты не видел, как они сражаются. Не хочу обидеть нашего Брата, но они будут посмекалистей, так сказать, многих из наших. После боя сказали, что их жду их сородичи.

– Ага, эвоно как, – сказал Рагнар. – Ну да, ждут. В нашем лагере, привязанные к стволам.

– Что? Надеюсь…

– Нет, ты что? Мы же не дикари какие-то, в отличие от одного из них. Бешеный, как саблезуб. Накинулся на нас, завязал мордобой, вот мы их и привязали. Галмар уже тут, приехали и наши вожаки, скоро начнётся совещание. Мы их оставили на потом, позже решим, что делать с ними.

– Я обещал нашим новым друзьям, что отведу их к своим сородичам, Рагнар, – сказал Ралоф, посмотрев в глаза норду.

– С каких пор ты с котами говорящими повязался, друг мой? – спросил, иронично скривив губы, Рагнар.

– Опять ты за старое? Для меня нет различия в том, к какой расе принадлежит тот, кто желает мне мира и тем более помог. Я не уверен, что им понравится, что их сородичей держат тут, как пленных.

– Ни «как», – сказал Рагнар. – Они и есть пленные, Ралоф. Ну а ты не забывай, что времена тяжёлые. Мы должны верить только своим, братьям и сёстрам по оружию, доблести и чести… Ладно, идём, отдохни у костра, выпей вместе со всеми, ибо на рассвете прибудет наше войско и тогда решится судьба Вайтрана.

Группа присоединилась к остальным. Пришедших солдат встретили не менее громкими криками и возгласами. Правда, скептически отнеслись к каджитам, что следовали последними за всеми.

– Друзья мои! – сказал Ралоф, встав у костра в окружении сотни Братьев Бури. – Я рад, что снова стою среди вас, что вижу ваши лица, наполненные отвагой и храбростью! Сегодня мы дали бой шакалам, крысам, что забились в свои норы! Боясь света, что мечом просочился в их узких туннельных коридорах, наполненных мраком и страхом! Мы победили, так выпьем же за эту маленькую, но значительную победу!

Все дружно выкрикнули, потом начали жадными глотками опустошать огромные в руках деревянные кружки. Эль стекался по жирным усам и окладистым бородам нордов.

– Да, это наша победа. Она является предвестником другой, более огромной и более важной! Той, что последует вслед за сметающей всё на своём пути сильной бури, которая накроет Вайтран и выметет всех шакалов и крыс, что спрятались за его стенами! На рассвете мы докажем всем имперским прихвостням, что это наша земля! И она будет свободна! Сперва Вайтран, а затем и весь Скайрим!

Все вновь выкрикнули, подняв вверх свои бокалы, расплёскивая крепкую выпивку.

– И, моё сердце не может без того, чтобы не отблагодарить за сегодняшнюю помощь наших новых друзей. Джи’Зирр, Кейт и Марк. – Ралоф, слегка пошатнувшись, указал жестом в сторону каджитов. Все взглянули на них. – Пускай у них шерсть вместо кожи, хвост за спиной и когти, как у саблезубого тигра, а это только плюс. Этими когтями они рвут тушу своих врагов! Пускай они каджиты по крови, чужеземцы, но пробыв в нашей холодной стране, где чтут храбрость и честь, где реки крови проливаются во имя доблести, они стали нордами. Нордами, по своему духу!

Все снова вскрикнули, посмотрев на каджитов, подняв бокалы. Двое солдат подошли к ним, налили эль в кружки и дали. Джи’Зирр и Кейт, посмотрев друг на друга, улыбнулись, сделали большой глоток. М’Айк Лжец, немного обиженный тем, что его имя неправильно произнесли опьянённым языком, сразу же опустошил свою огромную кружку, разливая эль по своей желтовато-оранжевой монашеской рясе, после чего громко отрыгнул. Все норды вскрикнули, рассмеялись.

– Молодец! – послышалось из толпы.

Дро’Зарим, Нисаба, Тхингалл и Джи’Фазир с Ра’Миррой, сидя у стволов, с раскрытыми глазами и ртами наблюдали за тем, что происходит в лагере.

Кейт, звонко смеясь и обнимаясь с Джи’Зирром, мельком увидела в тени деревьев, что находились не далеко от лагеря, связанных сородичей. В мгновение улыбка спала с её губ. Глаза широко раскрылись.

