Постепенно ночь отступала и приближался рассвет. Погоня отняла у каджита много сил и постепенно Тхингалл выбывал из равновесия. Тяжёлые раны не сломили тварь. Поднявшись, орк злобно зарычал, глядя своими багровыми глазами на каджита, но тот уже не боялся. Страх отступил, оставив место лишь безумию и ярости.
Существо наступало, размахивая своей дубиной. Каджит перебирал лапами и отступал назад, уворачиваясь от атак и контратакуя быстрыми выпадами, изрезая незащищённый торс орка. Казалось, что его кожа подобна чешуе: раны хоть и кровоточили, но будто были незаметны для такой здоровой армады, что только усиливала свой натиск, загоняя каджита всё ближе к руинам.
Тхингалл, увернувшись от очередного размаха, забежал внутрь. Помещение представляло собой узкий коридор, что кругом огибал центральную часть руин. Тварь следом вошла внутрь, однако теперь она была лишена пространства для силовых атак, ибо рост и ширина тела лишали возможности для взмахов дубиной в этом узком коридоре каменных стен.
Тхингалл понял, что теперь можно сражаться с ним на равных. Он сделал атакующий выпад, нанося меч над собой. Орк поставил устойчивый блок, оттолкнул каджита. Тот попятился, удержав равновесие и не упав, после чего сделал два выпада, нанеся боковые удары. Первый тварь блокировала, второй же обманул её внимание ловким финтом. Клинок достиг рёбер и проскользил по ним своим остриём. Тварь рыкнула, достигла каджита ударом кулака. Тот еле увернулся, отступая вглубь давно забытых руин. Орк нанёс удар сбоку, но каджит сумел успешно блокировать его, перевести вес тяжести на другую ногу и ответить мощным рубящим ударом по груди, что рассек её глубоким порезом. Тварь зарычала, атаковала вновь, всё наступая и наступая. Каджит парировал тяжелые атаки с большим трудом. Силы постепенно уходили, а раны на теле орка будто придавали твари новых сил, заливая его жилы яростью.
Орк хлестанул каджита ударом тыльной стороны ладони. Тхингалл попятился в сторону. Он упал в проходе в центральную часть древнего сооружения. Поднявшись и развернувшись, каджит пропустил сильный пинок ногой и вновь отлетел, приземляясь на заросший травой и плесенью каменистый пол. Меч снова расстался с его лапой и упал недалеко от входа.
Каджит, сплёвывая неприятный привкус крови, перевернулся. Его грудь тяжело дышала, а лапы уже дрожали. Орк вошёл следом, наступая на клинок каджита своей мощной ногой. Чудом лезвие не сломилось под тяжестью этого бледного великана.
Тхингалл взглянул на него из-под плеча горящими глазами. Он был зажат здесь, в окольцованном зале этих руин, обнесённых полуарочными стенами, с отсутствующим потолком. На траву пал первый луч солнца, просочившийся сквозь щели и осветивший небольшую часть центрального разрушенного зала.
Орк преградил проход. Он не решался наступать сразу. Тварь стояла и в пол голоса издавала противный рык, схожий с рычанием медведя и скрипом старинной загнившей двери.
Послышался звук, будто рядом находится огромный улей из сотни пчёл, что готовы целой тучей кинуться на своего врага, что нёс опасность их дому. Камни зала озарились ярким, нестерпимым светом. Орк закрыл глаза от внезапной вспышки. Перед каджитом, паря в воздухе, возникла светящаяся нимфа, окружённая ярко-зелёной аурой, заставляющей листву под ней взвиваться вверх вихрем и окружать собою это необычное создание.
Глаза Тхингалла был подняты. Он взглянул на неё без малейшего удивления. Не только потому, что даже на такое чувство не оставалось сил. Это уже не нова для каджита. Он видел подобные чары ранее и поэтому взирал на появившееся существо с хладнокровием и стеклянной скованностью в глазах.
