– Я даже не знаю, как отблагодарить, – Глеб ошарашенно оглядывался в комнате.
– Подготовь на завтрашнюю лекцию побольше интересных фактов, – улыбнулся Лука и похлопал Глеба по плечу. – Мастера любят уши погреть. Завтра занесу ноутбук с выходом в Интернет и канцтовары по мелочи, чтобы к лекциям мог готовиться.
Лука удалился из комнаты. Глеб сел на диван, осматриваясь, и не в его силах было сдержать слезы. После стольких неудач, после голодных дней на улице он встретил настоящих людей, которые готовы помогать безвозмездно. Всего за день его отмыли, поселили и нашли работу. Остаток вечера Глеб плакал и размышлял о жизни, глядя в окошко, из которого открывался вид на палисадник за мастерской.
Евгений Матвеевич снял скромный номер в отеле неподалеку. Отужинав, он думал о семье, а перед сном не мог прогнать из головы образ той самой медсестры Анечки.
Солнце село, загорелась вывеска «Старая школа». Был открыт один бокс, из которого доносились звуки музыки и железное громыхание разных инструментов. Людей в ателье уже практически не оставалось. Дорога опустела, по ней лишь изредка проносились лихачи, оживавшие ночью. В первом часу ночи вывеска заснула, закрылся последний бокс, свет в административном корпусе погас, ушел домой последний мастер. Музыка затихла, инструменты убраны, техника осталась ожидать утра. Жизнь в боксах ненадолго остановилась. Через несколько часов, рано утром, ворота вновь откроются, Алиса вернется за свой стол, на металлической доске появятся новые чертежи и задания, из колонок польется музыка.
11
Зазвонил телефон. Нащупав его на полу, Июль тыкал в экран, пока тот не выключился. Окончательно проснувшись, он прочел надпись: «Пропущенный вызов: Кипа».
– Ва-а-а-а-а-аня-я-я-я-я! – завыл Июль.
Никто не ответил, что Июлю показалось странным и даже заставило подняться с дивана. Бобби не было ни на его раскладушке, ни в кухне. Квартира была слишком маленькой, чтобы потеряться в ней, поэтому Июль забеспокоился. Его взгляд пал на стеклянную дверь, ведущую на балкон. С надеждой в душе Июль медленно подошел к двери и резко открыл ее. В углу балкона спал Бобби, закутанный пледом.
– Бобби! – Июль бросился к Ване с объятиями. – Не пугай меня так больше.
Проснувшись, Ваня не сразу понял, что нужно было гостю.
– Хорошо… Не буду, – Бобби обнял Июля, но так и не понял, в чем беда.
– Что ты тут забыл?
– Ночью не спалось, – задумчиво отвечал Бобби. – У тебя не было такого ощущения, что ты живешь как-то не так?
– Ну как сказать? – Июль сел рядом с Бобби. – Пока не отобедаю, периодически посещают подобные мысли.
– А если серьезно?
– Я аристократ, не в моем положении задумываться о подобном. Я достаточно обеспечен.
– А что ты можешь сказать о моей жизни?
– О твоей… Она не из легких. Как и жизнь на вашей планете. Ты вроде одной расы с большинством, но вам все равно плевать друг на друга. Но есть какая-то своя, особая атмосфера.
– А вот у меня бывают мысли о подобном.
– Как-то раз ты сказал, что болезнь людей в том, что они много думают. У тебя сейчас эта болезнь?
– Да, у меня эта болезнь, – улыбнулся Бобби.
– А я вот знаю, чего тебе не хватает.
– Чего же?
– Девушки тебе не хватает, – ухмыльнулся Июль.
– Возможно, ты прав. Но мне ее даже пригласить некуда, разве что на твой диван, – взгляд Вани уткнулся в пол. – У тебя самого девушка есть?
– У меня никогда не было девушки. У меня была любовь. Это было лучшее, что случалось в моей жизни. С ней я забывал обо всем на свете. От нее я никогда не хотел уходить, – Июль с ностальгией в глазах смотрел на рассвет.
– Что же случилось?
– Смерть при родах. Через два года умер сын. Даже наша медицина оказалось бессильна. После этого я на три года выпал из жизни. Отчаявшись, пошел в летчики-испытатели. Так я попал сюда. Меня ничто не держит на родине.
– Извини, я не знал.
