Czytaj książkę: «Струны», strona 2
Выражение её лица было крайне безмятежным, не грустным и не веселым, а таким же уверенным, как и мелодия. Иногда она поглядывала на тот берег, продолжая играть. Кто же знает, что она там разглядывала, а может, просто смотрела вдаль, чтобы отвлечься. Да и с какой целью ей сидеть в такой неудобной одежде в лучах жаркого летнего солнца? Для чего играет часы напролет? Есть масса вопросов, но ответом будет именно летний день. Наверно, это и есть жизненное совпадение. Есть люди, которые должны делать и такие действия. Она наслаждалась этой прекрасной погодой и видно, что в одиночестве.
Солнце грело её волосы и из-за цвета одежды все тело. Жарко ей не было то ли от настроения, то ли от какого-то везения. И что же все-таки давало желания этому комку робости и смелости? Сердце её могло таить только умиротворение и никаких подлых злых умыслов. Это сердце таит и большие загадки, которые навсегда останутся в нем. Сама она тоже таит массу загадок, но сейчас это просто ещё одно черное пятно на фоне парка. И, наверно, это пятно задумано автором картины.
В непонятном оцепенении находился и он. «Какая же она… красивая?» – думать о другом не пришлось, потому что не доводилось видеть ничего подобного, а из того, что доводилось, нет ничего похожего и хорошего настолько, как она сейчас. Не решаясь подойти, он постоял ещё минуту в десятке метров. Мысли волновали его, заставляя думать только над его положением в этом парке. Забыты были и все обиды, которые произошли в его доме. Туман пропал, а на его место пришло неведение и какое-то подталкивающее чувство.
Подождав, пока она закончит, всё-таки сдвинувшись с места, он не спеша подошел к её лавке, чтобы спросить. Но спросить что? Этого он не знал. Желание что-то сделать было огромное и поэтому в секунды выдал это:
– Не против, если я присяду? – скомкано и несмело.
– Присядь – тихо произнесла она.
Началась новая мелодия, взгляд его был устремлен на солнце, не мог позволить повернуться в её сторону.
Мелодия окончилась, а гитаристка, положив гитару себе на колени, отклонилась на спинку лавки. «Устала или остановилась для какой-то явной цели?» – подумал он.
– Сегодня восхитительный день. Да? – не поворачиваясь, с улыбкой и игривостью спросила она.
Тут у него сердце затрепетало, его черствое и лозой больное сердце взяло и затрепетало. Спокойствие смелось волнением, а ответ не заставил долго ждать. Но оказался нелепым.
– Да, наверно, – нерешительно ответил он.
– Вот поэтому и сижу здесь, играю, но не пою. Солнце красивое. И парк. Хороший день! – с небольшой радостью, тихой и спокойной, говорила она.
Не зная, что можно ответить, он решил задать вопрос.
– Почему не поёшь? – голос звучал уже уверенней.
Он не ждал ответа, а просто вбил фразу в этот диалог, чтобы не выделяться.
Ответ был достаточно утешительный для него же:
– А кому? Я же не сумасшедшая, чтобы самой себе петь. И не побираюсь, чтобы прохожим. Так, время уже поджимает. Я пойду, – сказав, она начала неспешно собираться.
– Хорошо играешь, – уже почти вслед ответил он, даже не поняв, что сделал.
– Угу, – произнесла и поспешила в сторону выхода из парка.
Спустя длительное время, мысли нахлынули той же волной, что и до появления таинственной музыкантки. Он прокручивал и прокручивал состоявшийся диалог. Ведь ему это могло все лишь показаться… Но сделав твердое решение, все-таки признался себе – в ней что-то есть. «Какая особенность это могла быть?». Никакой, она просто заговорила с ним. Отворила ворота в его черном восприятии мира и в сердце. Заставила буйствовать разум и разогнала волнение.
Начало темнеть. Солнце скрылось за деревьями, которые вместе с небом окрасились в красный. Кто-то только отправлялся домой, а кто-то наоборот – только приходил. Собирались компании на лавочках. Идти решил и он. Встал, кинул взгляд на лавку и опять задумался о ней. Возможно, она засела там, в дали его разума. Но отмахнувшись от мыслей, он пошёл из парка. Ярость не сияла в сердце совсем. В душе было спокойствие.
3
Бывает же, нападает некоторое затмение на нас, мысли туманятся, и становится как-то приятно-ужасно. Ни о чем думать не приходится. Состояние – только наслаждаться временем бессмыслия. Магия раскаяния так и работает, все заглушается сожалением, которое маскируется под пустоту, не грузящую нас. Становимся мягкими, невнятными и милыми. Похоже на сон, но глаза открыты.
Хворь-тоска нападает на каждого по-своему. Кому-то нет разницы до неё, а кто-то уже готов пойти на крайности. Её нельзя понять, как и таких людей, что бы они ни говорили. Её можно только испытать. Плохо ли это? Ни в коем случае. Любая слабость, преодоленная нами, делает нас сильней. Несправедливость людей, вгоняющая нас в эту самую тоску, будет преследовать до самого конца, но нужно справляться – зачем тогда жить?