Нимфа аккурат опустила на него свои ярко-зелёные светящиеся глаза, потом подняла их ещё медленнее, кинув взор на тварь, что не сдвинулась и с места. Орк зарычал. Его багровые глаза загорелись. Нимфа легко воспарила ввысь, перелетев каджита и приземлившись за ним.
Тхингалл перевернулся. Он молча наблюдал за тем, что вот-вот произойдёт.
Орк с рыком бросился на нимфу, замахнувшись своей дубиной над головой. Теперь делать это он мог без труда. Создание выставило перед собой одну руку и выпустила из неё магический заряд. Орк сбавил темп, а через мгновение и вовсе остановился, сгибаясь в колене от сильной боли.
Заряд был окружён многочисленными светящимися экзоплазмами, что окружили тварь, сковав его подобно толстым цепям, облепляя его лапы, ноги, спину.
Орк громогласно рычал, широко раскрыв свою пасть и обнажив свои острючие, длинные клыки. Нимфа высасывала из него энергию, ослабляя и не давая ему подняться. Однако орк, разорвав эти оковы с силой, подкреплённой ненавистью, что наполняла его разум, кости и жилы, занёс дубину и ударил по нимфе. Она мгновенно исчезла, после чего появилась за орком, вновь заставив его пасть на колени, подчинив его силу и волю себе, ослабив тварь и выбивая её из колеи.
Тхингалл неспешно поднялся. Он кинул взор на свой меч, что лежал у выхода. Держась за рёбра, он поплёлся в его сторону, попутно наблюдая за поединком сприггана и орка.
Тем временем тварь вновь нашла силы подняться. Орк медленно поплелся в сторону сприггана, словно перебирая ногами по зябкому болоту, постепенно засасывающему его тушу на дно. Занеся дубину над головой, тварь нанесла удар. Существо вновь исчезло прямо перед ударом и возникло за спиной орка, попутно сковывая его вновь своей магией. Тварь снова упала, уже не так громко рыча. Силы покидали орка. Он еле поднялся, обернулся, глядя на сприггана своими багровыми, горящими глазами, аккурат поплёлся в его сторону.
Тхингалл остолбенел в стороне, молча наблюдая за их поединком. Он сжал рукоять своего клинка обеими лапами, сплюнул кровавую густую слюну на камень. Страх вернулся, каджит снова боялся. Неуверенность сковывала его движения. Однако он видел, как орк постепенно слабеет, но всё же не решался на удар.
Орк занёс дубину. Существо тут же исчезло. Орк резко развернулся и ударил по появившемуся силуэту за спиной. Спригган тонко заверещал, словно сотни пчёл громко зажужжали, медленно умирая от ядовитого газа. Существо отлетело, ударилось о стену, упало. Орк подошёл не спеша, занёс дубину и нанёс удар, потом нанёс удар ещё раз, потом ещё. Вскоре на месте сприггана остались лишь одни сплетённые ветви, что некогда огибали его тело плотной лозой. Свечение лениво погасло.
Тхингалл широко раскрыл глаза. Пошатываясь, тварь обернулась, не громко рыча. Каджит, крутанув лезвием в лапе, в пол шага направился к ней, тоже пошатываясь. Орк занёс дубину над головой и тут же с тяжестью бросил вниз, стараясь достичь каджита, но тот увернулся от этой атаки, резанул орка на выпаде, сопровождая атаку протяжным стоном. Тварь опустилась на колено. Ухватившись за дубину обеими руками, она с трудом вскинула её, но каджит отринулся и шипастое орудие пронеслось мимо, облизав пустоту и не задев его, после чего Тхингалл, что было сил, вонзил клинок в левую грудь твари. Та издала приглушённый рык. Каджит стиснул свои клыки до боли, всё глубже всаживая лезвие, стараясь достичь сердце твари, которого не было. Орк ухватился за клинок одной рукой, сильно сжал ладонь. На пол покапали капли крови, что постепенно превратились в стекающуюся вниз по кисти орка кровавую струю.