– За что ты извиняешься? Ты же не виноват. Я люблю вспоминать то время. Тогда я был… живой, – Июль не отводил взгляда от картины рассвета, а из его больших черных глаз скатывались слезы. – Я был счастливым. Не таким циничным, не таким успешным на службе, но счастливым. После ее смерти я боялся, что не справлюсь с сыном, постоянно вспоминал ее. Но судьба забрала и его. Сейчас я понимаю, что отдал бы все, что имею, даже свою жизнь, лишь бы знать, что она дышит, улыбается, радуется, – Июль закрыл глаза, но слезы сдерживать ему все равно не удавалось.
– Как же её звали?
– Фрейя.
Друзья мерзли, сидя на балконе среди хлама под одним пледом. Но вид с балкона был слишком красивым, чтобы уходить. Солнце стояло невысоко, но уже выходило из-за пятиэтажек. Лучи пробивали пар от ближайшей ТЭЦ, создавая приятную композицию. Свет выливался из подворотен на палисадники у домов. Над крышами задрожал еле заметный мираж. Июль молча отцепил маленький кулончик от браслета на левой руке, раскрыл его и протянул Ване. Внутри раскрывшегося кулона было две фотографии. На первой – портрет Фрейи. Как оказалось, женщины на планете Июля отличаются от мужчин. Они имеют человеческие черты лица, только кожа у них ядовито-красного цвета. На второй – Июль с ребенком на руках. Рассмотрев фотографии, Бобби закрыл кулон и обнял Июля.
– Тебе, кстати, Кипа звонил, – тихо сказал Июль.
Бобби молча встал, накрыл Июля пледом и прошел в комнату. Через окошко Июль наблюдал, как Ваня что-то эмоционально обсуждает по телефону. Окончив разговор, Бобби заглянул на балкон.
– Собирайся, съездим развеемся.
Июль надел свой костюм с фетровой шляпой. Ваня – черные штаны и серый свитшот. Взяв все необходимое, друзья вышли на улицу, где в черном «Мерседесе» их уже ждал Кипа, одетый красиво: оранжевая рубашка-поло, узкие джинсы, белые кроссовки. Волосы длинные, если сравнивать с Бобби, зачесаны на правую сторону, виски аккуратно выбриты. Худощавое телосложение, выделяющиеся скулы, зеленые глаза.
– День добрый, дружище, – крикнул Кипа, выходя из машины.
– Добрый. Знакомься, это Июль.
– Будем знакомы, – улыбался Кипа, тряся руку Июлю. – А меня Сашей звать, но друзья Кипой кличут. Давайте по делам в пару мест заедем, а потом уже на культурно-массовое мероприятие.
– Поехали, мы не торопимся, – ответил Ваня. Компания загрузилась в «Мерседес» и отправилась навстречу новым приключениям.
12
Тяжелые басы, доносящиеся из боксов, разбудили Глеба. За окном было светло, часы показывали начало седьмого. Работа в мастерской «Старая школа» начиналась очень рано. Все мастера приходили исключительно к своему времени и уходили, выполнив план на день. Надев джинсы и черную майку «Старой школы», выданную Лукой, Глеб вышел из своей комнаты. Умылся, почистил зубы и отправился в боксы искать Луку для получения заданий на день.
Глеб вышел в зал, где за столом уже сидела Алиса.
– Доброе утро, – с приятной улыбкой встретила она нового жителя мастерской.
– Доброе, – добрым хриплым голосом ответил Глеб.
Со второго этажа доносились отголоски разговора на повышенных тонах, в которых иногда проскакивал знакомый звук «р» в исполнении Луки.
– А что это там происходит? – Глеб указал пальцем наверх.
– Флинт с конкурентами по гонкам общается, все нормально, – ответила Алиса.
Со второго этажа спускались двое мужчин в джинсах и черных майках с надписью «SteelCrew» на спинах. Татуированные руки обоих были в увесистых цепях.
– Подумай, Лука, над нашим предложением. А то с твоими парнями перед заездом что угодно может случиться, – обернулся один из мужчин.
– Пошли вон, псы! – Лука спускался следом. – Чтобы больше с такими предложениями я вас здесь не видел!
– Дерзкий ты, Лука, глупый.
Дверь захлопнулась за спинами мужчин, в зале повисла неловкая тишина.
