– Давай, – проговорил Идан. – Теперь ты.
Ивон, неуверенно посмотрев вниз, начал раскачивать корпус. Из-под его ноги вылетел кусок черепицы, устилавшей крышу, и прыжок оказался куда слабее, чем было необходимо. Не растерявшись, Идан упал на живот и ухватил руку брата.
– Бестолочь, – кряхтя прошипел мужчина, подтягивая Ивона.
Подняв парня на стену, раздался пронзительно громкий грохот разбивающейся черепицы.
– Прости, – скорчив гримасу, виновато прошептал Ивон.
– Ускоряемся, – холодно произнёс Идан, разматывая верёвку.
Ивон смотрел на невидимый горизонт с высоты городской стены, однако густой туман и затянутое серыми облаками небо не давало увидеть солнце, а лишь зелёное свечение с неопределённой стороны.
– Привязывай к себе мешок и спускайся, – приказал Идан. – И пошевеливайся.
Ивон послушался брата, и привязав шнурком к поясу мешок, слез со стены, стараясь не смотреть вниз, и начал быстро спускаться.
– Почти, – прошептал Идан, привязывая к поясу свой мешок. – Почти выбрались.
Влажный камень под ногами Идана начал ритмично вибрировать. Оглядевшись по сторонам, мужчина разглядел вдалеке приближающиеся силуэты.
– Проклятие! – гневно прошипел Идан. – Чёртова черепица!
Мужчина пристально следил за верёвкой, ожидая, пока брат даст знак, что спустился.
– Если полезу сейчас, верёвка оборвётся, – жалобно проговорил Идан.
Силуэты неумолимо приближались, вгоняя старшего брата в панику. Верёвка задёргалась.
– Наконец-то! – произнёс мужчина, становясь на колени у края стены.
Однако, как только его руки приблизились к верёвке, к его лицу устремился поток ветра, закручивая туман в спирали, точно ураган кружит в себе опавшие листья. Медленно подняв голову, Идан увидел смотрящие на него огромные пустые глазницы Гекодохона, чьё лицо было будто в костяной маске.
Идана пробила дрожь. Чудовище, из-за которого погибла его семья, было перед ним, но он, как и в прошлый раз, не мог ничего сделать. Ужас и страх затмили его ненависть, и он, не в силах пошевелиться, стоял на коленях, смотря в кошмарное бледное лицо, пока подошедшие Капелланы не вырубили его ударом рукояти меча по голове. Мрак…
Кровавый Туман
4 Года Назад
Идан возвращался домой после работы в поле, неся в одной руке наполовину наполненный мешок с зерном, который Капелланы выдают раз в месяц рабочим. Этого едва хватало, чтобы прокормить семью: отец был уже стар, а брат болен, мужчина прокармливал семью в одиночку в то время, как мать с женой работали швеями, одевая остальных.
Войдя в город, Идан направился к одной женщине, которая умудрялась выращивать цветы в этом богом забытом месте.
Остальные люди ходили понуро, с опущенной вниз головой, пряча взгляд от патрулей Капелланов, ведь никто не знает, кто станет следующим так называемым «Избранным».
И без того тусклое солнце начало прятаться за горизонтом, заставляя мужчину ускорить шаг. Добравшись через сырые переулки к одному из самых высоких жилых зданий этого города, Идан постучал в дверь. Спустя некоторое время петли заскрипели, открывая взору маленькое милое лицо – слишком нежное для этого жестокого места – с аккуратно собранными в хвост волосами.
– Здравствуйте, дядя Идан, – скромно и тихо проговорила девочка. – Мне позвать маму?
– Будь любезна, – ласково произнёс Идан, после чего дверь вновь закрылась.
Через несколько минут дверь открылась вновь, но за ней уже стояла женщина с измученным видом и руками в земле, держащая в ладонях два цветка.
Идан поздоровавшись, достал из кошеля одну серебряную монету с отчеканенным на ней лицом Патриарха и отдал её женщине взамен на два красивых растения. Взгляд женщины был уставлен на мешок с зерном, однако Идан, быстро её поблагодарив, развернулся и пошёл к своему дому.
Остатки солнечного света, устремлённые в небо, утопали в серости сгущающихся над городом туч, точно животное, угодившее в трясину.
Идан, почти дойдя до дома, остановился и склонился, увидев проходивший мимо большой отряд солдат церкви. Дождавшись, пока звуки ритмичных шагов отдалятся, мужчина не сдержал желания взглянуть на закованных в красивые латы воинов, однако, подняв голову, Идан скрестился взглядом с человеком, одетым в длинный шёлковый плащ с высоким воротником, укрытым в алый мех. Это был сам Патриарх – новый правитель столицы после пришествия Гекодохонов. Его взгляд был холоден, а белые волосы развевались на ветру. Но спустя несколько мгновений его ничего не выражающее лицо слегка ухмыльнулось и, развернувшись, он направился во дворец.