– Тхингалл! – крикнула она, вырываясь из объятий. М’Айк Лжец посмотрел на неё. Джи’Зирр увидел Дро’Зарима, связанного у ствола.

– Нисаба! Дро’Зарим! – выкрикнула Кейт снова и, роняя кружку и расталкивая всех стоящих впереди нордов, кинулась к ним. Следом побежал Джи’Зирр, за ними М’Айк.

– А ну стоять! – заградил им путь солдат, за которым, вытащив мечи и топоры из ножен, солдаты сомкнулись стеной. – К пленным нельзя! Стоять!

– Это наши друзья! Пустите нас к ним! – практически в истерике, Кейт не щадила своего горла. – Пусти, сукин ты сын!

– Назад, сучка, это приказ, иначе хвост укорочу тебе! – злобно кинул норд, оттолкнув каджитку. Эль ударил по её сознанию. Разозлившись, Кейт вынула свой меч.

– Кейт! – крикнул Джи’Зирр, тут же хватая её сзади и прижимая к себе. – Остынь!

– Ингвар, – сказал Ралоф, подходя к ним, – пропусти их. Они нам не враги. Это наши союзники, а там сидят, связанные по нелепой случайности, их друзья.

– Не могу, Ралоф. Приказ Галмара. Они – шпионы и до того момента, пока не решим, что с ними делать, пропускать к ним никого не дозволено.

– Ингвар, теперь я тебе приказываю. Пропусти их, или я сломаю твой чёртов куриный нос… – злобно проскрипел Ралоф, посмотрев на норда опьянённым взглядом.

– Иди в жопу мамонта, Ралоф. Твоим приказам я не подчиняюсь, кем бы там себя ты не представлял, пьянчуга.

Норды встретились разъярёнными взглядами. Кейт замолчала, опустила меч остриём вниз, находясь всё ещё в объятиях Джи’Зирра. Её глаза бегали то к одному, то к другому.

Ралоф, сделав большой, звучный глоток, вытер пенные губы. Бросив кружку в сторону, он положил ладонь на рукоять своего топора, что свисал на правом боку.

– Что ж, тогда я тебя кастрирую, козёл опущенный, и ты потеряешь смысл воевать, ибо без члена не сможешь тратиться на блудниц в кабаках и забегаловках… – монотонно сказал он. – Лишишься и его, и смысла достойно получать награду за верную службу от… отечеству…

– Возвращайся в свой гадюшник под названием Ривервуд, к своему навозу и свиньям и продолжи заниматься тем, чем ты постоянно занимался: трахать свою любимую свинью в загоне, – сухо ответил норд. За его спиной сомкнулись другие солдаты.

– Вот, значит, как ты об своей матери…

Ралоф издевательски усмехнулся.

Солдат тут же накинулся на него. Ралоф выставил вперёд руки, схватив норда за кисти, лишая его возможности размахивать мечом. Солдаты позади накинулись на них. Пара повалилась. Норд, чьё имя Ингвар, нанёс несколько ударов по лицу Ралофа. Тот не блокировал их, стараясь оттолкнуть солдата и встать, однако этого у него не получилось. Толпу остановила группа, которая подбежала на выручку. Те солдаты, с которыми Ралоф некогда штурмовал логово бандитов. Теперь же они прибежали прикрывать его задницу, слегка опьянённую от крепкого нордского эля.

Кейт и Джи’Зирр, воспользовавшись завязавшейся суматохой, проскочили мимо дубасящей друг друга толпе нордов. Подбежав в связанным каджитам, они нагнулись.

– Кейт… – прошептала Нисаба. – Я хотела бы попросить проще…

– Не сейчас, подруга, – резко перебила её каджитка, что стала энергично перерезать путы. – Выберемся, вот и поговорим тогда!

Джи’Зирр подбежал к Ра’Мирре.

– Старайся не брыкаться… – сказал он, после чего рубанул по верёвке. Потом рубанул ещё раз, третий, оставляя на стволе дерева следы от острого клинка. Освободив их, каджит подбежал к Дро’Зариму.

– Быстрее, быстрее… – в пол голоса протянул каджит, наблюдая за дракой и криками нордов у лагеря. Джи’Зирр справился с верёвками намного быстрее, чем в прошлый раз.

Освободив всех, они помогли подняться каджитам.

– Друзья мои, самое время делать ноги, – сказал М’Айк Лжец, что только что подбежал к ним из гущи мордобоя.