– Задрали, крысы продажные, – прорычал Лука и от– правился в боксы, не обращая внимания на Глеба.
– Подойди к нему лучше через полчасика, – посоветовала Алиса Глебу. – А сейчас сходи в кухню, кофе попей.
– Вам кофе сварить?
– Было бы любезно с вашей стороны, – мило улыбалась Алиса.
Глеб зашел в кухню и обнаружил там кофейный аппарат. Потратив немного времени на освоение новой техники, Глеб все-таки добился того, что машина выдала ему немного кофе. Кинув в чашки по три кусочка сахара и тщательно размешав, Глеб аккуратно понес их в зал. Там Алиса уже общалась с клиентом, пробивая детали через компьютер. Глеб аккуратно поставил одну чашку на стол Алисе, а сам сел на диванчик рядом.
– Прислуга новая? – язвительно спросил клиент, глядя на Глеба.
– Не отвлекайся. Какого цвета диски брать будешь? – сосредоточенно расспрашивала Алиса.
– Давай светло-голубые, как твои глаза, – клиент пытался заглянуть в очи Алисы.
– Подкат засчитан, – сухо отвечала Алиса.
– Ты что, солнце, не в настроении сегодня?
– Ты сюда по поводу тапок для машины пришел или до меня докопаться? Если есть большое желание поговорить, могу Деда позвать.
– Какие мы сегодня злые! Хотя вон слуги кофе тут носят.
– Попрошу поаккуратнее в выражениях, – вступился Глеб.
– Кто это у нас заговорил? Неужто бариста? Молчал бы, пока цел.
– Я бы на твоем месте все-таки была поаккуратнее, – усмехнулась Алиса. – А то Лука имеет привычку заступаться за своих мастеров.
– Какая агрессивная у вас тут порода, – пыл клиента явно приуменьшился. – Но за тебя я бы с Лукой сразился.
– Так я и поверю. Пятьдесят тысяч за каждый тапок, – сказала Алиса, закончив подсчеты.
Клиент оплатил заказ, расписался в документах и удалился.
– Ну и тип! – отметил Глеб.
– Разные встречаются. Обычно с такими Лука сам общается. Но сегодня ему не до этого, потому я решила его не беспокоить.
– А что это за команда такая – «Порода»? – спросил Глеб, рассматривая черный флаг с бультерьером.
– «Порода» – это идея Флинта. Команда, которая будет помогать развивать разные направления авто– и мотоспорта. Это дорогой вид спорта, не каждый может так сразу начать заниматься. Лука сам когда-то начинал с техники, собранной для себя в гараже. Потом работал по разным автомастерским, оттуда набрал лучших мастеров. Это ателье начинал с одного бокса, понемногу обустраивал до сегодняшнего состояния. Изначально было пять мастеров, главным механиком был назначен Дед, а Лука стал владельцем. Но, как видишь, с некоторыми заказами он любит возиться сам.
– Он любит свое дело, – кивнул Глеб.
– Порой мне кажется, что только дело он и способен любить, – погрустнела Алиса.
– Он нравится тебе? – Глеб заулыбался подобно ребенку, смущая Алису.
– Как нравится? Иногда мне хочется встретиться с ним вне этого ателье или гонок. Увидеть его в чем-то, кроме комбинезона. Утром он такой красивый! И пахнет от него не маслом и бензином, а приятным одеколоном, – увлеченно рассказывала Алиса.
– Так поговори с ним, пригласи куда-нибудь сама. Есть мужчины, которые в упор не видят намеков, таким нужно говорить в лоб.
– Легко вам говорить, – тяжело вздохнула Алиса. Разговор прервал Дед, вошедший в зал.
– Глеб, вот ты где. Иди лекцию читай, мастера жаждут просвещения.
– Лука серьезно говорил по поводу лекций? – удивился Глеб.
– Пожалуйста, если он после своих слов не сказал «шутка», воспринимай его слова всерьез, – Дед посмотрел на часы. – Так, пять минут тебе на подготовку, а я пока что подготовлю ребят. – Дед удалился в боксы.
– И что же я буду им рассказывать? – растерянно спросил учитель у Алисы.
– Давайте что-нибудь про воинов.
– Попробую. Я пойду, наверное, ждут как-никак.