Тхингалл резко вынул клинок. Тварь подалась вперёд, упёршись левой рукой о пол и стараясь не свалиться. Каджит отошёл. Потом разбежался, что было сил, прыгнул в сторону окружной стены, оттолкнулся от неё нижней лапой и занёс клинок за левый висок, с криком влетая в орка и срубая его голову резвым махом меча. Отрубленная голова недалеко отлетела и покатилась по заросшему травой и плесенью каменистому полу, остановившись посреди разрушенного зала лицом вверх.
Каджит упал на колени рядом с телом орка. Ещё некоторое время оно сидело в таком положении, после чего рухнуло наземь.
Наступила тишина. Каджит глубоко дышал грудью. Он опустил свой клинок остриём вниз, сжав рукоять, согнув одну лапу и склонив голову, словно рыцарь во время свершения скорби. По губам стекалась струёй кровь, окропляя траву под лапами в кровавый цвет. Потом Тхингалл поднял глаза, встретил яркие лучи солнца на своей морде, покрытой ссадинами и тёмными синяками.
Долгое время каджит сидел в таком положении, закрыв глаза и чувствуя, как луч греет его лицо, греет душу, охлаждает эмоции. Он посмотрел на кучу сплетённых ветвей.
– Спасибо… – тихо произнёс каджит. – И прости…
Потом он не спеша поднялся, чуть пошатываясь, сунул меч в ножны и прошёл по заросшей траве. Голова орка лежала на месте. Каджит подошёл к ней. На него взирали яростные багровые глаза, сузившиеся от неожиданно нахлынувшего изумления, а открытая пасть застыла в отчаянном рёве, что не успел раздаться средь забытых историей камней древнего нордского кургана.
Каджит поднял её, молча и хладнокровно посмотрел, после чего, ухватившись за один из торчащих клыков, понёс её, покидая центральный зал, обогнул строение по узкому коридору и вышел из кургана.
Каджит ступил на тракт, осмотрелся. Его одежда было грязной, в некоторых местах залитой пятнами крови. Если бы кто-то проезжал в это время мимо, то тут же развернул бы целый конвой и в ужасе покинул сие место, испугавшись не более самого каджита, истерзанного долгой битвой, как того, что свисает у него в лапе.
Послышалось ржание лошади позади. Каджит обернулся. По тракту к нему скакал конь. Тхингалл слегка улыбнулся.
– Я уже не думал, что увижу тебя, дружище, – сказал он, когда конь подъехал к нему. Тряся гривой, конь радостно застучал копытом. Тхингалл молча улыбнулся, погладил его по пышной гриве. – Больше не покидай меня, понял? – спросил он, но тот звонко фыркнул в ответ. – Ну ладно, пора бы нам возвращаться назад с нашим добытым презентом, – каджит приподнял отрубленную голову орка. – Думаю, нас уже заждались в городе.
Тхингалл посмотрел на небо, чистое и спокойное. Уже рассвело и утро неспешно подступало, озаряя лес дневным и солнечным светом, постепенно освобождая кроны деревьев от мрака минувшей ночи.
Каджит въехал в город через южные ворота. Стража молча расступилась перед ним у выхода. Кто-то даже снял шлем, разглядывая то, что болтается под боком у коня, закреплённое кожаными ремнями. Голова орка, огромная и бледная, внушала ужас даже в их сердца.
Когда изнурённый, уставший до потери любого чувства и восприятия окружения каджит проезжал по улочке Фолкрита, жители, проходящие мимо, сторонились его, изумлённо глядя на трофей, что он вёз ярлу, провожая его глазами и идя следом, звонко перешёптываясь между собой, не сводя со всадника взгляда. Тхингалл не обращал на них внимание. Каджит хладнокровно следил за дорогой впереди. Всё прочее, что попадалось ему на пути, выходило вон за рамки его зрения и внимания.