– Куда? – спросила Нисаба, хватая лапу Тхингалла и сжимая её. Тхингалл сжал её руку ещё сильнее.

– В лес. Скроемся из виду, пока нас не спохватились! – отрывисто произнёс Дро’Зарим.

– А ну стоять! Стоять сказал! – послышался крик норда.

Держа каджитов на прицеле, несколько солдат, натянув тетиву, окружили их группу.

– Любое движение и несколько из вас тут же отправятся в Сов… Куда вы там после смерти попадаете? Не важно. Ни шагу, хвостатые! – гулом из-под закрытого шлема доносились приказы.

Каджиты стояли на месте. М’Айк Лжец покорно поднял лапы вверх.

– Сдаёмся, не стреляй! Сдаёмся!

Тем временем шум стих. Сцепившихся друг с другом солдат разняли. Рагнар подошёл к лучникам, скрестил руки на груди, усмехнулся.

– Какие же вы всё-таки буйные попались, – сказал он. – Впервые вижу каджитов, которые прям таки из кожи вон лезут ради приключений на свой зад. Что ж, раз вы не усвоили урока, то тогда вот вам ещё один. Эй ты, – Рагнар глянул через левое плечо на норда, – неси сюда кандалы, закуём этих… безобразников так, что мало не покажется!

– Стойте, – раздался голос Тхингалла. Опустив руку Нисабы, каджит не спеша сделал два шага вперёд и тут же услышал треск постепенно натягивающейся тетивы. Наконечник стрелы поднялся до уровня его головы. Тхингалл резко остановился, медленно поднял лапы. Нисаба и остальные каджиты непонимающе посмотрели ему в затылок.

– Решил самопожертвовать собой, каджит? – спросил Рагнар, усмехнувшись. – Благородно, но не думаю, что кто-либо оценит твой доблестный поступок.

– Я хочу поговорить с Галмаром. У меня есть для него деловое предложение, – сказал Тхингалл, чуть опустив голову и смотря на норда исподлобья.

– «Деловое предложение»… – повторил норд, рассмеявшись и посмотрев на солдат за его спиной. – Заговорил как какой-то торгаш, что приплёлся на базар. Здесь не торг, каджит. Ты здесь пленник, судьба которого решится с минуты на минуту.

– Я знаю, что вы все с предостережением относитесь к нам, ибо мы не такие, как вы, – сказал Тхингалл, опустив лапы. – Мы разные. Вы люди, мы каджиты. Мы отличаемся не только по внешним признакам. У нас разная культура, разные взгляды на жизнь. Вам нравятся бесконечные битвы, реки выпивки и, чёрт возьми, пышные груди баб, которых вы тискаете в тавернах и кабаках после очередного сражения, сливая в разрезы их окружностей все свои септимы! Нас же завлекают бескрайние пустыни, тёплые пески и яркое солнце. Но у нас у всех есть разум, есть голова на плечах для того, чтобы думать перед тем, как предпринять что-то. И сейчас я призываю тебя, Рагнар, и всех стоящих за тобой солдат прибегнуть к гласу рассудка! Я слышал, что вас всего шесть тысяч. Этого явно мало для того, чтобы взять город штурмом, после того, как в чистом поле вы разгромите имперский легион, который, неизвестно, больше или меньше по численности. Поэтому, вам нужен каждый клинок, что сочтёт желание сражаться вместе.

– Ха! Не уж то ты думаешь, что достоин сражаться рядом с Братом Бури, идя с ним в одном строе? – усмехнувшись, спросил Рагнар.

– Почему нет? – ответил каджит, слегка поднимая брови. – То, что я не норд, не отделяет меня от возможности сражаться за страну, в которой я вырос и прожил добрый тридцать один год.

Норд замолчал, улыбка медленно растаяла. Он почесал свою голову, полувыбритую, на которой красовался сплетённый за затылком толстый хвост светлых волос.

– Ну, что ж, сейчас, пожалуй, я соглашусь с тобой. Раз ты желаешь проливать кровь, свою и чужую, то вперёд, – сказал Рагнар. – В любом случае мы воюем за свободу Скайрима. А значит, каждый в Скайриме должен быть свободен. Имеет право на это. Но это право должно заслужить… Иди в шатёр, поговори с Галмаром, а твои дружки останутся здесь, под нашим наблюдением. Если Галмар примет твоё предложение, мы не закуём вас в кандалы.