Глеб прошел в боксы. В мастерской перед импровизированной сценой на подъемниках сидели пять механиков. Дед, как конферансье, объявлял нового преподавателя «Старой школы», механики радостно зааплодировали. В мастерской пел неизвестный Глебу исполнитель. «Ты сияешь ярко», – начитывал под биты музыкант. Немного стесняясь, Глеб поднялся на сцену. Музыку убавили, механики затихли и с интересом смотрели на педагога. Даже Алиса вышла из административного корпуса и встала у входа в боксы.
Глеб по совету Алисы решил рассказать про древних воинов: и про славян, и про скандинавов с их верой в Вальхаллу, и даже добрался до воинов племени апачи. Около часа длилась его лекция. Глеб вошел в кураж, начал активно жестикулировать и разыгрывать сцены из прошлого, чем, несомненно, порадовал всех механиков. Тем временем в мастерскую стягивались работники, присоединяясь к слушателям.
13
Неподалеку от мастерской «Старая школа», в отеле «Достоевский», в кафе на первом этаже завтракал Евгений Матвеевич. Выглядел он потрясающе: рубашка с расстёгнутой верхней пуговицей, выглаженные брюки, начищенные ботинки, лицо гладко выбрито, жидкие светлые волосы зачесаны на правую сторону.
Пока «копейка» была во власти изощренных механиков, новая жизнь Евгения Матвеевича дарила ему много свободного времени. Вечером он планировал навестить Глеба, а пока решил заняться делами душевными. Заплатив за завтрак с щедрыми чаевыми, Евгений Матвеевич вышел к ожидающему у дверей отеля такси.
– В больницу имени Преображенского, пожалуйста, – сев в такси, сказал Евгений Матвеевич.
– Будет, – ответил молодой шофер и отправился в путь. Машина ехала резво, в салоне приятно пахло, звучала мелодичная музыка. На плеере светилась надпись исполнителя: «Flatbush Zombies».
– Неплохо таксистом работать? – после раздумий задал вопрос Евгений Матвеевич.
– Неплохо, особенно при условии, что я параллельно учусь, – отвечал шофер.
– На кого учишься?
– На журналиста.
– А в такси тогда тебя как занесло? Работал бы при какой-нибудь редакции, опыта набирался.
– Да я бы работал, только платят там мало. Мне еще жену с дочкой прокормить нужно. А в такси неплохо так перепадает.
– Извини за нескромный вопрос, сколько тебе лет-то будет?
– Двадцать.
– И уже жена с дочкой? – удивился Евгений Матвеевич.
– Почему нет, когда любовь есть? – улыбался шофер.
– Я тоже в двадцать думал, что любовь у меня есть, – погрустнел Евгений Матвеевич.
– А сейчас? – шофер смотрел на Евгения Матвеевича через зеркало заднего вида.
– А сейчас, друг мой, рутина сплошная. Ушел я, отдельно живу.
– Зачем же вы так? Раз семья есть, ее любить нужно. А иначе смысла нет.
– Понимаю, но, думаю, уже не вернуть той искры, что была двадцать лет назад.
– Искру вернуть всегда можно, было бы, отчего ей появляться, – шофер пытался поднять настроение своему пассажиру.
– Не хочу я ничего возвращать. Там пустая жизнь какая– то была. Другую буду строить, пока не совсем поздно.
– Дело ваше.
Остаток дороги прошел в тишине. По приезде Евгений Матвеевич молча рассчитался и вышел из машины. Перед ним была до боли знакомая больница имени Преображенского, то место, которое по-настоящему изменило его.
Узнав в регистратуре, где снимают швы, Евгений Матвеевич не спеша поковылял к кабинету. Очереди, на удивление, не было. Аккуратно заглянув в кабинет, он получил приглашение из-за ширмы. Зайдя, Евгений Матвеевич снял рубашку и расположился на кушетке, ожидая медсестру. Из– за ширмы вышла та самая Аня с той же милой улыбкой.
– Добрый день, – расцвел Евгений Матвеевич.
– Здравствуйте. Так… Что тут у нас? – Аня принялась разглядывать швы. – Надо сказать, все отлично зажило, сейчас снимем все, пару деньков еще поболит и пройдет. Жалоб нет?
– Жалоб нет, – улыбаясь, ответил Евгений Матвеевич.