Доехав до большого дома ярла, он не спеша слез с лошади, придерживаясь ладонью за свои рёбра с левой стороны. Стража подошла к нему, их было трое. Один из них, осматривая каджита, перевёл внимание на отрубленную голову чудовища. Сняв шлем, стражник посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.
– Завалил всё-таки исчадие, – раздался голос, хорошо знакомый каджиту, за спиной. Тхингалл медленно обернулся. Начальник темницы с любопытством разглядывал голову убитой твари. – Ну и урод же… – пробормотал он, сплюнув себе под ноги. – Понятно, кто злорадствовал всё это время на юге фолкритского леса, и кто учинил весь ужас. С такой-то мордой… – потом он посмотрел на Тхингалла. – Ярл тебя уже заждался, не задерживайся. И да… – добавил он после непродолжительного молчания. – Я ошибался, ты реально крут, хвостатый, – усмехнувшись, начальник тюрьмы кивнул двоим стражникам и удалился в их сопровождении.
Оказавшись внутри, каджит бросил огромную голову бледной твари к подножию трона. Ярл попятился от увиденного. Хускарл вытер пот со лба. Присутствующие в зале громко шептались. Каджит не обращал на них внимание.
– До чего же огромная голова этой твари… – сказал ярл, вытирая вспотевшую шею. – После такого увиденного надо будет хорошо напиться, чтобы крепко уснуть… Ненья, предоставляю тебе распорядиться сегодняшним ужином. Выпивки должно быть вдвое больше обычного.
– Да, мой ярл, – ответила альтмерка, не сводя изумлённых глаз с головы твари.
– Каджит, раз ты справился со своей задачей, то приглашаю тебя посетить сие мероприятие. Думаю, после того, что ты пережил, тебе тоже следует хорошо напиться и отужинать. На тебе сейчас и лица нет. То есть, морды. Если ты нуждаешься в чём-то ещё, помимо выпивки, то только скажи.
– Я хочу получить свою награду и уехать, прямо сейчас, – хладнокровно бросил каджит, посмотрев на ярла.
– Как пожелаешь, – раздосадовано произнёс ярл. – Ты получишь награду за выполненную работу. Ещё и одежду новую, от тебя даже отсюда несёт потом и кровью. Но такие люди… прошу прощения, каджиты, нужны мне на службе. Ты будешь богат, состоятелен, если захочешь служить мне.
– Благодарю за предложение, ярл, – вновь хладнокровно ответил каджит. – Но моя забота – это не богатство и роскошь, и я никому не служу. И не буду. Как только я покину этот город, отправлюсь на поиски своих сородичей. Мне это куда важнее, нежели жизнь в роскоши в роли подопечного ярла.
Сиддгейр замолчал, не широко улыбнувшись.
– Честь движет тобой, каджит, – сказал он. – Многие из твоего народа предпочли бы безопасность и достойную жизнь при дворе ярла, но не ты, нет. Ты руководствуешься другими принципами, связанными более с честью. Это необычно.
– Многое в нашем мире необычно, если смотреть на него лишь под одним углом, – ответил каджит, наконец улыбнувшись в ответ.
– Возможно. Но если всё же вдруг передумаешь, то буду рад видеть тебя у себя. Такие воины, как ты, мне очень бы пригодились. И да, ты оказался прав насчёт угрозы на трактах. Мои солдаты донесли до меня неутешительные вести и принесли труп одного из убитых исчадий. Я удвою охрану своих владений и сегодня же отошлю Туллию письмо с просьбой вернуть мне мой гарнизон. Пора заняться внутренней политикой Фолкрита, а война и без меня прекратится.
– Это разумное решение, ярл, – ответил Тхингалл. – Желаю Вам удачи в ваших делах. Надеюсь, в Фолкрите воцарится мир и благоденствие, даже невзирая на смутное время.
– О да, я-то приложу к этому усилие, – ответил ярл и улыбнулся.