Тхингалл посмотрел на Нисабу и на остальных, после чего не спеша пошёл сквозь стену окруживших их солдат. Каджиты проводили его взглядами, полными ярко горящей надежды.

– Так.

Галмар расстелил на деревянном, тёмно-коричневом большом прямоугольном столе пожелтевшую карту, на которой были нанесены различные символы, надписи, обозначены границы каждого владения, а так же всего Скайрима. Карта была нарисована чёрными чернилами и в некоторых местах были небольшие пятна и кляксы, которые отображали места, таящие опасность для всех, кто забредёт туда.

На пожелтевшей бумаге было обозначено девять владений: на крайнем севере расположились Винтерхолд и Белый берег, что граничил с морем Призраков, покрытым огромными ледниками и айсбергами; южнее их, у восточных границ Скайрима, находился Истмарк со своей древней столицей – городом Виндхельм; на северо-западе от него находился Хаафингар со своим городом-столицей Скайрима Солитьюдом; южнее от него располагался Хьялмарк, чей город – Морфал – был окружён вечным болотистым густым мороком; на крайнем западе возлегал Предел – недружелюбный горизонт из огромных каменистых пустошей, высоких скал и гор, в которых ютятся самые опасные твари из числа природных отроков, а так же не менее опасные люди, что расселяются в многочисленных племенах в тех извращённых землях; на юге простирается Рифт – владение золотистое и почти всегда солнечное, а через горный хребет, разделяя вечно осенний рифтенский лес и могучие хвойные столбы пышных сосен, раскинулись владения Фолкрита. Все они огибали центральные тундрические земли: степная равнина изрезалась скалами, валунами и древними брошенными руинами. Здесь, в Вайтране, восседал над степным горизонтом Драконий Предел – старинный нордский дворец, у подножия которого расстелился большой и шумный город.

В шатре, помимо Галмара, что стоял с противоположной от выхода стороны стола, находилось ещё четыре норда.

Рогвальд Стальная Жила – высокий, плечистый норд, чьи тёмные волосы доходили до плеч, а щетина придавала ему внушительный вид.

Гейрлейв Медвежья Лапа – кряжистый, русоволосый пожилой ветеран, что прошёл не одну битву и войну, сражаясь как с Галмаром, так и некогда с имперскими легионерами во времена Тридцатилетней войны.

Ёрунд Снежный Молот – низкого роста здоровяк, носящий на своей могучей спине высокий молот, что свисал у него за затылком. Рукоять оружия была вдвое выше его макушки.

Скьёльд Дубовая Кость – говорят, этому норду много раз ломали кости в битвах, кроша их молотом и палицей, однако они быстро зарастали и становились всё крепче. Неизвестно, магия это, или же бритоголовый щетинистый норд имеет особый дар от самого Шора?

Галмар осмотрел всех собравшихся здесь вожаков армии Сопротивления – силы, что борется за независимость Скайрима от имперского гнёта, ведомого оком Талморских гончиев, что указывают имперскому оружию на своих врагов внутри самой же Империи.

– Шесть тысяч голов в скором времени должны преодолеть Башни Валтейм и достичь нашего лагеря. Время – до рассвета. Осадные орудия подгонят чуть позже. Их ещё надо разместить на позиции, более безопасные для них. Это единственные орудия, которыми мы владеем, и мы не можем допустить, чтобы имперские крысы добрались до них.

– Не беспокойся, Галмар, – сказал Рогвальд Стальная Жила. – Мои конные псы перекроют имперским легионерам любые попытки маневрировать. Местность изрезана буграми, толстыми валунами и фермами. Им будет сложно маневрировать на таком ландшафте. Скорее, они предпримут банальную тактику во время боя – удар фалангами, поделёнными на множество коробок. Наша конница просто собьёт их с ног, а пехота добьёт на земле.

– Да, землю мы потопчем. Жалко будет портить имперской кровью урожай на фермах. Особенно ферма Пелагио. Она ведь находится в том месте, где разгорится настоящая бойня.

– Хорошее удобрение: кости и мясо имперцев, – скрежетом проговорил Скьёльд Дубовая Кость.

– Вся земля у нас пропахана костями. Может, поэтому у нас не всё хорошо растёт? – сказал Ёрунд Снежный Молот, усмехнувшись.

– Всё хорошо у нас с урожаем, не нагоняй пургу, Ёрунд, – ответил Гейрлейв Медвежья Лапа.