Аня достала инструменты и начала не самую приятную в мире процедуру вытягивания ниток из швов. По ощущениям это похоже на то, как будто из вас вытягивают небольшие кусочки плоти. Быстро и аккуратно закончив процедуру, Аня убрала инструменты и успела пожелать всего хорошего Евгению Матвеевичу.
– Извините, но если я не спрошу, то не прощу себе этого, – смущаясь, начал Евгений Матвеевич.
– Я вас слушаю, – заинтересованно ответила Аня.
– Не хотели бы вы отужинать со мной в каком-нибудь ресторане?
– Заманчиво. Пожалуй, я соглашусь. Куда пригласите?
– Как насчет ресторана «Робеспьер»? Скажем, в следующий вторник в семь часов.
– Я согласна. А сейчас извините, но вам придется одеться и пройти на выход. Пациенты ждут, – улыбнулась Аня.
Евгений Матвеевич наспех надел рубашку и радостный выскочил из кабинета. Дела душевные на этот день закончились, и теперь он отправился навестить своего друга.
В мастерскую тем временем пришли дурные вести. Трое неизвестных встретили одного из гонщиков «Породы» у его дома, в итоге у бедолаги перелом ребра и ноги. На Луку было страшно смотреть, он был вне себя, постоянно кому-то названивал, одним кричал в трубку угрозы, с другими разговаривал более сдержанно, договариваясь о встрече. Как мастера объяснили Глебу, на завтра назначены соревнования, а травмированный должен был представлять «Породу». Вскоре у ателье было машин шесть. Лука отошел от дел в боксе и посвятил себя переговорам. Глеб наблюдал все окружающее безумие с непониманием. Не находя водителей, кто-то уезжал. Вскоре у ателье появился Марс и долго разговаривал с Лукой. Марс удалился от ателье в компании двух парней. К вечеру у ателье не осталось машин, рабочие начали расходиться по домам, и только Лука не находил себе места, не реагируя на Алису, пытавшуюся поговорить с ним и успокоить.
Солнце заходило за горизонт, Лука стоял на стоянке ателье, наблюдая за закатом. Глеб сидел на земле, прижавшись к стене боксов, глядя на проезжающие машины. Лука присел рядом с ним.
– А ты машину водить умеешь? – Лука посмотрел на Глеба.
– Умею, – скромно ответил Глеб.
– А не хочешь завтра поучаствовать в соревнованиях от «Породы»? Денег заработаешь, машина готова.
– Извини, но я боюсь подвести тебя. Почему ты сам не можешь поехать?
– По договоренности в завтрашних гонках не может участвовать основной состав команд. Дали дорогу молодым, так сказать.
Глеб серьезно задумался над предложением Луки.
– Я обязан тебе за то, что ты приютил меня и дал работу, так что в завтрашних гонках смогу поучаствовать. Правда, не могу обещать результата. Только мне нужно немного практики, давно не сидел за рулем.
– Будет, – повеселел Флинт. – Сейчас я переоденусь, и поедем практиковаться.
Глеб не ожидал такого наплыва энтузиазма и даже не успел ничего сказать, как Флинт убежал в раздевалку. Глеб зашел в административный зал и присел на диванчик, дожидаясь Луку.
– Куда это Лука так торопится? – поинтересовалась Алиса.
– Он предложил меня завтра на гонки выставить, сейчас повезет практиковаться, – ответил Глеб.
– Неожиданно, – удивилась Алиса.
– Поехали с нами, – осенило Глеба.
– Я вам там зачем?
– Ты сама говорила, что хотела бы встретиться с ним где-то помимо мастерской. Вот какой-никакой шанс.
– Так он не возьмет меня с собой. А я была бы рада, – разочарованно произнесла Алиса.
– Устроим, – подмигнул Глеб улыбаясь.
В зал вышел обновленный Лука. В красно-белом поло в полоску с нашивкой «Спартак», джинсах, черно-белых невысоких кроссовках.
– Ну что, по коням? – обратился он к Глебу.
– Поехали. Только давай Алису с собой возьмем.
– А зачем она нам? – приподнял бровь Лука.
– Она мне говорила, что ей заняться сегодня нечем. А так с нами покатается, развеется.
Лука взглянул на Алису, слушавшую разговор.
– Поехали, я не против, – ответил Лука и направился к выходу. – Алиса, у тебя пять минут на сборы.
