В этот момент – Амельраб отчётливо это почувствовал – Фалес говорил уже не как один-единственный мудрец из далёкого города Алании, из которого его изгнали более пяти лет назад. Он знал, что сейчас в нём заговорил государственный, политический муж, коим он, собственно, всегда оставался, даже вдали от своей родины.
– Я принимаю твоё предложение, Фалес. Оно меня более чем устраивает. Как мне обращаться к твоей общине?
–Называй нас просто – Эллатом. Мы – община, и не более того. И я в ней – не хозяин, но лишь учитель, которого однажды сменит наиболее способный из его учеников.
С этими словами Фалес поднялся, выходя из-за стола.
– Эллат Фалеса, вот оно как… Но как к таким реформам отнесётся народ?
Фалес, подойдя к дверям, лишь пожал плечами.
– Я не знаю, Амельраб. Проблемы демократии меня мало заботят.
Он звучно рассмеялся, уже не сдерживаясь и давая полную волю своему характеру.
– Доброй ночи, господин Амельраб.
– Доброй ночи, мудрец Фалес, – кивнул в его сторону малик, про себя думая, что его шутка о демократии взаправду смешная, пусть об этом никто из граждан Фив никогда и не узнает.