– В любом случае мы должны будем после войны восстановить то, что разрушили, – сказал Галмар. – Ибо самые тяжёлые времена ещё впереди. Эта война лишь предвестник пурги, которая вскоре попытается накрыть нашу несчастную родину. Я о талморских шакалах, что после нашей победы предпримут все попытки сломить нашу волю и дух, заставить голодать и убивать друг друга. Поэтому, урожай нам будет нужен, и мы обязательно всё восстановим. Ну а пока подумаем о ближайшем. Стены Вайтрана крепки, высоки. Их будет защищать городская стража и, скорее всего, приспешники клана Сынов Битвы. Вот их фермы мы порушим прежде всего. Безродные предатели… – глухо зарычал Галмар.

– То-то же, пусть отведают гнева Талоса! Продали свои жалкие шкуры для сохранения своего состояния… – пробурчал Гейрлейв Медвежья Лапа.

– В городе нас поддерживают Серые Гривы. Я надеюсь, они внесут свой вклад в наше дело. Война отнимает много ресурсов и жизней. Эх, шесть тысяч голов…. – Галмар взял кружку, сделал пару глотков, со стуком поставил её на стол, опёрся руками о стол и бросил глаза на карту, изучая её. – Не помешало хотя бы десять, тогда было бы чему радоваться.

– Не количество побеждает в битве, – сказал Рогвальд Стальная Жила.

– Верные слова, мой друг, – сказал Галмар, посмотрев на норда. – Я всё ещё помню ту бойню в осаждённой крепости, когда сорок солдат, сорок нордов сдержали многотысячный гарнизон остроухих ублюдков, защитив крепость до прихода подкрепления. Большая цена была заплачена… Семь дней мы вели оборону и на восьмой нас осталось около семнадцати…

– Мы отомстим за смерть наших товарищей, когда изгоним последнюю остроухую мерзость с нашей земли! – воскликнул Ёрунд Снежный Молот, жадно глотая эль.

– Грозные слова, мой друг, – сказал Галмар, посмотрев на норда. – Туллий, должно быть, нервничает, – продолжил он. – После нескольких попыток прорыва на север, он сильно обескровил свои силы. Они поредели, а сейчас подкрепление не подступает к нему. Император боится тратить все свои силы в этой войне. Поэтому, будем надеяться в грядущей битве на силу нашего оружия и волю нашего Брата.

– Имперцы совершили большую ошибку, когда войско напало на Данстар. Они пролили кровь на земле, что впитала в себя не только кровь всех наших предков, но и силу и волю богов! А куда им, жалким молокососам, что дерутся лишь за деньги и из-за робости перед приказами их легатов, воевать против наших Братьев, которых сами Боги ведут на эту войну к одной лишь победе?! – воскликнул Гейрлейв Медвежья Лапа.

– Мудрые слова, друг мой, – ответил Галмар, посмотрев на норда.

В шатёр вошёл каджит. Остановившись у выхода, он взглядом окинул всех присутствующих. Вожаки обратили на него свои взоры. Скьёльд Дубовая Кость, глядя на каджита, жадно глотал эль, что стекался по его широкому подбородку.

В шатре повисла тишина. Были лишь слышны возгласы, разговоры, да лязг точившихся клинков снаружи в лагере.

– Чего тебе? – спросил Галмар, посмотрев на каджита голубыми глазами из-под своего шлема из медвежьей головы. В такой позиции этот норд выглядел весьма устрашающе.

– Какого хрена ты разгуливаешь по лагерю, так ещё и не в путах? – спросил он, приподнявшись.

– Я пришёл поговорить, Галмар, – сказал Тхингалл, еле заметно сглатывая. Обстановка, что нависла в шатре, колом пробирала каджита, заставляя даже его нервничать, стоя перед этими хладнокровными воинами, забравшими не один десяток жизней и прошедшие не одну войну, в чьих глазах бушевала ледяная пурга.

– Поговорить? – переспросил Галмар, скрестив широкие руки на своей широкой груди. – О чём? Как тепло в твоей далёкой стране?

Вожаки переглянулись между собой. Скьёльд Дубовая Кость не сводил своих глаз с каджита, вытерев ладонью свои пенистые губы.