Ничего не говоря, Алиса поспешила переодеться. Быстро заменив каблуки на удобные кеды, юбку на короткие шорты, а блузку на свободную майку, она подбежала к Глебу и поцеловала его в щеку, схватила за руку и потащила к выходу. Погасив свет и закрыв двери, Глеб с Алисой сели в машину к Луке. Это был старенький черный «БМВ» восьмидесятых годов. Через капот, крышу и багажник проходили две широкие белые полосы. Большие круглые добрые фары, красивые хромированные диски придавали этой машине особый шик. Несмотря на свои года, она по злому рычала, чувствовалась работа «Старой школы». Резво тронувшись с места, быстро набирая скорость, машина полетела на окраину города.
14
Евгений Матвеевич тем вечером в мастерской никого не застал, и это его расстроило. Он решил отправиться на набережную. Вечерняя набережная – всегда особенное место: брусчатую дорожку освещают старинные фонари, на скамейках обнимаются парочки, по реке лениво ползет теплоход под музыку 90-х. Мост, переброшенный через реку, был особенно красиво освещен. Евгений Матвеевич неторопливо прогуливался по брусчатке, размышляя о жизни. Он оперся на кованую ограду, глядя в одну точку на спокойной реке.
– Добрый вечер, – к Евгению Матвеевичу подошел мужчина в возрасте с глубокими морщинами и широкой улыбкой. Пальто не скрывало жилетку с галстуком, белые перчатки, классические брюки, до блеска начищенные ботинки, шляпа. Мужчина тоже оперся на ограду рядом с Евгением Матвеевичем.
– Добрый. Мы знакомы? – Евгений Матвеевич рассматривал мужчину.
– Нет, вряд ли. Я здесь проездом. Меня зовут Влад, – мужчина протянул руку, и Евгений Матвеевич пожал ее. – Я музыкант, блюзмен. К вам с концертом приезжал.
– Неожиданно. Как вам наш город?
– Красивый, но, знаете, объехав столько городов нашей Родины, я заметил, что они все чем-то похожи.
– Но в каждом ведь есть своя изюминка.
– Вы правы. Но когда ты творческая личность, то смотришь несколько шире. Города все разные, а люди одинаковые.
– А как же утверждение, что каждый человек индивидуален?
– Я вас умоляю! Индивидуальны лишь те, чьи амбиции выходят за рамки их собственной квартиры. Я был женат четыре раза, столько же разведен. И должен заметить: ни у одной жены мысли дальше кухни не уходили.
– А дети у вас есть?
– Конечно. Трое. Но моя жизнь исключает оседлость, моя жизнь – дешевые номера в гостиницах, разовые девушки. Стыдно признаться, но я струны использую дольше, чем девушек.
– Цинично, – поморщился Евгений Матвеевич.
– Говорят, музыканты – самый циничный народ, – улыбнулся Влад.
– И никогда не жалели о выборе своего пути?
– Жалею по три раза на дню, но после каждого приема пищи как рукой снимает. Мне противна жизнь в кухне, а богатство мне недоступно. Поэтому спасаюсь тем, что дарю миру музыку нашей жизни, а взамен разъезжаю по странам. Доводилось бывать за границей.
– И как там, за границей?
– Там все по-другому. Люди там другие. Да только один черт: их города похожи друг на друга. Не понимаю, зачем наши соотечественники туда рвутся.
– А как же семейное счастье?
– К великому сожалению, мне оно недоступно. Но зато у меня будет тысяча историй за кружкой пива, и ни одна не повторится. Наверное, нет еще людей, которые совместили бродячую жизнь с семейным счастьем.
– Нужно сказать, что я сам пару дней назад ушел от семейной жизни и пытаюсь перейти к чему-то новому, бесшабашному. Не знаю, получится ли у меня.
– Это нелегкое решение. Двадцать лет назад я его принял для себя. Но никому никогда этого не советовал.
– Почему же?
– Иногда хочется к груди прижать любимую, или, наоборот, чтобы тебя кто-то приласкал. А шальные девки – они на время и за деньги, а потом к врагу. А представь себе, у меня два сына и одна дочь. За свои пятьдесят лет я видел только дочь, да и то двенадцать лет назад, ей тогда восемнадцать было. Двенадцать лет назад я последний раз плакал из-за девушки, из-за своей дочери. Сыновей я никогда не видел и даже не знаю, где их искать и как они живут.