Тхингалл слегка склонил голову, после чего направился в сторону выхода в сопровождении множества взглядов, что падали ему в след.
– Как думаете, управитель, будут ли к нам заглядывать ещё подобные герои? – спросил Сиддгейр, посмотрев на альтмерку.
– Кто знает? – ответила Ненья, провожая взглядом уходящего каджита. – Герои приходят и уходят, но Фолкрит всегда мерно плывёт по течению во время бушующего шторма. Не герои должны решать его судьбу, а местное население во главе с верным ему ярлом.
– Мудрые слова, управитель. Эх, чтобы я без тебя делал? – сказал ярл, улыбнувшись.
– Такое заманчивое предложение ярл делает не каждому, – сказал хускарл, идя с Тхингаллом рядом. – Более года назад один из путников так же, как и ты, явился в наш город. Но сделал он это лично по приглашению ярла и… не ожидал встречи с ним, сидя в темнице, в отличие от тебя. – усмехнулся норд, посмотрев на каджита.
– Это была случайность, – ответил Тхингалл. – В жизни много чего происходит не по велению воли человека или каджита. Обстоятельства порой связывают нас с теми местами, в которые нам не суждено было являться вообще. Возможно, в ином свете событий, я бы не попал в темницу и не привлёк внимание ярла к своей персоне. Нарушение закона – не мой путь, в отличие от многих моих сородичей.
После недолгого молчания каджит спросил:
– Кстати, как та девочка? Что с ней?
– Посидит некоторое время в темнице, потом выпустим, – ответил хускарл, смотря на дорогу перед собой. – Это уже не первый случай. Девчонка сама норовит попасть в темницу, чтобы не сдохнуть от голода. А процедура наказания в любом случае неизбежна.
– И много у вас в городе голодающих? – спросил каджит, посмотрев на мужчину.
– Хватает в каждом городе. Без этого никак, понимаешь? Наш ярл пообещал, что впредь займётся непосредственно политикой Фолкрита и решением множества проблем. Видел бы ты его лицо, когда он увидел труп этого монстра… Башка твоей твари его хоть и впечатлила, так сказать, но уже не так сильно.
– Что ж, понятно, – сказал Тхингалл.
Они вышли за стены города, остановились возле ворот, что патрулировали двое стражников, стоя у костра и наблюдая за двоими собеседниками.
– Как броня новая сидит? Нигде не жмёт, не давит? – спросил хускарл, осмотрев каджита.
– Очень удобная, – ответил каджит. – Правда, тяжелее. Наверняка я ещё не привык.
– В этом вся и проблема. К такому привыкаешь постепенно. А так, любая броня на самом деле лёгкая. Даже стальная.
Потом они замолчали. Тхингалл смотрел в сторону тракта, по которому некогда приехал сюда впервые.
– Куда поедешь теперь? – спросил хускарл.
– Здесь я не нашёл их, – ответил каджит. – Своих сородичей. Поеду в Вайтран, прямиком по тракту. Надеюсь, что не нарвусь на этих тварей по пути. Хотя, то что я видел, и что я сделал, не дадут мне растеряться и пасть духом при виде тех отродий. Мой клинок прольёт их кровь, если понадобится. Но сейчас меня волнуют далеко не их смерти, хоть и столь желанные…
– Судя по тому, какого размера башку ты притащил, для тебя теперь нет ничего невозможного, – сказал хускарл, усмехнувшись.
– Всё не так просто, – ответил каджит, посмотрев на него. – Иначе, я бы не потерял их. Всех.
Они снова замолчали. Ветер слабо подул, гоняя листву по камням тракта.
– Ну, тогда удачи в пути, каджит, – сказал хускарл. – Надеюсь, это наша не последняя встреча и не последнее твоё прибытие в Фолкрит, – он протянул руку в знак прощания. Каджит принял её, крепко сжал.
– Благодарю за добрые слова, человек. Дай боги ещё свидимся.