Есть люди, которые не верят в печаль, для них всегда всё хорошо. Нет никакой грусти и тоски. А есть такие, которые приводят нас к этой грусти. Они все живут на этом свете и пытаются также выжить, не имея понятия о жизни и грусти. А если спросить у них – что они видят,-ответ будет плоским, а картина неполной. Грусть для них бред и всё.
Нужно ценить малое, даже такие приступы тоски. Люди на то и люди – им нет дела до таких мелочей.
Сегодня такой же прекрасный день, как и прошлые. Солнце кинуло свет в окна, комнату озарила теплота и красота желтого светила. Вещи отсвечивали, а цвета меняли Его настроение и восприятие.
В эту пору он, конечно же, находился дома. Тоска навевала прошлое, которое вспоминалось с пустотой, радостью, печалью. Школа, двор, друзья…Где это всё? Отправился этот корабль детской радости туда, назад, а теперь пришел шторм. Основная задача – надо выжить и принять себя, принять этот другой мир.
Мысли грузили его. Они метались, выли в сердце.
Настала скука. Никакой задачи уже не было, никаких мыслей по поводу дальнейшего. Только безделье, которым он решил занять себя в свободное время (или до конца своей жизни). Таким скучным давлением, приходящим с напором, занял он себя совсем недавно.
И откуда же она могла появиться, эта скука? Никогда не было скучно ничего не делать, а тут… Вздох за вздохом и выдвинуто решение.
Собравшись, он пошел на улицу, словно какой-то бес накинул пелену и подтолкнул его к такой выходке. Чуть ли не впервые за свою мрачную бесполезную жизнь он вышел на улицу просто так. Погулять.
Прошло пару часов. Вдоволь пройтись ему удалось по большой части города. Но ноги опять завели Его туда. В парке также царила атмосфера царской золотой казны. Отсветы в воды, слепившие глаза. Редкость людей, которые лишь изредка проходили.
Все безмятежно. Шаг сбавлен, а взор будто ищет что-то, восхищаясь картиной парка. Скука отпала вместе с прочими желаниями. Сейчас во внимании только неопределенность – туман: жизнь казалась пустяком, а иногда не казалась вообще. Словно в раю: больше ничего не нужно – ни жизни, ни смерти. Просто быть в атмосфере полного расплава реальности.
Так мы воспринимаем что-то изящное, которое сами не может описать даже эмоциями. Как другая вселенная или нечто большее. Колотящее чувство ощущения комфорта. Вот что бывает, когда жизнь погружена в долгий мрак – мы начинаем восхищаться тем, что видим всегда. Именно этим грусть с тоской выделяет других людей. В большинстве случаев для них обычное солнце это что-то теплое и волшебное. Они по-настоящему наслаждаются этим. И другого в такие моменты не нужно. Мрак освещен, душа согрета. Но не человеком. Это сделал не человек. Потому такой эффект. Одиночество с тоской именно так убивают каждого. И польза это? Нет, лучше будет жить без вида на ту сторону, в которой идеал преломляется, без грусти.
Путь был невелик, зазвучавшая прекрасная мелодия пронзила слух и разум. Это не было чем-то очень сильно выделяющимся. Но всё-таки не часто мы слышим гитару где-то в парке, да и не слышим её вообще. Не слышим не только на улице, а даже дома. Не слышим больше гитары. Что, как ни этот инструмент, может описать нашу жизнь? Ничто.
В этот раз его действия были гораздо уверенней. Он завидел на лавке гитаристку, и в его голове почти сразу созрел план действий, который мог весьма хорошо воплотиться в этой ситуации. (Такую резкость можно объяснить всё той же скукой. И чем лень не двигатель прогресса? Скука и лень точно связаны друг с другом. А иногда что-то производит другое)
Она сидела так же, как и в прошлый день. Сколько дней в неделю она здесь бывает, не знал никто. Звучание струн иногда перебивалось минутными перерывами, которые наполнялись наслаждением солнца или жизни в этот момент. Её преследовала такая же безмятежность и, может, скука. Но не было ни следа печали. Что могло заставить ещё одного человека выйти на улицу, взять гитару и сидеть наслаждаться погодой? Кто-то или что-то – было неважно: момент был наполнен для них совсем иными чувствами.
Он подошел чуть ближе и уже с некоторой уверенностью хотел произнести. Она взглянула на него и уже приготовила фразу, которая позволит открыться ещё одной сюжетной линии в их жизнях. Фразу, меняющую тень на свет. Может быть, именно эту фразу, но ему не было известно это.
– Извини, можно мне опять? – обратился он.
– Не опять, а снова. Да и чего ты, мог бы сразу сесть, зачем спрашивать? – с игривостью и радостью на лице ответила она.
– В следующий раз не стану, – как-то неумышленно он сказал, садясь на лавку.
– Следующий раз? Будет ли он? – все также беззаботно поинтересовалась она…
А правда, будет ли этот следующий раз? Почему-то ему в голову влез этот её ответ- вопрос. Он не знал сам, будет ли этот раз или нет, да и придёт ли он сюда за музыкой и чем-то в следующий раз…
Неловкую паузу прервала она уже сбавленным тоном и явным недоверием: «Звать тебя как?»
Как его звать? Порой он и сам забывал. То ли так, то ли этак. Быть может это только сон, но даже в самых отчаянных моментах совсем не до имени.