– Да, брат, – протяжно выдал Евгений Матвеевич. – Нелегкая у тебя доля.
– Каждому свое, – улыбнулся Влад. – Знаешь, самое верное, что есть у меня, – это моя гитара «Ева» и револьвер с одним патроном.
– Почему именно один патрон?
– Порой пишешь песни или отдыхаешь после концерта, задумаешься о жизни. Печаль и накатит. Так я достану свой револьвер, крутану барабан и разряжу себе в голову. Еще ни разу на патроне не останавливался. Это значит, что моя музыка еще нужна кому-то. Сразу силы творить появляются.
– Весело, – Евгений Матвеевич с недоумением посмотрел на Влада.
– Разное бывало за мою жизнь. Вот, например, – Влад снял шляпу, распустил хвост, собранный из седых волос, и указал на шрам, проходящий от шеи за ухо и поднимающийся дальше к голове. – Это моя третья жена узнала, что я уезжаю на гастроли в Дублин.
– Она у тебя с характером, – ухмыльнулся Евгений Матвеевич. – А я не чувствовал себя в семье нужным. Никто не замечал моего присутствия или отсутствия. Всю жизнь потратил на работу, хотя и там я особо никому не нужен. А сейчас живу на то, что заработал за все годы. Думаю, через какое-то время нужно будет искать заработок, но назад я точно не вернусь. А что делать с семьей, не знаю.
– Делай так, как хочется. А то проживешь жизнь, да так и не поймешь, для кого и для чего все это было. А так хотя бы точно сможешь сказать: «Мне понравилось».
– И то верно, – усмехнулся Евгений Матвеевич.
– Ладно, брат, не раскисай! Удачи тебе, а мне пора. Будет Божья воля, встретимся еще.
Блюзмен отправился набираться вдохновения на набережной. Подобные музыканты черпают свое вдохновение, разговаривая с разными людьми и попадая в разные жизненные ситуации. Зато песни их пропитаны истинным страданием или же весельем без капли фальши.
Время близилось к полуночи. Евгений Матвеевич отправился к себе в отель, оставив очаровательную набережную, место странных встреч и столь же странных разговоров.
15
Большая смотровая площадка на горе с видом на ночной город. Километры прямой дороги с хорошим покрытием. Такие места магнитом притягивают любителей погонять. Байкеры держатся особняком, обсуждая свои дела и соревнуясь между собой, – самые ловкие во владении техникой в станте. Фанатики подкапотного мира толпятся у новых двигателей, будто разговаривая на иностранном языке, обсуждают технику. Мажоры на красивых машинах, купленных на папины деньги, так и притягивают молодых девушек. Их не интересуют машины и гонки, им важна сладкая жизнь и нежное внимание. Кто-то заранее оговаривает заезды, собирая ставки. Со старта то и дело срывается техника, имеющая не один десяток лошадиных сил. Кто-то копается у дымящихся двигателей, выясняя причину неудач. А кто-то, празднуя победу, просто веселится на этом празднике. У отбойников перед обрывом установлена аудиотехника, создающая неповторимую атмосферу.
На смотровую площадку выехал старый «БМВ», ловко маневрируя между скоплениями техники и людей, на большой скорости нашел парковочное место. Появилась новая компания, привлекая внимание своим появлением. Яркая красно-белая рубашка-поло Флинта была видна издалека, Алиса тоже была заметной фигурой даже в своей скромной одежде, чего не скажешь о Глебе, который казался серой мышкой в этой компании.
– Привет, рад тебя видеть, – Луке протянул руку парень в джинсах и белой рубашке, на голове у него была укладка, покрытая слоем геля.
– Винт тут? – грозно спросил Лука.
– Да. Давай провожу.
Парень провел компанию к кучке механиков, копающихся у одной из машин.
– Винт! – крикнул парень в толпу.
Из нее выделился невзрачный паренек в старых кедах, затертых широких джинсах, бежевой толстовке со старыми пятнами от машинного масла. Вязаная шапка прикрывала патлы на его голове.
– О, Лука, рад тебя видеть, – широко улыбнулся Винт, протягивая руку, которую Лука охотно пожал.
– Как жизнь молодая? – поинтересовался Лука.
– Все по-старому, вот пригнали «Мустанг» тестировать перед завтрашним событием.