Тхингалл, перебросив поводья, сунул лапу в стальном сапоге в стремена и запрыгнул на новое седло, что было намного удобнее предыдущего. Слабо ударив пятками, конь не спеша тронулся по дороге. Хускарл некоторое время стоял, провожая каджита взглядом, после чего пошёл обратно в город.
Двое стражников вышли на дорогу, глядя в след постепенно удаляющемуся каджиту.
– Думал ли ты, что за один день можно побыть в роли преступника, заключённого и героя одновременно? – спросил стражник у своего напарника.
– Нет, на посту я стараюсь не думать в основном. Отвлекает, – ответил тот.
– Тоже верно. Я припрятал кое-что, купленное намедни в таверне. Пойдём, осушим, пока начальство не видит?
– Хорошая идея, друг, – с радостью в голосе ответил напарник караульного.
День перелился постепенно в вечер. Тхингалл долго ехал по тракту. Он проехал мимо тех повозок, на которые наткнулся ранее. Остановившись возле каждой, каджит, не слезая с коня, ещё раз осмотрел тела убитых. Стражники не подобрали и не похоронили их, однако видны следы мародёрства. Видимо, ценные вещи интересовали их больше, нежели упокоение душ этих несчастных. Так думал каджит. Но, возможно, здесь побывали разбойники, ища наживы среди разграбленной повозки. А тела стражники оставили, ибо не было времени на то, чтобы похоронить их должным образом. У нордов по этому поводу происходят целые длительные тризны.
Вскоре Тхингалл покинул владения Фолкрита. Перед ним уже расстилалась степная равнина Вайтрана, усеянная огромными глыбами, взросшими из-под земли, невысокими скалами, холмами и руинами некогда великих нордских сооружений. Тхингалл, сидя на своём коне и держа в лапах поводья, с высокого холма любовался распростёртым перед его глазами пейзажем. Вайтран возвышался над простирающейся во все стороны от него тундрой. Драконий Предел, дворец ярла Балгруфа, был самым высоким сооружением, что находилось в землях центра этой страны. И самым завораживающим.
Потом каджит спустился по извилистому тракту, ступил на равнинную дорогу и не спеша ехал по ней. Кругом было тишина, дул северный ветер, подгоняя невысокую желтоватую траву, что прорастала на полях Вайтрана.
Каджит остановился возле родника. Конь стоял неподалёку, обнюхивая растущую под его копытами траву. Тхингалл, ступая камень на камень, аккуратно перебросив плащ, снял с пояса кожаный бурдюк и начал наполнять его пресной водой.
Над небольшим водоёмом пролетело несколько бабочек. Каджит уловил их полёт, посмотрел на то, как пара кружится в танце, красуясь перед глазами Тхингалла своей красотой и грациозностью. Каджит улыбнулся. В его голову просочились воспоминания. Воспоминания, переливающиеся в тоску, а так же голубые глаза, цвета неба, с острыми зрачками, способными развеять в душе тёплые чувства и любовь. Улыбка Тхингалла стала кривиться, медленно и неумолимо, и вскоре погрустнела. Его взгляд упал.
Набрав воду в бурдюк, он встал, закрыл крышку, повесил его на пояс. Конь резко заржал. Тхингалл взглянул в его сторону. Жеребец нервно застукал копытом, тряхнул гривой.
– Не к добру это… – сказал уже приноровившийся к чувствам своего скакуна каджит, медленно осматриваясь. Из-за скал просвистела стрела, ударившись кончиком о камень прямо под сапогами каджита. Тхингалл резко вынул меч, перепрыгнул по камням и скрылся за невысокой скалой. Конь встал на дыбы, громко заржал.
– Спокойнее… – сказал он, посмотрев на коня, после чего осторожно выглянул из-за края скалы.
Из укрытия вышел неизвестный лучник. Он не спеша подошёл к тому месту, где некогда стоял каджит, приготовив стрелу на исходе. Каджит рассмотрел его. Лучник был облачён в синюю меховую кирасу, оказался рыжеволосым мужчиной. На лице была нарисована синего цвета татуировка, больше похожая на боевой раскрас.