– Нет у нас времени на подобные разговоры, кошатина, – продолжил Галмар. – Если хочешь поплакаться где-нибудь, то избавь нас от своего присутствия здесь. Мы решаем сейчас более насущные проблемы. У нас война идёт, знаешь ли, а завтра рассвет станет алым, станет предвестником нового солнца, что взойдёт над Вайтраном! Поэтому, лишняя болтовня должна исчезнуть, уйти в небытие. Всё уйти, что сейчас отвлекает нас от шага к триумфу в этой войне.

– Именно об этом я и хотел поговорить, – дождавшись, когда Галмар закончит, каджит сделал смелый полушаг вперёд, оглядывая каждого стоящего вожака, облачённого в такую же броню, как и их главарь, только без шлема. Возможно, в этом виднелась какая-то военная традиция Братьев Бури.

Вожаки молчали. Говорил, уделял знаки внимания, что отвечали на позывы каджита к диалогу, только Галмар.

– Я и мои сородичи желаем присоединиться к вам, биться вместе с вами в завтрашней битве, – сказал каджит.

Вновь повисла тишина. Вожаки переглядывались между собой, смотрели то на Галмара, то на каджита, не желая быть пустотой в этом диалоге, и в то же время не желая принимать в нём участия. Вожаки вообще не были настроены на разговор с чужаком, что вошёл к ним в шатёр и помешал им в разбирательстве в «делах насущных». Однако, Галмар выпрямился, скрестил руки на могучей груди и посмотрел Тхингаллу в глаза, прищурился, скривил свои губы в мерзкой ухмылке, щетинистое лицо пополнилось от этого ещё большими морщинами. Он был уже в возрасте. Лет пятьдесят, а то и больше. Но он всё ещё был воином, готовым крепко держать свой стальной огромный молот в руках и драться за свои идеалы до конца.

– Скажи мне, – спросил он после целой минуты молчаливого ухмыляющегося взгляда, – зачем чужаку сражаться в чужой войне?

– Скайрим – родина не только нордов, – уверенно ответил Тхингалл. – Любой, кто прожил здесь, кто оставил в этих краях частицу себя, имеет право сражаться в этой войне.

– Допустим, что всё так, – ответил Галмар, всё ещё смотря на каджита, не меняя своей физиономии. – Но, где гарантии, что ты не перебежчик? Не шпион и не дезертируешь при первой же возможности с поля боя, поджав свой хвост?

– Я воин, – вновь уверенно ответил Тхингалл. – С юных лет меня обучал мой отчим – норд, купец, некогда бывший воином и сражавшийся в армии. Я не помню его, потому что случилось так, что после побега из Рифтена я потерял память. Начал жизнь с чистого листа, когда меня спасли те, кто сейчас томится снаружи, в окружении сотни солдат, кто вновь рискует оказаться пленником, и в то же время не переставая им быть. Все боятся этой войны. Она охватила не только вашу страну. Эльсвейр под гнётом Альдмерского Доминиона, наша родина. Мы бежали от войны, чтобы не навлечь беду на своих сородичей, однако устали скрываться от неё, жить в постоянном страхе, быть его пленниками. Мы хотим сражаться. Мы обучались в лагере, когда жили вдали от всего мира, скрывшись за плотными стенами леса, охотясь, добывая ресурсы. Но всему рано или поздно приходит конец, как и войне тоже. И мы хотим помочь вам приблизить этот конец как можно быстрее. Я хочу отдать дань памяти тому, кто меня вырастил и воспитал. Скайрим теперь часть меня и всё, что затрагивает его, раздробляет и воссоединяет – всё это затрагивает и меня тоже. Нас всех.

Вожаки вновь переглянулись. Кто-то взглянул на каджита уже более нейтрально, изумлённый его резкой и яркой речью. Галмар тоже изменился в лице. Убрав руки с груди, он не спеша обошёл рядом стоящих и подошёл к Тхингаллу. Каджит, что был на пол головы выше этого старого телом, но всё ещё молодого душой воина, настоящего медведя, не боялся смотреть ему в глаза без всякой дрожи. Норд почувствовал это.

– Ну, хорошо, – ответил он. – Ты прав. Ресурсы быстро истощаются, а главный ресурс в этой войне – это люди. Да и нелюди тоже. Все, кто может держать оружие в руках и драться.

Норд обошёл его, каджит не поворачивался, лишь обернул слегка голову.