– Все так и работаешь на эту кучку ботанов? – Лука покосился на людей за спиной Винта.
– Давай не будем об этом, ты же знаешь, что они для меня значат.
– Дело твое, но ты помни, что в «Старой школе» тебе всегда будут рады.
– Хорошо. Только ты ведь не за этим сюда приехал, верно?
– А ты догадливый. Тут такое дело. С моим гонщиком приключилась беда перед самым заездом, мне пришлось срочно менять пилота. Вот привез новобранца – опробовать его способности, – Лука гордо указал на стеснительного Глеба.
– Ситуация, однако. А от меня что хочешь?
– Дай машину прокатиться, и, может, кто из твоих ботанов составит ему конкуренцию.
– Ты же знаешь, что машины не мои и я не могу ими так запросто распоряжаться, – виновато оправдывался Винт.
– Я знаю, что у тебя тут точно не одна машина из тех, которые ты тестируешь. А если что-то случится, «Старая школа» покроет убытки сполна, – настаивал Лука.
– Только ради тебя, – неохотно поддался Винт. – Пойдем за мной.
Винт подвел компанию к старенькому «Вольво».
– Вид у него, может, и скромный, но под капотом сущий демон. Собственно, как и твой пилот, – усмехнулся Винт.
– У нас пилот не демон, а ангелочек. Но ведь противоположности притягиваются, – Флинт похлопал по плечу Глеба.
– Называй его как хочешь, дело ваше. Ставка – десять тысяч, заезд минут через двадцать. Оппонент – знакомый мажор.
– Добро, – кивнул Лука.
– Пока осваивайтесь, ключи в машине. Перед стартом я вас предупрежу.
Винт удалился от компании.
– Глеб, ты себя как чувствуешь? – спросила Алиса.
– Волнительно. Я за рулем давно не был, а тут сразу заезд, да еще и на деньги. Если я проиграю, то не расплачусь, – переживал Глеб.
– Все расходы за мной, – важно сказал Лука. – Садись за руль, прокатись, привыкни к машине, мы тебя тут подождем.
Глеб аккуратно разместился за рулем, завел машину. Грозный рык двигателя гремел под капотом. Глеб не спеша тронулся с места и отправился наворачивать круги по смотровой площадке.
– Я боюсь за него, – тихо сказала Алиса.
– У него сейчас возможность выбиться в люди, не нужно ему мешать в этом.
– Ты же понимаешь, что он согласился только потому, что ты попросил, – Алиса подняла большие глаза на Луку.
– Все будет хорошо, – улыбнулся Лука, подмигивая Алисе.
У Алисы на секунду перехватило дыхание, и она резко отвела взгляд.
– Ты чего? – рассмеялся Лука.
– Ничего, переживаю просто.
– Но не за Глеба. Ты сейчас по какому-то другому поводу переживаешь, – лукаво улыбался Флинт.
– Нет, по поводу Глеба, – решительно сказала Алиса.
– Ну-ну, – Лука наконец отвел свой взгляд от Алисы.
Тем временем Глеб вернулся с тест-драйва, а Винт дал знать, что пора выдвигаться на старт.
На старт выехали старый «Вольво» и блестящий «Су– бару», за рулем которого сидел блондинчик, красующийся перед девчонками, поддавая обороты двигателя. Глеб держался скромнягой. Все ставки были приняты, из аудиосистем доносился «РaperРlanes», обстановка на смотровой площадке была позитивная. За заездом с интересом наблюдала добрая часть присутствующих. Лука, ничего не говоря Глебу, сделал на него ставку в тридцать тысяч.
Когда все формальности были завершены, на старт вышла сногсшибательная брюнетка. От напряженности момента Алиса сжала руку Луки, что его поразило и на секунду даже возмутило. Но, будучи редким джентльменом, он сделал вид, что ничего не заметил, и сосредоточенно наблюдал за исходом заезда. Брюнетка дала команду, заезд начался. Раздался рев моторов и скрежет пробуксовывающей резины. Машины уверенно тронулись и начали набирать обороты. От важности момента коленки Глеба дрожали, а ладони потели. Но «Вольво» медленно и верно отрывался от преследователя. На горизонте уже виднелись красные дымы, обозначающие финиш. Тогда мажор пошел на решительные меры и ударил