Сдерживая дрожь во всём теле, Идан, покачиваясь, подошёл к двери своего дома и, постучав, вошёл. Молча вручив по цветку своей матери и жене, мужчина положил мешок с зерном на стол и, войдя в свою комнату, без сил упал на кровать, скованный липким страхом. Через некоторое время в комнату вошла его жена Элайла и молча легла рядом, одной рукой обняв своего супруга, а другой поглаживая его по голове. Успокаиваясь, Идан уснул.
Громкий и настойчивый стук во входную дверь разбудил мужчину. Поцеловав сонную Элайлу в щеку, Идан настороженно подошёл к двери и, отворив её, увидел пару возвышающихся Капелланов, держащих ладони на эфесах крепящихся к поясу мечей.
– На выход! – скомандовал солдат. – Все на главную площадь!
Мужчина молча кивнул и направился собирать семью, чтобы пойти на неизбежную бойню.
Идан ступал по влажной окутанной туманом мостовой, придерживая больного брата за руку. Рядом шли солдаты. Мужчина, оглядевшись, увидел и другие семьи, которых вели Капелланы. Одни были напуганы, другие отчаянны. Восходящее солнце было не в силах разогнать мрак этого города, но вполне могло показать его ужасы. Разбитые о тротуар тела спрыгнувших с крыш отчаявшихся людей лежали на переулках, нетронутые даже крысами. Одна женщина, попытавшаяся сбежать от солдат, была быстро поймана, но не убита. Капелланам было запрещено кого-либо убивать, только калечить. Убивать мог лишь Избранный Гекодохонами.
– Брат, – тихо окликнул Идана Ивон. – Нам нельзя бояться. Если в нас не будет достаточно страха, то нас не тронут.
Вблизи сквозь бледный туман начал виднеться дворец, чьи чёрные пики, некогда блестевшие в лучах солнца, поржавели и добавляли лишь страх в это место.
– Неужели мы никогда не сможем им воспротивиться? – тихо прошептал Идан.
Рядом прошёл Капеллан, сопровождая женщину с ребёнком, у которой мужчина брал цветы.
– Всё, что мы можем, – так же тихо ответил Ивон, – это лишь скрывать свой ужас.
Сапоги мужчины ступили на мощённую главную площадь, около четырёхсот футов в диаметре, за которой возвышался и сам дворец. Красивейшее место города было испорчено. С острых шлифованных карнизов падали капли скопившейся влаги, утопая в бледности зелёного тумана. Все прибывающие люди пустыми глазами смотрели под ноги, не желая повторять участи попытавшихся воспротивиться церкви.
Окружённый Капелланами, в центре площади возвышался постамент, целиком вырезанный из чёрного камня, в виде огромного черепа, чьи длинные завивающиеся рога держали монолит, на котором стоял сам Патриарх.
Его взгляд был обращён в пустоту тумана, укрывающего город, а не на людей.
– Стоять! – приказал солдат, остановившись. – Постройтесь в шеренгу.
Идан, оглянувшись через спину, махнул остальным членам семьи, и они встали в одну линию, чтобы Избранный смог без труда осмотреть каждого человека, найдя того, то испытывает наибольший страх.
Туман ожил. Завиваясь в небольшие ураганы, он перетекал с одного места в другое, то сгущаясь, то растекаясь, точно хищник, выслеживая добычу.
– Жители Эрдигона! – прокричал Патриарх, вознеся руки к толпе и окидывая взглядом людей. Его чёрный бархатный плащ развивался под порывами переменного ветра. – Сегодня великий день, в который мы должны порадовать наших богов!
Хаос в тумане усилился, всё быстрее перетекая по простору главной площади, но так и не успевая полностью сформироваться в определённом месте.
– Я понимаю, что у многих из вас есть семьи и дорогие вам люди, – продолжил Патриарх, рыская глазами по толпе, в которой было не менее четырёх тысяч человек. – Но помните, что способ спасти ваших близких есть.
Глаза Патриарха нашли, что искали.
– Нашим богам не нужен геноцид, но лишь чистый, искренний страх сможет утолить их жажду.
Идан поднял голову, и его взгляд вновь встретился со взглядом Патриарха. Грязный и склизкий ужас начал стремительно пропитывать как его тело, так и разум.
– Так что не сдерживайте и не прячьте свой ужас, паства моя, – заключил глава церкви, усмехнувшись, но не отрывая взгляда от Идана. – Ибо обречёте на себя вы гнев божий, и боль будет столь велика, что в сердцах ваших навсегда погаснет пламя надежды.