Мужчина всё ближе подходил к каджиту.
– Ну сейчас ты у меня отхватишь, вероломный ублюдок, – под нос прошипел каджит, готовясь к атаке. Позади него раздались быстрые шаги. Каджит обернулся. Кулак прилетел быстро, точно попав в цель. Тхингалл не смог вовремя увернуться. Каджит выронил меч, свалился наземь, и скатился по небольшому каменистому наклону. Лучник быстро подбежал к нему, держа его на прицеле.
– Готов, – усмехнулся тот, кто смог подкрасться к каджиту незаметно.
– Молодец, Товард. Не думал, что это будет так просто, – усмехнулся лучник, посмотрев на солдата.
Придя в себя, каджит резко сбил лучника с ног подсечкой. Не ожидая внезапного удара, лучник свалился на спину. Тхингалл быстро взобрался на него, нанёс два удара кулаком в стальной перчатке по челюсти норда.
– Сукин!… – выкрикнул второй, подбегая к каджиту.
Солдат нанёс два прямых удара. Тхингалл парировал первый, второй же перехватил левой лапой, а правой нанёс встречный. Норд отошёл назад, повертев головой. Оскалив зубы, он вновь кинулся, резво нанося прямые и боковые удары по каджиту. Тхингалл встал в глухой блок. Удары пролетали мимо цели. Выждав момент, каджит подсел на передней лапе и нанёс сильный апперкот. Не успев выставить защиту, солдат отошёл назад. Каджит тут же влетел на него в прыжке, занося свой правый кулак. Удар пришёлся по челюсти солдата. Норд свалился, потерял сознание.
Каджит, сплюнув на землю, посмотрел на обоих.
– Вот это я понимаю, – сказал он. – Вряд ли кто в Скайриме смог бы сделать лучше.
Тхингалл посмотрел на свой меч, который в очередной раз выронил. Решившись подойти к нему, каджит остановился, резко увернулся от новой летящей в его сторону стрелы. Из-за камней выбежало не менее шести солдат. У всех была такая же форма, как и у двоих, что отныне лежали без сознания.
Группа окружила каджита, обнажив свои мечи, топоры, булавы.
Из-за скалы вышли ещё четверо, держа каджита под прицелом.
Тхингалл бегло осмотрелся, чертыхнулся, поднял лапы вверх. Конь заржал и помчался прочь. Каджит, не оборачиваясь, чертыхнулся снова.
– Посмотрите-ка, да у нас тут герой! – раздался женский голос среди тех, кто окружил каджита снизу.
– Плохое ты время выбрал, чтобы заблудиться, дружище, – сказал, усмехнувшись, второй из тех, кто окружил каджита снизу.
– Хоть одно резкое движение, каджит, и я прострелю твою башку, – сказал лучник, натягивая тетиву.
Тхингалл посмотрел на него, снова сплюнул.
– Вяжите этого шпиона. Рагнар допросит его, – сказал один из солдат.
Двое не спеша подошли к каджиту. Тхингалл посмотрел на них. Их лица были спрятаны под стальными шлемами. Они связали кисти каджита путами, туго затянув их на узел. Тхингалл вновь почувствовал неприятную боль. Синяки от прошлых пут ещё не зажили.
Потом двое отошли и подошёл третий. Лицо его было открытым. Каджит заглянул в его серые глаза. На лице красовался большой шрам, русые волосы были заплетены в косу. Кроме этого, грозный вид мужчине придавала окладистая борода. Он посмотрел на каджита хладнокровными глазами. Тхингалл проследил за движениями его рук, быстрыми и отрывистыми. Потом резкое потемнение, словно день сменился на беззвёздную ночь. И ничего более видно не было, лишь были слышны голоса и шаги солдат, что повели каджита с мешком на голове в неизвестном направлении.