– Я видел, как ты машешь кулаками. Смог напасть на целую толпу и, Шор побери меня, уложить на лопатки не одного нашего Брата. А это не имперские молокососы, чтоб их! Это крепкие сукины дети, которые прошли тренировки, уже убивали и хотят крови вновь! Ты произвёл на всех впечатление, но твоя дурь заставляет нас держать тебя и твоих сородичей на поводке. Кто знает, что ожидать ещё от вас?

Норд остановился перед каджитом.

– Но, думаю, от тебя будет польза, если направить твою дурь в нужное русло. К раннему утру сюда стянутся все наши силы. Наша решимость велика! Мы не уйдём отсюда, пока ворота Вайтрана не окрасятся в цвет имперской крови, пока на стенах города не будут веять наши стяги! Любой из солдат, что сейчас в стельку напивается в лагере перед завтрашним боем и тот, кто всю ночь марширует в пути к Вайтрану, будет драться до последнего. Без страха.

Галмар медленно обошёл вожаков и вернулся на своё место, кинув взор на карту на столе.

– Пойдёшь завтра вместе со своими друзьями в авангарде, – сказал он, не поднимая глаз. – Если переживёте завтрашнюю Бурю – примем. Сдохните – значит, нам такие не нужны. А теперь ступай и нажрись, если тебе этого хочется, или поплачь вдали от всех, в тени деревьев. Делай что хочешь. Только под руки не лезь, не мешай. Свободен.

Когда каджит вышел, солдаты уже разбрелись. Никто более пленников не сторожил. Нисаба, Кейт, Джи’Зирр и остальные ждали его уже в лагере. Тхингалл подошёл к ним. Увидев его ещё у выхода, Нисаба резво встала, направилась ему навстречу.

– Ну что, как прошли переговоры? – спросила она, поравнявшись с ним взглядом.

– Галмар одобрил моё предложение, – ответил Тхингалл. – Завтра мы вместе со всеми отправляемся под стены Вайтрана и сражаемся с легионом.

Нисаба тревожно вздохнула.

– Значит, эта ночь действительно может стать для нас последней… – сказала она, поникнув головой.

– Нет. Послушай меня, – сказал Тхингалл, обхватив её лицо своими лапами и подняв глаза, заглянув в них, – я уверен, что будут ещё сотни ночей, такие же прекрасные, как и сегодня. Потому что горят звёзды на небе, горят очень ярко, как и надежда в моём сердце. Я не собираюсь умирать завтра и не дам умереть тебе или кому-нибудь ещё. Мы переживём, если будем сильными, все как один. Мы пойдём в авангарде. Будем биться на передовой, но вспомни, сколько мы уже пережили! Сколько крови мы пролили и сколько потеряли. Мы должны сражаться, так яростно, дабы смерть просто побоялась приближаться к нам. И мы будем так сражаться, все мы. Верь мне, это правильный путь, что освещает ярко надежда. Ты мне веришь, веришь, Нисаба?

Каджитка, что всё это время принижала свои голубые глаза от наводнения слёз, отблескивающими ночной свет, светя не менее ярко, чем звёзды на небе, посмотрела на Тхингалла, молча кивнула, слабо, но уверено. Она уверена в том, что доверяет ему. Тхингалл чуть слабо улыбнулся, обнял её, она его тоже, прижалась.

Каджит рассказал всё остальным. Честно говоря, никто не принял этой новости с оптимизмом, ибо понимали своё положение дел.

– В любом случае… – тихо произнёс Дро’Зарим, осмотрев каждого рядом сидящего каджита. – Я предпочту умереть в сражении, быстро умереть, нежели долго мучаясь в кандалах, являясь предметом для насмешек для всех.

– Никто завтра не умрёт, – сказал Тхингалл, крепко прижимая одной лапой Нисабу, что свернулась клочком и положила голову на его плечо. – Все мы видели глаза смерти и не испугались, выжили. Завтра мы будем убивать так, чтобы смерть боялась за версту подойти к нам. Каждый из нас хорошо обучен. Мы будем сражаться вместе, и мы победим. Не имеем права проиграть.

– Так всегда Маркиз говорил, – сказала Кейт, что сидела рядом с Дро’Заримом. – Я уверена, он сейчас с нами, в каждом из нас. Я чувствую, что завтра я переживу рассвет. Я готова.

– Из меня воин плохой, – сказал Джи’Фазир.

– Останешься здесь. Будешь вместе с женой и М’Айком помогать раненым. – сказал Тхингалл. – В любом случае и от вас польза будет.